женщины стали сами подходить к нему на улицах. Они умело и изобретательно обходили правила союзов, чтобы броситься в его объятия.
К несчастью, на Диамондиане таких женщин не было.
Но теперь у Мортона была Изолина. Судя по её рассуждениям на тему любви, эта женщина не ждала от него быстрых действий. По всей видимости, она хотела лучше запечатлеть свой образ в его душе. Мортон позволил ей это, сказав себе, что тем временем он сможет немало узнать.
Изолина заговорила:
- Когда эта война кончится, я отправлюсь в Дамаск. Вы понимаете почему?
Мортон не смог удержаться от улыбки, услышав её простодушный обет. Этой поездки, конечно, никогда не будет. Он ответил, переводя символику Изолины в слова:
- Возвращение к морали и, как я полагаю, к жизни в уединении, забвение всего, что происходит сейчас. Я бы посоветовал вам съездить в Рим и получить благословение папы.
Она засмеялась - сначала весело, потом немного истерически, под конец горько.
- Боюсь, что моя история слишком известна, чтобы я могла её скрыть.
Выражение лица Изолины снова изменилось: она опять была спокойна, но лицо оставалось розовым - краска волнения не совсем сошла с него.
- Полковник, - медленно заговорила она, - позвольте мне напомнить вам о вашем долге. Когда я освобожу вас, я буду чувствовать себя спокойнее, если вы сохраните воспоминание о том, что обладали мной. Вот так. Когда вы сделаете это, можете уходить.
Оба довольно быстро возвратились к реальной жизни.
Обстановка и момент были не совсем те, на которые надеялся Мортон, но близкие к ним.
- Что ваш отец сказал вам о ситуации в Овраге Гиюма?
К удивлению полковника, Изолина ответила сразу:
- Я звонила в его штаб. Мне сказали, что отец отправился туда. Я не хотела ставить его в неловкое положение, задавая вопросы его подчиненным.
Мортону этот ответ показался уловкой, но тогда Изолина хитрила очень неумело: было трудно поверить, что её отец не имел свободной линии связи, по которой дочь могла найти его где угодно. И печаль во взгляде Изолины выглядела убедительно.
Тем не менее Мортон должен был обязательно добраться до сути этого дела.
- Если катастрофа произошла, что вы думаете о словах моего дружественного ирска? Могли диамондианцы сделать какую-то оплошность?
Эти слова вызвали гримасу на прекрасном лице Изолины. По нему словно прошла волна, захватившая все мускулы, которые мог видеть Мортон.
- Диамондианцы...
Голос Изолины прервался, словно невысказанные слова душили её.
- Вы не можете себе представить, что такое наши мужчины, - снова заговорила она. - Они...
Изолина снова замолчала, и её лицо сморщилось.
- Вы не можете этого представить, - повторила она.
В этом было столько отчаяния и старой как мир тоски, что Мортон положил руку на обнаженное плечо Изолины и нежно потянул её к себе.
Молодая женщина без колебания бросилась к нему на грудь, и их тела в первый раз коснулись друг друга. Потом Изолина обвила Мортона руками и изо всех сил сжала его в своих объятиях.
- Не знаю, что вы сделали, но вы вернули меня себе самой. Может быть, я воспользуюсь этим, чтобы измениться, и прекращу игру в поддельную проститутку.
Если эти слова были хитростью, Изолина была великолепной актрисой. Мортон поверил ей, хотя циничное сомнение слегка кольнуло его душу. Поэтому то, что последовало дальше, прошло не так фальшиво, как опасался Мортон, и когда их ласки достигли кульминации, он чувствовал неподдельное влечение, а Изолина прекрасно изобразила экстаз. Мортон не желал верить, что это была лишь профессиональная игра "поддельной проститутки".
Наконец Изолина со вздохом оторвалась от него.
- Это... этого я не забуду никогда, - прошептала она.
- Ну... - заговорил Мортон и вдруг замолчал.
Где-то в доме раздался душераздирающий крик. Кричал мужчина. Этот вопль оборвался почти так же быстро, как возник. В дышавшей смертью тишине Мортон почувствовал, что тело прижимавшейся к нему женщины вытянулось как струна. В следующее мгновение Изолина, отбрасывая одеяла, спрыгнула с постели и бросилась к комоду. Она уже выдвигала один из его ящиков, когда дверь распахнулась и в комнату ворвались шесть или семь ирсков. Они скользили и волнообразно извивались - это у ирсков заменяло бег - и были вооружены маленькими энергетическими пистолетами.
