Знают ли они, что этого дома нет даже на новейшей электронной карте города, выложенной в инете? Знают ли они, что этого дома нет ни в одной базе данных? Знают ли они, что их родной дом на самом деле не существует?
Напрашивался очевидный ответ: не знают. И никто не знает, что этой высотки на самом деле нет. Почему же это знал Квазиморда?
– Потому что я тоже не существую, – подумал он, закрывая форточку. – Потому что в моей жизни нет смысла. Потому что лучшее… и наверно, единственное, что я могу сделать в этой жизни – это достать бритву и перерезать себе вены. Но я этого никогда не сделаю, потому что мне страшно. Также и жители того дома без адреса никогда не заметят, что этого дома на самом деле нет. И не потому, что они слепые. А потому что им страшно. Им было бы страшно это увидеть. И все они делают вид, что не видят. И делая вид, они в самом деле не видят…
Вечер Квазиморда провел на станции метро, раздумывая – прыгать или не прыгать?
Жизнь продолжалась. Квазиморда и Эсмеральда периодически навещали Гималайского. Тот давал им советы, предлагал устроить свидание вслепую – оба сопротивлялись, как могли, и смаковали свои страдания в одиночестве. Однажды Гималайский сказал Квазиморде:
– Послушай, Звездный Гость, если вам суждено встретиться, то вы неизбежно встретитесь.
– А когда, Свами? – спросил Квазиморда.
– Когда? – переспросил Гималайский. – Ну, это от вас зависит. Скажем так: когда вы физически не сможете обойтись друг без друга.
– И все? – спросил Квазиморда.
– Да, – кивнул Гималайский. – В этот момент вас притянет друг к другу как магнитом.
Естественно, эта «душеспасительная» беседа не помогла, тогда Гималайский вручил Квазиморде учебник по выходу в астрал. А через неделю вручил такой же учебник Эсмеральде.
Притча об астральных путешествиях
Женщины отвлекают медитатора. Медитатору стоит либо найти свою внутреннюю женщину, либо трахаться, пока не надоест. Аналогично для медитаторок.
Ра-Хари, «Руководство для начинающего медитатора».
Ночная Москва играла в лазерное шоу. Мегаполис убивал ночь электричеством, не считаясь с затратами. Величайший страх человечества – страх темноты. И город боролся с этим страхом, опутав себя электрической сетью белого огня.
Квазиморда, поудобнее устроившись на диване с наушниками на голове, нажал «play», и в его сознание бурным потоком ворвалась музыка Оливера Шанти.
Эсмеральда уселась в позу лотоса, обложившись подушками. Надела наушники, нажала «play». И появилась музыка. И текст: «Good evening. This is the voice of Enigma…»
Хаотично переплетенные астральные потоки над городом. Ведьмы и колдуны спешили по своим делам. В районе Тверской мерцало какое-то огромное, искусственно созданное поле, черпавшее энергию из нескольких мест Силы.
Под Таганкой расположился темный провал. Кремль был прикрыт астральным щитом. Но все это мало интересовало двух новичков, удивленно разглядывавших астральные миры.
Квазиморда вдруг почувствовал, что может менять форму своего тела. Ему больше не нужно было быть горбуном. Он превратился в птицу. В огромного орла. Затем орел завертелся в круге света и стал огромным световым столбом. И наконец, световой столб обрел форму человека. Две руки, две ноги… но детали были размыты – Квазиморда так привык быть уродом, что даже не представлял себе, каким он хотел бы быть.
Эсмеральда, выйдя в астрал, была поражена цветовой гаммой. Нигде и никогда она не видела таких ярких красок всех оттенков. Они переливались, переходили друг в друга. Эсмеральда вдруг ощутила, что может направлять их движение своей волей. И начала создавать удивительные картины – сюрреалисты бы обзавидовались.
