Не прошел сеанса омоложения! Время… время…
– Оно наконец пришло… – начал, запинаясь, говорить он хриплым шепотом, однако Инвик перебила его:
– Один из моих помощников видел его с женщиной совсем недавно и предупредил меня. Физическое состояние Келексела заметно ухудшилось.
Фраффин почувствовал, что ему стало трудно дышать. В груди ныло от боли. Не прошел сеанса омоложения! Если Келексел уничтожит все следы женщины… Но он не сможет! На корабле историй сохранились все записи его связи с этой туземкой. Но если Келексел уничтожит ее…
Латт потянул Фраффина за мантию.
В ярости Фраффин повернулся:
– Что тебе нужно?
Латт, наклонившись, отступил на шаг и посмотрел на Фраффина.
– Достопочтенный Режиссер, сообщение… – Латт дотронулся до прибора связи, прикрепленного сбоку на его шее. – Катер Келексела замечен на поверхности планеты.
– Где?
– В районе проживания женщины.
– Они еще видят его?
Фраффин затаил дыхание.
Латт несколько секунд слушал, а затем покачал головой.
– Корабль был замечен перемещавшимся без защитных экранов. Обнаруживший его наблюдатель запрашивает, чем было вызвано такое нарушение правил безопасности. Но сейчас он уже потерял корабль из виду.
«На поверхности планеты!» – подумал Фраффин.
– Задействуйте все другие средства! – резко приказал он. – Отдай лично приказ каждому пилоту. Этот катер должен быть найден! Должен быть найден!
– Но… что нам делать, когда мы найдем его?
– Женщина, – напомнила Инвик.
Фраффин бросил взгляд на лишенную тела голову, транслируемую контрольным селектором, потом перевел взгляд на Латта.
– Да, женщина. Вы возьмете ее и доставите ее сюда. Она – наша собственность. А уж затем мы договоримся с этим Келекселом. Никакой самодеятельности, понятно? Доставь ее мне!
– Если смогу, достопочтенный Режиссер.
– Очень советую тебе постараться как следует, – произнес Фраффин.
18
Фурлоу проснулся после первого же щелчка будильника и сразу же отключил его до того, как он начал звенеть. Он приподнялся на постели, борясь с сильным нежеланием окунаться в проблемы, которые несет с собой новый день, обещавший ему очередную адскую пытку в госпитале. Уили будет пытаться раздавить его и не успокоится до тех пор, пока… Фурлоу глубоко вздохнул. Когда держаться больше будет невмоготу, ему придется уйти с работы.
Общество помогало ему принять это решение – анонимные письма от сумасшедших с угрозами, телефонные звонки. Он стал изгоем.
Специалисты-профессионалы вели себя совсем по-другому. Среди них – Паре и старый судья Виктор Веннинг Гримм. Их поступки в суде и за его пределами, казалось, следовало помещать в разные отделения, тщательно изолированные друг от друга.
– Все уляжется, – говорил ему Гримм. – Пусть только пройдет некоторое время…
– Ничего, Энди, – успокаивал его Паре, – в чем-то выигрываешь, в чем-то проигрываешь.
Фурлоу тщетно пытался разгадать, испытывают ли они хоть какие-нибудь эмоции в связи со смертью Мерфи. Паре был приглашен на казнь, и в суде говорили, что он советовался с друзьями, идти ему или нет. Впрочем, добрые чувства победили. Ему советовали не проявлять себя слишком безжалостным.
«Зачем я пошел? – задал себе вопрос Фурлоу. – Неужели хочу посыпать соль на раны?»
Но он знал, почему пошел, смиренно приняв приглашение осужденного посмотреть, как тот умрет. И также он тешил себя надеждой, что, возможно, сможет увидеть там наблюдателей, их висящий в воздухе летательный аппарат.
И они… или это была иллюзия… находились там.
«Есть ли они в действительности? Существуют ли они там на самом деле?»
– стучала одна мысль у него в голове. А потом возникла другая: «Рут, где ты?» Он чувствовал, что если ей удастся вернуться и все объяснить, галлюцинации прекратятся.