Нападавшие могли бы выстрелами раздробить Изолину на атомы, но один из них, видимо командир, крикнул во все горло:
- Хватайте ее! Держите!
Приказ был выполнен с ошеломляющей быстротой: ирски находились на пороге комнаты, а через тысячную долю секунды два из них стояли по бокам Изолины и держали её.
Мортон, который во время молниеносного вторжения успел встать с кровати, вспомнил, как Лозитин мгновенно поднялся по лестнице своего дома.
"Неужели эти существа могут везде так перелетать с места на место?"
Командир ирсков осмотрелся, потом подошел к креслу, внимательно оглядел Мортона и сказал ему:
- Вот ваша одежда, полковник. Одевайтесь, и быстро!
Его тон не располагал к разговору, и Мортон примерно через три минуты после того, как вскочил с кровати, уже был одет и обут. Это не был его личный рекорд, но результат был неплохой.
- Вы пойдете с нами, полковник, - заявил ирск и, повернувшись к своим подчиненным, скомандовал: - Ну, пошли! Уходим!
- А женщину куда? - спросил один из них. - Мы всех здесь перебили. Ее нельзя оставить.
- Ты что, не видишь, что это его подружка? - раздраженно ответил командир. - Думай хоть немного!
Ирск-солдат, судя по всему, подчинился, но все же сказал:
- Ты не думаешь, что нам стоит посмотреть, что она хотела взять из ящика?
Нападавшие открыли ящик и обнаружили в нем два маленьких автоматических пистолета. Ирски, охранявшие Изолину, взяли их - каждый по одному - и отошли от своей пленницы. Изолина, которая застыла неподвижно, когда её схватили, не пошевельнулась и теперь, лишь подняла глаза и сказала:
- У полковника Мортона были неприятности с явлением, которое он называет Тьмой и которое, кажется, перенесло его сознание в ум ирска.
При этих словах все замерли.
- Вот поэтому мы и увозим Мортона, - ответил командир. - Когда это произошло, он узнал больше, чем мы думали, а в результате у нас возникла проблема, которую трудно решить.
- Ирски столько лет жили, судя по всему, в полном согласии с диамондианцами, и за все это время никто из нас совершенно ничего не слышал о подобном явлении. Что такое эта Тьма? Почему её держали в секрете? И почему она поместила сознание полковника Мортона в мозг ирска, дружественного к диамондианцам?
- Когда мы это узнаем, может быть, у нас тоже будет что сказать! отрезал командир отряда.
Но молодая женщина настаивала:
- Значит, все-таки существует что-то, о чем вам запрещено говорить?
Какое-то время все молча смотрели на нее. Наконец командир ирсков щупальцем сделал Мортону знак выходить и одновременно ответил Изолине:
- Нам нечего вам сказать: Тьма не для людей.
После этого Мортон вышел из комнаты. Двое из его похитителей шли впереди него, а остальные четверо сзади. Последний из них закрыл дверь.
10
Мортон снова оказался на лестничной площадке, которая была залита ярким светом люстры, висевшей над лестницей.
Все произошло так быстро, что у него до сих пор не было времени думать. В его уме была лишь одна мысль - выйти из этой комнаты, пока эти существа не изменили свое мнение и не убили Изолину. Но теперь...
Теперь, стоя здесь, Мортон спросил себя: "А что же я?"
Больше суток он был игрушкой в чужих руках. Сначала им завладела Тьма. Потом его недолгая мнимая свобода в больнице. Почти сразу же после этого его похитили диамондианские заговорщики и держали его в своей власти до ночи... Кстати, который час? Одиннадцать или даже двенадцать ночи, подумал полковник.
Конечно, в те минуты, которые он провел в объятиях Изолины, он, может быть, действовал свободно и по собственной воле. Но вот он снова в плену, на этот раз у восставших ирсков.
"Могу ли я что-нибудь сделать? Могу ли я сам принять решение?"
Например, нельзя ли выяснить, почему этим ирскам понадобилось взять его в плен? И, не загадывая, что будет дальше, полковник спросил:
- Чего вы, собственно, хотите от меня?
Вместо ответа командир ирсков указал ручным щупальцем на лестницу и приказал:
- Сюда!
Мортон не стал спорить и спустился вниз, как ему было приказано. У подножия лестницы он увидел первый труп - тело пожилой женщины, должно быть гувернантки или горничной, потому что она была в форме. Женщина лежала скрючившись, и потому трудно было понять, каким оружием она была убита.