Над Москвой воспарила огромная астральная проекция Свами Гималайского – в белой мантии и с бородой. Сканируя город, Гималайский протянул сеть своего намерения, чтобы найти тех, кто был ему нужен, чье присутствие в астрале он ощутил, когда медитировал у себя на заднем дворе. Выделив две точки в огромном поле мегаполиса, Гималайский свернул свою астральную проекцию до нормальных размеров и понесся к одной из этих точек.
Квазиморда, завершив эксперименты со смещением формы, с удивлением вглядывался в астральные потоки. Он увидел, что к его телу «пристегнут» огромный шланг черного мазута – источник суицидальных деперссий. Квазиморда хотел отследить источник этого «шланга», но не успел – к нему подлетел Гималайский.
– Свами? – удивленно подумал Квазиморда.
– Привет, Звездный Гость, – улыбнулся Гималайский. – Да, с внешностью у тебя маленькая неопределенность. Ну ничего, это поправимо. Зато есть большой плюс – у тебя податливая астральная форма. Значит, сможешь ее смещать по своему усмотрению.
– Это как? – спросил Квазиморда.
– Сейчас это не важно, – улыбнулся Гималайский. – Пойдем.
Свами Гималайский схватил Квазиморду за руку и потащил его сквозь пространство к дому Эсмеральды. Они миновали двух спящих драконов, астральную пропасть и источник могильного холода. Прошли сквозь колючий электрический частокол. И вот, наконец…
– Дальше сам дойдешь, – сказал Гималайский. – Вперед.
Эсмеральда рисовала астральные картины, когда появился он. Сначала она просто почувствовала, что на ней сосредоточено чье-то внимание. А после он вдруг появился буквально из ниоткуда. Он весь светился, хотя по его свечению иногда пробегала черная тень. Эсмеральда не могла разглядеть его внешности, но она чувствовала – это ОН!
– Здравствуй! – подумала она. – Это ты?
– Да, я, – кивнул Квазиморда. – Ты ждала меня?
– Ждала! – воскликнула Эсмеральда. – Все время ждала. Это ты! Наконец-то!
Они обнялись. Это странное ощущение – объятия двух астральных тел. По ним проходили волны. Тепло, свет и… любовь. Какова любовь наощупь? Квазиморда ощутил ее как волну эйфории, поднимавшуюся из груди к горлу. Но на самом деле ощущений в астральном теле было гораздо больше, просто наш герой не смог бы передать их словами.
Они растворялись друг в друге, закручивались в невероятные формы, конфигурации света. Мимо них проносились невероятные картины из разных времен и миров. До какого-то момента все было идеально, пока в один момент они вдруг не осознали себя разделенными. Их тянуло друг к другу, как магнитом, но все же пришло осознание того, что они – два отдельных существа, а не единая световая спираль, как было минуту назад.
– Как твое имя? – подумала Эсмеральда.
Он замешкался, но понял, что все равно не сможет ничего от нее скрыть. Эсмеральда услышала его замешательство – оно выглядело как помехи в радиоэфире. И сквозь эти помехи она полурасслышала-полуощутила:
– Квазиморда.
Вспыхнула цепь ассоциаций. Ну, конечно, шоу Квазиморды по радио. Конечно, это был он. Больше некому. Эсмеральда моментально вспомнила все светлые чувства, все приятные эмоции, что возникали у нее, когда она слышала его программы по радио.
– Я люблю тебя, Квазиморда, – сказала она.
– Я люблю тебя, Эсмеральда, – сказал он.
Танец света на астральных волнах продолжался.
Как и любое другое астральное путешествие, это кончилось внезапно. Квазиморда отупело пялился в темноту своей комнаты. На стене лежали отблески света уличных фонарей. Он долго пытался вспомнить, что это такое. То есть, какая-то часть его сознания точно знала, что это отсветы уличных фонарей на стене. Но для другой части сознания было мучительно непонятно – что он видит, что такое «стена» и «фонари». Но в этой части сознания сохранились обрывки воспоминания о каком-то необычном танце световых спиралей… И та часть сознания, что видела стену и свет фонарей, не могла понять, что такое «танец световых спиралей».
