А магистр Фал-Грижни — сын Эрты. Это установленный факт!
Это заявил некий рабочий — заявил низким голосом и с абсолютной уверенностью в собственной правоте.
Верран с трудом удерживалась от того, чтобы вмешаться.
— У Избранных нет причин злоумышлять против герцога и против простого народа.
— А разве сыну Эрты нужны какие-нибудь причины? Он руководствуется врожденной злобой.
— Но нет никаких доказательств.
— А союз патриотов утверждает, что есть.
— И где же они тогда?
— И что такое этот союз патриотов?
— Отважные люди, вот они кто такие.
— Мне ничего не известно ни про какие заговоры, — вступил в спор новый голос. — Но я знаю, что дела в городе идут для простого народа все хуже и хуже, налоги растут, а еда с каждым днем дорожает. И герцог, и аристократы, и Избранные — они все воруют. Мы голодны, а у них морды лопаются от жира. И если заговор существует, то они все в нем участвуют, они все заодно.
Эти слова вызвали прилив злобы и возмущения.
— Так оно и дальше будет, если мы не постоим за себя!
— Но как нам постоять за себя? И против кого?
— Против наших врагов!
— Против сборщиков налогов!
— Против жадных купцов!
— Против герцогской гвардии!
— Против зажравшихся аристократов!
— Против Фал-Грижни — он сын Эрты!
— Против Фал-Грижни — он предводитель демонов!
— Подождите… — Верран была не в силах более сдерживаться. — Послушайте…
Но никто, кроме Бренна, не услышал ее; спор продолжился.
— Вот видишь, Верран? Видишь, как люди относятся к Грижни? И на то у них имеются основания. Пойдем, тебе не безопасно оставаться здесь. Если хочешь, я провожу тебя до дому. Но ты бы поступила мудрей, если бы не вернулась в дом Грижни. Уж лучше отправляйся к отцу. А еще лучше поедем ко мне — и превратим наши жизни в те, какими они были задуманы с самого начала.
— Задуманы с самого начала? — Ей было больше не сдержать ни гнева, ни страха. — Послушай-ка меня, Бренн. Если я и думала, что хорошо к тебе отношусь, то наша нынешняя встреча развеяла эту иллюзию раз и навсегда. Я счастлива в браке с лордом Грижни, а ты…
— Он околдовал тебя, — воскликнул Бренн. — Тебя необходимо спасти!
— И я буду счастлива, если ты больше никогда не попадешься мне на глаза! Пойдем, Нид.
Верран резко развернулась и пошла прочь, предоставив Бренну проводить ее растерянным взглядом. И вскоре наемный домбулис понес ее по водам канала ко дворцу Грижни. Листовку она, скомкав, по-прежнему держала в руке. На листовку попадали брызги, типографская краска расплывалась, но текст все еще можно было прочитать — и она перечитывала его вновь и вновь. И с каждым новым прочтением ее гнев усиливался.
— Бренн — глупец, — шипела она сквозь стиснутые зубы. — Подлый, легковерный, безответственный идиот! — Нид выражал свое согласие шипением, а лодочник удивленно поглядывал через плечо на странную парочку. — Вечно он нападает на все, чего не может понять, — мрачно продолжала она, но тут же, запнувшись, вспомнила слова Бренна: а что тебе, собственно говоря, известно про Фал-Грижни? — Достаточно мне известно, — сказала она Ниду. — Достаточно известно, чтобы понять, что все, написанное в этой листовке, — грязная клевета. Лорд Грижни не злодей, просто он не похож на обыкновенного смертного. Враги боятся его и завидуют его успехам. Было бы лучше, если бы он сблизился с людьми и позволил им как следует узнать себя. Но он никогда так не поступит. Скажет, что не испытывает ни малейшего желания. Как тебе кажется, Нид, не вредит ли он себе таким поведением?
Нид прошипел нечто успокоительное. Он не понял ее слов, но тревога, звучащая у нее в голосе, от него не укрылась.