Его мысли вновь вернулись к казни. Потребуется не одна неделя, чтобы стереть из памяти это воспоминание. Он помнил беспокоящие его звуки: лязг металла о металл, шарканье подошв, когда охрана прибыла вместе с Мерфи на место казни.
Фурлоу ярко представил у себя в уме остекленевшие глаза осужденного. Перед смертью Мерфи уже не выглядел таким коренастым. Тюремная роба свободно болталась на нем. Он шел волоча ноги. А перед ним шествовал священник в черной сутане, монотонно напевая звучным голосом, в котором все же можно было разобрать заунывные нотки.
Он припомнил, как они прошли мимо, и все собравшиеся вдруг замолчали, обратив свой взор к палачу. Он выглядел, как служащий мануфактуры – высокий, с предупредительным лицом, уверенный в себе, стоя перед обитой резиной дверью в зеленую комнату.
Палач взял Мерфи под руку, помог ему перебраться через высокий порог. Один из охранников и священник последовали за ними. Фурлоу стоял в первом ряду и мог хорошо видеть сквозь проем двери всех троих и слышать, о чем они говорили.
Охранник затянул ремешок на левой руке Мерфи, попросил его сесть поглубже на стуле.
– Положи руку сюда, Джо. Чуть дальше, вот сюда. – Охранник затянул ремешок. – Не больно?
Мерфи покачал головой. Его глаза по-прежнему были остекленевшими, напоминавшими глаза загнанного зверька.
Глядя на охранника, палач пошутил:
– Ал, почему бы тебе не остаться здесь и не подержать его за руку?
В этот момент Мерфи очнулся. Сказанное им поразило Фурлоу и заставило его отвернуться:
– Тебе лучике остаться с мулами и повозкой.
Именно эту фразу неоднократно использовала Рут – одна из странных семейных поговорок, истинный смысл которых известен лишь узкому кругу посвященных. Когда Мерфи произнес ее, Фурлоу понял, что нет силы, которая способна разорвать связь между отцом и дочерью.
Все остальное было уже не так страшно».
Вспоминая ту минуту, Фурлоу вздохнул, опустил ноги на холодный пол. Потом надел комнатные тапочки, накинул на себя халат и прошел к окну. Там он стал рассматривать открывающийся вид, ради которого его отец и купил этот дом двадцать пять лет назад.
Утренний свет больно бил по глазам, и они заслезились. Фурлоу взял темные очки, которые лежали на столике возле кровати, надел их и подрегулировал фокус линз.
Обычная утренняя картина: долина, поросшая секвойями, меж стволов поднимается туман, который развеется к одиннадцати часам. Внизу на ветке дуба сидели, нахохлившись, два ворона, созывая своих невидимых товарищей. Капельки росы стекали с листочка акации прямо под окном.
А дальше, за деревом, что-то двигалось. Фурлоу повернулся и увидел сигарообразный предмет длиной примерно в тридцать футов. Аппарат проплыл над верхушкой дуба, вспугнув воронов. С пронзительным карканьем они улетели.
«Они видят эту штуковину! – сказал себе Фурлоу. – Значит, она существует на самом деле!»
Летательный аппарат вдруг резко повернул влево и унесся вверх, пронзив облака. После него в воздухе остались странные сферы и диски. Но вскоре их поглотили облака.
Резкий дребезжащий голос вывел Фурлоу из оцепенения.
– Это ты – туземец Фурлоу?
Он обернулся и увидел в дверях спальни призрак: приземистую кривоногую фигуру в зеленой накидке и трико. У призрака были квадратное лицо, темные волосы, серебристая кожа, рот до ушей. Глаза этого существа ярко горели под дугой бровей.
Губы задвигались, и снова он услышал резкий резонирующий голос:
– Меня зовут Келексел. – Его английский был правильный, без акцента.
Фурлоу уставился на пришельца. «Гном? – подумалось ему. – Лунатик?» В его голове возникло множество вопросов.