На первом этаже Мортон, подчиняясь новому властному жесту командира ирсков, зашагал дальше - как он думал, в переднюю часть дома. Бросив взгляд налево, внутрь комнаты, большая дверь которой была открыта, он увидел трупы пяти или шести мужчин и трех женщин. Комната была слабо освещена, и, кроме мертвых тел, в ней находилось более десяти ирсков. Группа, которая вела Мортона, остановилась. Два отряда соединились, и один из тех, кто спустился с Мортоном, спросил:
- А где остальные?
- Еще внизу. Мы тут нашли целое гнездо: тридцать пять мужчин и одиннадцать женщин только в доме, - с довольным видом ответил командир второй группы.
- Прекрасно, - ответил тот, кто привел Мортона. - Но теперь ты должен приказать своему дилу (он употребил это слово в значении "мужской отряд") подняться наверх: мы нашли того, кого искали.
Он указал на Мортона.
- Гм! - отозвался второй. - Ну вот, я позвал их.
Скользя по полу, он подошел к Мортону, встал перед ним и приготовился заговорить, но пленник опередил его:
- Я вхожу в Комиссию по Переговорам. Чего вы хотите от меня такого, о чем мы не можем говорить более дружелюбно?
Если ирск и удивился этим словам, по его лицу это не было видно. Он объявил Мортону торжествующим тоном:
- Полковник, мы взяли вас в плен по причине, которая не имеет никакого отношения к переговорам. Мы знаем, что вы и некий ирск стали духовными братьями, но мы совершенно не знаем, как исправить нечто другое, произошедшее из-за этого. Вот почему мы должны увезти вас с собой, чтобы изучить эту проблему и действовать так, как окажется нужным.
- Только что вы молча вызвали своих товарищей. Мне кажется, что вы все можете связываться друг с другом телепатически.
- Это не совсем так, - объяснил ирск. - Тут действительно участвует ум, - он слегка стукнул себя по лбу, - но, кроме мозга, нужно ещё кое-что то, что мы держали в тайне от людей. И здесь с нами без спора соглашаются даже ирски с зелеными полосами на одежде - друзья диамондианцев.
- Что это за причина? - спросил Мортон.
Повстанец медлил. Полковник внутренне сжался, ожидая ответа: он чувствовал, что сейчас узнает, насколько верна его интуиция.
Внезапно ирск заговорил:
- Диамондианцы слишком неустойчивы эмоционально и умственно. Они разрушили бы нашу систему, поэтому мы не могли открыть её вам.
- У меня сложилось впечатление, что в наше время восставшие ирски тоже излишне эмоциональны, - иронически возразил Мортон.
Его собеседник признал это:
- Близость к диамондианцам подействовала на нас, как зараза: наш народ, жизнь которого была совершенно спокойной и мирной, стал таким же страстным и склонным к насилию, как диамондианцы.
- То, что вы сказали, правда, и если ирски теперь тоже дают волю своим чувствам, почему вы сами не разрушили свою систему мысленной связи?
- Не думайте, что мы не беспокоимся об этом. Именно поэтому вы нам и нужны.
Мортон хотел заговорить, чтобы выразить свое изумление, но ирск движением щупальца приказал ему молчать.
- Мы поговорим обо всем этом позже, а сейчас вас вызывают к видеокому.
Это было настолько нелепо и неожиданно, что Мортон сначала потерял дар речи, а потом смог лишь ошеломленно переспросить:
- Меня? Меня зовут к видеокому?
Но он служил в разведке и потому произнес это так тихо, что никто, кроме него самого, не расслышал. Не сказав больше ни слова и скрывая свое недоумение, полковник прошел в указанную ему комнату и там немало времени молча и неподвижно рассматривал того, кто глядел на него с экрана видеокома.
Это был темно-русый мужчина с серыми глазами на узком лице, который язвительно улыбался. Мортон узнал капитана Марриотта, командира военного поста Каподочино-Корапо.
- Вы помните меня? - прозвучал голос Марриотта.
- Прекрасно помню, - сухо ответил Мортон.
Но, ответив, полковник задумался: было совершенно неестественно, что Марриотт надеялся быть узнанным человеком, который видел его только раз и очень недолго.
Мортон отметил про себя, что ожидал увидеть Марриотта скорее на стороне диамондианцев, чем на стороне ирсков.
- В этом деле я на стороне всех, возможно даже, что и на вашей, полковник. Если бы жизнь продолжалась вечно, никому не пришлось бы решать, где он хочет провести остаток своих дней. Когда я узнал о положении на Диамондиане, я наконец понял, что нашел свое пристанище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
К несчастью, на Диамондиане таких женщин не было.