Эсмеральда была в таком же состоянии. В ее плеере вместо «Энигмы» теперь играла песня Сандры «Secret land». Невелика разница:
I remember
Leaves were falling down in St. Germain.
It was a cold November,
You went away
And I got a dream.
Nobody knows who I am,
Maybe you would understand.
Anybody knows, what I am
Down in a secret land.
Nobody knows how I try
Not to tell another lie.
Anybody knows, in the end
I’ll find a secret land.
I need you,
I feel you,
I can’t live without you
So long.
I know, that
We parted.
I’ll stay in this town
Cause I miss you so.
I feel it,
I mean it
The secret that I’m gonna show.
And I turn back,
I see that
All my love had to fail,
But I miss you so.
Эсмеральда вспомнила, что много лет назад, когда она впервые услышала эту песню, это было нечто! Она тогда впала в какой-то гипнотический транс, выпала из реальности. Мир перестал существовать, была лишь эта песня, ритм и мистический шепот припева. И когда песня кончилась, хотелось лишь одного – достать эту запись и слушать, слушать ее снова и снова.
Так же было и на этот раз. Прослушав песню три раза подряд, Эсмеральда выключила плеер. За окном была ночь.
– Надо же, какой странный сон, – пробормотала Эсмеральда.
Квазиморда, наконец, подчинился той части своего сознания, что была склонна видеть стену. Так и просится строчка из БГ: «Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья там, где мы склонны видеть столбы». Что же был склонен видеть Иван Квазиморда? Шутка. И имя его было вовсе не Иван. Горбун слез с кровати и пробормотал:
– Приснится же такое!
НИРВАНА – СВОБОДА ОТ СТРАДАНИЙ!
The curse of Unk Sam
Осень. Сухой и холодный воздух выметал из мира летние грезы, прятавшиеся во влажной жаре. Квазиморда вышел из Останкино и поспешил к станции надземки. Мир был пуст, как никогда, – и нечем было заполнить эту пустоту между серым небом и серым асфальтом. Даже зеркало Останкинского пруда было непроницаемо серым – ведь оно всего-навсего отражало небо. Отсутствие ветра и дождя не допускало ни малейших искажений.
Квазиморда был в плохом настроении. Эфир сегодня был скучный. Закомплексованные уроды, звонившие ему в студию, тоже были какими-то скучными и мелкими. Сегодня у Квазиморды не получалось давать советы. Вряд ли кто-нибудь пожалуется, но сам ди-джей чувствовал – сегодня был не его день. Он «выезжал» чисто на профессионализме, не чувствуя никакого вдохновения. Отделывался от слушателей общими фразами, рассказывал анекдоты, ставил песни…
Сегодня он не дал в эфир ни одной песни Эсмеральды. Ему было слишком плохо.
После того инцидента с господином Обрезайко Квазиморда даже получил премию – за самое оригинальное поздравление в прямом эфире. И за то, что успешно вел свои темы на форуме радио «ЕПРСТ».
«Опять лишние деньги, – подумал Квазиморда, получив премию. – И что я буду с ними делать, если мне не на кого их тратить?»
Он даже честно пытался снять «ночную бабочку» на Ленинградке. Нет, девчонки с Ленинградки не стали в ужасе шарахаться от Квазиморды – они видели уродов и пострашнее. Просто, когда он уже почти решился, его вдруг стошнило прямо посреди улицы. Забившись в вагон метро, Квазиморда тогда подумал:
«Да, я и в самом деле опустился ниже плинтуса. Мало того, что наведался на Ленинградку, так даже не смог взять то, за чем приходил».
Короче, горбун окончательно перестал себя уважать.
А сейчас он шел к станции «Телецентр», и мир был пуст.
