Она повернулась и кивнула, чтобы я ее догнал, и мы вчетвером, то есть Императрица Зарика, Держава, Лойош и я, молча пошли по коридору. Впервые ли она шла рядом с представителем Дома Джарега, джарегом, или человеком с Востока? Впрочем, если у нее действительно любовник…
Она поймала мой взгляд, и я отвернулся, чувствуя, что краснею.
– Вам в голову пришли недостойные мысли о вашей Императрице? – В ее голосе слышался смех, а не обида.
– Просто вспомнил слухи, ваше величество.
– Ах вот оно что. О моем любовнике, человеке с Востока.
– М-м-м… да.
– Чистая правда, – сказала она. – Его зовут Ласло. Он мой любовник вовсе не потому, что он с Востока, и не вопреки. Он мой любовник потому, что я его люблю, и он человек с Востока, поскольку именно к этому Дому принадлежит его душа.
Я облизнул губы:
– Как вам удается читать мои мысли, если мой друг ничего не замечает?
Зарика рассмеялась:
– Я наблюдаю за вашим лицом и строю догадки. У меня неплохо получается.
– И все?
– Часто этого бывает достаточно. Например, я видела, как вы пытались предотвратить покушение на мою жизнь, которого не произошло бы. Неужели вы забыли про Державу, охраняющую жизнь Императора?
Я снова покраснел. Я забыл. Чтобы оправдаться, я заметил:
– Это не всегда помогает.
– Вы, – заявила Зарика, – не Марио. Как и ваш приятель с Гринери.
– Значит, покушение – плод моего воображения?
– Да.
– Но как вы узнали, о чем я подумал?
– Вы не позаботились о том, чтобы скрыть свою тревогу, к тому же вы убийца.
– Кто, я?
– Да, – ответила она. – Вы.
Мне было нечего сказать, и я промолчал. Мы свернули и пошли по коридору с белыми стенами.
– Почему-то мне лучше всего думается, когда я здесь прогуливаюсь.
– Как тиаса, – не подумав, сказал я.
– Что?
– Простите, ваше величество. Я слышал такую поговорку: тиаса думает во время ходьбы, дракон – стоя на месте, лиорн сидя, а тсер думает потом.
Она рассмеялась:
– А когда думаете вы, мой добрый джарег?
– Все время, ваше величество. С этим я ничего не могу поделать.
– Да, знакомое чувство.
Мы прошлись еще немного.
Императрица держалась со мной свободно, но над ее головой кружила Держава, периодически меняя цвет – от темно-коричневого несколько минут назад к спокойному синему.
Может быть, она сознательно хочет меня смутить, подумал я.
– Вы очень необычный человек, баронет Владимир Талтош, – неожиданно заявила Зарика. – Вы привезли с собой в Империю человека, который мог оказаться убийцей, и разрешили ему выступить передо мной, однако были готовы защищать меня, когда решили, что он собирается меня убить.
– Откуда вы знаете, что он с Гринери?
– Я заподозрила это, когда убедилась в том, что он полностью закрыт псионически. Потом я обратилась к Державе. Выяснилось, что именно на Гринери носят такую одежду и так играют на барабане.
– Понятно, ваше величество, зачем вы меня пригласили?
– Чтобы взглянуть на вас. О, у меня остались смутные воспоминания о том, как вы ловко избегали прямых ответов во время расследования одного убийства. Но я хотела познакомиться поближе с человеком, который угрожал представителю своего Дома прямо во дворце и чья жена является лучшим другом наследницы трона.
Я рассмеялся, вспомнив природу этой дружбы.
– Да, – сказала она. – Мне все о них известно.
– Откуда?
Императрица покачала головой:
– Норатар ничего мне не рассказывала. Но я все-таки Императрица. Подозреваю, что моя шпионская сеть лучше вашей, лорд Талтош.
Ой!
– Не сомневаюсь, ваше величество.
Чего же она не знает? Известно ли ей, к примеру, что войну с Гринери развязал именно я? Наверное, нет, в противном случае я бы сидел в соседней с Коти камере.
– Неужели вы всегда так проводите празднование Нового года, ваше величество?
– Когда нам одновременно с войной угрожает еще и восстание, я не могу чувствовать себя спокойно, баронет. Я должна принять важные решения – например, следует ли мне отказаться от престола в пользу Дома Дракона. Я буду весь день встречаться с людьми, которые могут сыграть в происходящем существенную роль.