Но теперь у Мортона была Изолина. Судя по её рассуждениям на тему любви, эта женщина не ждала от него быстрых действий. По всей видимости, она хотела лучше запечатлеть свой образ в его душе. Мортон позволил ей это, сказав себе, что тем временем он сможет немало узнать.
Изолина заговорила:
- Когда эта война кончится, я отправлюсь в Дамаск. Вы понимаете почему?
Мортон не смог удержаться от улыбки, услышав её простодушный обет. Этой поездки, конечно, никогда не будет. Он ответил, переводя символику Изолины в слова:
- Возвращение к морали и, как я полагаю, к жизни в уединении, забвение всего, что происходит сейчас. Я бы посоветовал вам съездить в Рим и получить благословение папы.
Она засмеялась - сначала весело, потом немного истерически, под конец горько.
- Боюсь, что моя история слишком известна, чтобы я могла её скрыть.
Выражение лица Изолины снова изменилось: она опять была спокойна, но лицо оставалось розовым - краска волнения не совсем сошла с него.
- Полковник, - медленно заговорила она, - позвольте мне напомнить вам о вашем долге. Когда я освобожу вас, я буду чувствовать себя спокойнее, если вы сохраните воспоминание о том, что обладали мной. Вот так. Когда вы сделаете это, можете уходить.
Оба довольно быстро возвратились к реальной жизни.
Обстановка и момент были не совсем те, на которые надеялся Мортон, но близкие к ним.
- Что ваш отец сказал вам о ситуации в Овраге Гиюма?
К удивлению полковника, Изолина ответила сразу:
- Я звонила в его штаб. Мне сказали, что отец отправился туда. Я не хотела ставить его в неловкое положение, задавая вопросы его подчиненным.
Мортону этот ответ показался уловкой, но тогда Изолина хитрила очень неумело: было трудно поверить, что её отец не имел свободной линии связи, по которой дочь могла найти его где угодно. И печаль во взгляде Изолины выглядела убедительно.
Тем не менее Мортон должен был обязательно добраться до сути этого дела.
- Если катастрофа произошла, что вы думаете о словах моего дружественного ирска? Могли диамондианцы сделать какую-то оплошность?
Эти слова вызвали гримасу на прекрасном лице Изолины. По нему словно прошла волна, захватившая все мускулы, которые мог видеть Мортон.
- Диамондианцы...
Голос Изолины прервался, словно невысказанные слова душили её.
- Вы не можете себе представить, что такое наши мужчины, - снова заговорила она. - Они...
Изолина снова замолчала, и её лицо сморщилось.
- Вы не можете этого представить, - повторила она.
В этом было столько отчаяния и старой как мир тоски, что Мортон положил руку на обнаженное плечо Изолины и нежно потянул её к себе.
Молодая женщина без колебания бросилась к нему на грудь, и их тела в первый раз коснулись друг друга. Потом Изолина обвила Мортона руками и изо всех сил сжала его в своих объятиях.
- Не знаю, что вы сделали, но вы вернули меня себе самой. Может быть, я воспользуюсь этим, чтобы измениться, и прекращу игру в поддельную проститутку.
Если эти слова были хитростью, Изолина была великолепной актрисой. Мортон поверил ей, хотя циничное сомнение слегка кольнуло его душу. Поэтому то, что последовало дальше, прошло не так фальшиво, как опасался Мортон, и когда их ласки достигли кульминации, он чувствовал неподдельное влечение, а Изолина прекрасно изобразила экстаз. Мортон не желал верить, что это была лишь профессиональная игра "поддельной проститутки".
Наконец Изолина со вздохом оторвалась от него.
- Это... этого я не забуду никогда, - прошептала она.
- Ну... - заговорил Мортон и вдруг замолчал.
Где-то в доме раздался душераздирающий крик. Кричал мужчина. Этот вопль оборвался почти так же быстро, как возник. В дышавшей смертью тишине Мортон почувствовал, что тело прижимавшейся к нему женщины вытянулось как струна. В следующее мгновение Изолина, отбрасывая одеяла, спрыгнула с постели и бросилась к комоду. Она уже выдвигала один из его ящиков, когда дверь распахнулась и в комнату ворвались шесть или семь ирсков. Они скользили и волнообразно извивались - это у ирсков заменяло бег - и были вооружены маленькими энергетическими пистолетами.
