Воины указывали на сгрудившихся на настилах людей. Хамрак сочувственно улыбнулся: гхалхалтары ещё не научились не радоваться при виде страха и горя других. А ведь каждый из зубоскалов мог оказаться в положении тех, над кем они сейчас смеялись. Только неизвестно, пощадят ли их тогда люди. Бессмертный перевел взгляд на двух всадников, приближавшихся к нему. Адъютант ехал, припадая к шее скакуна, торопясь. Халхидорог, как командир корпуса, не спешил, гарцевал. Он ловил на себе тысячи взоров, но старался делать вид, что не замечает этого, а потому показательно отворачивал голову от глядящих на него солдат. Подъехав к королю, Халхидорог натянул поводья, и конь послушно остановился.
- Что угодно вашему величеству?
- Возьми свой отряд и ступай в деревню. Собери побольше продовольствия. Оно нам очень нужно. А мы двинемся далее - к Коне. После нагонишь.
Халхидорог кивнул, немного подождал на случай, если возникнут ещё какие-нибудь указания, но король больше не сказал ни слова, и военачальник натянул поводья, готовясь вернуться к своему отряду. Хамрак вдруг потянулся вперед, словно хотел окликнуть ученика, но передумал: "Пусть сам решает с деревней, как хочет. Это будет ему проверкой. Судьба деревни будет лежать на его совести".
***
Осерта напряженно всматривалась в изогнувшийся и сломавшийся строй. Озлобленно шурша, он подался от берега. В общем движении войска резко обозначилась небольшая часть солдат, оставшихся стоять на месте - сотня гхалхалтаров и двести тварей. И в их числе был Халхидорог. Он вертел головой, соотнося свои скромные силы с удаляющейся армией. Постепенно она погружалась в желтоватую дымку и таяла в ней, сливаясь в одну черную полосу.
Видя, что их покинули, Осерта в тревоге обратилась к Халхидорогу:
- Что такое?
Он указал рукой на деревню:
- Сейчас нам туда. Король полагает, что, разделившись, мы займем княжество быстрее. Трогай!
Услышав команду, корпус двинулся с места.
- Но почему он выбрал для этого именно тебя?
- Не знаю. Впрочем, я не должен задавать вопросов. Мое дело повиноваться. Если, конечно, это не противоречит моим обещаниям, данным тебе, - поспешил добавить Халхидорог. - Задача только занять деревню и взять у жителей немного продовольствия. Это ведь не преступно?
Осерта кивнула, но не успокоилась:
- И все-таки, почему именно ты? Это опасно?
- Отчего же? Или ты думаешь, что горстка перепуганных дикарей сможет противостоять нам?
- Нет, конечно, нет. Но вдруг за ними кто-то есть…
Халхидорог поднял глаза, прищурился, словно видел девушку впервые.
- Ты хочешь сказать, что Хамрак заманил наш корпус в ловушку? Что он предал нас? - наконец спросил он.
- Я ничего не хочу сказать. Я просто волнуюсь.
Халхидорог вдруг вспомнил, что, когда покидал от короля, тот как будто хотел о чем-то предупредить, но смолчал. Предательство? Нет, бессмертный был не способен на такое. Халхидорог был почти уверен, что для победы в войне некромант пожертвовал бы и им, и его корпусом, и ещё тысячами жизней, но, посылая их на смерть, он обязательно сказал бы им об этом. В том-то и заключался его хваленый гуманизм: он не оберегал смертных от несчастий, но предупреждал об опасности, предоставляя им самим искать выход.
- Нет, Хамрак не предаст. Он не может. Все будет хорошо, - изрек Халхидорог.
- Я не сомневаюсь, - поддержала его Осерта, которая была уже не рада, что поделилась своими опасениями.
***
Люди на настилах заволновались. Кто-то спрыгнул в лодку, колебавшуюся на волнах, попытался отплыть, но его перехватили свои же и с силой выдернули наверх: нехай тоже пропадает.
Гхалхалтары подошли ближе, и Халхидорог уже собирался начать переговоры, как вдруг с тонким жужжанием из окна крайней хижины вырвалась стрела. Она взрыхлила землю у самых ног коня, и прошедший через многие схватки скакун все же осел от неожиданности, попятился назад. Гнев, вскипевший в груди, уже раскрыл Халхидорогу рот, но гхалхалтар вовремя вспомнил об обещании, данном Осерте, и неожиданно воскликнул:
- Нет зла! Нет зла!
В ответ на это несколько человек сорвались с настилов, кинулись в хижину, откуда стреляли. Другие, тыча пальцами, удивленно изучали людскую девушку на белой кобылице рядом с начальником гхалхалтаров.