– Но что заставляет вас полагать, будто я имею отношение к войне и восстанию, ваше величество?
– Я могла дать несколько разных ответов на ваш вопрос, но самый короткий состоит в том, что, когда я попросила Державу назвать имена этих людей, ваше появилось одним из первых. Я не знаю почему. Вы можете мне объяснить?
– Нет, – ответил я, стараясь контролировать выражение своего лица.
– Не можете или не станете?
– Не стану, ваше величество.
– Очень хорошо, – сказала Императрица, и я наконец смог вздохнуть.
– Нам грозит война, ваше величество?
– Да.
– Я сожалею.
– И я тоже. Над союзом Гринери и Элде будет трудно одержать победу. Для нас практически невозможно осуществить высадку на островах, а сами мы имеем очень протяженную береговую линию, которую нужно защищать. В конечном счете мы раздавим их численностью, но придется заплатить очень высокую цену – мы потеряем много жизней и золота.
– Чего они хотят, ваше величество?
– Я не знаю. Создается впечатление, что им ничего не нужно. Возможно, за войной и союзом с Элде стоит безумец. Или бог.
Мы еще раз свернули, снова налево, и я почувствовал, что пол начинает понемногу подниматься.
– Где мы сейчас находимся, ваше величество?
– Вы знаете, я не совсем уверена. Я часто здесь прогуливаюсь, но никогда не задавалась вопросом, где именно находится это место. Тут нет других дверей или проходов, о которых мне доводилось бы слышать. Иногда я спрашиваю себя: зачем вообще нужен такой длинный коридор? Может быть, именно для прогулок?
– Но тогда он практически бесполезен во время правления драконов, лиорнов или тсеров.
Зарика улыбнулась:
– Наверное, вы правы.
Теперь коридор шел по прямой.
– Ваше величество, почему моя жена в темнице?
Она вздохнула:
– Давайте будем точными. Это не темница. Под темницами следует понимать сырые камеры, где герцог Не-Проклинай-Меня держал купцов, которых у него не было основания казнить, но чьих богов он любил гораздо больше, чем их цены. Леди Коти Талтош, графиня Лостгард Клефт и окрестностей, находится в Имперской тюрьме по подозрению в заговоре против Империи.
Я прикусил язык.
– Принято к сведению, ваше величество.
– Хорошо. А теперь я скажу, почему леди Талтош здесь: причина одна – она так хочет. Я получила прошение о ее освобождении, которое подписала. Она отказалась.
– Я знаю, ваше величество. Прошение подала леди Норатар. Что сказала Коти, когда отказалась покинуть тюрьму?
– Она не говорила, что хочет остаться, но сказала, что не подпишет документ, предъявленный ей при освобождении.
– Документ? Какого рода документ, ваше величество?
– В котором говорится, что она обещает не предпринимать никаких действий, противоречащих интересам Империи.
– Теперь я понимаю. – Императрица промолчала, и я спросил: – Но, ваше величество, почему ее вообще арестовали?
– Я не знаю, что вам известно, – медленно проговорила Зарика, – и что вам следует знать?
– Я знаю, что Дом Джарега обратился к Империи с такой просьбой. Но почему она удовлетворена? Иными словами, с каких пор Императрица Феникс обращает внимание на писк теклы относительно проблем Дома Джарега?
– Похоже, вы полагаете, что в моей власти игнорировать просьбы, которые мне не по вкусу.
– В некотором смысле, ваше величество, да. Вы Императрица.
– Да, баронет Талтош, я Императрица. – Зарика нахмурилась и о чем-то задумалась.
Пол продолжал подниматься вверх, и я почувствовал усталость.
– Быть императрицей, – продолжала Зарика, – имело самый разный смысл за нашу долгую-долгую историю. Каждый Цикл приносит изменения, каждый Дом правит иначе, каждый Император или Императрица, над головами которых вращается Держава, ведет себя по-своему. Теперь, в начале второго Великого Цикла, всякий, кто интересуется историей, смотрит назад, пытаясь понять, как мы оказались здесь, – так у нас появляется шанс осмыслить роль Императора.
Император, баронет Талтош, никогда, за всю нашу долгую историю, не управлял Империей, за исключением, быть может, нескольких коротких периодов, скажем, Коротта Шестой между уничтожением Северных Баронов и появлением посольства герцога Тинаана.
– Я плохо знаю историю Империи, ваше величество.
