Бред!
Я вздохнул; может, это была не такая уж и хорошая идея? Ласи пока не знает даже основ — все, что я сумел, это до смерти напугать ее. Шринк прибегает к помощи внушительного отдела специалистов-психологов, чтобы разъяснить ситуацию новоиспеченным носителям вроде меня; у них на вооружении целая библиотека заплесневелых, но впечатляющих книг и прекрасная новая лаборатория, набитая различными приборами и вызывающими дрожь образчиками. Я же всего лишь бессистемно, дилетантски отвечаю на вопросы.
Я подтянул кресло и сел прямо перед ней.
— Я не совсем правильно объяснил тебе ситуацию, Ласи. Это не острое заболевание. Оно хроническое.
— Как это понимать?
— Это заболевание очень древнее. Оно долгое время является частью человеческой биологии и культуры. В четырнадцатом столетии оно чуть не уничтожило Европу.
— Постой, ты же говорил, что это не чума.
— Это не чума, да, но бубонная чума была его побочным эффектом. В четырнадцатом веке паразит начал распространяться от человека к крысам, которые только-только тогда перебрались из Азии. Однако на протяжении нескольких десятилетий человек не добился с ними оптимальной вирулентности, попросту убивая их. Когда крысы умирали, блохи переносили болезнь на людей-«хозяев».
— Прости меня, но какой во всем этом смысл?
— Ох, верно! Извини, я забегаю вперед.
Я стукнул себя кулаком по голове. Для меня последние шесть месяцев превратились в один уплотненный курс паразитологии; я почти забыл, что большинство людей не проводят свои дни, размышляя о конечных «хозяевах», иммунных реакциях и оптимальной вирулентности.
Я сделал глубокий вдох.
— Ладно, давай начнем сначала. История паразита уходит в глубину веков, еще даже до появления цивилизации. История людей, на которых я работаю, Ночного Дозора, тоже уходит в глубину веков. Мы существовали уже тогда, когда Соединенных Штатов не было и в помине. Наша работа — защищать город от этого заболевания.
— Делая что? Засовывая крыс под дуршлаг? «Отпустите меня!» — провизжала ВНШ.
— Нет. Находя людей с паразитом и занимаясь их излечением. И уничтожая их «семьи». В смысле, убивая крыс — носителей заболевания.
Она покачала головой.
— Это не имеет смысла, Кэл. К чему такая таинственность? Разве вы в своем отделе здравоохранения не должны просвещать людей насчет разных заболеваний, вместо того чтобы лгать им?
Я пожевал губу.
— Делать это публично — вот что не имеет смысла, Ласи. Это заболевание очень редкое. Более-менее серьезная вспышка возникает раз в несколько десятилетий. Люди, в общем-то, стараются, чтобы крысы их не кусали.
— Хм-м-м,… Наверное. И все равно эта секретность — плохая идея, так мне кажется.
— Ну, Ночной Дозор в Бостоне как-то предпринял попытку того, о чем ты говоришь, — программа просвещения, чтобы граждане сами отслеживали возможные симптомы. Знаешь, чем все кончилось? Бесконечными обвинениями в колдовстве, да еще горстка семнадцатилетних придурков заявила, что они имеют сношения с дьяволом, и множество ни в чем не повинных людей поджарили. Понадобилось не менее ста лет, чтобы все затихло.
Ласи вскинула брови.
— Да, мы это проходили в средней школе. Но разве все это не происходило давным-давно? До того, как появилась наука и все такое прочее?
Я посмотрел ей в глаза.
— Для большинства людей наука — пустой звук. Они не верят в эволюцию, потому что эта мысль заставляет их чувствовать себя некомфортно. И они полагают, что СПИД — проклятие, посланное Богом. Только представь себе, как такие люди воспримут известие о паразите?
— Ну да… люди тупые. И все же никто не держит СПИД в секрете, правда?
— Да, но паразит совсем другой. Он уникальный.
— Чем?