А лодочник тщетно напрягал слух. Ему ничего не удалось разобрать из того, что нашептывала пышноволосая девушка своему диковинному спутнику в сером.
— Может, мне стоит показать ему эту листовку, — сказала Верран. — Хотя эта ложь, конечно раздосадует его. Так что, может, лучше спрятать ее и ничего ему не рассказывать. Но если ее расклеили по всему городу, то она и сама рано или поздно попадется ему на глаза. Нет, Нид, мне надо поговорить с ним. И как можно скорее.
Домбулис остановился у причала дворца Грижни. Верран стремительно бросилась внутрь, Нид заковылял следом. Какое-то время, пока она, ища мужа, металась из одной комнаты в другую, мутант следовал за нею повсюду, но затем она его отослала. Не найдя мужа, Верран с неохотой отправилась к нему в лабораторию. Обычно она старалась не тревожить Террза во время работы, но сегодня обстоятельства ее обязывали.
Она прижалась ухом к двери, ведущей в лабораторию, прислушалась. Услышала голоса — те самые мелодические и явно нечеловеческого происхождения голоса, которые так ее раздражали. Сделав глубокий вдох, Верран открыла дверь. Перед ней был Фал-Грижни, окруженный белыми демонами пещер.
Их было четверо — высокие, бледные, несколько расплывчатые создания. Внешне они походили на людей, хотя людьми конечно же не были. Их огромные ослепительно яркие глаза были явно не человеческими. И тела у них, как с отвращением обнаружила Верран, светились. Сияние было слабым — но здесь, в плохо освещенном помещении, его нельзя было не заметить.
Верран невольно вскрикнула. Это восклицание привлекло внимание демонов — и откликнулись они на него загадочно. Их огромные глаза уставились на нее, а голоса слились в исполненном странной гармонией звуке.
Фал-Грижни быстро вышел из глубины лаборатории и встал перед женой, заслоняя от ее взора демонов.
— В чем дело, мадам?
— Я… я сожалею, что помешала вашим трудам, — пробормотала Верран. — Но мне нужно поговорить с вами. Это очень важно.
Грижни пристально посмотрел на нее, затем кивнул и вышел из лаборатории, плотно закрыв за собою дверь.
— Что это за создания? — шепнула Верран.
— Их не надо бояться. Но вы взволнованы. Что стряслось?
— Вот. — Она отдала ему листовку. — Я получила ее сегодня днем от Бренна Уэйт-Базефа. Он говорит, что такими листовками оклеен весь город.
Грижни со своей всегдашней невозмутимостью пробежал текст глазами, полюбовался собственной карикатурой, а затем заметил:
— Никакого сходства.
— Вы о рисунке? Или о тексте?
— И о том, и о другом.
— Но это же клевета, не так ли?
— Сведения, изложенные здесь, неверны. Вас еще что-нибудь напугало?
— Поначалу нет, — неохотно призналась она. — Я указала Бренну, что все это ложь, особенно в той части, где речь идет о белых демонах пещер. «Это миф»,— сказала я. А Бренн сказал, что они существуют на самом деле.
— В каком-то смысле он прав.
— Теперь я и сама верю. Эти ваши… — Она указала на закрытую дверь в лабораторию. — Все правильно. У нас в доме находятся белые демоны. А если все в листовке — ложь и клевета, то почему они здесь находятся? — Муж ничего не ответил на это, и она добавила: — Лорд, я вам доверяю. Но не угодно ли вам объясниться?
— Я вижу по вашему лицу, что вы боитесь задеть меня. Но успокойтесь! Ваше любопытство не лишено оснований, и я отношусь к нему вполне одобрительно. Будьте уверены в том, что я не собираюсь покушаться на жизнь герцога и членов его семьи. Он бездарный правитель, и его устранение было бы в интересах государства, но я не пойду на убийство, чтобы добиться такого устранения, да и трон его я занимать не собираюсь. Что же касается так называемых белых демонов, то это на редкость безобидные существа в тех случаях и до тех пор, пока им ничто не угрожает. Четверо таких существ сейчас гостят у меня, но их никак нельзя назвать демоническими.
