– А-а, понятно почему, – протянул Стэнтон, подходя вслед за Келсо к первой пусковой установке.
Лейтенант быстро вывернул заглушку смотрового отверстия в основании шахты и нетерпеливо заглянул внутрь.
– Кажется, ракета в нормальном состоянии, сэр, – с явным облегчением произнес Келсо.
– Слава Богу, – ответил Стэнтон.
Когда Мур сам заглянул внутрь пусковой трубы, вдруг ожила рация командира.
Сквозь треск помех послышался взволнованный голос старшины Дейли:
– Я нашел, командир! Это матрос из экипажа лодки!
– Где ты находишься, старшина? – спросил Стэнтон в передатчик.
– На камбузе, сэр, – возбужденно ответил Дейли. – Вам лучше привести доктора, а то парень, похоже, ничего не соображает.
– Мы уже идем, – сказал Стэнтон, встретившись взглядом с Муром. – Ну, наконец-то. Сейчас хоть что-то да прояснится.
Камбуз находился прямо под центральным постом. Они прошли туда через со вкусом оформленную офицерскую кают-компанию, в центре которой располагался большой стол для совещаний. На столе стояли два фарфоровых прибора с пищей.
– Похоже, кто-то не закончил завтрак, – заметил начвооружения. – Блины совсем свежие.
Томасу Муру бросилась в глаза картина, висевшая на передней переборке кают-компании и изображавшая двоих пограничников, замерших на утесе над рекой, петлявшей по широкой лесистой долине.
– Кажется, я знаю, что это за лодка, – предположил он. – Судя по содержанию картины, это «Льюис энд Кларк».
– Это первый ответ на один из наших вопросов, – сказал Стэнтон. – Теперь давайте получим ответы на остальные.
Короткий проход вывел их прямо на камбуз. На плите стояли три бачка, в одном из которых оставалась застывшая овсяная каша. Палубу покрывал слой воды толщиной в несколько дюймов. Из темноты доносился приглушенный голос старшины Дейли:
– Ну же, моряк, остынь. Я не причиню тебе вреда.
Они нашли старшину в затопленном отсеке, где находился мусоропровод. Перед ним на палубе сидел рыжеволосый матрос в мокрой парусиновой робе. От промозглого холода, царившего в отсеке, долговязый юноша с горячечным блеском в глазах дрожал как осиновый лист. Обеими руками он мертвой хваткой вцепился в какую-то тетрадь в кожаном переплете, а его реакция на появление незнакомцев была сродни дикому ужасу.
Моментально сообразив, что парень находится в состоянии психоза, начмед «Хьюита» осторожно подошел к нему.
– Привет, морячок, – ласково заговорил он, демонстрируя свое умение максимально доброжелательно обращаться с больными. – Я доктор Уэзерфорд, а это – мои друзья. Мы пришли помочь тебе. Поэтому теперь ты можешь расслабиться. Все будет просто прекрасно.
– Постараюсь найти ему одеяло и сухую одежду, – вызвался лейтенант Келсо.
– Он хоть что-нибудь говорил? – спросил Стэнтон.
– Когда я нашел его, он бормотал что-то нечленораздельное, – ответил старшина. – Я так ничего и не понял. Хотя, кажется, его зовут Гомер.
– Как ты себя чувствуешь, Гомер? – с усилием улыбнувшись, спросил командир «Хьюита», встав рядом с начмедом. – Я капитан 1 ранга Стэнтон. Все, что говорит доктор, – правда. Мы – твои друзья, и пришли помочь тебе. Но, чтобы мы могли помочь тебе, ты должен расслабиться и поверить нам. Тебе что-нибудь нужно?
После этого вопроса в отсеке повисла тишина, тогда вновь заговорил доктор.
– Гомер, глубоко вдохни пару раз и скажи нам, что тебя беспокоит. Это как-то связано с судьбой твоих товарищей по кораблю?
Гомер Морган широко открыл глаза и невнятно забормотал:
– Я не хотел этого. Клянусь, я только сбросил мусор.
– Где твои товарищи, Гомер? Ты должен сказать нам.
На лице Гомера появилось смущенное выражение. Он уставился в одну точку на переборке, затем выкрикнул:
– Я убил их всех!
В этот момент вернулся с одеялом лейтенант Келсо. Начмед, не теряя времени, набросил одеяло на плечи Гомера и с усилием вырвал тетрадь из его рук. Томас Мур с жадностью набросился на нее, а доктор вновь занялся своим всхлипывающим пациентом.