Я помолчал. Это была очень сложная часть. В моем случае психологи на протяжении многих часов излагали научный материал и только после этого перешли к легендам, причем прошла целая неделя, прежде чем прозвучало слово на букву «в».
— Ну, некоторые страхи возникли гораздо раньше, чем наука, и уходят корнями гораздо глубже, чем рациональное мышление. Легенды об ин-фернах можно найти почти в любой культуре земного шара, и это в основном жуткие истории, навеянные некоторыми симптомами заболевания. Если когда-нибудь разразится серьезная вспышка, тогда держись, Земля.
— Некоторые симптомы? Типа чего?
— Подумай сама, Ласи: инферны боятся света; они каннибалы, которые обожают кровь.
Едва эти слова слетели с моих губ, как я понял, что слишком поторопился. Она фыркнула.
— Кэл, мы что, говорим о вампирах?
Я молчал, подбирая нужные слова, и насмешливое выражение на ее лице погасло.
— Кэл, ты ведь говоришь не о вампирах? — Она наклонилась ко мне. — Помни, ты обещал не врать мне.
Я вздохнул.
— Инферны и есть вампиры. Или зомби в Гаити, или тенгу в Японии, или ниан в Китае. Но, как я уже говорил, мы предпочитаем термин «инферн».
— Ох! Вампиры…
Ласи отвернулась, качая головой. На мгновение мне показалось, что топкая нить ее доверия ко мне оборвалась. Однако потом я сообразил, что она смотрит на стену, где проступили слова, много месяцев назад написанные кровью.
Плечи Ласи поникли, она еще плотнее закуталась в халат.
— Все равно непонятно, зачем нужно лгать об этом.
Я снова вздохнул.
— Попробуй представить себе, как поведут себя люди, если узнают, что вампиры существуют па самом деле.
— Не знаю. Испугаются?
— Некоторые — да. Другие не поверят, а третьи захотят убедиться во всем собственными глазами. По нашим расчетам, по крайней мере тысяча непрофессионалов спустится в недра Нью-Йорка в поисках тайны и приключений. Все они станут «микробными лифтами». Твой дом — просто один редкий случай. Там, внизу, существуют десятки скопищ крыс, которые кишмя кишат паразитами. Этого количества хватит, чтобы инфицировать всех спустившихся поглазеть на них.
Я встал и принялся расхаживать по комнате, вспоминая мотивационные занятия по предмету «Охота на инфернов».
— Это заболевание тлеет под нами, словно угли костра, Ласи. Чтобы разворошить их, требуется всего лишь несколько придурков. Когда-то инферны были смертельно опасны, потому что терроризировали людей в крошечных, далеко отстоящих друг от друга деревнях. Вообрази только массовые вспышки в современном городе, с миллионами людей, теснящихся близко друг к другу и готовых вонзить зубы в любого приезжего!
Ласи вскинула в знак капитуляции руки.
— Парень, я же обещала молчать — пока ты не станешь лгать мне.
Я сделал глубокий вдох и сел. Может, все пройдет лучше, чем я опасался.
— Я сам займусь улаживанием этого дела. От тебя требуется одно — сидеть тихо.
— Сидеть тихо? Ага, здорово! Спорю, Моргана сидела тихо, когда ее укусили. Наверное, существует какой-то незаметный маленький туннель, по которому крысы могут добраться сюда из подвала!
Она зашарила взглядом по комнате, выискивая крошечные трещины и дырки в стенах. Прежние страхи снова ожили в ней.
— Ну, может, год назад он и был, — успокаивающе сказал я, — но теперь щель иод дверью с цепями заткнута прессованной стальной стружкой, а позади фальшивой стены разлита тонна арахисового масла. Скорее всего, на данный момент заболевание обуздано.
— Скорее всего? Значит, ты просишь меня доверить свою жизнь прессованной стальной стружке и арахисовому маслу?
— Отравленному арахисовому маслу.
— Кэл, мне плевать, даже если это радиоактивное арахисовое масло.
Она встала и прошлепала в спальню. Послышались звуки царапанья винила по полу, расстегивания молнии и стука одежных вешалок.