Келексел посмотрел в окно. Было несколько забавно наблюдать, как свора Фраффина кинулась преследовать пустой катер. Запрограммированный курс не позволял кораблю уйти от преследователей, но, когда они его настигнут и обнаружат обман, здесь все уже будет кончено. Мертвых не вернуть к жизни.
Фраффину придется смириться с этим фактом… и своим преступлением.
Воскресшая гордость укрепила волю Келексела. Он хмуро посмотрел на Фурлоу, подумав: «Я знаю, что должен делать». Скоро проснется Рут, придет на их голоса, и тогда она сможет увидеть его полный триумф. «Она будет гордиться, что Чем обратил на нее свой взор», – подумал он.
– Я наблюдал за тобой, знахарь, – сказал Келексел.
В голове Фурлоу мелькнула мысль: «Может, этот ненормальный урод пришел убить меня из-за моих свидетельских показаний?»
– Как ты проник в мой дом? – спросил Фурлоу.
– Для Чема это не представляет никаких проблем, – ответил Келексел.
У Фурлоу вдруг возникло кошмарное чувство, что это существо, вероятнее всего, связано с той штуковиной, которая только что унеслась в облака, с наблюдателями, которые… «Кто такой Чем?» – подумал он.
– Как ты наблюдал за мной? – спросил Фурлоу.
– Твои проделки фиксировались… – Келексел возбужденно замахал в воздухе рукой, не способный подобрать нужное слово… – Одной штукой, вроде вашего кино, – сказал он наконец. – Конечно, гораздо более сложной. Ваши ощущения после расшифровки при помощи эмоциональной стимуляции воздействуют непосредственно на зрительскую аудиторию.
Фурлоу прокашлялся. Услышанное им имело мало смысла для него, но ощущение тревоги усилилось. Он хрипло произнес:
– Что-то новое, вне всякого сомнения.
– Новое? – Келексел захихикал. – Это древнее, чем ваша Галактика.
«Да, он точно придурок, – попытался успокоить себя Фурлоу. – И почему они всегда выбирают психологов?»
Но он не забывал воронов. Никакая логика не могла отрицать тот факт, что вороны видели эти… штуковины. И снова он спросил себя: «Кто такой Чем?»
– Ты не веришь мне, – сказал Келексел. – Ты не хочешь поверить мне. – Он почувствовал, как его тело начало расслабляться, словно после бокала хорошего вина. Да, это было забавно. Он понял, какое удовольствие получили когда-то люди Фраффина, познакомившись с этими существами. Гнев и ревность, которые он испытывал к Фурлоу, начали исчезать.
Фурлоу сглотнул. Рассудок увлекал его в опасные дебри размышлений.
– Если я поверю тебе, то мне придется признать и то, что ты… ну, некто вроде…
– Некто с другой планеты?
– Да.
Келексел рассмеялся.
– Только и всего! Да я могу так напугать тебя, что ты остолбенеешь! – Он щелкнул пальцами.
Это был чисто человеческий жест существа, мало похожего на человека. Фурлоу заметил его и глубоко вздохнул. Он более внимательно изучил одежду пришельца: накидка, трико. Потом взглянул на странные остроконечные уши. «Ну, накидку можно взять из театральной костюмерной, – подумал он. – Он похож на карликового Белу Люгоси. Не больше четырех футов ростом».
И тогда Фурлоу охватил почти панический страх.
– Зачем ты здесь? – требовательно спросил он.
«Зачем я здесь?» Несколько секунд в голову Келексела не могло прийти ни одного логического объяснения. Он вспомнил о Рут, лежавшей без сознания на кушетке в соседней комнате. Этот Фурлоу мог стать ее мужем. Келексел ощутил укол жгучей ревности.
– Возможно, я пришел, чтобы указать тебе твое место, – сказал он. – Возможно, я возьму тебя на свой корабль и покажу сверху твою планету. Ты увидишь, насколько ничтожной крупинкой она кажется оттуда.