– Не имеет значения. Я скоро перейду к делу. Крестьяне выращивают пищу, дворянство ее распределяет, ремесленники производят товары, купцы их продают. Император сидит в сторонке и наблюдает за тем, чтобы процесс продолжался и ничто не мешало его благополучному развитию. Император должен защитить Империю от катастроф, которые время от времени выпадают на нашу долю, – вы и представить себе не можете, какие они ужасные. Уверяю вас, к примеру, что истории о трясущейся земле и огне, вырывающемся из ее недр, или о ветре, который уносил людей во время Междуцарствия, – вовсе не мифы, а вещи, которые вполне могли бы происходить даже сейчас, если бы не существовало Имперской Державы.
Итак, Император сидит, ждет, изучает и наблюдает за Империей, чтобы не пропустить момента, когда нагрянет катастрофа. И когда это случается, в его распоряжении имеется три инструмента. Вы знаете, о чем я говорю?
– Я могу назвать два из них, – ответил я. – Держава и Военачальник.
– Вы правы, баронет. Третий инструмент более тонкий. Я говорю о механизме, осуществляющем жизнедеятельность Империи, начиная от Императорской Гвардии, судов, волшебников и кончая гонцами и шпионами.
Все они есть оружие в моих руках, при помощи которого я могу доставить зерно с севера на юг, если в этом возникнет нужда, или железо с запада на восток, где оно превратится в мечи. Я не управляю, а лишь регулирую. Да, если я отдам приказ, он будет исполнен. Но ни один Император, с Державой или без нее, не сможет заставить людей на рудниках делать честные отчеты и присылать нам всю руду, которую им удается там добыть.
– В таком случае кто управляет Империей, ваше величество?
– Когда на севере голод – южные рыбаки. Когда рудники и кузницы запада производят много товаров, Империей правят транспортные бароны. Когда нашим границам угрожают люди с Востока – восточные армии. Вы имеете в виду политическую власть? Тут тоже все очень сложно, гораздо сложнее, чем вам кажется.
В начале нашей истории жизнью Империи никто не руководил. Позднее правил каждый Дом, через своего наследника. Затем в управлении принимали участие аристократы всех Домов. На короткое время, в конце прошлого Цикла, Император действительно обладал неограниченной властью, но был убит в результате заговора и его собственной глупости. Сейчас, я полагаю, власть все больше сосредоточивается в руках купцов, в особенности тех, что водят караваны, осуществляя контроль над доставкой продуктов питания и товаров из одного конца Империи в другой. В будущем, я подозреваю, это будут волшебники, которым с каждым днем становятся доступны все новые чудеса.
– А вы? Что делаете вы?
– Я наблюдаю за рынками, рудниками, полями, слежу за герцогами и графами, стараюсь не допустить катастрофы, уговариваю Дома двигаться в нужном мне направлении. Я… почему вы так странно на меня посмотрели, баронет?
– Каждый Дом? – повторил я. – Каждый?
– Да, баронет. Каждый Дом. Разве вам не известно, что Дом Джарега является составной частью Империи? Иначе и быть не может; в противном случае зачем их терпеть? Джареги зарабатывают на теклах. Они делают текл счастливыми, поставляя им то, что скрашивает их существование. Я не говорю о крестьянах. Речь идет о теклах, которые живут в городах и выполняют лакейскую работу, на которую больше никто не соглашается. Они – законная добыча вашего Дома, баронет. Ведь если их охватит недовольство, город не сможет эффективно функционировать, аристократия начнет жаловаться и хрупкое равновесие в обществе будет нарушено.
Подъем сменился спуском, я решил, что теперь мои ноги выживут.
– Мятежники угрожают джарегам, – сказал я. – Значит, их следует изъять. Я правильно понял?
– Ваш Дом думает именно так, лорд Талтош.
– Значит, вы сами не считаете, что они угрожают Империи?
Зарика улыбнулась:
– Напрямую нет. Но если среди текл начнет расти недовольство, остальные тоже пострадают. Если бы не угроза войны, на все это можно было бы посмотреть сквозь пальцы. Но сейчас Империя должна действовать максимально эффективно, а если беспорядки начнутся в столице, последствия могут иметь для всех нас катастрофический характер.
Я вспомнил историю, которую мне поведал когда-то один текла, и чуть не сказал, что если теклы так ужасно счастливы, почему она сама не стала теклой, но я опасался, что Зарика может счесть мои слова за оскорбление.
– Неужели один джарег, выходец с Востока к тому же, может играть такую существенную роль? – поинтересовался я.