Нападавшие могли бы выстрелами раздробить Изолину на атомы, но один из них, видимо командир, крикнул во все горло:
- Хватайте ее! Держите!
Приказ был выполнен с ошеломляющей быстротой: ирски находились на пороге комнаты, а через тысячную долю секунды два из них стояли по бокам Изолины и держали её.
Мортон, который во время молниеносного вторжения успел встать с кровати, вспомнил, как Лозитин мгновенно поднялся по лестнице своего дома.
"Неужели эти существа могут везде так перелетать с места на место?"
Командир ирсков осмотрелся, потом подошел к креслу, внимательно оглядел Мортона и сказал ему:
- Вот ваша одежда, полковник. Одевайтесь, и быстро!
Его тон не располагал к разговору, и Мортон примерно через три минуты после того, как вскочил с кровати, уже был одет и обут. Это не был его личный рекорд, но результат был неплохой.
- Вы пойдете с нами, полковник, - заявил ирск и, повернувшись к своим подчиненным, скомандовал: - Ну, пошли! Уходим!
- А женщину куда? - спросил один из них. - Мы всех здесь перебили. Ее нельзя оставить.
- Ты что, не видишь, что это его подружка? - раздраженно ответил командир. - Думай хоть немного!
Ирск-солдат, судя по всему, подчинился, но все же сказал:
- Ты не думаешь, что нам стоит посмотреть, что она хотела взять из ящика?
Нападавшие открыли ящик и обнаружили в нем два маленьких автоматических пистолета. Ирски, охранявшие Изолину, взяли их - каждый по одному - и отошли от своей пленницы. Изолина, которая застыла неподвижно, когда её схватили, не пошевельнулась и теперь, лишь подняла глаза и сказала:
- У полковника Мортона были неприятности с явлением, которое он называет Тьмой и которое, кажется, перенесло его сознание в ум ирска.
При этих словах все замерли.
- Вот поэтому мы и увозим Мортона, - ответил командир. - Когда это произошло, он узнал больше, чем мы думали, а в результате у нас возникла проблема, которую трудно решить.
- Ирски столько лет жили, судя по всему, в полном согласии с диамондианцами, и за все это время никто из нас совершенно ничего не слышал о подобном явлении. Что такое эта Тьма? Почему её держали в секрете? И почему она поместила сознание полковника Мортона в мозг ирска, дружественного к диамондианцам?
- Когда мы это узнаем, может быть, у нас тоже будет что сказать! отрезал командир отряда.
Но молодая женщина настаивала:
- Значит, все-таки существует что-то, о чем вам запрещено говорить?
Какое-то время все молча смотрели на нее. Наконец командир ирсков щупальцем сделал Мортону знак выходить и одновременно ответил Изолине:
- Нам нечего вам сказать: Тьма не для людей.
После этого Мортон вышел из комнаты. Двое из его похитителей шли впереди него, а остальные четверо сзади. Последний из них закрыл дверь.
10
Мортон снова оказался на лестничной площадке, которая была залита ярким светом люстры, висевшей над лестницей.
Все произошло так быстро, что у него до сих пор не было времени думать. В его уме была лишь одна мысль - выйти из этой комнаты, пока эти существа не изменили свое мнение и не убили Изолину. Но теперь...
Теперь, стоя здесь, Мортон спросил себя: "А что же я?"
Больше суток он был игрушкой в чужих руках. Сначала им завладела Тьма. Потом его недолгая мнимая свобода в больнице. Почти сразу же после этого его похитили диамондианские заговорщики и держали его в своей власти до ночи... Кстати, который час? Одиннадцать или даже двенадцать ночи, подумал полковник.
Конечно, в те минуты, которые он провел в объятиях Изолины, он, может быть, действовал свободно и по собственной воле. Но вот он снова в плену, на этот раз у восставших ирсков.
"Могу ли я что-нибудь сделать? Могу ли я сам принять решение?"
Например, нельзя ли выяснить, почему этим ирскам понадобилось взять его в плен? И, не загадывая, что будет дальше, полковник спросил:
- Чего вы, собственно, хотите от меня?
Вместо ответа командир ирсков указал ручным щупальцем на лестницу и приказал:
- Сюда!
Мортон не стал спорить и спустился вниз, как ему было приказано. У подножия лестницы он увидел первый труп - тело пожилой женщины, должно быть гувернантки или горничной, потому что она была в форме. Женщина лежала скрючившись, и потому трудно было понять, каким оружием она была убита.