– Да это же вахтенный журнал! – воскликнул Мур и с волнением отыскал последнюю запись.
Прочитав ее, он открыл рот, да так и замер, онемев от изумления.
– Знаю, что это не вписывается ни в какие рамки, – наконец выдавил он из себя, обретя дар речи, – но последняя запись в вахтенном журнале «Льюис энд Кларк» помечена вчерашним днем, тогда лодка находилась между островом Андрос и Нассау!
– Но это же на другой стороне земного шара! – недоверчиво хмыкнув, возразил старшина Дейли.
– Объясните сей факт тому, кто производил эту запись, – задумчиво произнес озадаченный следователь, которому судьба подкинула непростую задачу – разгадать непостижимую тайну двух океанов...
4
Программа обитаемого подводного комплекса «Мир» родилась в результате усилий ООН, направленных на мирные исследования и промышленную разработку морского дна. Впервые в истории человечества она предусматривала сотрудничество ученых, морских архитекторов и инженеров всего мира по созданию автономной подводной колонии, способной принять группу людей на продолжительный период времени.
Одной из основных целей программы была разведка и разработка фактически неиспользуемых ресурсов континентального шельфа, богатейшей и наиболее доступной части океана. Этот участок морского дна занимал огромную долю поверхности планеты и доходил до глубины в шестьсот футов на границе с черным глубоководьем. Здесь залегали огромные запасы нефти, природного газа и различных минералов: марганца, золота и даже алмазов. Кроме того, шельф характеризовался идеальными условиями для создания ферм по разведению и выращиванию различных видов глубоководных морских рыб, моллюсков и головоногих.
Имея постоянную базу на морском дне, водолазам, закончившим работу, больше не надо будет подвергаться декомпрессии при каждом всплытии. Этот необходимый, но очень длительный и опасный процесс всегда был объектом лютой ненависти водолазов всех времен и народов. Обитаемый подводный комплекс освободил бы их от опостылевшего и мучительного испытания.
После обследования шельфа в поисках оптимального места для строительства комплекса «Мир» было решено, что более всего для этой цели подходит район Багамских островов. Эти места были вполне доступны, здесь преобладали умеренные глубины, а подводная жизнь отличалась большим разнообразием. Идеальную площадку для станции «Мир» нашли к северо-востоку от острова Андрос.
Весь комплекс состоял из четырех основных блоков, самый крупный из которых назывался «Морской Звездой». Эта комфортабельная подводная вилла была построена в форме звезды и имела пять одинаковых отсеков, расходящихся в разные стороны от центрального ядра. Один отсек целиком отводился под лабораторию, а в других размещались спальни, кухня и комната подготовки водолазов к выходу в море.
Вторым по значению объектом являлся блок-1 – куполообразное сооружение, в котором размещались электростанция и опреснительная установка, а также хранились баллоны с аварийным запасом воздуха. Минисубмарина для нужд обитателей комплекса располагалась в ангаре, выполненном в форме луковицы. Здесь же находился склад припасов и несколько рыбных контейнеров.
Разработанные и построенные мировым сообществом, различные компоненты комплекса были доставлены в Нассау из разных концов планеты. После сборки их буксировали в искрящиеся синие воды у берегов Андроса. Чтобы укрепить комплекс на коралловом шельфе на глубине в шестьдесят футов, потребовался свинцовый балласт весом свыше двухсот тонн. После завершения этой операции весь мир напряженно следил за тем, как пятеро отважных подводников в специальном снаряжении спустились на дно и стали первыми постоянными обитателями «Звезды».
Вот уже более трех недель интернациональная группа акванавтов жила под водой, рассчитывая пробыть на дне, по возможности, свыше двух месяцев. Группу возглавлял пятидесятичетырехлетний отставной морской офицер Пьер Ланклю, которого его соратники называли комендантом. Лысый, добродушный и веселый француз раньше служил на подводной лодке, теперь же его интересы сконцентрировались в области морской биологии.
Доктор Ирина Петрова в этой группе занимала должность геолога. Выпускница знаменитого советского Института Черного моря, рыжеволосая красавица прославилась на весь мир еще и как археолог, открыв в конце восьмидесятых годов останки древнегреческого города, похороненного на дне Средиземного моря у берегов Пелопоннеса.