– Это важно для вашего Дома, баронет?
– Я не знаю, ваше величество, как насчет моего Дома, но для меня это жизненно необходимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Она поймала мой взгляд, и я отвернулся, чувствуя, что краснею.
– Вам в голову пришли недостойные мысли о вашей Императрице? – В ее голосе слышался смех, а не обида.
– Просто вспомнил слухи, ваше величество.
– Ах вот оно что. О моем любовнике, человеке с Востока.
– М-м-м… да.
– Чистая правда, – сказала она. – Его зовут Ласло. Он мой любовник вовсе не потому, что он с Востока, и не вопреки. Он мой любовник потому, что я его люблю, и он человек с Востока, поскольку именно к этому Дому принадлежит его душа.
Я облизнул губы:
– Как вам удается читать мои мысли, если мой друг ничего не замечает?
Зарика рассмеялась:
– Я наблюдаю за вашим лицом и строю догадки. У меня неплохо получается.
– И все?
– Часто этого бывает достаточно. Например, я видела, как вы пытались предотвратить покушение на мою жизнь, которого не произошло бы. Неужели вы забыли про Державу, охраняющую жизнь Императора?
Я снова покраснел. Я забыл. Чтобы оправдаться, я заметил:
– Это не всегда помогает.
– Вы, – заявила Зарика, – не Марио. Как и ваш приятель с Гринери.
– Значит, покушение – плод моего воображения?
– Да.
– Но как вы узнали, о чем я подумал?
– Вы не позаботились о том, чтобы скрыть свою тревогу, к тому же вы убийца.
– Кто, я?
– Да, – ответила она. – Вы.
Мне было нечего сказать, и я промолчал. Мы свернули и пошли по коридору с белыми стенами.
– Почему-то мне лучше всего думается, когда я здесь прогуливаюсь.
– Как тиаса, – не подумав, сказал я.
– Что?
– Простите, ваше величество. Я слышал такую поговорку: тиаса думает во время ходьбы, дракон – стоя на месте, лиорн сидя, а тсер думает потом.
Она рассмеялась:
– А когда думаете вы, мой добрый джарег?
– Все время, ваше величество. С этим я ничего не могу поделать.
– Да, знакомое чувство.
Мы прошлись еще немного.
Императрица держалась со мной свободно, но над ее головой кружила Держава, периодически меняя цвет – от темно-коричневого несколько минут назад к спокойному синему.
Может быть, она сознательно хочет меня смутить, подумал я.
– Вы очень необычный человек, баронет Владимир Талтош, – неожиданно заявила Зарика. – Вы привезли с собой в Империю человека, который мог оказаться убийцей, и разрешили ему выступить передо мной, однако были готовы защищать меня, когда решили, что он собирается меня убить.
– Откуда вы знаете, что он с Гринери?
– Я заподозрила это, когда убедилась в том, что он полностью закрыт псионически. Потом я обратилась к Державе. Выяснилось, что именно на Гринери носят такую одежду и так играют на барабане.
– Понятно, ваше величество, зачем вы меня пригласили?
– Чтобы взглянуть на вас. О, у меня остались смутные воспоминания о том, как вы ловко избегали прямых ответов во время расследования одного убийства. Но я хотела познакомиться поближе с человеком, который угрожал представителю своего Дома прямо во дворце и чья жена является лучшим другом наследницы трона.
Я рассмеялся, вспомнив природу этой дружбы.
– Да, – сказала она. – Мне все о них известно.
– Откуда?
Императрица покачала головой:
– Норатар ничего мне не рассказывала. Но я все-таки Императрица. Подозреваю, что моя шпионская сеть лучше вашей, лорд Талтош.
Ой!
– Не сомневаюсь, ваше величество.
Чего же она не знает? Известно ли ей, к примеру, что войну с Гринери развязал именно я? Наверное, нет, в противном случае я бы сидел в соседней с Коти камере.
– Неужели вы всегда так проводите празднование Нового года, ваше величество?
– Когда нам одновременно с войной угрожает еще и восстание, я не могу чувствовать себя спокойно, баронет. Я должна принять важные решения – например, следует ли мне отказаться от престола в пользу Дома Дракона. Я буду весь день встречаться с людьми, которые могут сыграть в происходящем существенную роль.
– Но что заставляет вас полагать, будто я имею отношение к войне и восстанию, ваше величество?