Я подошел к дверному проему и увидел, что она упаковывает сумку.
— Хочешь слинять?
— Какой ты догадливый, Шерлок.
— Ох!
Это было больно — смотреть, как она упаковывает вещи. Я только что рассказал ей наиглавнейший секрет своей жизни, и вот она уходит.
— Ну ты, наверное, права. Теперь, когда мы знаем, что происходит, много времени это не займет — очистить подвал… Ты должна сказать мне, куда собираешься, чтобы я мог связаться с тобой. Сообщить, когда здесь станет безопасно.
— Никаких проблем. Я собираюсь к тебе.
— М-м-м… Куда?
Держа в руках наполовину сложенную рубашку, она сердито посмотрела на меня.
— Я ведь еще вчера говорила, что ни за что не вернусь к сестре па кушетку. Сейчас ее бойфренд все время торчит там, а он законченный болван. А родители в прошлом году переехали в Коннектикут.
— Но ты не можешь оставаться со мной!
— Почему это?
— С какой стати тебе хотеть этого? Ты даже не знаешь меня! А вдруг я на самом деле… психопат или что-то в этом роде?
Она продолжила складывать рубашку.
— Ты? Каждый раз, когда мне кажется, что ты говоришь бред, я вспоминаю то, что видела в подвале. Или вот это. — Она кивнула на гостиную с ее надписью на стене. — И, чокнутый там или нет, ты замешан в невероятную историю. Неужели ты и впрямь ожидаешь, что сегодня вечером я смогу просто убраться отсюда и засесть за учебники? Почему, по-твоему, я пошла в журналистику?
— История? — чуть не взвизгнул я. — А как насчет того, чтобы хранить все это в секрете? Ты обещала! Как у тебя с журналистской этикой, если уж на то пошло?
— С ней все в порядке. — Она улыбнулась. — Однако если ты нарушишь свое обещание и соврешь мне, я смогу нарушить свое. Так что, может, мне и повезет.
Я открыл рот, но наружу вырвался лишь придушенный хрип. Как объяснить ей, что я и впрямь псих, что неистовый паразит внутри меня отчаянно жаждет распространяться любыми возможными средствами? Что просто стоять здесь, в одной комнате с ней, для меня уже мука?
— Кроме того, — продолжала Ласи, — ты и сам должен желать, чтобы я оставалась при тебе, если хочешь сохранить свою тайну.
— Неужели?
Она закончила складывать рубашку.
— Конечно. Я болтаю во сне точно чокнутая.
К тому времени, когда мы покинули ее квартиру, наступила глубокая ночь.
Когда мы спускались вниз, я нажал кнопку центра здоровья. Она не загорелась.
— Не делай этого, парень.
— Просто хочу убедиться, что Мэнни запер лифт.
Ласи переложила из руки в руку свой чемодан.
— Да, но утром его откроют, так ведь?
— Ненадолго.
Уже утром я могу получить фиктивное распоряжение суда, которое позволит закрыть нижние уровни на неделю или около того. Потом нужно как можно быстрее спуститься туда с доктором Крысой и полноценной истребительной командой, прихватив с собой достаточно яда, чтобы отравить эту часть подземного мира на глубину половины расстояния до ядра Земли.
Портье уже сменился, и, когда мы пересекали вестибюль, новый посмотрел на нас сквозь толстые очки. В них поблескивали крошечные отражения ТВ-экранов на его пульте, и это навело меня на мысль.
— Поговори с ним недолго, — прошептал я.
— О чем?
— О чем угодно.
— Может, о том, что у тебя в сумке?
«Я буду отомщена!» — послышался приглушенный визг ВНШ.
Крыса сидела между дуршлагом и обеденной тарелкой, связанными изолентой и замотанными в полотенце, чтобы заглушить издаваемые ею звуки. Все вместе находилось в сумке с логотипом «Барни», которую нес я. По моим расчетам, кислорода маленьким легким крысы должно было хватить еще на минуту, а потом придется развязать полотенце.
— Нет. Просто отвлеки его. Быстро.