— Но кто же они, милорд?
— Это вардрулы, аборигены пещер Далиона. Они умны, скромны и боязливы — одним словом, они гораздо симпатичнее людей, с которыми состоят в близком родстве.
— Эти чудища состоят в родстве с нами?
— Конечно. А разве вы не заметили сильного внешнего сходства?
— Скорее они напоминают карикатуры на нас. Именно сходство и делает их такими страшными.
— Они ничуть не страшны, мадам. Строго говоря, мы, люди, в сравнении с ними во многих смыслах проигрываем. У вардрулов отсутствует наша смелость, но и наша жестокость тоже. Страх заставляет их не покидать своих подземелий, однако я настолько сдружился с ними, что целая делегация осмелилась посетить город под мои личные гарантии. Но я также гарантировал им тайну этого визита и надеюсь на ваше сотрудничество в этом отношении.
— Но кто-то их все равно уже увидел, — заметила Верран. — В союзе патриотов, кто бы в этот союз ни входил, наверняка хотя бы мельком увидел эти… этих вардрулов, ошибочно приняв их за демонов, как поначалу и я сама, и эти люди предположили самое худшее. Если бы вам удалось связаться с людьми из этого союза и убедить их в том, что они ошибаются, тогда, возможно, они прекратили бы распространять про вас грязные слухи…
Фал-Грижни криво усмехнулся.
— Вы так наивны, мадам. Никакого союза патриотов не существует. Публикацию этой листовки, которая вас так расстроила, организовали мои враги. Они воспринимают мой нынешний конфликт с герцогом как удобную возможность со мной расправиться. Они уже дали мне понять свои намерения.
— Значит, вы в опасности?
— Возможно. Только они в еще большей опасности, — сухо ответил лорд Грижни.
— Так, может быть, вардрулам лучше исчезнуть? Если их увидят, люди решат, что в листовке написана правда, не так ли?
— Вардрулы исчезнут, когда им заблагорассудится. Они мои гости, и их пребывание у меня в доме для меня большая честь. Я не думаю, что им что-нибудь угрожает. Но я не уверен, что могу сказать то же самое про вас. Предстоящий конфликт может оказаться неприятным. И тот факт, что вы являетесь моей женой, может стать для вас источником опасности. Возможно, вам будет лучше на какое-то время удалиться в одно из моих поместий.
Верран почувствовала, что лицо у нее запылало так, словно ей только что отвесили пощечину.
— Оставить свой дом? Оставить вас? Я этого не сделаю.
— Как ваш муж и повелитель я несу за вас полную ответственность. — Голос Грижни звучал ровно, но безжалостно. — И рассчитываю на то, что мои решения относительно вашей судьбы будут приниматься вами без возражений.
— Но я не хочу никуда уезжать, Террз! Я ваша жена, и мое место здесь.
— Ваше место там, куда я вас отправлю.
— Но я не хочу уезжать!
Ее голос сорвался. Слезы брызнули из глаз. Она зарыдала.
Фал-Грижни воспринял это с явным неудовольствием.
— Плакать нет смысла. Возьмите себя в руки мадам. — Его голос несколько смягчился. — Поймите, что я действую в ваших интересах…
— Вы ничего не понимаете, — всхлипывая, ответила Верран. — Иначе вы никогда не отослали бы меня. Да еще в такое время.
— Мы сможем обсудить это, если вы прекратите плакать. Мадам, я прошу вас успокоиться. Но она и не думала успокаиваться.
— Мне в любом случае было бы важно остаться с вами. Но сейчас это особенно важно! Сейчас, когда я жду ребенка.
Ей хотелось бы сообщить ему эту новость при иных обстоятельствах, но сложившаяся ситуация требовала немедленного признания.
— Вы ждете ребенка! — удивленно воскликнул он. — Вы уверены? — Верран кивнула. — И какой же срок?