В надземке часто можно было встретить туристов, любовавшихся панорамой Москвы. Вот и сейчас, когда Квазиморда вошел в вагон, какой-то паренек с рюкзачком, в рубашке из «секонд-хэнда» и бейсболке с надписью «LA» посмотрел на горбуна с интересом и удивлением, почти без отвращения, видимо, приняв Квазиморду за достопримечательность.
Квазиморда, не обратив внимания на этого «туриста», стал смотреть в окно. Серые облака… где-то это уже было. Такие же серые облака, проплывающие из одной пустоты в другую…
Квазиморда вспомнил эпизод из детства. Это было очень давно. Он не помнил, что случилось, помнил только то, что он заболел, и мама повезла его в Москву, чтобы вылечить. В тот день по небу плыли такие же серые облака, и маленький мальчик, выросший в горбуна Квазиморду, почему-то сильно боялся этих облаков… или чего-то, что было с ними связано.
Тогда, в детстве, мама привела мальчика к какому-то целителю. И ушла со словами:
– Не бойся, маленький, это дядя Семен, он тебе поможет. Не бойся, мама скоро вернется.
И маленький Квазиморда остался один на один с «дядей Семеном», более известным под именем «черный маг дядя Сэм», и гораздо менее известным как Семен Герасимов.
– Не бойся, маленький, – кивнул дядя Сэм. – Присядь сюда, в это кресло.
Мальчик сел в кресло, лицом к окну. И смотрел на эти серые облака, застывшие, как бетон строительных панелей…
А дядя Сэм тем временем что-то делал у него за спиной, бормоча непонятные заклинания…
Мальчик так ничего и не запомнил, кроме этих серых облаков за окном и ощущения искусственно приглушенного страха.
После этого «сеанса» мальчик действительно поправился. Он выздоровел, но стал каким-то другим. Перестал узнавать друзей и знакомых, не понимал, что происходит вокруг. Позже и это прошло, зато у мальчика начал расти горб.
Второе внимание
Квазиморда не помнил, как он вышел из вагона на «Тимирязевской». Придя в себя, он обнаружил, что зачем-то перешел на другую сторону Дмитровского шоссе и стоял, глядя на три красные высотки, прорезавшие серое небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Напрашивался очевидный ответ: не знают. И никто не знает, что этой высотки на самом деле нет. Почему же это знал Квазиморда?
– Потому что я тоже не существую, – подумал он, закрывая форточку. – Потому что в моей жизни нет смысла. Потому что лучшее… и наверно, единственное, что я могу сделать в этой жизни – это достать бритву и перерезать себе вены. Но я этого никогда не сделаю, потому что мне страшно. Также и жители того дома без адреса никогда не заметят, что этого дома на самом деле нет. И не потому, что они слепые. А потому что им страшно. Им было бы страшно это увидеть. И все они делают вид, что не видят. И делая вид, они в самом деле не видят…
Вечер Квазиморда провел на станции метро, раздумывая – прыгать или не прыгать?
Жизнь продолжалась. Квазиморда и Эсмеральда периодически навещали Гималайского. Тот давал им советы, предлагал устроить свидание вслепую – оба сопротивлялись, как могли, и смаковали свои страдания в одиночестве. Однажды Гималайский сказал Квазиморде:
– Послушай, Звездный Гость, если вам суждено встретиться, то вы неизбежно встретитесь.
– А когда, Свами? – спросил Квазиморда.
– Когда? – переспросил Гималайский. – Ну, это от вас зависит. Скажем так: когда вы физически не сможете обойтись друг без друга.
– И все? – спросил Квазиморда.
– Да, – кивнул Гималайский. – В этот момент вас притянет друг к другу как магнитом.
Естественно, эта «душеспасительная» беседа не помогла, тогда Гималайский вручил Квазиморде учебник по выходу в астрал. А через неделю вручил такой же учебник Эсмеральде.
Притча об астральных путешествиях
Женщины отвлекают медитатора. Медитатору стоит либо найти свою внутреннюю женщину, либо трахаться, пока не надоест. Аналогично для медитаторок.