Я подтолкнул Ласи к столу портье, и она примялась шумно возмущаться тем, что вода у нее слишком долго нагревается. Портье успокаивал ее, а я отступил туда, откуда мог видеть мониторы охраны.
Маленькие экраны показывали внутренность лифтов, коридоров и тротуар перед входом в здание, но никаких картинок с подвальных этажей. Вот почему никто не заметил нашего ухода и прихода — камеры внизу больше не работали.
Или работали? Я вспомнил их мерцающие во мраке красные огоньки. В конце концов, этот дом принадлежал старинному роду. Они не просто отгородились от крыс — они оставили тайный проход через шкафчик и направили все камеры на него. Кто-то очень интересовался тем, что происходит внизу. Вполне возможно, где-то есть видеозапись с нашими изображениями, которая ждет, пока ее просмотрят…
— Пошли. — Оборвав Ласи на полуслове, я потянул ее за собой.
Воздух снаружи был холодный и влажный. Я остановился и отвернул уголок полотенца, которым была замотана ВНШ, чтобы дать ей вздохнуть. Крыса мстительно завизжала. Ласи бросила взгляд на сумку и отступила на шаг.
Ты должен мне тарелку и дуршлаг, парень.
— А ты обязана мне поразительной секретной историей.
— Я предпочитаю дуршлаг.
— Прекрасно. Возьми мой, когда будешь уходить. — Я кивнул в направлении Лерой-стрит. — Мы еще можем успеть на «Б» на Четвертой.
— Что? Ехать на метро? Под землей до самого Бруклина? — Ласи содрогнулась. — Ни за что. Поедем на такси.
— Но это же двадцать баксов!
— Нас двое, значит, по десятке. Все! Пошли, может, удастся поймать на Кристофера.
Она зашагала, я чуть-чуть отстал, размышляя о том, что, хотя гостья еще даже не переступила порог квартиры, образ моей жизни уже претерпевает изменения. Может, просто отдать Ласи ключи и немедленно отвезти ВНШ на проверку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я вздохнул; может, это была не такая уж и хорошая идея? Ласи пока не знает даже основ — все, что я сумел, это до смерти напугать ее. Шринк прибегает к помощи внушительного отдела специалистов-психологов, чтобы разъяснить ситуацию новоиспеченным носителям вроде меня; у них на вооружении целая библиотека заплесневелых, но впечатляющих книг и прекрасная новая лаборатория, набитая различными приборами и вызывающими дрожь образчиками. Я же всего лишь бессистемно, дилетантски отвечаю на вопросы.
Я подтянул кресло и сел прямо перед ней.
— Я не совсем правильно объяснил тебе ситуацию, Ласи. Это не острое заболевание. Оно хроническое.
— Как это понимать?
— Это заболевание очень древнее. Оно долгое время является частью человеческой биологии и культуры. В четырнадцатом столетии оно чуть не уничтожило Европу.
— Постой, ты же говорил, что это не чума.
— Это не чума, да, но бубонная чума была его побочным эффектом. В четырнадцатом веке паразит начал распространяться от человека к крысам, которые только-только тогда перебрались из Азии. Однако на протяжении нескольких десятилетий человек не добился с ними оптимальной вирулентности, попросту убивая их. Когда крысы умирали, блохи переносили болезнь на людей-«хозяев».
— Прости меня, но какой во всем этом смысл?
— Ох, верно! Извини, я забегаю вперед.
Я стукнул себя кулаком по голове. Для меня последние шесть месяцев превратились в один уплотненный курс паразитологии; я почти забыл, что большинство людей не проводят свои дни, размышляя о конечных «хозяевах», иммунных реакциях и оптимальной вирулентности.
Я сделал глубокий вдох.
— Ладно, давай начнем сначала. История паразита уходит в глубину веков, еще даже до появления цивилизации. История людей, на которых я работаю, Ночного Дозора, тоже уходит в глубину веков. Мы существовали уже тогда, когда Соединенных Штатов не было и в помине. Наша работа — защищать город от этого заболевания.