«Я, наверное, кажусь ему смешным», – подумал Фурлоу и сказал вслух:
– Будем считать, что это все же не глупая шутка, и ты…
– Не говори Чему, что он глупо шутит, – перебил его Келексел.
Фурлоу по голосу собеседника понял, что тот способен на насилие. С трудом ему удалось заставить себя ровно дышать, потом он посмотрел на незваного гостя. «Может, он и был причиной исчезновения Рут? – подумал он.
– Может, он – одно из тех существ, которые похитили ее, которые следили за мной, наблюдали за смертью бедного Джо Мерфи, которые…»
– Чтобы попасть сюда, я нарушил все самые важные законы своего общества, – произнес Келексел. – Я удивляюсь тому, что сделал.
Фурлоу снял очки, нашел на туалетном столике носовой платок, протер им очки, потом снова надел их. «Я должен заставить его продолжать говорить, – подумал он. – Пока он говорит, он дает выход своим чувствам».
– Кто такие Чемы? – спросил Фурлоу.
– Хорошо, – сказал Келексел. – У тебя нормальное любопытство. – Он начал рассказывать о Чемах, их могуществе, бессмертии, корабле историй.
Но по-прежнему ничего не говорил о Рут. Фурлоу подумал, осмелится ли он задать вопрос о ней.
– Почему ты пришел ко мне? – спросил он. – Что, если я расскажу о вас?
– Вряд ли ты сможешь рассказать о нас, – заметил Келексел. – Да и кто поверит тебе, даже если ты и решишься на это?
Фурлоу обратил внимание на эту угрозу. Если допустить, что этот Келексел тот, за кого он себя выдает, тогда он, Фурлоу, в серьезной опасности. Кто может противостоять таким существам? Фурлоу вдруг почувствовал себя, как житель Сандвических островов перед железной пушкой.
– Зачем ты здесь? – повторил он свой вопрос.
«Как он надоел мне с этим вопросом!» – подумал Келексел. Он почувствовал смущение. Почему этот знахарь столь настойчив? Но ведь он и есть знахарь, первобытный колдун, возможно, обладающий таинственными знаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Оно наконец пришло… – начал, запинаясь, говорить он хриплым шепотом, однако Инвик перебила его:
– Один из моих помощников видел его с женщиной совсем недавно и предупредил меня. Физическое состояние Келексела заметно ухудшилось.
Фраффин почувствовал, что ему стало трудно дышать. В груди ныло от боли. Не прошел сеанса омоложения! Если Келексел уничтожит все следы женщины… Но он не сможет! На корабле историй сохранились все записи его связи с этой туземкой. Но если Келексел уничтожит ее…
Латт потянул Фраффина за мантию.
В ярости Фраффин повернулся:
– Что тебе нужно?
Латт, наклонившись, отступил на шаг и посмотрел на Фраффина.
– Достопочтенный Режиссер, сообщение… – Латт дотронулся до прибора связи, прикрепленного сбоку на его шее. – Катер Келексела замечен на поверхности планеты.
– Где?
– В районе проживания женщины.
– Они еще видят его?
Фраффин затаил дыхание.
Латт несколько секунд слушал, а затем покачал головой.
– Корабль был замечен перемещавшимся без защитных экранов. Обнаруживший его наблюдатель запрашивает, чем было вызвано такое нарушение правил безопасности. Но сейчас он уже потерял корабль из виду.
«На поверхности планеты!» – подумал Фраффин.
– Задействуйте все другие средства! – резко приказал он. – Отдай лично приказ каждому пилоту. Этот катер должен быть найден! Должен быть найден!
– Но… что нам делать, когда мы найдем его?
– Женщина, – напомнила Инвик.
Фраффин бросил взгляд на лишенную тела голову, транслируемую контрольным селектором, потом перевел взгляд на Латта.
– Да, женщина. Вы возьмете ее и доставите ее сюда. Она – наша собственность. А уж затем мы договоримся с этим Келекселом. Никакой самодеятельности, понятно? Доставь ее мне!
– Если смогу, достопочтенный Режиссер.
– Очень советую тебе постараться как следует, – произнес Фраффин.