Ра-Хари, «Руководство для начинающего медитатора».
Ночная Москва играла в лазерное шоу. Мегаполис убивал ночь электричеством, не считаясь с затратами. Величайший страх человечества – страх темноты. И город боролся с этим страхом, опутав себя электрической сетью белого огня.
Квазиморда, поудобнее устроившись на диване с наушниками на голове, нажал «play», и в его сознание бурным потоком ворвалась музыка Оливера Шанти.
Эсмеральда уселась в позу лотоса, обложившись подушками. Надела наушники, нажала «play». И появилась музыка. И текст: «Good evening. This is the voice of Enigma…»
Хаотично переплетенные астральные потоки над городом. Ведьмы и колдуны спешили по своим делам. В районе Тверской мерцало какое-то огромное, искусственно созданное поле, черпавшее энергию из нескольких мест Силы.
Под Таганкой расположился темный провал. Кремль был прикрыт астральным щитом. Но все это мало интересовало двух новичков, удивленно разглядывавших астральные миры.
Квазиморда вдруг почувствовал, что может менять форму своего тела. Ему больше не нужно было быть горбуном. Он превратился в птицу. В огромного орла. Затем орел завертелся в круге света и стал огромным световым столбом. И наконец, световой столб обрел форму человека. Две руки, две ноги… но детали были размыты – Квазиморда так привык быть уродом, что даже не представлял себе, каким он хотел бы быть.
Эсмеральда, выйдя в астрал, была поражена цветовой гаммой. Нигде и никогда она не видела таких ярких красок всех оттенков. Они переливались, переходили друг в друга. Эсмеральда вдруг ощутила, что может направлять их движение своей волей. И начала создавать удивительные картины – сюрреалисты бы обзавидовались.
Над Москвой воспарила огромная астральная проекция Свами Гималайского – в белой мантии и с бородой. Сканируя город, Гималайский протянул сеть своего намерения, чтобы найти тех, кто был ему нужен, чье присутствие в астрале он ощутил, когда медитировал у себя на заднем дворе. Выделив две точки в огромном поле мегаполиса, Гималайский свернул свою астральную проекцию до нормальных размеров и понесся к одной из этих точек.
Квазиморда, завершив эксперименты со смещением формы, с удивлением вглядывался в астральные потоки. Он увидел, что к его телу «пристегнут» огромный шланг черного мазута – источник суицидальных деперссий. Квазиморда хотел отследить источник этого «шланга», но не успел – к нему подлетел Гималайский.
– Свами? – удивленно подумал Квазиморда.
– Привет, Звездный Гость, – улыбнулся Гималайский. – Да, с внешностью у тебя маленькая неопределенность. Ну ничего, это поправимо. Зато есть большой плюс – у тебя податливая астральная форма. Значит, сможешь ее смещать по своему усмотрению.
– Это как? – спросил Квазиморда.
– Сейчас это не важно, – улыбнулся Гималайский. – Пойдем.
Свами Гималайский схватил Квазиморду за руку и потащил его сквозь пространство к дому Эсмеральды. Они миновали двух спящих драконов, астральную пропасть и источник могильного холода. Прошли сквозь колючий электрический частокол. И вот, наконец…
– Дальше сам дойдешь, – сказал Гималайский. – Вперед.
Эсмеральда рисовала астральные картины, когда появился он. Сначала она просто почувствовала, что на ней сосредоточено чье-то внимание. А после он вдруг появился буквально из ниоткуда. Он весь светился, хотя по его свечению иногда пробегала черная тень. Эсмеральда не могла разглядеть его внешности, но она чувствовала – это ОН!
– Здравствуй! – подумала она. – Это ты?
– Да, я, – кивнул Квазиморда. – Ты ждала меня?
– Ждала! – воскликнула Эсмеральда. – Все время ждала. Это ты! Наконец-то!