— Делая что? Засовывая крыс под дуршлаг? «Отпустите меня!» — провизжала ВНШ.
— Нет. Находя людей с паразитом и занимаясь их излечением. И уничтожая их «семьи». В смысле, убивая крыс — носителей заболевания.
Она покачала головой.
— Это не имеет смысла, Кэл. К чему такая таинственность? Разве вы в своем отделе здравоохранения не должны просвещать людей насчет разных заболеваний, вместо того чтобы лгать им?
Я пожевал губу.
— Делать это публично — вот что не имеет смысла, Ласи. Это заболевание очень редкое. Более-менее серьезная вспышка возникает раз в несколько десятилетий. Люди, в общем-то, стараются, чтобы крысы их не кусали.
— Хм-м-м,… Наверное. И все равно эта секретность — плохая идея, так мне кажется.
— Ну, Ночной Дозор в Бостоне как-то предпринял попытку того, о чем ты говоришь, — программа просвещения, чтобы граждане сами отслеживали возможные симптомы. Знаешь, чем все кончилось? Бесконечными обвинениями в колдовстве, да еще горстка семнадцатилетних придурков заявила, что они имеют сношения с дьяволом, и множество ни в чем не повинных людей поджарили. Понадобилось не менее ста лет, чтобы все затихло.
Ласи вскинула брови.
— Да, мы это проходили в средней школе. Но разве все это не происходило давным-давно? До того, как появилась наука и все такое прочее?
Я посмотрел ей в глаза.
— Для большинства людей наука — пустой звук. Они не верят в эволюцию, потому что эта мысль заставляет их чувствовать себя некомфортно. И они полагают, что СПИД — проклятие, посланное Богом. Только представь себе, как такие люди воспримут известие о паразите?
— Ну да… люди тупые. И все же никто не держит СПИД в секрете, правда?
— Да, но паразит совсем другой. Он уникальный.
— Чем?
Я помолчал. Это была очень сложная часть. В моем случае психологи на протяжении многих часов излагали научный материал и только после этого перешли к легендам, причем прошла целая неделя, прежде чем прозвучало слово на букву «в».
— Ну, некоторые страхи возникли гораздо раньше, чем наука, и уходят корнями гораздо глубже, чем рациональное мышление. Легенды об ин-фернах можно найти почти в любой культуре земного шара, и это в основном жуткие истории, навеянные некоторыми симптомами заболевания. Если когда-нибудь разразится серьезная вспышка, тогда держись, Земля.
— Некоторые симптомы? Типа чего?
— Подумай сама, Ласи: инферны боятся света; они каннибалы, которые обожают кровь.
Едва эти слова слетели с моих губ, как я понял, что слишком поторопился. Она фыркнула.
— Кэл, мы что, говорим о вампирах?
Я молчал, подбирая нужные слова, и насмешливое выражение на ее лице погасло.
— Кэл, ты ведь говоришь не о вампирах? — Она наклонилась ко мне. — Помни, ты обещал не врать мне.
Я вздохнул.
— Инферны и есть вампиры. Или зомби в Гаити, или тенгу в Японии, или ниан в Китае. Но, как я уже говорил, мы предпочитаем термин «инферн».
— Ох! Вампиры…
Ласи отвернулась, качая головой. На мгновение мне показалось, что топкая нить ее доверия ко мне оборвалась. Однако потом я сообразил, что она смотрит на стену, где проступили слова, много месяцев назад написанные кровью.
Плечи Ласи поникли, она еще плотнее закуталась в халат.
— Все равно непонятно, зачем нужно лгать об этом.
Я снова вздохнул.
— Попробуй представить себе, как поведут себя люди, если узнают, что вампиры существуют па самом деле.
— Не знаю. Испугаются?
— Некоторые — да. Другие не поверят, а третьи захотят убедиться во всем собственными глазами. По нашим расчетам, по крайней мере тысяча непрофессионалов спустится в недра Нью-Йорка в поисках тайны и приключений. Все они станут «микробными лифтами». Твой дом — просто один редкий случай. Там, внизу, существуют десятки скопищ крыс, которые кишмя кишат паразитами. Этого количества хватит, чтобы инфицировать всех спустившихся поглазеть на них.