— Мне кажется, шесть недель.
Грижни был не из тех, кто выдает собственные чувства, однако сейчас он широко улыбнулся, и глаза его радостно вспыхнули. Просто удивительно, насколько молодым человеком показался он ей в эту минуту.
— Я благодарю вас, мадам. Я чрезвычайно рад.
— Вы действительно рады, милорд?
— Я… — Он запнулся, подыскивая подходящее слово. — Я счастлив.
Глаза Верран все еще были влажны от слез. Грижни притянул ее к себе и поцеловал, как ей того и хотелось. И речи о том, чтобы отослать ее, больше не было.
Глава 8
Осенью в Лайти-Юм пришли новые тревоги, и герцогу Повону начало казаться, будто его сглазили. Сперва разыгралась эта историях кораблями Кру Беффела. Три торговых судна, принадлежавшие ему, разбились в бурю о скалы у побережья Стрелл, и дорогой груз безвозвратно пропал. Разумеется, это было делом рук Фал-Грижни. Такого никогда не случалось до тех пор, пока магистр не снял покровительства Избранных с морских путей торгового флота. Грижни, по сути дела, оказался убийцей. Однако вместо того, чтобы обвинить в своем несчастье чародея, который этого определенно заслуживал, Кру Беффел предпочел посчитать виновником трагедии самого герцога. И теперь устные жалобы и письменные петиции разоренного лорда сделали и без того грустную жизнь Повона просто невыносимой. И дело было не только в Беффеле. Примерно полдюжины представителей высшей знати принялись докучать великому князю, выражая ему свое недовольство то тем, то этим, и за всем чувствовались козни проклятого Грижни.
Произошла серия краж со взломом во дворцах аристократии, чего не случилось бы, не сними Избранные свою защиту и с них. Отвратительные морские черви уже разбойничали на причале, многие столбы которого были уже подточены. И это тоже было результатом интриг и злоумышлений Грижни. Повон понял, какая это страшная вещь — вражда со злокозненным и могущественным магистром ордена Избранных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Это заявил некий рабочий — заявил низким голосом и с абсолютной уверенностью в собственной правоте.
Верран с трудом удерживалась от того, чтобы вмешаться.
— У Избранных нет причин злоумышлять против герцога и против простого народа.
— А разве сыну Эрты нужны какие-нибудь причины? Он руководствуется врожденной злобой.
— Но нет никаких доказательств.
— А союз патриотов утверждает, что есть.
— И где же они тогда?
— И что такое этот союз патриотов?
— Отважные люди, вот они кто такие.
— Мне ничего не известно ни про какие заговоры, — вступил в спор новый голос. — Но я знаю, что дела в городе идут для простого народа все хуже и хуже, налоги растут, а еда с каждым днем дорожает. И герцог, и аристократы, и Избранные — они все воруют. Мы голодны, а у них морды лопаются от жира. И если заговор существует, то они все в нем участвуют, они все заодно.
Эти слова вызвали прилив злобы и возмущения.
— Так оно и дальше будет, если мы не постоим за себя!
— Но как нам постоять за себя? И против кого?
— Против наших врагов!
— Против сборщиков налогов!
— Против жадных купцов!
— Против герцогской гвардии!
— Против зажравшихся аристократов!
— Против Фал-Грижни — он сын Эрты!
— Против Фал-Грижни — он предводитель демонов!
— Подождите… — Верран была не в силах более сдерживаться. — Послушайте…
Но никто, кроме Бренна, не услышал ее; спор продолжился.
— Вот видишь, Верран? Видишь, как люди относятся к Грижни? И на то у них имеются основания. Пойдем, тебе не безопасно оставаться здесь. Если хочешь, я провожу тебя до дому. Но ты бы поступила мудрей, если бы не вернулась в дом Грижни. Уж лучше отправляйся к отцу. А еще лучше поедем ко мне — и превратим наши жизни в те, какими они были задуманы с самого начала.