Они обнялись. Это странное ощущение – объятия двух астральных тел. По ним проходили волны. Тепло, свет и… любовь. Какова любовь наощупь? Квазиморда ощутил ее как волну эйфории, поднимавшуюся из груди к горлу. Но на самом деле ощущений в астральном теле было гораздо больше, просто наш герой не смог бы передать их словами.
Они растворялись друг в друге, закручивались в невероятные формы, конфигурации света. Мимо них проносились невероятные картины из разных времен и миров. До какого-то момента все было идеально, пока в один момент они вдруг не осознали себя разделенными. Их тянуло друг к другу, как магнитом, но все же пришло осознание того, что они – два отдельных существа, а не единая световая спираль, как было минуту назад.
– Как твое имя? – подумала Эсмеральда.
Он замешкался, но понял, что все равно не сможет ничего от нее скрыть. Эсмеральда услышала его замешательство – оно выглядело как помехи в радиоэфире. И сквозь эти помехи она полурасслышала-полуощутила:
– Квазиморда.
Вспыхнула цепь ассоциаций. Ну, конечно, шоу Квазиморды по радио. Конечно, это был он. Больше некому. Эсмеральда моментально вспомнила все светлые чувства, все приятные эмоции, что возникали у нее, когда она слышала его программы по радио.
– Я люблю тебя, Квазиморда, – сказала она.
– Я люблю тебя, Эсмеральда, – сказал он.
Танец света на астральных волнах продолжался.
Как и любое другое астральное путешествие, это кончилось внезапно. Квазиморда отупело пялился в темноту своей комнаты. На стене лежали отблески света уличных фонарей. Он долго пытался вспомнить, что это такое. То есть, какая-то часть его сознания точно знала, что это отсветы уличных фонарей на стене. Но для другой части сознания было мучительно непонятно – что он видит, что такое «стена» и «фонари». Но в этой части сознания сохранились обрывки воспоминания о каком-то необычном танце световых спиралей… И та часть сознания, что видела стену и свет фонарей, не могла понять, что такое «танец световых спиралей».
Эсмеральда была в таком же состоянии. В ее плеере вместо «Энигмы» теперь играла песня Сандры «Secret land». Невелика разница:
I remember
Leaves were falling down in St. Germain.
It was a cold November,
You went away
And I got a dream.
Nobody knows who I am,
Maybe you would understand.
Anybody knows, what I am
Down in a secret land.
Nobody knows how I try
Not to tell another lie.
Anybody knows, in the end
I’ll find a secret land.
I need you,
I feel you,
I can’t live without you
So long.
I know, that
We parted.
I’ll stay in this town
Cause I miss you so.
I feel it,
I mean it
The secret that I’m gonna show.
And I turn back,
I see that
All my love had to fail,
But I miss you so.
Эсмеральда вспомнила, что много лет назад, когда она впервые услышала эту песню, это было нечто! Она тогда впала в какой-то гипнотический транс, выпала из реальности. Мир перестал существовать, была лишь эта песня, ритм и мистический шепот припева. И когда песня кончилась, хотелось лишь одного – достать эту запись и слушать, слушать ее снова и снова.
Так же было и на этот раз. Прослушав песню три раза подряд, Эсмеральда выключила плеер. За окном была ночь.
– Надо же, какой странный сон, – пробормотала Эсмеральда.
Квазиморда, наконец, подчинился той части своего сознания, что была склонна видеть стену. Так и просится строчка из БГ: «Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья там, где мы склонны видеть столбы». Что же был склонен видеть Иван Квазиморда? Шутка. И имя его было вовсе не Иван. Горбун слез с кровати и пробормотал:
– Приснится же такое!
НИРВАНА – СВОБОДА ОТ СТРАДАНИЙ!
The curse of Unk Sam
Осень. Сухой и холодный воздух выметал из мира летние грезы, прятавшиеся во влажной жаре. Квазиморда вышел из Останкино и поспешил к станции надземки. Мир был пуст, как никогда, – и нечем было заполнить эту пустоту между серым небом и серым асфальтом. Даже зеркало Останкинского пруда было непроницаемо серым – ведь оно всего-навсего отражало небо. Отсутствие ветра и дождя не допускало ни малейших искажений.