Я встал и принялся расхаживать по комнате, вспоминая мотивационные занятия по предмету «Охота на инфернов».
— Это заболевание тлеет под нами, словно угли костра, Ласи. Чтобы разворошить их, требуется всего лишь несколько придурков. Когда-то инферны были смертельно опасны, потому что терроризировали людей в крошечных, далеко отстоящих друг от друга деревнях. Вообрази только массовые вспышки в современном городе, с миллионами людей, теснящихся близко друг к другу и готовых вонзить зубы в любого приезжего!
Ласи вскинула в знак капитуляции руки.
— Парень, я же обещала молчать — пока ты не станешь лгать мне.
Я сделал глубокий вдох и сел. Может, все пройдет лучше, чем я опасался.
— Я сам займусь улаживанием этого дела. От тебя требуется одно — сидеть тихо.
— Сидеть тихо? Ага, здорово! Спорю, Моргана сидела тихо, когда ее укусили. Наверное, существует какой-то незаметный маленький туннель, по которому крысы могут добраться сюда из подвала!
Она зашарила взглядом по комнате, выискивая крошечные трещины и дырки в стенах. Прежние страхи снова ожили в ней.
— Ну, может, год назад он и был, — успокаивающе сказал я, — но теперь щель иод дверью с цепями заткнута прессованной стальной стружкой, а позади фальшивой стены разлита тонна арахисового масла. Скорее всего, на данный момент заболевание обуздано.
— Скорее всего? Значит, ты просишь меня доверить свою жизнь прессованной стальной стружке и арахисовому маслу?
— Отравленному арахисовому маслу.
— Кэл, мне плевать, даже если это радиоактивное арахисовое масло.
Она встала и прошлепала в спальню. Послышались звуки царапанья винила по полу, расстегивания молнии и стука одежных вешалок.
Я подошел к дверному проему и увидел, что она упаковывает сумку.
— Хочешь слинять?
— Какой ты догадливый, Шерлок.
— Ох!
Это было больно — смотреть, как она упаковывает вещи. Я только что рассказал ей наиглавнейший секрет своей жизни, и вот она уходит.
— Ну ты, наверное, права. Теперь, когда мы знаем, что происходит, много времени это не займет — очистить подвал… Ты должна сказать мне, куда собираешься, чтобы я мог связаться с тобой. Сообщить, когда здесь станет безопасно.
— Никаких проблем. Я собираюсь к тебе.
— М-м-м… Куда?
Держа в руках наполовину сложенную рубашку, она сердито посмотрела на меня.
— Я ведь еще вчера говорила, что ни за что не вернусь к сестре па кушетку. Сейчас ее бойфренд все время торчит там, а он законченный болван. А родители в прошлом году переехали в Коннектикут.
— Но ты не можешь оставаться со мной!
— Почему это?
— С какой стати тебе хотеть этого? Ты даже не знаешь меня! А вдруг я на самом деле… психопат или что-то в этом роде?
Она продолжила складывать рубашку.
— Ты? Каждый раз, когда мне кажется, что ты говоришь бред, я вспоминаю то, что видела в подвале. Или вот это. — Она кивнула на гостиную с ее надписью на стене. — И, чокнутый там или нет, ты замешан в невероятную историю. Неужели ты и впрямь ожидаешь, что сегодня вечером я смогу просто убраться отсюда и засесть за учебники? Почему, по-твоему, я пошла в журналистику?
— История? — чуть не взвизгнул я. — А как насчет того, чтобы хранить все это в секрете? Ты обещала! Как у тебя с журналистской этикой, если уж на то пошло?
— С ней все в порядке. — Она улыбнулась. — Однако если ты нарушишь свое обещание и соврешь мне, я смогу нарушить свое. Так что, может, мне и повезет.