— Задуманы с самого начала? — Ей было больше не сдержать ни гнева, ни страха. — Послушай-ка меня, Бренн. Если я и думала, что хорошо к тебе отношусь, то наша нынешняя встреча развеяла эту иллюзию раз и навсегда. Я счастлива в браке с лордом Грижни, а ты…
— Он околдовал тебя, — воскликнул Бренн. — Тебя необходимо спасти!
— И я буду счастлива, если ты больше никогда не попадешься мне на глаза! Пойдем, Нид.
Верран резко развернулась и пошла прочь, предоставив Бренну проводить ее растерянным взглядом. И вскоре наемный домбулис понес ее по водам канала ко дворцу Грижни. Листовку она, скомкав, по-прежнему держала в руке. На листовку попадали брызги, типографская краска расплывалась, но текст все еще можно было прочитать — и она перечитывала его вновь и вновь. И с каждым новым прочтением ее гнев усиливался.
— Бренн — глупец, — шипела она сквозь стиснутые зубы. — Подлый, легковерный, безответственный идиот! — Нид выражал свое согласие шипением, а лодочник удивленно поглядывал через плечо на странную парочку. — Вечно он нападает на все, чего не может понять, — мрачно продолжала она, но тут же, запнувшись, вспомнила слова Бренна: а что тебе, собственно говоря, известно про Фал-Грижни? — Достаточно мне известно, — сказала она Ниду. — Достаточно известно, чтобы понять, что все, написанное в этой листовке, — грязная клевета. Лорд Грижни не злодей, просто он не похож на обыкновенного смертного. Враги боятся его и завидуют его успехам. Было бы лучше, если бы он сблизился с людьми и позволил им как следует узнать себя. Но он никогда так не поступит. Скажет, что не испытывает ни малейшего желания. Как тебе кажется, Нид, не вредит ли он себе таким поведением?
Нид прошипел нечто успокоительное. Он не понял ее слов, но тревога, звучащая у нее в голосе, от него не укрылась.
А лодочник тщетно напрягал слух. Ему ничего не удалось разобрать из того, что нашептывала пышноволосая девушка своему диковинному спутнику в сером.
— Может, мне стоит показать ему эту листовку, — сказала Верран. — Хотя эта ложь, конечно раздосадует его. Так что, может, лучше спрятать ее и ничего ему не рассказывать. Но если ее расклеили по всему городу, то она и сама рано или поздно попадется ему на глаза. Нет, Нид, мне надо поговорить с ним. И как можно скорее.
Домбулис остановился у причала дворца Грижни. Верран стремительно бросилась внутрь, Нид заковылял следом. Какое-то время, пока она, ища мужа, металась из одной комнаты в другую, мутант следовал за нею повсюду, но затем она его отослала. Не найдя мужа, Верран с неохотой отправилась к нему в лабораторию. Обычно она старалась не тревожить Террза во время работы, но сегодня обстоятельства ее обязывали.
Она прижалась ухом к двери, ведущей в лабораторию, прислушалась. Услышала голоса — те самые мелодические и явно нечеловеческого происхождения голоса, которые так ее раздражали. Сделав глубокий вдох, Верран открыла дверь. Перед ней был Фал-Грижни, окруженный белыми демонами пещер.
Их было четверо — высокие, бледные, несколько расплывчатые создания. Внешне они походили на людей, хотя людьми конечно же не были. Их огромные ослепительно яркие глаза были явно не человеческими. И тела у них, как с отвращением обнаружила Верран, светились. Сияние было слабым — но здесь, в плохо освещенном помещении, его нельзя было не заметить.
Верран невольно вскрикнула. Это восклицание привлекло внимание демонов — и откликнулись они на него загадочно. Их огромные глаза уставились на нее, а голоса слились в исполненном странной гармонией звуке.
Фал-Грижни быстро вышел из глубины лаборатории и встал перед женой, заслоняя от ее взора демонов.
— В чем дело, мадам?
— Я… я сожалею, что помешала вашим трудам, — пробормотала Верран. — Но мне нужно поговорить с вами. Это очень важно.
