Больше месяца
пришлось пролежать... И вот та самая боль пронзила ее вновь так, что в
глазах потемнело. Девушка невольно поглядела вниз.
- Кость цела, и с ногой ничего не случилось, Виктория. Однако твое
тело помнит тот случай и ту боль - видишь, я и это о тебе знаю, - и оно
вспомнит его столько раз, сколько захочу этого я. Но я не люблю страданий
и крови, и не собираюсь мучить тебя. Все зависит от тебя самой. Запомни:
всякий раз, когда ты скажешь мне неправду, ты почувствуешь эту боль.
"Сутару палачи не нужны", - вспомнила она и вскинула голову.
- Зачем же ты спрашиваешь меня, если тебе все известно?
- Зачем? Когда ты подумала про кота с мышью, ты была, пожалуй, близка
к разгадке. Скучно изо дня в день видеть вокруг себя одни лишь покорные и
раболепствующие лица. Но ты слишком сильно полагаешься на себя, Виктория.
А я могу доказать тебе, что человек - жалкая букашка. Так легко уничтожить
ее. И еще легче - сломать. Она боится голода, холода, зноя, боли...
Наконец, ее можно просто запугать, и тогда уже принуждать не надо. Уверен,
твоего упрямства ненадолго хватит.
Вита закусила губу. Жалкая букашка... Страх перед болью... Неужели
Сутар прав?
- Чего ты от меня хочешь? - повторила, лишь бы не молчать.
- Вот так-то лучше, любезная гостья. Послушных ждет награда. А
требуется от тебя сущий пустяк. Между тобою и той женщиной существует
незримая связь. Только ты можешь стать моими глазами и помочь мне
обнаружить логово бунтовщиков в горах. Для этого я и взял тебя сюда. Как
только с ними будет покончено, я тебя отпущу. А награда... Я не стану
предлагать тебе то, чем удовольствовалось бы большинство жителей Грестора,
потому как им достаточно сытной пищи, яркой одежды, теплого очага,
возможности отдавать приказания другим. Нет, я понимаю, с кем имею дело. Я
дам тебе несравненно больше, Виктория. Ты собственными глазами увидишь
древние миры, вдохнешь воздух и вберешь краски прошедших веков, я проведу
тебя ними, словно огромным музеем, а потом - потом ты унесешься в миры
грядущие, ты станешь путешествовать по ним так же легко, как переезжают из
города в город. Ты увидишь то, чего никто из твоих соотечественников не
сможет увидеть никогда. Это королевский подарок, девушка. Он - для тебя,
для твоей отважной и страстной души. Я умею ценить верность и преданность.
Твоему пытливому уму я дам невиданные возможности...
- Да, подарок поистине королевский, - сказала Вита. - Но мне от тебя
ничего не надо.
- Это даже хорошо, что ты такая упорная. Когда я обращу тебя в свою
веру, ты будешь в ней непоколебима.
- Я не приму твоей веры.
- А что тебе ведомо о ней? У моих подданных есть все необходимое. Все
они равны. Никто из них не голодает, не мерзнет, не трудится сверх сил.
Они не знают горя!
- Но и счастья тоже. Разве тот, кто все время чего-то боится, может
быть счастливым?
- А если для них это и есть - счастье? Их не донимают ни укоры
совести, ни сомненья. Их никогда не терзают противоречивые чувства. Они
знают, в чем состоит их долг, и выполняют его. Я дал им веру - разве этого
мало? Веру в сурового, непреклонного, но справедливого бога, который
никогда не карает напрасно. - Они счастливы своей верой!
- Они счастливы разве что тем, что одинаково несчастны! Никто из них
не имеет ни собственной воли, ни мыслей, ни чувств. Стать одинаковыми,
чтобы стать счастливыми - не слишком ли велика цена твоего рая? Они все
принесли в жертву Грозному богу. Их вера - это страх!
- Пусть! Пусть сначала войдет в их сердца страх - пока они не поймут,
что для них - хорошо и что - полезно. Страх удержит их от ошибок. Это люди
темные, невежественные, их надо силой привести на пути истины и добра.
- Добро - и силой?
- Они еще будут благодарить меня! В веках прославят мое имя!
- Которое из двух?
Сутар рассыпался колючим язвительным смехом.
- И ты еще говоришь, что не встречала чернобородого? Ведь это его
люди отбили тебя в подземелье, он научил тебя так быстро местному языку,
он же и наговорил тебе обо мне самые ужасные вещи!
- Не встречала.
Боль снова обожгла ногу. Вита еле сдержала крик.
