Кто знает, какое открытие ждет нас за порогом «Звезды»?..
– Прежде, чем каждый из нас займется своими делами, друзья мои, мне понадобится ваша помощь в первом блоке: пора заправить компрессор гелием, – сказал Ланклю. – Кто составит мне компанию?
Ирина с радостью откликнулась на просьбу коменданта.
– Я с тобой, Пьер. Только на этот раз тебе, в случае чего, придется самому отгонять от меня акул.
– С удовольствием, mon amie, – сказал француз и с облегчением улыбнулся.
* * *
Томас Мур не знал, что для него будет труднее: ввести Уолдена в курс своего задания или решиться залезть в «Авалон». К счастью, обе проблемы разрешились с минимальными нервными издержками.
Немедленно по возвращении с «Академика Петровского» на «Риковер» Мур был вызван в каюту командира. Чтобы облегчить себе задачу, Мур решил, ничего не утаивая, рассказать Уолдену все, начиная с посещения «Льюис энд Кларк» и кончая подозрениями адмирала Проктора. Завершая свой рассказ, он выразил скептическое отношение к этому таинственному делу, но подчеркнул необходимость быть готовыми к любому неожиданному повороту в его ходе и использовать малейшие возможности для содействия расследованию.
Уолден когда-то преподавал физику в военно-морском училище, и ему было кое-что известно о «Филадельфийском эксперименте». Настроенный не менее скептически, чем Мур, он все-таки высказался в том плане, что научные принципы, лежавшие в основе теории Эйнштейна, верны, и создание устройства, способного делать материю невидимой, а затем телепортировать ее в другое место, с научной точки зрения вполне обосновано. Как и Мур, он сразу же отверг версию о черной дыре, как чистую фантазию, и согласился, что в интересах расследования следовало как можно скорее использовать ГСА «Авалон».
Единственным, чего не мог знать Мур, было то, что Джон Уолден и командир «Льюис энд Кларк» были давними друзьями. Они раньше вместе служили и часто бывали в гостях друг у друга. Искренне огорченный исчезновением лодки, Уолден обещал Муру полную поддержку, и тот покинул каюту командира, готовый к другому ожидавшему его испытанию.
Пилота «Авалона» он нашел в кают-компании за чтением потрепанного журнала лиги ВМС «Морская мощь». Нед Барнс спокойно выслушал объяснения Мура, как он намеревался использовать ГСА. Чтобы обеспечить скрытность операции, Барнс предложил отцепить «Авалон» под водой милях в десяти от «Академика Петровского». Тогда обнаружить их будет практически невозможно. Он также посоветовал Муру захватить с собой свитер и термос с кофе.
Мур благоразумно прислушался к советам лейтенанта и через десять минут уже поднимался по кормовой сходной шахте. До сих пор ему еще не приходилось бывать на ГСА, и он, с любопытством осматривая все вокруг, протиснулся внутрь через крошечную шлюзовую камеру. Его встретил худой лысый матрос с обвислыми усами и ввалившимися щеками.
– Добрый день, сэр, я старшина Олли Дрейпер, техник-оператор «Авалона», отвечаю за систему жизнеобеспечения и управление манипулятором.
– Очень приятно, старшина. Лейтенант Барнс на борту?
– Так точно, сэр. Он находится в кабине, там же и ваше место.
Большую часть спасательного аппарата занимала большая сфера, предназначенная для эвакуации подводников с разгерметизированной подводной лодки. Отсюда через узкий люк Мур пролез в тесный отсек, напичканный различной аппаратурой и похожий на кабину самолета. Слева в окружении множества светящихся приборов сидел Нед Барнс, надвинув на лоб бейсболку с эмблемой футбольной команды «Далласские ковбои». Место справа от него пустовало, и Барнс, занятый процедурой предстартовой проверки, подсказал:
– Вы можете пробраться на свое место только ногами вперед, сэр. Возьмитесь за поручни над головой и вперед!
Мур последовал его совету и через несколько секунд занял нужное положение. Устроившись в кресле, он подумал, что забраться на койку на «Риковере» было просто детской забавой по сравнению с тем, через что надо было пройти, чтобы занять свое место в рубке «Авалона».
– На время выхода вы становитесь моим вторым лилотом, – сообщил Барнс. – К некоторым приборам, таким как гидролокатор и средства связи, можно добраться только с вашего места. Я все объясню по ходу, поэтому не беспокойтесь, у вас все получится. И еще, на борту «Авалона» мы обращаемся друг к другу только по имени. Вы предпочитаете Томас или Том?