Я открыл рот, но наружу вырвался лишь придушенный хрип. Как объяснить ей, что я и впрямь псих, что неистовый паразит внутри меня отчаянно жаждет распространяться любыми возможными средствами? Что просто стоять здесь, в одной комнате с ней, для меня уже мука?
— Кроме того, — продолжала Ласи, — ты и сам должен желать, чтобы я оставалась при тебе, если хочешь сохранить свою тайну.
— Неужели?
Она закончила складывать рубашку.
— Конечно. Я болтаю во сне точно чокнутая.
К тому времени, когда мы покинули ее квартиру, наступила глубокая ночь.
Когда мы спускались вниз, я нажал кнопку центра здоровья. Она не загорелась.
— Не делай этого, парень.
— Просто хочу убедиться, что Мэнни запер лифт.
Ласи переложила из руки в руку свой чемодан.
— Да, но утром его откроют, так ведь?
— Ненадолго.
Уже утром я могу получить фиктивное распоряжение суда, которое позволит закрыть нижние уровни на неделю или около того. Потом нужно как можно быстрее спуститься туда с доктором Крысой и полноценной истребительной командой, прихватив с собой достаточно яда, чтобы отравить эту часть подземного мира на глубину половины расстояния до ядра Земли.
Портье уже сменился, и, когда мы пересекали вестибюль, новый посмотрел на нас сквозь толстые очки. В них поблескивали крошечные отражения ТВ-экранов на его пульте, и это навело меня на мысль.
— Поговори с ним недолго, — прошептал я.
— О чем?
— О чем угодно.
— Может, о том, что у тебя в сумке?
«Я буду отомщена!» — послышался приглушенный визг ВНШ.
Крыса сидела между дуршлагом и обеденной тарелкой, связанными изолентой и замотанными в полотенце, чтобы заглушить издаваемые ею звуки. Все вместе находилось в сумке с логотипом «Барни», которую нес я. По моим расчетам, кислорода маленьким легким крысы должно было хватить еще на минуту, а потом придется развязать полотенце.
— Нет. Просто отвлеки его. Быстро.
Я подтолкнул Ласи к столу портье, и она примялась шумно возмущаться тем, что вода у нее слишком долго нагревается. Портье успокаивал ее, а я отступил туда, откуда мог видеть мониторы охраны.
Маленькие экраны показывали внутренность лифтов, коридоров и тротуар перед входом в здание, но никаких картинок с подвальных этажей. Вот почему никто не заметил нашего ухода и прихода — камеры внизу больше не работали.
Или работали? Я вспомнил их мерцающие во мраке красные огоньки. В конце концов, этот дом принадлежал старинному роду. Они не просто отгородились от крыс — они оставили тайный проход через шкафчик и направили все камеры на него. Кто-то очень интересовался тем, что происходит внизу. Вполне возможно, где-то есть видеозапись с нашими изображениями, которая ждет, пока ее просмотрят…
— Пошли. — Оборвав Ласи на полуслове, я потянул ее за собой.
Воздух снаружи был холодный и влажный. Я остановился и отвернул уголок полотенца, которым была замотана ВНШ, чтобы дать ей вздохнуть. Крыса мстительно завизжала. Ласи бросила взгляд на сумку и отступила на шаг.
Ты должен мне тарелку и дуршлаг, парень.
— А ты обязана мне поразительной секретной историей.
— Я предпочитаю дуршлаг.
— Прекрасно. Возьми мой, когда будешь уходить. — Я кивнул в направлении Лерой-стрит. — Мы еще можем успеть на «Б» на Четвертой.
— Что? Ехать на метро? Под землей до самого Бруклина? — Ласи содрогнулась. — Ни за что. Поедем на такси.
— Но это же двадцать баксов!
— Нас двое, значит, по десятке. Все! Пошли, может, удастся поймать на Кристофера.
Она зашагала, я чуть-чуть отстал, размышляя о том, что, хотя гостья еще даже не переступила порог квартиры, образ моей жизни уже претерпевает изменения. Может, просто отдать Ласи ключи и немедленно отвезти ВНШ на проверку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35