Ей показалось, что только что оттуда доносились чьи то голоса и шум. Она не была уверена, но все же вздохнула с облегчением, осмотрев помещение.
Купе было абсолютно пустым и носило на себе все признаки казенного порядка:
аккуратно застеленные серым с полосой одеялом полки, вытертый ковролин на полу да вазочка с пластмассовым цветком на столике у окна. Над полкой справа на бледно-зеленом пластике застыло кофейного цвета пятно - очень старое, видно было, что его много раз пытались оттереть, но неведомая жидкость намертво въелось в покрытие.
Скрытое в потолке радио изливало монотонную музыкальную заставку в восточном стиле. Вот она прервалась и в наступившей тишине приемник произнес, четко и профессионально расставляя ударения:
- Вы прослушали пьесу "Стуки-Дао". Пьесу о рельсах, шпалах и тех, кто по ним идет. Роли исполняли...
Проводница безразлично пожала плечами и, сделав шаг вперед, повернула ручку.
Приемник умолк. Теперь ничего не заглушало вой ветра.
Все с тем же усталым равнодушием на лице проводница вышла из купе и аккуратно задвинула за собой дверь.
Стук!
После чего направилась к выходу, ступая по вылинявшему до полной бесцветности ковровому покрытию на полу и методично выключая за собой свет. У выхода она задержалась, чтобы погасить освещение в тамбуре, после чего вагон погрузился во тьму. Она вышла в кружащую снегом ночь и захлопнула внешнюю дверь.
Стук!
Состав остался. Обледенелый, с наглухо зашторенными окнами и погашенными огнями, отцепленный от тепловоза, он остался там, где стоял и раньше, стоял уже долгое время под заунывный голодный вой снежной бури на запасном пути.
Конец.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23