– Томас вполне устроит.
– Хорошо, Томас так Томас.
Барнс вернулся к предстартовой процедуре, а Мур занялся изучением сложной аппаратуры перед собой. Единственным знакомым прибором оказался монитор с зеленым экраном, похожим на экраны гидроакустической станции «Риковера», только меньших размеров.
– Томас, надо включить эхолот, – сказал Барнс. – Для этого переставьте в верхнюю позицию два зеленых тумблера, что находятся справа от репитера гидролокатора.
Мур осмотрел пульт и нашел два спаренных тумблера рядом с экраном ЭЛТ. Включив их, он услышал приглушенные фоновые шумы.
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", я «Альфа-Омега-Браво», как меня слышите? – произнес Барнс в миниатюрный микрофон у подбородка.
– Хорошо, «Альфа-Омега-Браво», – раздался голос из динамиков. – Слышу вас громко и отчетливо.
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", начинаю операцию расстыковки, – доложил Барнс.
– Вас понял, «Альфа-Омега-Браво», расстыковку разрешаю.
После этих слов руки пилота с легкостью пробежались по нескольким переключателям на пульте. Раздался громкий щелчок, затем послышался гул заработавшего двигателя.
– Поехали, Томас, – сказал Барнс, взявшись за массивную черную ручку управления между коленей.
«Авалон» задрожал, пилот потянул ручку на себя и нос ГСА задрался. «Авалон» плавно скользнул вперед, слегка накренившись на левый борт. Барнс снова заговорил в микрофон:
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", расстыковку произвел, следую к цели.
– "Альфа-Омега-Браво", вас понял. Ни пуха ни пера!
Барнс отвел назад микрофон и с облегчением вздохнул.
– Мы в пути, Томас. Теперь мне понадобится ваша помощь, чтобы включить видеокамеру. У нашей малютки нет окошек, но я обещаю показать вам удивительное подводное зрелище.
* * *
– Командир, – озабоченным голосом произнес старший акустик «Пантеры». – Слышу новые шумы, удаляющиеся от цели. По-моему, это ГСА.
Литвинов и замполит поспешили к акустику. Командир нетерпеливо надел запасные наушники и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на звуках моря.
– Ну, что там, командир? – нервно спросил замполит.
Литвинов молча поднес палец к губам, прося тишины. Спустя полминуты он заговорил:
– Это точно ГСА. Причем шпарит куда-то на полных парах.
– Надо доложить адмиралу Валерьяну, – озабоченно сказал замполит, – потому что самый вероятный пункт назначения ГСА – «Академик Петровский»!
* * *
Игорь Валерьян пил в своей каюте чай, когда раздался стук в дверь.
– Войдите, – сухо произнес адмирал.
Дверь распахнулась, и в каюту вошел бледный и растерянный старший лейтенант Александров.
– Простите, товарищ адмирал. Но мы только что получили срочное сообщение с «Пантеры».
Валерьян удивился:
– С «Пантеры», говорите? Это уже действительно интересно. И что же они нам сообщают?
– Это касается «Хаймана Дж. Риковера». «Пантера» уже давно сидит у них на хвосте. Несколько минут назад от «Риковера» отошел ГСА, который предположительно идет в нашу сторону.
– Я смотрю, это вас удивляет, старший лейтенант. Вы ожидали чего-то иного?
Александров был явно смущен, а Валерьян, не щадя самолюбия своего старпома, добавил:
– С самого начала было ясно, что американский офицер, побывавший у нас, – просто шпион. А теперь наши американские друзья пытаются сунуть свой любопытный нос не в свое дело.
– А что нам-то делать? – спросил Александров.
– У нас есть несколько вариантов действий. То, что «Пантере» удалось скрытно сесть на хвост «Риковеру», дает нам некоторое преимущество. И теперь нам пора воспользоваться им, чтобы исправить положение.
Валерьян остановился, задумчиво погладил подбородок, затем снова заговорил:
– Насколько я помню, командир «Пантеры» всегда считался искусным тактиком, а его замполит Борис Добрынин – хитрая лиса. Думаю, вместе они смогут урезонить американцев.
– И каким образом они это сделают? Торпедным залпом? – спросил старший лейтенант.