18
Фурлоу проснулся после первого же щелчка будильника и сразу же отключил его до того, как он начал звенеть. Он приподнялся на постели, борясь с сильным нежеланием окунаться в проблемы, которые несет с собой новый день, обещавший ему очередную адскую пытку в госпитале. Уили будет пытаться раздавить его и не успокоится до тех пор, пока… Фурлоу глубоко вздохнул. Когда держаться больше будет невмоготу, ему придется уйти с работы.
Общество помогало ему принять это решение – анонимные письма от сумасшедших с угрозами, телефонные звонки. Он стал изгоем.
Специалисты-профессионалы вели себя совсем по-другому. Среди них – Паре и старый судья Виктор Веннинг Гримм. Их поступки в суде и за его пределами, казалось, следовало помещать в разные отделения, тщательно изолированные друг от друга.
– Все уляжется, – говорил ему Гримм. – Пусть только пройдет некоторое время…
– Ничего, Энди, – успокаивал его Паре, – в чем-то выигрываешь, в чем-то проигрываешь.
Фурлоу тщетно пытался разгадать, испытывают ли они хоть какие-нибудь эмоции в связи со смертью Мерфи. Паре был приглашен на казнь, и в суде говорили, что он советовался с друзьями, идти ему или нет. Впрочем, добрые чувства победили. Ему советовали не проявлять себя слишком безжалостным.
«Зачем я пошел? – задал себе вопрос Фурлоу. – Неужели хочу посыпать соль на раны?»
Но он знал, почему пошел, смиренно приняв приглашение осужденного посмотреть, как тот умрет. И также он тешил себя надеждой, что, возможно, сможет увидеть там наблюдателей, их висящий в воздухе летательный аппарат.
И они… или это была иллюзия… находились там.
«Есть ли они в действительности? Существуют ли они там на самом деле?»
– стучала одна мысль у него в голове. А потом возникла другая: «Рут, где ты?» Он чувствовал, что если ей удастся вернуться и все объяснить, галлюцинации прекратятся.
Его мысли вновь вернулись к казни. Потребуется не одна неделя, чтобы стереть из памяти это воспоминание. Он помнил беспокоящие его звуки: лязг металла о металл, шарканье подошв, когда охрана прибыла вместе с Мерфи на место казни.
Фурлоу ярко представил у себя в уме остекленевшие глаза осужденного. Перед смертью Мерфи уже не выглядел таким коренастым. Тюремная роба свободно болталась на нем. Он шел волоча ноги. А перед ним шествовал священник в черной сутане, монотонно напевая звучным голосом, в котором все же можно было разобрать заунывные нотки.
Он припомнил, как они прошли мимо, и все собравшиеся вдруг замолчали, обратив свой взор к палачу. Он выглядел, как служащий мануфактуры – высокий, с предупредительным лицом, уверенный в себе, стоя перед обитой резиной дверью в зеленую комнату.
Палач взял Мерфи под руку, помог ему перебраться через высокий порог. Один из охранников и священник последовали за ними. Фурлоу стоял в первом ряду и мог хорошо видеть сквозь проем двери всех троих и слышать, о чем они говорили.
Охранник затянул ремешок на левой руке Мерфи, попросил его сесть поглубже на стуле.
– Положи руку сюда, Джо. Чуть дальше, вот сюда. – Охранник затянул ремешок. – Не больно?
Мерфи покачал головой. Его глаза по-прежнему были остекленевшими, напоминавшими глаза загнанного зверька.
Глядя на охранника, палач пошутил:
– Ал, почему бы тебе не остаться здесь и не подержать его за руку?
В этот момент Мерфи очнулся. Сказанное им поразило Фурлоу и заставило его отвернуться:
– Тебе лучике остаться с мулами и повозкой.
Именно эту фразу неоднократно использовала Рут – одна из странных семейных поговорок, истинный смысл которых известен лишь узкому кругу посвященных. Когда Мерфи произнес ее, Фурлоу понял, что нет силы, которая способна разорвать связь между отцом и дочерью.