Один из крупнейших в мире авторитетов в области аквакультуры, тридцатитрехлетний Томояки Наката или Томо, как его звали друзья, уже создал несколько весьма производительных рыбных хозяйств в Японском море. Находясь на борту комплекса «Мир», он отслеживал темпы роста некоторых видов съедобных морских растений и проводил эксперименты по выращиванию местных моллюсков.
Группе также очень повезло с талантливым и изобретательным морским инженером, который в свои двадцать четыре года оказался самым молодым в компании акванавтов. Карл-Ивар Бьорнсен родился в далеком норвежском городке Хеугесунн и работал водолазом на нефтяной платформе в Северном море. Этот приятный светловолосый молодой человек мог устранить практически любую техническую неполадку. Как наркоман от травки или колес, он ловил кайф от работы.
И, наконец, в группу входила Лайза Тэннер – дерзкая девчонка из Окленда, Новая Зеландия. Лайза была студенткой подготовительных медицинских курсов, а на «Мир» ее взяли в качестве поварихи и медсестры. Она отлично справлялась со своими обязанностями, а также постаралась создать в «Звезде» домашнюю обстановку, увешав стены, свободные от карт, схем и приборов, красочными видами родных мест.
Независимо от состава меню, прием пищи в «Звезде» всегда считался событием. Это было время отдыха и общения, и сегодняшний ужин в этом смысле не был исключением.
Обеденный стол со скатертью в красную клетку был накрыт в центральном модуле, возле широкого окна. За столом сидели все члены экспедиции, за исключением молодого инженера. Музыку выбирал Томо, и в столовой звучала популярная, легко запоминающаяся мелодия «Шелковая дорога» Китаро.
– Жаль, что из овощей у нас сегодня только капуста, – посетовала повариха. – Но все овощные консервы, присланные в последней партии, оказались испорченными.
Ирина Петрова, жуя истекающую янтарным жиром сельдь, с горькой усмешкой заметила:
– Что же ты хотела, дорогая, ведь продукты доставлены с советского судна.
– Зато через неделю я смогу побаловать вас свежим морским салатом, – сказал Томо. – Он становится особенно вкусен после обработки паром. Очень напоминает шпинат.
– Поздравляю вас, Томо, – сказал Пьер Ланклю, который сидел во главе стола, потягивая белое вино из бокала. – Мясо моллюска очень вкусно, не отличить от цыпленка, ей-богу!
Томо благодарно взглянул на Лайзу Тэннер и искренне похвалил ее:
– Мы все должны благодарить нашу повариху, это ее заслуга. Однако считаю своим долгом предупредить вас, господа, туземцы считают мясо этого моллюска половым возбудителем.
Ланклю улыбнулся.
– Ах, что еще надо услышать французу, чтобы попросить добавку!
Над столом грянул гомерический хохот, вызвавший бурную реакцию всеобщего любимца – большого зеленого амазонского попугая по кличке Алдж.
– Что смешного? Что смешного? – скрипучим голосом запричитал Алдж.
Попугай не только скрашивал досуг обитателей «Звезды», но служил и более практическим целям. Так же, как канарейки, которых шахтеры берут с собой в забой для контроля высокой концентрации ядовитых газов, Алдж оповещал акванавтов об опасном скоплении углекислого газа.
– Успокойся, mon ami, лети ко мне и выпей, – сказал Ланклю и протянул свой бокал попугаю.
Алдж взмахнул крыльями и перепорхнул на плечо француза. Ланклю поднес ему бокал, и попугай сделал несколько приличных глотков.
– Полегче, mon petit, – предупредил Ланклю, убирая бокал. – Не то опять заработаешь горькое похмелье.
– Интересно, придет ли Карл-Ивар обедать? – спросила Лайза, управившись с борщом.
Ирина покачала головой.
– Очень сомневаюсь. Думаю, он не придет, пока не закончит ремонт «Миши». Ведь на вечер у нас запланирован выход.
– На какую глубину пойдете? – спросил Томо.
– За девятьсот футов, – ответила русская, – а точнее – на девятьсот семьдесят шесть футов, именно на этой глубине я обнаружила свою находку.
– Не слишком ли глубоко для остатков древней брусчатки? – усомнилась Лайза.
– Вовсе нет, – возразила Ирина. – Дело в том, что вследствие геологической нестабильности этого региона она могла опуститься на такую глубину в результате землетрясения. Кроме того, мы пока не знаем, действительно ли это творение человеческих рук.
– Но если это так на самом деле, то, возможно, это первое реальное свидетельство существования потерянного континента Атлантиды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35