– Вижу, вы никогда не служили на подлодках, товарищ старший лейтенант, – с хитрой усмешкой заметил адмирал. – «Холодная» война научила нас по-разному избавляться от чрезмерно любознательных друзей в море. Один из моих любимых – гидроакустический удар. Наконец, зарвавшегося наглеца всегда можно легонько боднуть или клюнуть. Просто удивительно, сколько неприятностей может причинить «Пантера» ничего не подозревающему американскому кораблю! «Риковер» очень скоро поковыляет на свою базу, но самое смешное – они никогда не узнают, кто их обидчик!
* * *
Забыв об опасностях, таившихся в морских глубинах, обитатели комплекса «Мир» с легкомысленной наивностью продолжали свои повседневные дела. Для пятерых акванавтов весь огромный мир сжался до размеров их подводного городка. Они и думать забыли о возможных враждебных происках внешнего мира. Дух наивности с особой очевидностью витал на камбузе «Звезды», где Лайза Тэннер с характерной для нее изобретательностью обдумывала предстоящий ужин. В честь осеннего равноденствия она решила приготовить нечто особенное, устроить своим друзьям настоящий праздник. У нее на родине, в Новой Зеландии, это событие было принято отмечать свежей дичью или рыбными блюдами. Так как на комплексе трудно было похвастаться изобилием продовольствия, ей пришлось дать волю фантазии. Лайза остановила свой выбор на жарком из филе оранжевого тунца, специально припасенного ею для особого случая, консервированных устрицах и запеканке из риса со спаржей и клюквенным соусом – любимом мамином блюде. Традиционный мясной пирог заменят пирожные из тыквы, которые хорошо пойдут с чаем.
Во второй половине дня с ней неотлучно находился только Альдж. Остальные обитатели комплекса были заняты делами за пределами главного корпуса. Даже Дядя Альберт покинул ее, отлучившись со своего обычного поста у иллюминатора камбуза. Лайза не сомневалась, что барракуда вернется к ужину, поэтому спокойно занялась приготовлением пищи. Она обваляла в кукурузной муке размороженные кусочки рыбного филе, затем занялась горшочками.
Она почувствовала головную боль, когда готовила рисовый пудинг. Сначала заломило в висках, но скоро уже вся голова разламывалась от боли. Ей стало дурно, и она решила выпить пару таблеток тиленола, который хранился в ванной комнате. Выйдя из камбуза, она заметила маленький зеленый комок на полу у обеденного стола. Из-за сильной головной боли она не сразу сообразила, что это, но как только склонилась над ним, все поняла.
– Боже мой, Альдж!
После этих слов тяжело дышавший попугай широко открыл глаза, мелко задрожал и через несколько секунд испустил дух. Лайза инстинктивно продолжала поглаживать тельце птицы, будто своей лаской хотела вернуть ее к жизни. Но вдруг ее осенило. Ведь Альдж был на «Звезде» не ради компании, он тоже являлся участником эксперимента! Она и сама вдруг начала задыхаться. Но теперь ей стало понятно, что погубило попугая. Что-то случилось с воздухом!
Каждый второй день комендант Ланклю устраивал для акванавтов неожиданные тренажи. То он вдруг объявлял о пожаре, то об отказе системы жизнеобеспечения. Француз очень серьезно относился к этим тренировкам сам и требовал не менее серьезного отношения к ним своих товарищей. Такие тренировки повторялись многократно и действия акванавтов отрабатывались до автоматизма.
Тренажи не пропали даром, и, несмотря на ужасную боль, сковывавшую движения, Лайзе удалось добраться до тамбура. Задыхаясь, она сняла с полки акваланг и, взяв загубник в рот, открыла кран редуктора. Она мгновенно почувствовала облегчение. Дыхание восстановилось, даже головная боль улеглась.
Вновь обретя ясность мысли, девушка надела гидрокостюм, застегнула ремни акваланга и ушла под воду.
Четверых акванавтов она нашла за работой у рыбных контейнеров. Лайза взяла у Петровой белую пластмассовую дощечку и фломастером с водоустойчивыми чернилами написала: «Отказала воздушная система!!! Альдж мертв!!!»
Это страшное известие вызвало немедленную реакцию. Француз первый двинулся к первому блоку. Воздушные баллоны стояли на месте, и они вошли внутрь, чтобы проверить компрессор. Тот оказался совершенно исправным, а это могло означать только одно: все дело в самой воздушной смеси!
Карл-Ивар и Томо вернулись в хранилище, чтобы на месте решить, что можно предпринять для исправления катастрофического положения. Ланклю же схватил дощечку и быстро написал:
«Соберите все запасные баллоны для аквалангов. Возвращаюсь на „Звезду“, подать сигнал SOS».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Прежде, чем каждый из нас займется своими делами, друзья мои, мне понадобится ваша помощь в первом блоке: пора заправить компрессор гелием, – сказал Ланклю. – Кто составит мне компанию?