Квазиморда был в плохом настроении. Эфир сегодня был скучный. Закомплексованные уроды, звонившие ему в студию, тоже были какими-то скучными и мелкими. Сегодня у Квазиморды не получалось давать советы. Вряд ли кто-нибудь пожалуется, но сам ди-джей чувствовал – сегодня был не его день. Он «выезжал» чисто на профессионализме, не чувствуя никакого вдохновения. Отделывался от слушателей общими фразами, рассказывал анекдоты, ставил песни…
Сегодня он не дал в эфир ни одной песни Эсмеральды. Ему было слишком плохо.
После того инцидента с господином Обрезайко Квазиморда даже получил премию – за самое оригинальное поздравление в прямом эфире. И за то, что успешно вел свои темы на форуме радио «ЕПРСТ».
«Опять лишние деньги, – подумал Квазиморда, получив премию. – И что я буду с ними делать, если мне не на кого их тратить?»
Он даже честно пытался снять «ночную бабочку» на Ленинградке. Нет, девчонки с Ленинградки не стали в ужасе шарахаться от Квазиморды – они видели уродов и пострашнее. Просто, когда он уже почти решился, его вдруг стошнило прямо посреди улицы. Забившись в вагон метро, Квазиморда тогда подумал:
«Да, я и в самом деле опустился ниже плинтуса. Мало того, что наведался на Ленинградку, так даже не смог взять то, за чем приходил».
Короче, горбун окончательно перестал себя уважать.
А сейчас он шел к станции «Телецентр», и мир был пуст.
В надземке часто можно было встретить туристов, любовавшихся панорамой Москвы. Вот и сейчас, когда Квазиморда вошел в вагон, какой-то паренек с рюкзачком, в рубашке из «секонд-хэнда» и бейсболке с надписью «LA» посмотрел на горбуна с интересом и удивлением, почти без отвращения, видимо, приняв Квазиморду за достопримечательность.
Квазиморда, не обратив внимания на этого «туриста», стал смотреть в окно. Серые облака… где-то это уже было. Такие же серые облака, проплывающие из одной пустоты в другую…
Квазиморда вспомнил эпизод из детства. Это было очень давно. Он не помнил, что случилось, помнил только то, что он заболел, и мама повезла его в Москву, чтобы вылечить. В тот день по небу плыли такие же серые облака, и маленький мальчик, выросший в горбуна Квазиморду, почему-то сильно боялся этих облаков… или чего-то, что было с ними связано.
Тогда, в детстве, мама привела мальчика к какому-то целителю. И ушла со словами:
– Не бойся, маленький, это дядя Семен, он тебе поможет. Не бойся, мама скоро вернется.
И маленький Квазиморда остался один на один с «дядей Семеном», более известным под именем «черный маг дядя Сэм», и гораздо менее известным как Семен Герасимов.
– Не бойся, маленький, – кивнул дядя Сэм. – Присядь сюда, в это кресло.
Мальчик сел в кресло, лицом к окну. И смотрел на эти серые облака, застывшие, как бетон строительных панелей…
А дядя Сэм тем временем что-то делал у него за спиной, бормоча непонятные заклинания…
Мальчик так ничего и не запомнил, кроме этих серых облаков за окном и ощущения искусственно приглушенного страха.
После этого «сеанса» мальчик действительно поправился. Он выздоровел, но стал каким-то другим. Перестал узнавать друзей и знакомых, не понимал, что происходит вокруг. Позже и это прошло, зато у мальчика начал расти горб.
Второе внимание
Квазиморда не помнил, как он вышел из вагона на «Тимирязевской». Придя в себя, он обнаружил, что зачем-то перешел на другую сторону Дмитровского шоссе и стоял, глядя на три красные высотки, прорезавшие серое небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13