С криками жители вывели из хижины старика с ожерельем из акульих клыков на шее. Он упирался и ругался, называя схвативших его предателями. Не обращая внимания, "предатели" подвели его к Халхидорогу и заговорили наперебой. За время похода гхалхалтар успел чуть-чуть обучиться у Осерты людскому языку, но его скудных знаний не хватало: бойкая речь парзийцев слилась в неясный гомон. Потеряв надежду добраться до смысла слов, Халхидорог обратился к девушке:
- Что они говорят?
- Что не хотят зла, и что выстрел - не их вина. Старик выжил из ума.
Неудачливый стрелок бесновался, рвался из облепивших его рук и брыкался. Ожерелье на его груди оборвалось, и акульи клыки рассыпались по песку. Халхидорог ухмыльнулся: "Люди явно желают выгородить свои шкуры жизнью несчастного полоумного деда". Вслух же он сказал:
- Передай им, что мы не будем никого трогать, если они разместят нас на несколько дней и обеспечат продовольствием на месяц вперед.
Осерта перевела. Люди смолкли, и даже старик перестал сопротивляться, резко обессилев и обвиснув на руках державших его парзийцев. Очевидно, требования гхалхалтарского начальника показались людям не столь страшными. Вздох облегчения пронесся над настилами.
- Добродетельнейший, что прикажешь делать с этим? - спросил один из жителей, ткнув в старика.
Тот вновь оживился, зыркнул по лицам гхалхалтаров, ища в них снисхождения. Халхидорог примирительно махнул рукой:
- Отпустите.
Парзийцы стали расходиться по домам. Вслед за ними последовали нежданные гости. Низшие, которым не хватило места в деревне, расположились на настилах и на теплой, пригретой солнцем песчаной полосе.
***
Небольшой отряд Байдана был в пути уже несколько дней, и плодородные пригороды столицы остались позади. Степь тянулась насколько хватало глаз. Байдан приостановился, щурясь, вгляделся в линию горизонта. Она была размыта в желтоватом мареве, словно краска потекла с вылинявшего в жару неба на разгоряченную землю.
- Так когда Вседержитель пошлет нам встречу с неприятелем? - ехидно поинтересовался лучник Рупин.
- Думаю, скоро.
- Не разминуться бы, - вставила Китара. - Нас ведь могут обойти.
- В твоих устах сама мудрость, - наигранно восхитился Рупин. - Гхалхалтары боятся наших клинков как огня. Им лучше протащиться лишний день под иссушающим солнцем, чем встретиться с нами!
- Эх, чтоб Вседержитель выдрал твой скорый на пустые слова язык, - рыкнул Байдан.
Рупин усмехнулся, но замолчал. Предводитель отряда отер пот со лба и упорно двинулся вперед. Китара, не желая отставать от него, поспешила следом. Выдохнувшийся колдун и лучник потащились сзади. Рупин не мог долго молчать, а потому через минуту, подмигнув, уже обернулся к Тулбу:
- А Китара хороша.
Колдун удивленно оторвал глаза от земли, наткнулся взглядом на стройную, подтянутую фигуру воительницы впереди.
- Стан её походит на кипарис. Сзади она прекрасна, - полусерьезно продолжал лучник.
- Потому ты и плетешься со мной в хвосте?
- Ха, может и потому, - засмеялся Рупин. - А ты поистине умен, Тулб!
Китара недовольно обернулась:
- Что изрекают твои пустые уста?
- Ступай, ступай, - отмахнулся Рупин. - Не твое дело, женщина.
***
Посреди степи одинокий странник был хорошо заметен. Это был старик в вылинявшей на солнце, расстегнутой рубахе. Через грудь его была перетянута веревка, на которой сзади болтался бурдюк, очевидно, с водой. Старик нисколько не испугался воинственных героев, и, вместо того чтобы свернуть, двинулся прямо навстречу.
- Как тебе имя? - Выкрикнул Байдан.
Белая улыбка разрезала черное лицо старика. Герою показалось это странным: "Чего он зубоскалит?"
- Откуда ты родом? - более воинственно повторил предводитель.
- Род мой исчез, как увядает трава в засуху. Я остался один.
- Куда держишь путь, оставшийся единственным в роду?
- На восток - от хамраковцев.
- А где привелось тебе жить до того, оставшийся единственным?
- Э, добрые воины, дома у меня нет. Я собрался и пошел. Вот все мое богатство, - старик потряс забулькавшим бурдюком.
- Невелико, - подал голос Рупин.
- Затвори свои уста, - оборвал его Байдан. - Ты, старый человек, скажи, знаешь ли, где гхалхалтары?
- О, то открыто лишь светлым очам Вседержителя. А что вам до хамраковцев?
- Бить идем, - погрозился Рупин.
- Э, мала сила ваша, как прутик против речного потока, - покачал головой старик.
- Сила не в числе, а в мастерстве.