– Я могла дать несколько разных ответов на ваш вопрос, но самый короткий состоит в том, что, когда я попросила Державу назвать имена этих людей, ваше появилось одним из первых. Я не знаю почему. Вы можете мне объяснить?
– Нет, – ответил я, стараясь контролировать выражение своего лица.
– Не можете или не станете?
– Не стану, ваше величество.
– Очень хорошо, – сказала Императрица, и я наконец смог вздохнуть.
– Нам грозит война, ваше величество?
– Да.
– Я сожалею.
– И я тоже. Над союзом Гринери и Элде будет трудно одержать победу. Для нас практически невозможно осуществить высадку на островах, а сами мы имеем очень протяженную береговую линию, которую нужно защищать. В конечном счете мы раздавим их численностью, но придется заплатить очень высокую цену – мы потеряем много жизней и золота.
– Чего они хотят, ваше величество?
– Я не знаю. Создается впечатление, что им ничего не нужно. Возможно, за войной и союзом с Элде стоит безумец. Или бог.
Мы еще раз свернули, снова налево, и я почувствовал, что пол начинает понемногу подниматься.
– Где мы сейчас находимся, ваше величество?
– Вы знаете, я не совсем уверена. Я часто здесь прогуливаюсь, но никогда не задавалась вопросом, где именно находится это место. Тут нет других дверей или проходов, о которых мне доводилось бы слышать. Иногда я спрашиваю себя: зачем вообще нужен такой длинный коридор? Может быть, именно для прогулок?
– Но тогда он практически бесполезен во время правления драконов, лиорнов или тсеров.
Зарика улыбнулась:
– Наверное, вы правы.
Теперь коридор шел по прямой.
– Ваше величество, почему моя жена в темнице?
Она вздохнула:
– Давайте будем точными. Это не темница. Под темницами следует понимать сырые камеры, где герцог Не-Проклинай-Меня держал купцов, которых у него не было основания казнить, но чьих богов он любил гораздо больше, чем их цены. Леди Коти Талтош, графиня Лостгард Клефт и окрестностей, находится в Имперской тюрьме по подозрению в заговоре против Империи.
Я прикусил язык.
– Принято к сведению, ваше величество.
– Хорошо. А теперь я скажу, почему леди Талтош здесь: причина одна – она так хочет. Я получила прошение о ее освобождении, которое подписала. Она отказалась.
– Я знаю, ваше величество. Прошение подала леди Норатар. Что сказала Коти, когда отказалась покинуть тюрьму?
– Она не говорила, что хочет остаться, но сказала, что не подпишет документ, предъявленный ей при освобождении.
– Документ? Какого рода документ, ваше величество?
– В котором говорится, что она обещает не предпринимать никаких действий, противоречащих интересам Империи.
– Теперь я понимаю. – Императрица промолчала, и я спросил: – Но, ваше величество, почему ее вообще арестовали?
– Я не знаю, что вам известно, – медленно проговорила Зарика, – и что вам следует знать?
– Я знаю, что Дом Джарега обратился к Империи с такой просьбой. Но почему она удовлетворена? Иными словами, с каких пор Императрица Феникс обращает внимание на писк теклы относительно проблем Дома Джарега?
– Похоже, вы полагаете, что в моей власти игнорировать просьбы, которые мне не по вкусу.
– В некотором смысле, ваше величество, да. Вы Императрица.
– Да, баронет Талтош, я Императрица. – Зарика нахмурилась и о чем-то задумалась.
Пол продолжал подниматься вверх, и я почувствовал усталость.
– Быть императрицей, – продолжала Зарика, – имело самый разный смысл за нашу долгую-долгую историю. Каждый Цикл приносит изменения, каждый Дом правит иначе, каждый Император или Императрица, над головами которых вращается Держава, ведет себя по-своему. Теперь, в начале второго Великого Цикла, всякий, кто интересуется историей, смотрит назад, пытаясь понять, как мы оказались здесь, – так у нас появляется шанс осмыслить роль Императора.
Император, баронет Талтош, никогда, за всю нашу долгую историю, не управлял Империей, за исключением, быть может, нескольких коротких периодов, скажем, Коротта Шестой между уничтожением Северных Баронов и появлением посольства герцога Тинаана.
– Я плохо знаю историю Империи, ваше величество.