Все остальное было уже не так страшно».
Вспоминая ту минуту, Фурлоу вздохнул, опустил ноги на холодный пол. Потом надел комнатные тапочки, накинул на себя халат и прошел к окну. Там он стал рассматривать открывающийся вид, ради которого его отец и купил этот дом двадцать пять лет назад.
Утренний свет больно бил по глазам, и они заслезились. Фурлоу взял темные очки, которые лежали на столике возле кровати, надел их и подрегулировал фокус линз.
Обычная утренняя картина: долина, поросшая секвойями, меж стволов поднимается туман, который развеется к одиннадцати часам. Внизу на ветке дуба сидели, нахохлившись, два ворона, созывая своих невидимых товарищей. Капельки росы стекали с листочка акации прямо под окном.
А дальше, за деревом, что-то двигалось. Фурлоу повернулся и увидел сигарообразный предмет длиной примерно в тридцать футов. Аппарат проплыл над верхушкой дуба, вспугнув воронов. С пронзительным карканьем они улетели.
«Они видят эту штуковину! – сказал себе Фурлоу. – Значит, она существует на самом деле!»
Летательный аппарат вдруг резко повернул влево и унесся вверх, пронзив облака. После него в воздухе остались странные сферы и диски. Но вскоре их поглотили облака.
Резкий дребезжащий голос вывел Фурлоу из оцепенения.
– Это ты – туземец Фурлоу?
Он обернулся и увидел в дверях спальни призрак: приземистую кривоногую фигуру в зеленой накидке и трико. У призрака были квадратное лицо, темные волосы, серебристая кожа, рот до ушей. Глаза этого существа ярко горели под дугой бровей.
Губы задвигались, и снова он услышал резкий резонирующий голос:
– Меня зовут Келексел. – Его английский был правильный, без акцента.
Фурлоу уставился на пришельца. «Гном? – подумалось ему. – Лунатик?» В его голове возникло множество вопросов.
Келексел посмотрел в окно. Было несколько забавно наблюдать, как свора Фраффина кинулась преследовать пустой катер. Запрограммированный курс не позволял кораблю уйти от преследователей, но, когда они его настигнут и обнаружат обман, здесь все уже будет кончено. Мертвых не вернуть к жизни.
Фраффину придется смириться с этим фактом… и своим преступлением.
Воскресшая гордость укрепила волю Келексела. Он хмуро посмотрел на Фурлоу, подумав: «Я знаю, что должен делать». Скоро проснется Рут, придет на их голоса, и тогда она сможет увидеть его полный триумф. «Она будет гордиться, что Чем обратил на нее свой взор», – подумал он.
– Я наблюдал за тобой, знахарь, – сказал Келексел.
В голове Фурлоу мелькнула мысль: «Может, этот ненормальный урод пришел убить меня из-за моих свидетельских показаний?»
– Как ты проник в мой дом? – спросил Фурлоу.
– Для Чема это не представляет никаких проблем, – ответил Келексел.
У Фурлоу вдруг возникло кошмарное чувство, что это существо, вероятнее всего, связано с той штуковиной, которая только что унеслась в облака, с наблюдателями, которые… «Кто такой Чем?» – подумал он.
– Как ты наблюдал за мной? – спросил Фурлоу.
– Твои проделки фиксировались… – Келексел возбужденно замахал в воздухе рукой, не способный подобрать нужное слово… – Одной штукой, вроде вашего кино, – сказал он наконец. – Конечно, гораздо более сложной. Ваши ощущения после расшифровки при помощи эмоциональной стимуляции воздействуют непосредственно на зрительскую аудиторию.
Фурлоу прокашлялся. Услышанное им имело мало смысла для него, но ощущение тревоги усилилось. Он хрипло произнес:
– Что-то новое, вне всякого сомнения.
– Новое? – Келексел захихикал. – Это древнее, чем ваша Галактика.
«Да, он точно придурок, – попытался успокоить себя Фурлоу. – И почему они всегда выбирают психологов?»