Грижни пристально посмотрел на нее, затем кивнул и вышел из лаборатории, плотно закрыв за собою дверь.
— Что это за создания? — шепнула Верран.
— Их не надо бояться. Но вы взволнованы. Что стряслось?
— Вот. — Она отдала ему листовку. — Я получила ее сегодня днем от Бренна Уэйт-Базефа. Он говорит, что такими листовками оклеен весь город.
Грижни со своей всегдашней невозмутимостью пробежал текст глазами, полюбовался собственной карикатурой, а затем заметил:
— Никакого сходства.
— Вы о рисунке? Или о тексте?
— И о том, и о другом.
— Но это же клевета, не так ли?
— Сведения, изложенные здесь, неверны. Вас еще что-нибудь напугало?
— Поначалу нет, — неохотно призналась она. — Я указала Бренну, что все это ложь, особенно в той части, где речь идет о белых демонах пещер. «Это миф»,— сказала я. А Бренн сказал, что они существуют на самом деле.
— В каком-то смысле он прав.
— Теперь я и сама верю. Эти ваши… — Она указала на закрытую дверь в лабораторию. — Все правильно. У нас в доме находятся белые демоны. А если все в листовке — ложь и клевета, то почему они здесь находятся? — Муж ничего не ответил на это, и она добавила: — Лорд, я вам доверяю. Но не угодно ли вам объясниться?
— Я вижу по вашему лицу, что вы боитесь задеть меня. Но успокойтесь! Ваше любопытство не лишено оснований, и я отношусь к нему вполне одобрительно. Будьте уверены в том, что я не собираюсь покушаться на жизнь герцога и членов его семьи. Он бездарный правитель, и его устранение было бы в интересах государства, но я не пойду на убийство, чтобы добиться такого устранения, да и трон его я занимать не собираюсь. Что же касается так называемых белых демонов, то это на редкость безобидные существа в тех случаях и до тех пор, пока им ничто не угрожает. Четверо таких существ сейчас гостят у меня, но их никак нельзя назвать демоническими.
— Но кто же они, милорд?
— Это вардрулы, аборигены пещер Далиона. Они умны, скромны и боязливы — одним словом, они гораздо симпатичнее людей, с которыми состоят в близком родстве.
— Эти чудища состоят в родстве с нами?
— Конечно. А разве вы не заметили сильного внешнего сходства?
— Скорее они напоминают карикатуры на нас. Именно сходство и делает их такими страшными.
— Они ничуть не страшны, мадам. Строго говоря, мы, люди, в сравнении с ними во многих смыслах проигрываем. У вардрулов отсутствует наша смелость, но и наша жестокость тоже. Страх заставляет их не покидать своих подземелий, однако я настолько сдружился с ними, что целая делегация осмелилась посетить город под мои личные гарантии. Но я также гарантировал им тайну этого визита и надеюсь на ваше сотрудничество в этом отношении.
— Но кто-то их все равно уже увидел, — заметила Верран. — В союзе патриотов, кто бы в этот союз ни входил, наверняка хотя бы мельком увидел эти… этих вардрулов, ошибочно приняв их за демонов, как поначалу и я сама, и эти люди предположили самое худшее. Если бы вам удалось связаться с людьми из этого союза и убедить их в том, что они ошибаются, тогда, возможно, они прекратили бы распространять про вас грязные слухи…
Фал-Грижни криво усмехнулся.
— Вы так наивны, мадам. Никакого союза патриотов не существует. Публикацию этой листовки, которая вас так расстроила, организовали мои враги. Они воспринимают мой нынешний конфликт с герцогом как удобную возможность со мной расправиться. Они уже дали мне понять свои намерения.
— Значит, вы в опасности?
— Возможно. Только они в еще большей опасности, — сухо ответил лорд Грижни.
— Так, может быть, вардрулам лучше исчезнуть? Если их увидят, люди решат, что в листовке написана правда, не так ли?