– Не имеет значения. Я скоро перейду к делу. Крестьяне выращивают пищу, дворянство ее распределяет, ремесленники производят товары, купцы их продают. Император сидит в сторонке и наблюдает за тем, чтобы процесс продолжался и ничто не мешало его благополучному развитию. Император должен защитить Империю от катастроф, которые время от времени выпадают на нашу долю, – вы и представить себе не можете, какие они ужасные. Уверяю вас, к примеру, что истории о трясущейся земле и огне, вырывающемся из ее недр, или о ветре, который уносил людей во время Междуцарствия, – вовсе не мифы, а вещи, которые вполне могли бы происходить даже сейчас, если бы не существовало Имперской Державы.
Итак, Император сидит, ждет, изучает и наблюдает за Империей, чтобы не пропустить момента, когда нагрянет катастрофа. И когда это случается, в его распоряжении имеется три инструмента. Вы знаете, о чем я говорю?
– Я могу назвать два из них, – ответил я. – Держава и Военачальник.
– Вы правы, баронет. Третий инструмент более тонкий. Я говорю о механизме, осуществляющем жизнедеятельность Империи, начиная от Императорской Гвардии, судов, волшебников и кончая гонцами и шпионами.
Все они есть оружие в моих руках, при помощи которого я могу доставить зерно с севера на юг, если в этом возникнет нужда, или железо с запада на восток, где оно превратится в мечи. Я не управляю, а лишь регулирую. Да, если я отдам приказ, он будет исполнен. Но ни один Император, с Державой или без нее, не сможет заставить людей на рудниках делать честные отчеты и присылать нам всю руду, которую им удается там добыть.
– В таком случае кто управляет Империей, ваше величество?
– Когда на севере голод – южные рыбаки. Когда рудники и кузницы запада производят много товаров, Империей правят транспортные бароны. Когда нашим границам угрожают люди с Востока – восточные армии. Вы имеете в виду политическую власть? Тут тоже все очень сложно, гораздо сложнее, чем вам кажется.
В начале нашей истории жизнью Империи никто не руководил. Позднее правил каждый Дом, через своего наследника. Затем в управлении принимали участие аристократы всех Домов. На короткое время, в конце прошлого Цикла, Император действительно обладал неограниченной властью, но был убит в результате заговора и его собственной глупости. Сейчас, я полагаю, власть все больше сосредоточивается в руках купцов, в особенности тех, что водят караваны, осуществляя контроль над доставкой продуктов питания и товаров из одного конца Империи в другой. В будущем, я подозреваю, это будут волшебники, которым с каждым днем становятся доступны все новые чудеса.
– А вы? Что делаете вы?
– Я наблюдаю за рынками, рудниками, полями, слежу за герцогами и графами, стараюсь не допустить катастрофы, уговариваю Дома двигаться в нужном мне направлении. Я… почему вы так странно на меня посмотрели, баронет?
– Каждый Дом? – повторил я. – Каждый?
– Да, баронет. Каждый Дом. Разве вам не известно, что Дом Джарега является составной частью Империи? Иначе и быть не может; в противном случае зачем их терпеть? Джареги зарабатывают на теклах. Они делают текл счастливыми, поставляя им то, что скрашивает их существование. Я не говорю о крестьянах. Речь идет о теклах, которые живут в городах и выполняют лакейскую работу, на которую больше никто не соглашается. Они – законная добыча вашего Дома, баронет. Ведь если их охватит недовольство, город не сможет эффективно функционировать, аристократия начнет жаловаться и хрупкое равновесие в обществе будет нарушено.
Подъем сменился спуском, я решил, что теперь мои ноги выживут.
– Мятежники угрожают джарегам, – сказал я. – Значит, их следует изъять. Я правильно понял?
– Ваш Дом думает именно так, лорд Талтош.
– Значит, вы сами не считаете, что они угрожают Империи?
Зарика улыбнулась:
– Напрямую нет. Но если среди текл начнет расти недовольство, остальные тоже пострадают. Если бы не угроза войны, на все это можно было бы посмотреть сквозь пальцы. Но сейчас Империя должна действовать максимально эффективно, а если беспорядки начнутся в столице, последствия могут иметь для всех нас катастрофический характер.
Я вспомнил историю, которую мне поведал когда-то один текла, и чуть не сказал, что если теклы так ужасно счастливы, почему она сама не стала теклой, но я опасался, что Зарика может счесть мои слова за оскорбление.
– Неужели один джарег, выходец с Востока к тому же, может играть такую существенную роль? – поинтересовался я.
– Это важно для вашего Дома, баронет?
– Я не знаю, ваше величество, как насчет моего Дома, но для меня это жизненно необходимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30