На первом этаже Мортон, подчиняясь новому властному жесту командира ирсков, зашагал дальше - как он думал, в переднюю часть дома. Бросив взгляд налево, внутрь комнаты, большая дверь которой была открыта, он увидел трупы пяти или шести мужчин и трех женщин. Комната была слабо освещена, и, кроме мертвых тел, в ней находилось более десяти ирсков. Группа, которая вела Мортона, остановилась. Два отряда соединились, и один из тех, кто спустился с Мортоном, спросил:
- А где остальные?
- Еще внизу. Мы тут нашли целое гнездо: тридцать пять мужчин и одиннадцать женщин только в доме, - с довольным видом ответил командир второй группы.
- Прекрасно, - ответил тот, кто привел Мортона. - Но теперь ты должен приказать своему дилу (он употребил это слово в значении "мужской отряд") подняться наверх: мы нашли того, кого искали.
Он указал на Мортона.
- Гм! - отозвался второй. - Ну вот, я позвал их.
Скользя по полу, он подошел к Мортону, встал перед ним и приготовился заговорить, но пленник опередил его:
- Я вхожу в Комиссию по Переговорам. Чего вы хотите от меня такого, о чем мы не можем говорить более дружелюбно?
Если ирск и удивился этим словам, по его лицу это не было видно. Он объявил Мортону торжествующим тоном:
- Полковник, мы взяли вас в плен по причине, которая не имеет никакого отношения к переговорам. Мы знаем, что вы и некий ирск стали духовными братьями, но мы совершенно не знаем, как исправить нечто другое, произошедшее из-за этого. Вот почему мы должны увезти вас с собой, чтобы изучить эту проблему и действовать так, как окажется нужным.
- Только что вы молча вызвали своих товарищей. Мне кажется, что вы все можете связываться друг с другом телепатически.
- Это не совсем так, - объяснил ирск. - Тут действительно участвует ум, - он слегка стукнул себя по лбу, - но, кроме мозга, нужно ещё кое-что то, что мы держали в тайне от людей. И здесь с нами без спора соглашаются даже ирски с зелеными полосами на одежде - друзья диамондианцев.
- Что это за причина? - спросил Мортон.
Повстанец медлил. Полковник внутренне сжался, ожидая ответа: он чувствовал, что сейчас узнает, насколько верна его интуиция.
Внезапно ирск заговорил:
- Диамондианцы слишком неустойчивы эмоционально и умственно. Они разрушили бы нашу систему, поэтому мы не могли открыть её вам.
- У меня сложилось впечатление, что в наше время восставшие ирски тоже излишне эмоциональны, - иронически возразил Мортон.
Его собеседник признал это:
- Близость к диамондианцам подействовала на нас, как зараза: наш народ, жизнь которого была совершенно спокойной и мирной, стал таким же страстным и склонным к насилию, как диамондианцы.
- То, что вы сказали, правда, и если ирски теперь тоже дают волю своим чувствам, почему вы сами не разрушили свою систему мысленной связи?
- Не думайте, что мы не беспокоимся об этом. Именно поэтому вы нам и нужны.
Мортон хотел заговорить, чтобы выразить свое изумление, но ирск движением щупальца приказал ему молчать.
- Мы поговорим обо всем этом позже, а сейчас вас вызывают к видеокому.
Это было настолько нелепо и неожиданно, что Мортон сначала потерял дар речи, а потом смог лишь ошеломленно переспросить:
- Меня? Меня зовут к видеокому?
Но он служил в разведке и потому произнес это так тихо, что никто, кроме него самого, не расслышал. Не сказав больше ни слова и скрывая свое недоумение, полковник прошел в указанную ему комнату и там немало времени молча и неподвижно рассматривал того, кто глядел на него с экрана видеокома.
Это был темно-русый мужчина с серыми глазами на узком лице, который язвительно улыбался. Мортон узнал капитана Марриотта, командира военного поста Каподочино-Корапо.
- Вы помните меня? - прозвучал голос Марриотта.
- Прекрасно помню, - сухо ответил Мортон.
Но, ответив, полковник задумался: было совершенно неестественно, что Марриотт надеялся быть узнанным человеком, который видел его только раз и очень недолго.
Мортон отметил про себя, что ожидал увидеть Марриотта скорее на стороне диамондианцев, чем на стороне ирсков.
- В этом деле я на стороне всех, возможно даже, что и на вашей, полковник. Если бы жизнь продолжалась вечно, никому не пришлось бы решать, где он хочет провести остаток своих дней. Когда я узнал о положении на Диамондиане, я наконец понял, что нашел свое пристанище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31