Ирина с радостью откликнулась на просьбу коменданта.
– Я с тобой, Пьер. Только на этот раз тебе, в случае чего, придется самому отгонять от меня акул.
– С удовольствием, mon amie, – сказал француз и с облегчением улыбнулся.
* * *
Томас Мур не знал, что для него будет труднее: ввести Уолдена в курс своего задания или решиться залезть в «Авалон». К счастью, обе проблемы разрешились с минимальными нервными издержками.
Немедленно по возвращении с «Академика Петровского» на «Риковер» Мур был вызван в каюту командира. Чтобы облегчить себе задачу, Мур решил, ничего не утаивая, рассказать Уолдену все, начиная с посещения «Льюис энд Кларк» и кончая подозрениями адмирала Проктора. Завершая свой рассказ, он выразил скептическое отношение к этому таинственному делу, но подчеркнул необходимость быть готовыми к любому неожиданному повороту в его ходе и использовать малейшие возможности для содействия расследованию.
Уолден когда-то преподавал физику в военно-морском училище, и ему было кое-что известно о «Филадельфийском эксперименте». Настроенный не менее скептически, чем Мур, он все-таки высказался в том плане, что научные принципы, лежавшие в основе теории Эйнштейна, верны, и создание устройства, способного делать материю невидимой, а затем телепортировать ее в другое место, с научной точки зрения вполне обосновано. Как и Мур, он сразу же отверг версию о черной дыре, как чистую фантазию, и согласился, что в интересах расследования следовало как можно скорее использовать ГСА «Авалон».
Единственным, чего не мог знать Мур, было то, что Джон Уолден и командир «Льюис энд Кларк» были давними друзьями. Они раньше вместе служили и часто бывали в гостях друг у друга. Искренне огорченный исчезновением лодки, Уолден обещал Муру полную поддержку, и тот покинул каюту командира, готовый к другому ожидавшему его испытанию.
Пилота «Авалона» он нашел в кают-компании за чтением потрепанного журнала лиги ВМС «Морская мощь». Нед Барнс спокойно выслушал объяснения Мура, как он намеревался использовать ГСА. Чтобы обеспечить скрытность операции, Барнс предложил отцепить «Авалон» под водой милях в десяти от «Академика Петровского». Тогда обнаружить их будет практически невозможно. Он также посоветовал Муру захватить с собой свитер и термос с кофе.
Мур благоразумно прислушался к советам лейтенанта и через десять минут уже поднимался по кормовой сходной шахте. До сих пор ему еще не приходилось бывать на ГСА, и он, с любопытством осматривая все вокруг, протиснулся внутрь через крошечную шлюзовую камеру. Его встретил худой лысый матрос с обвислыми усами и ввалившимися щеками.
– Добрый день, сэр, я старшина Олли Дрейпер, техник-оператор «Авалона», отвечаю за систему жизнеобеспечения и управление манипулятором.
– Очень приятно, старшина. Лейтенант Барнс на борту?
– Так точно, сэр. Он находится в кабине, там же и ваше место.
Большую часть спасательного аппарата занимала большая сфера, предназначенная для эвакуации подводников с разгерметизированной подводной лодки. Отсюда через узкий люк Мур пролез в тесный отсек, напичканный различной аппаратурой и похожий на кабину самолета. Слева в окружении множества светящихся приборов сидел Нед Барнс, надвинув на лоб бейсболку с эмблемой футбольной команды «Далласские ковбои». Место справа от него пустовало, и Барнс, занятый процедурой предстартовой проверки, подсказал:
– Вы можете пробраться на свое место только ногами вперед, сэр. Возьмитесь за поручни над головой и вперед!
Мур последовал его совету и через несколько секунд занял нужное положение. Устроившись в кресле, он подумал, что забраться на койку на «Риковере» было просто детской забавой по сравнению с тем, через что надо было пройти, чтобы занять свое место в рубке «Авалона».
– На время выхода вы становитесь моим вторым лилотом, – сообщил Барнс. – К некоторым приборам, таким как гидролокатор и средства связи, можно добраться только с вашего места. Я все объясню по ходу, поэтому не беспокойтесь, у вас все получится. И еще, на борту «Авалона» мы обращаемся друг к другу только по имени. Вы предпочитаете Томас или Том?