— Вардрулы исчезнут, когда им заблагорассудится. Они мои гости, и их пребывание у меня в доме для меня большая честь. Я не думаю, что им что-нибудь угрожает. Но я не уверен, что могу сказать то же самое про вас. Предстоящий конфликт может оказаться неприятным. И тот факт, что вы являетесь моей женой, может стать для вас источником опасности. Возможно, вам будет лучше на какое-то время удалиться в одно из моих поместий.
Верран почувствовала, что лицо у нее запылало так, словно ей только что отвесили пощечину.
— Оставить свой дом? Оставить вас? Я этого не сделаю.
— Как ваш муж и повелитель я несу за вас полную ответственность. — Голос Грижни звучал ровно, но безжалостно. — И рассчитываю на то, что мои решения относительно вашей судьбы будут приниматься вами без возражений.
— Но я не хочу никуда уезжать, Террз! Я ваша жена, и мое место здесь.
— Ваше место там, куда я вас отправлю.
— Но я не хочу уезжать!
Ее голос сорвался. Слезы брызнули из глаз. Она зарыдала.
Фал-Грижни воспринял это с явным неудовольствием.
— Плакать нет смысла. Возьмите себя в руки мадам. — Его голос несколько смягчился. — Поймите, что я действую в ваших интересах…
— Вы ничего не понимаете, — всхлипывая, ответила Верран. — Иначе вы никогда не отослали бы меня. Да еще в такое время.
— Мы сможем обсудить это, если вы прекратите плакать. Мадам, я прошу вас успокоиться. Но она и не думала успокаиваться.
— Мне в любом случае было бы важно остаться с вами. Но сейчас это особенно важно! Сейчас, когда я жду ребенка.
Ей хотелось бы сообщить ему эту новость при иных обстоятельствах, но сложившаяся ситуация требовала немедленного признания.
— Вы ждете ребенка! — удивленно воскликнул он. — Вы уверены? — Верран кивнула. — И какой же срок?
— Мне кажется, шесть недель.
Грижни был не из тех, кто выдает собственные чувства, однако сейчас он широко улыбнулся, и глаза его радостно вспыхнули. Просто удивительно, насколько молодым человеком показался он ей в эту минуту.
— Я благодарю вас, мадам. Я чрезвычайно рад.
— Вы действительно рады, милорд?
— Я… — Он запнулся, подыскивая подходящее слово. — Я счастлив.
Глаза Верран все еще были влажны от слез. Грижни притянул ее к себе и поцеловал, как ей того и хотелось. И речи о том, чтобы отослать ее, больше не было.
Глава 8
Осенью в Лайти-Юм пришли новые тревоги, и герцогу Повону начало казаться, будто его сглазили. Сперва разыгралась эта историях кораблями Кру Беффела. Три торговых судна, принадлежавшие ему, разбились в бурю о скалы у побережья Стрелл, и дорогой груз безвозвратно пропал. Разумеется, это было делом рук Фал-Грижни. Такого никогда не случалось до тех пор, пока магистр не снял покровительства Избранных с морских путей торгового флота. Грижни, по сути дела, оказался убийцей. Однако вместо того, чтобы обвинить в своем несчастье чародея, который этого определенно заслуживал, Кру Беффел предпочел посчитать виновником трагедии самого герцога. И теперь устные жалобы и письменные петиции разоренного лорда сделали и без того грустную жизнь Повона просто невыносимой. И дело было не только в Беффеле. Примерно полдюжины представителей высшей знати принялись докучать великому князю, выражая ему свое недовольство то тем, то этим, и за всем чувствовались козни проклятого Грижни.
Произошла серия краж со взломом во дворцах аристократии, чего не случилось бы, не сними Избранные свою защиту и с них. Отвратительные морские черви уже разбойничали на причале, многие столбы которого были уже подточены. И это тоже было результатом интриг и злоумышлений Грижни. Повон понял, какая это страшная вещь — вражда со злокозненным и могущественным магистром ордена Избранных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50