- Глупенькая девчонка! Кого ты защищаешь? Ради кого терпишь муки? Ты
увидала в нем героя, защитника обездоленных... Но ведь все, что он наплел
обо мне, подлая ложь! Он совсем не тот, за кого выдает себя. Знай же, это
мой заклятый враг! Единственная его цель - обманом сбросить меня и самому
занять этот трон!
Сутар не мог скрыть волнения. Он спустился вниз и начал совсем не
по-королевски быстро ходить взад-вперед и размахивать руками.
- Он притворился моим другом, а потом предал. Разве можно верить
тому, кто предает друзей? Кто тайком выслеживает их? Кто грабит их и
поднимает на них оружие? Он - предатель, шпион, негодяй, твой Ратас!
- Не знаю никакого Ратаса.
Губы стали деревянными, она чувствовала, что теряет сознание. Сказать
"да", ведь это ничего не изменит? Не изменит для Сутара, может быть, и для
Ратаса, но не для нее самой...
- А ты не задумывалась над тем, - голос Сутара назойливо лез в уши, -
откуда известно ему так много обо мне? Об Эритее? О путешествиях в другие
миры? Он не все рассказал тебе, скрыл, что сам он - тоже из Эритеи, что мы
вместе пришли сюда, в Грестор! Он - убийца, беспощадный убийца, его руки в
крови жителей Грестора, и нет ему за это прощения! Я никого тут и пальцем
не тронул, а он нарушил закон. Притворился моим другом... Он мог разделить
со мною власть, но ему показалось этого мало. И тогда он выступил против
меня, он сеет смуту среди этих бедняг, заставляет их поднимать меч друг на
друга... О да, об этом он ничего не говорил тебе. Кому же охота
сознаваться в предательстве! Кому...
Сутар не успел закончить фразы. Зазвенело стекло, и большой витраж за
его спиной разлетелся вдребезги. Вита услышала даже не крик - отчаянный
вопль того, кто именовал себя Грозным богом.
В черном небе за окном висела золотая ладья, а в ней стоял Ратас с
обнаженным мечом в руке.

X
Он пришел! Проник сквозь каменные стены, одолел охрану, добрался до
ладьи!
Но Вита не успела даже обрадоваться этому по-настоящему. Сутар во всю
прыть кинулся к скрытой в стене маленькой дверце, через которую перед этим
вышел Турс. Сбежит! И девушка - где только силы взялись, ведь еще миг
назад ей казалось, что она не в состоянии и рукой пошевельнуть, -
бросилась ему под ноги. Грозный бог распластался на полу, а когда
попытался подняться, над ним уже стоял Ратас.
- Ты не можешь меня убить! - крикнул Сутар. - Не имеешь права! Если я
виновен, пусть меня судят, требую суда!
Ратас тряхнул его за блестящий расшитый ворот так, что тот затрещал,
и приставил к горлу Сутара меч. В узкую дверь, толкаясь и мешая друг
другу, пробивались стражники.
- В ладью, живо! - бросил Ратас Вите.
Девушка помчалась к окну. Услыхала, как оборвались вопли Сутара и
что-то тяжело бухнуло на пол. Отбросив первых воинов, набегавших на него,
Ратас швырнул на дно ладьи обмякшее тело Сутара, прыгнул сам и нажал
какой-то рычаг. Ладья начала набирать высоту. Из разбитого окна
выглядывали воины, вдогонку свистели стрелы. Метко брошенное копье ударило
в корму, ладья сильно закачалась и чуть не перевернулась. От толчка Вита
сползла вниз и оказалась рядом с Грозным богом. Он зашевелился, закряхтел
и открыл глаза. Осмотрелся, стараясь понять, где он, и уставился на Виту.
- Мне поверить не захотела, - прохрипел, - ему поверила... А ты
спроси, кто он и откуда. Спроси! Пускай расскажет, герой...
Вита молча подвинулась ближе к Ратасу.
- Что ты хочешь, чтобы я ей рассказал? - не поворачивая головы,
сказал он утомленно. - Что я, так же, как и ты, не принадлежу этому миру?
Что я пришел сюда из Эритеи вместе с тобой? Что из-за неисправности наша
группа случайно оказалась тут, в Гресторе, а не там, куда должна была
попасть? Я тогда еще заподозрил, чьих рук это дело...
- Ты сам во всем виноват. Предатель!
- Кого я предал? Тебя? Расскажи-ка лучше этой девочке, как ты погубил
третьего из нашей группы, осторожного, рассудительного Рона, - ведь он и
не пытался помешать тебе, а полагал, что ни во что не надо вмешиваться,
просто сидеть и ждать, пока нас отыщут с Эритеи? Ты рад был бы убрать и
меня, как нежеланного свидетеля, но я оказался умнее и сильнее Рона, и
тогда ты испугался и предложил мне разделить с тобою власть. Вот как это
было.