– Томас вполне устроит.
– Хорошо, Томас так Томас.
Барнс вернулся к предстартовой процедуре, а Мур занялся изучением сложной аппаратуры перед собой. Единственным знакомым прибором оказался монитор с зеленым экраном, похожим на экраны гидроакустической станции «Риковера», только меньших размеров.
– Томас, надо включить эхолот, – сказал Барнс. – Для этого переставьте в верхнюю позицию два зеленых тумблера, что находятся справа от репитера гидролокатора.
Мур осмотрел пульт и нашел два спаренных тумблера рядом с экраном ЭЛТ. Включив их, он услышал приглушенные фоновые шумы.
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", я «Альфа-Омега-Браво», как меня слышите? – произнес Барнс в миниатюрный микрофон у подбородка.
– Хорошо, «Альфа-Омега-Браво», – раздался голос из динамиков. – Слышу вас громко и отчетливо.
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", начинаю операцию расстыковки, – доложил Барнс.
– Вас понял, «Альфа-Омега-Браво», расстыковку разрешаю.
После этих слов руки пилота с легкостью пробежались по нескольким переключателям на пульте. Раздался громкий щелчок, затем послышался гул заработавшего двигателя.
– Поехали, Томас, – сказал Барнс, взявшись за массивную черную ручку управления между коленей.
«Авалон» задрожал, пилот потянул ручку на себя и нос ГСА задрался. «Авалон» плавно скользнул вперед, слегка накренившись на левый борт. Барнс снова заговорил в микрофон:
– "Дельта-Зулу-Фокстрот", расстыковку произвел, следую к цели.
– "Альфа-Омега-Браво", вас понял. Ни пуха ни пера!
Барнс отвел назад микрофон и с облегчением вздохнул.
– Мы в пути, Томас. Теперь мне понадобится ваша помощь, чтобы включить видеокамеру. У нашей малютки нет окошек, но я обещаю показать вам удивительное подводное зрелище.
* * *
– Командир, – озабоченным голосом произнес старший акустик «Пантеры». – Слышу новые шумы, удаляющиеся от цели. По-моему, это ГСА.
Литвинов и замполит поспешили к акустику. Командир нетерпеливо надел запасные наушники и закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на звуках моря.
– Ну, что там, командир? – нервно спросил замполит.
Литвинов молча поднес палец к губам, прося тишины. Спустя полминуты он заговорил:
– Это точно ГСА. Причем шпарит куда-то на полных парах.
– Надо доложить адмиралу Валерьяну, – озабоченно сказал замполит, – потому что самый вероятный пункт назначения ГСА – «Академик Петровский»!
* * *
Игорь Валерьян пил в своей каюте чай, когда раздался стук в дверь.
– Войдите, – сухо произнес адмирал.
Дверь распахнулась, и в каюту вошел бледный и растерянный старший лейтенант Александров.
– Простите, товарищ адмирал. Но мы только что получили срочное сообщение с «Пантеры».
Валерьян удивился:
– С «Пантеры», говорите? Это уже действительно интересно. И что же они нам сообщают?
– Это касается «Хаймана Дж. Риковера». «Пантера» уже давно сидит у них на хвосте. Несколько минут назад от «Риковера» отошел ГСА, который предположительно идет в нашу сторону.
– Я смотрю, это вас удивляет, старший лейтенант. Вы ожидали чего-то иного?
Александров был явно смущен, а Валерьян, не щадя самолюбия своего старпома, добавил:
– С самого начала было ясно, что американский офицер, побывавший у нас, – просто шпион. А теперь наши американские друзья пытаются сунуть свой любопытный нос не в свое дело.
– А что нам-то делать? – спросил Александров.
– У нас есть несколько вариантов действий. То, что «Пантере» удалось скрытно сесть на хвост «Риковеру», дает нам некоторое преимущество. И теперь нам пора воспользоваться им, чтобы исправить положение.
Валерьян остановился, задумчиво погладил подбородок, затем снова заговорил:
– Насколько я помню, командир «Пантеры» всегда считался искусным тактиком, а его замполит Борис Добрынин – хитрая лиса. Думаю, вместе они смогут урезонить американцев.
– И каким образом они это сделают? Торпедным залпом? – спросил старший лейтенант.