- Добрые люди, вам мой совет: поверните, ибо разобьются умелые клинки ваши о воинство Хамрака. Более того, доходили до слуха моего вести, что есть промеж хамраковцев и такие, что каждый сотни стоит.
- Сотни червяков, - усмехнулся Рупин. - Я слышал, у них все войско из червяков неразумных и надо лишь Хамрака убить, чтоб колдовские чары рассеялись и войско по сторонам света расползлось.
- Как же вы надеетесь умертвить Хамрака, если он обрел бессмертие?
- А что, не слышал ли ты, старый человек, слов каких таинственных о зелье колдовском, посохе или мече, которым можно бессмертные чары разрушить? - поинтересовался до того молчавший Тулб.
- Нет. Пока непобедим Хамрак и несокрушимо его неисчислимое воинство. Один гоблин в нашем поселении изрекал такие слова: что однажды отсекли Хамраку голову, а она на тоже место возвернулась.
- Это суждено нам испробовать, - Рупин погладил рукоять кинжала.
- Испробуйте, и да сопутствует вам удача, - кивнул старик.
- Пусть она пребудет и с тобой, оставшийся единственным в роду.
Они разошлись в разные стороны: старик - на восток, к ещё находящейся в безопасности столице; герои - на запад, к заливу, где "ожидала их славная победа над несметным воинством Бессмертного Хамрака, Мага Ночи".
***
Халхидорог сидел на циновке, поджав ноги под себя. Солнечные лучи пробивались сквозь щели хижины, и золотыми полосками рассыпались по полу. На другой половине дома за занавеской гремела котелками хозяйка - немолодая парзийка. Осерта, бывшая кухарка, старалась помогать ей по работе, но Халхидорог был против: негоже невесте начальника корпуса возиться на кухне.
Он поднял голову и, стряхнув со лба длинную прядь, посмотрел на девушку.
- Ну вот, а ты боялась, что жители не примут нас.
- Я не боялась. Люди не злы. Если относиться к ним по-доброму, они станут друзьями. Ты не казнил старика, стрелявшего в тебя, никого не ограбил, а потому они сами согласились стать подданными короля. Сила в доброте.
- Странно, ты рассуждаешь, как мой учитель Хамрак.
Осерта села рядом с Халхидорогом.
- Расскажи мне про Хамрака. Я видела его, но никогда не разговаривала. А ведь ты его хорошо знаешь. Какой он на самом деле?
Халхидорог задумался и ответил не сразу:
- Ты задала очень сложный вопрос. Нельзя точно охарактеризовать обычного смертного, а Хамрак - бессмертный, и его натура во много раз сложнее и запутаннее. Многие его любят, боготворят, слушаются и видят в нем спасителя. Другие ненавидят его, считая, что он посланник Зла. Хамрак проповедует торжество жизни над смертью, и, когда я его слушаю, мне кажется, что он чистый, светлый пророк. Однако он вместе с тем король, и не просто король, а тот, кто начал Великую Войну.
- Но может он невиновен?
- Ты хочешь сказать, что, возможно, он не хотел войны?
- Да.
- Я бы поверил в то, если бы Хамрак был простым смертным, но он - некромант - повелитель душ. Ему подвластно все. И если его воля одолела смерть, то почему она не смогла повергнуть в ничто прихоть Гамара и горстки его сторонников?
- Горстки? - Осерта пытливо вгляделась в Халхидорога.
Он встретил её внимательный взгляд и вдруг смутился.
- Признайся, когда начиналась война, ты был рад тому. Ты видел в ней возможность проявить себя, применить все, чему обучился за долгие годы в училище воителей?
Гхалхалтар улыбнулся:
- А ведь ты права! Так оно и было. Но теперь это позади, и сейчас я мечтаю только об одном: чтобы все кончилось и чтобы мы поселились вдвоем на каком-нибудь зеленом острове во Внутреннем море.
- Или в Виландоре.
- Нет, в Виландоре холодно.
- Я согрею тебя, - Осерта прижалась к Халхидорогу.
Он вдруг вспомнил Лукавого и его рассуждения про девушек и теплые плащи. Это воспоминание перенесло Халхидорога в далекое Грохбундерское ущелье.
- Отчего ты молчишь, - Осерта взглянула на гхалхалтара.
- Просто задумался. Помнишь, как мы с тобой гуляли по равнине, а попадавшиеся солдаты смотрели и завидовали нам?
- Помню. Они, кажется, и сейчас завидуют нам.
- Пусть, ведь, пока мы вместе, нам ничего не страшно и все будет хорошо.
- Я знаю, ибо люди, и гхалхалтары, и даже твари не злы, если относиться к ним с добром.
***
Герои расположились на ночлег в одной из деревенек, затерянных в степи. Открытая всем ветрам, она казалась одинокой и жалкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68