- Что ж, теперь всему конец, - угрюмо произнес Сутар.
- Нет, еще не конец. Ты требовал суда? Будет тебе суд, будет и
приговор. Я сам его вынесу. Ты, властитель ограбленных душ, заслужил той
же участи, на которую обрек тысячи людей тут, в Гресторе. Отныне ты будешь
не Грозным богом и даже не Сутаром с Эритеи, а пустой человеческой
оболочкой, послушной куклой, готовой без раздумья выполнить любой приказ.
Глаза Сутара загорелись бешеным гневом, тело дернулось вперед, словно
он собирался броситься на Ратаса, лицо исказилось злобной гримасой, а рот
застыл в безмолвном крике, и вдруг он осел, подался назад и опустил
голову. Вита прижалась к Ратасу - ей стало страшно. Он обнял ее за плечи.
- Грозный бог сопротивлялся до конца, - сказал глухо. - Знаешь, мне,
наверное, было бы легче, если б я его убил...
Вита взглянула ему в глаза.
- Но это справедливый приговор!
- Да. И все же лучше бы кто-то другой приводил его в исполнение. -
Ратас тряхнул головой и отрывисто скомандовал:
- Сутар, к рулю!
Сутар молча встал и перешел в носовую часть. Ратас рубанул мечом по
мачте - и золотой диск, переворачиваясь, плюхнулся в реку, блестевшую под
ними в лунном свете. Ладья сразу же полетела быстрее.
- Веди ладью туда, где прячешь атерон. Вперед, Грозный бог!
Они повернули влево.
- Мы летим в горы? - спросил Ратас.
- В горы, - голос Сутара был вялым и безжизненным.
- Куда же именно?
- К дому, в котором скрывался Крейон. Там, в комнатушке, где на стене
эта...
- Помолчи! - оборвал его Ратас. - Смотри-ка, ни в логике, ни в
остроумии тебе не откажешь. После смерти Крейона мы ни разу не бывали там.
Полная луна освещала путь. Вита подставила разогревшееся лицо ветру,
пахнущему смолой и хвоей.
- Так мы скоро будем там, где "Меченая молнией?" - спросила она у
Ратаса.
- Да.
- Наконец я ее увижу! - подпрыгнула Вита.
- Тише, ладью не переверни. - Ратас улыбнулся, но его улыбка
показалась ей принужденной. - Есть у меня один замысел. Вита, вот только
не знаю, удастся ли его осуществить. Я хочу изобразить падение Грозного
бога Так давно я думаю об этом, что представляю все до мельчайших деталей,
остается всего-навсего найти время и нарисовать. Так же было и с "Меченой
молнией", - я увидел Эрлис такой и долго искал возможность выполнить
задуманное. Крейон помог мне с красками, ведь когда-то он интересовался
старинной живописью и мечтал разгадать тайну древних красок - они не
выцветали веками. Цветовая гамма будет та же, что и в "Меченой молнией".
Вообрази ночное небо - темно-синее, почти черное, мерцанье звезд на нем,
серебряную паутину туманностью... И золотая ладья Грозного бога наискось
пересекает плоскость картины, она не летит - падает вверх дном, по
блестящей поверхности мечутся кровавые отблески... А самого Бисехо я хочу
показать в необычном ракурсе, соединить черты реального Сутара и
мифического Грозного бога, заострить их, сделать чуть ли не гротескными,
но все же узнаваемыми. Пусть будет он одновременно и страшным - даже в
своем бессилии, и жалким - перед лицом неминуемой расплаты. Как сегодня...
- Ратас вздохнул. - Эх, девочка, все это хорошо в воображении. А вот в
реальности... в реальности - кровь, грязь и мерзость... Мне кажется, я
никогда уже не отложу меча.
- Но разве ты мог бороться о Сутаром, не вынимая меча из ножен?
- Не мог.
- Вот видишь!
- Да, я поступил так, как считал нужным и единственно возможным,
Вита, и, в отличие от Сутара, действовал лишь оружием этого времени. И все
же, по законам Эритеи, я совершил преступление. Сутар был хитрее: он
никого не убил собственными руками, и на нем крови нет. А на мне есть.
Сутара я сам осудил. Но и мне придется встать перед судом.
- Придется! - подтвердил Сутар.
- Закрой рот! - так и взвилась Вита. - Что-то ничегошеньки во всем
этом не понимаю. Я знаю одно: настоящий преступник здесь один - это он,
Сутар. Оба вы - с Эритеи, ну так поэтому именно ты и никто другой должен
был начать борьбу с ним. Если тебе не пришлось бы противостоять Сутару,
разве ты взялся бы за меч? Я не могу поверить, что тебя осудят!
- Ты еще видишь мир по-детски ясным, и я завидую твоей убежденности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11