– Вижу, вы никогда не служили на подлодках, товарищ старший лейтенант, – с хитрой усмешкой заметил адмирал. – «Холодная» война научила нас по-разному избавляться от чрезмерно любознательных друзей в море. Один из моих любимых – гидроакустический удар. Наконец, зарвавшегося наглеца всегда можно легонько боднуть или клюнуть. Просто удивительно, сколько неприятностей может причинить «Пантера» ничего не подозревающему американскому кораблю! «Риковер» очень скоро поковыляет на свою базу, но самое смешное – они никогда не узнают, кто их обидчик!
* * *
Забыв об опасностях, таившихся в морских глубинах, обитатели комплекса «Мир» с легкомысленной наивностью продолжали свои повседневные дела. Для пятерых акванавтов весь огромный мир сжался до размеров их подводного городка. Они и думать забыли о возможных враждебных происках внешнего мира. Дух наивности с особой очевидностью витал на камбузе «Звезды», где Лайза Тэннер с характерной для нее изобретательностью обдумывала предстоящий ужин. В честь осеннего равноденствия она решила приготовить нечто особенное, устроить своим друзьям настоящий праздник. У нее на родине, в Новой Зеландии, это событие было принято отмечать свежей дичью или рыбными блюдами. Так как на комплексе трудно было похвастаться изобилием продовольствия, ей пришлось дать волю фантазии. Лайза остановила свой выбор на жарком из филе оранжевого тунца, специально припасенного ею для особого случая, консервированных устрицах и запеканке из риса со спаржей и клюквенным соусом – любимом мамином блюде. Традиционный мясной пирог заменят пирожные из тыквы, которые хорошо пойдут с чаем.
Во второй половине дня с ней неотлучно находился только Альдж. Остальные обитатели комплекса были заняты делами за пределами главного корпуса. Даже Дядя Альберт покинул ее, отлучившись со своего обычного поста у иллюминатора камбуза. Лайза не сомневалась, что барракуда вернется к ужину, поэтому спокойно занялась приготовлением пищи. Она обваляла в кукурузной муке размороженные кусочки рыбного филе, затем занялась горшочками.
Она почувствовала головную боль, когда готовила рисовый пудинг. Сначала заломило в висках, но скоро уже вся голова разламывалась от боли. Ей стало дурно, и она решила выпить пару таблеток тиленола, который хранился в ванной комнате. Выйдя из камбуза, она заметила маленький зеленый комок на полу у обеденного стола. Из-за сильной головной боли она не сразу сообразила, что это, но как только склонилась над ним, все поняла.
– Боже мой, Альдж!
После этих слов тяжело дышавший попугай широко открыл глаза, мелко задрожал и через несколько секунд испустил дух. Лайза инстинктивно продолжала поглаживать тельце птицы, будто своей лаской хотела вернуть ее к жизни. Но вдруг ее осенило. Ведь Альдж был на «Звезде» не ради компании, он тоже являлся участником эксперимента! Она и сама вдруг начала задыхаться. Но теперь ей стало понятно, что погубило попугая. Что-то случилось с воздухом!
Каждый второй день комендант Ланклю устраивал для акванавтов неожиданные тренажи. То он вдруг объявлял о пожаре, то об отказе системы жизнеобеспечения. Француз очень серьезно относился к этим тренировкам сам и требовал не менее серьезного отношения к ним своих товарищей. Такие тренировки повторялись многократно и действия акванавтов отрабатывались до автоматизма.
Тренажи не пропали даром, и, несмотря на ужасную боль, сковывавшую движения, Лайзе удалось добраться до тамбура. Задыхаясь, она сняла с полки акваланг и, взяв загубник в рот, открыла кран редуктора. Она мгновенно почувствовала облегчение. Дыхание восстановилось, даже головная боль улеглась.
Вновь обретя ясность мысли, девушка надела гидрокостюм, застегнула ремни акваланга и ушла под воду.
Четверых акванавтов она нашла за работой у рыбных контейнеров. Лайза взяла у Петровой белую пластмассовую дощечку и фломастером с водоустойчивыми чернилами написала: «Отказала воздушная система!!! Альдж мертв!!!»
Это страшное известие вызвало немедленную реакцию. Француз первый двинулся к первому блоку. Воздушные баллоны стояли на месте, и они вошли внутрь, чтобы проверить компрессор. Тот оказался совершенно исправным, а это могло означать только одно: все дело в самой воздушной смеси!
Карл-Ивар и Томо вернулись в хранилище, чтобы на месте решить, что можно предпринять для исправления катастрофического положения. Ланклю же схватил дощечку и быстро написал:
«Соберите все запасные баллоны для аквалангов. Возвращаюсь на „Звезду“, подать сигнал SOS».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35