Но он не забывал воронов. Никакая логика не могла отрицать тот факт, что вороны видели эти… штуковины. И снова он спросил себя: «Кто такой Чем?»
– Ты не веришь мне, – сказал Келексел. – Ты не хочешь поверить мне. – Он почувствовал, как его тело начало расслабляться, словно после бокала хорошего вина. Да, это было забавно. Он понял, какое удовольствие получили когда-то люди Фраффина, познакомившись с этими существами. Гнев и ревность, которые он испытывал к Фурлоу, начали исчезать.
Фурлоу сглотнул. Рассудок увлекал его в опасные дебри размышлений.
– Если я поверю тебе, то мне придется признать и то, что ты… ну, некто вроде…
– Некто с другой планеты?
– Да.
Келексел рассмеялся.
– Только и всего! Да я могу так напугать тебя, что ты остолбенеешь! – Он щелкнул пальцами.
Это был чисто человеческий жест существа, мало похожего на человека. Фурлоу заметил его и глубоко вздохнул. Он более внимательно изучил одежду пришельца: накидка, трико. Потом взглянул на странные остроконечные уши. «Ну, накидку можно взять из театральной костюмерной, – подумал он. – Он похож на карликового Белу Люгоси. Не больше четырех футов ростом».
И тогда Фурлоу охватил почти панический страх.
– Зачем ты здесь? – требовательно спросил он.
«Зачем я здесь?» Несколько секунд в голову Келексела не могло прийти ни одного логического объяснения. Он вспомнил о Рут, лежавшей без сознания на кушетке в соседней комнате. Этот Фурлоу мог стать ее мужем. Келексел ощутил укол жгучей ревности.
– Возможно, я пришел, чтобы указать тебе твое место, – сказал он. – Возможно, я возьму тебя на свой корабль и покажу сверху твою планету. Ты увидишь, насколько ничтожной крупинкой она кажется оттуда.
«Я, наверное, кажусь ему смешным», – подумал Фурлоу и сказал вслух:
– Будем считать, что это все же не глупая шутка, и ты…
– Не говори Чему, что он глупо шутит, – перебил его Келексел.
Фурлоу по голосу собеседника понял, что тот способен на насилие. С трудом ему удалось заставить себя ровно дышать, потом он посмотрел на незваного гостя. «Может, он и был причиной исчезновения Рут? – подумал он.
– Может, он – одно из тех существ, которые похитили ее, которые следили за мной, наблюдали за смертью бедного Джо Мерфи, которые…»
– Чтобы попасть сюда, я нарушил все самые важные законы своего общества, – произнес Келексел. – Я удивляюсь тому, что сделал.
Фурлоу снял очки, нашел на туалетном столике носовой платок, протер им очки, потом снова надел их. «Я должен заставить его продолжать говорить, – подумал он. – Пока он говорит, он дает выход своим чувствам».
– Кто такие Чемы? – спросил Фурлоу.
– Хорошо, – сказал Келексел. – У тебя нормальное любопытство. – Он начал рассказывать о Чемах, их могуществе, бессмертии, корабле историй.
Но по-прежнему ничего не говорил о Рут. Фурлоу подумал, осмелится ли он задать вопрос о ней.
– Почему ты пришел ко мне? – спросил он. – Что, если я расскажу о вас?
– Вряд ли ты сможешь рассказать о нас, – заметил Келексел. – Да и кто поверит тебе, даже если ты и решишься на это?
Фурлоу обратил внимание на эту угрозу. Если допустить, что этот Келексел тот, за кого он себя выдает, тогда он, Фурлоу, в серьезной опасности. Кто может противостоять таким существам? Фурлоу вдруг почувствовал себя, как житель Сандвических островов перед железной пушкой.
– Зачем ты здесь? – повторил он свой вопрос.
«Как он надоел мне с этим вопросом!» – подумал Келексел. Он почувствовал смущение. Почему этот знахарь столь настойчив? Но ведь он и есть знахарь, первобытный колдун, возможно, обладающий таинственными знаниями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28