Он походил на раскат грома, отозвавшийся в самых глубоких слоях воды, колеблемых ударами гимнота. Бенито показалось, что этот грозный гул затопил его, проникнув в сокровенные глубины реки.
И вдруг у него вырвался крик: перед ним предстало страшное видение!
Потонувшее тело, до сих пор неподвижно лежавшее на песке, внезапно приподнялось! Вода, колеблясь, шевелила его руки, как будто утопленник делал странные, конвульсивные движения. Казалось, что жуткий труп ожил!
Это был в самом деле труп Торреса. Солнечный луч, пробившись сквозь водяную толщу, осветил его, и Бенито узнал распухшее и позеленевшее лицо сраженного им злодея, последний вздох которого замер под водой.
Тогда как Бенито, будто в параличе, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, а тяжелые подошвы пригвоздили его к песчаному дну, труп выпрямился, голова его качнулась и, выскользнув из опутавших его водорослей, он встал во весь рост и, страшный, безмолвный, всплыл прямо вверх, на поверхность реки.
11. Что нашли в коробке Торреса
Что же случилось? То, было чисто физическое явление, и мы его объясним.
Канонерская лодка «Санта Ана», шедшая вверх по Амазонке в город Манаус, только что миновала плотину Фриас. Подходя к устью Риу-Негру, она подняла флаг и выстрелом из пушки приветствовала бразильское знамя. От выстрела вода в реке заколебалась, и колебания передались до самого дна; этого движения воды было достаточно, чтобы начавшее разлагаться тело Торреса, ставшее от этого легче, всплыло на поверхность Амазонки.
Маноэль вскрикнул, товарищи подхватили его крик, и одна пирога тотчас бросилась за трупом, а водолаза стали поднимать на плот.
Невозможно передать испуг Маноэля, когда он увидел, что вытащенный из воды Бенито лежит на плоту без движения, не подавая никаких признаков жизни.
Неужели воды Амазонки возвращают им второй труп?
С водолаза как можно скорей сняли скафандр и костюм.
Под воздействием электрических разрядов Бенито совсем потерял сознание. Маноэль в отчаянии звал его, старался оживить своим дыханием, слушал, бьется ли у него сердце.
– Бьется! Бьется! – закричал он.
Да, сердце Бенито еще билось, и через несколько минут благодаря стараниям Маноэля он очнулся.
– Тело! Где тело?! – таковы были первые и единственные слова, сорвавшиеся с его губ.
– Вот оно, – ответил Фрагозо, указывая на пирогу с трупом Торреса, приближавшуюся к плоту.
– А ты как, Бенито? Что с тобой случилось? – спросил Маноэль. – Не хватило воздуха?
– Нет, на меня напал гимнот. Но откуда этот гул, этот взрыв?..
– Пушечный выстрел, – ответил Маноэль. – Благодаря этому выстрелу тело и всплыло на поверхность.
Тут пирога причалила к плоту. На дне ее лежало выловленное индейцами тело Торреса. Пребывание под водой еще не очень обезобразило утопленника. Узнать его было легко. Тут не могло быть никаких сомнений.
Фрагозо, стоя в пироге на коленях, принялся срывать с него одежду, распадавшуюся клочьями.
Вскоре внимание Фрагозо привлекла обнажившаяся правая рука Торреса. На ней был ясно виден шрам от давнишней ножевой раны.
– Этот шрам! – воскликнул Фрагозо. – Ну да!.. Конечно! Теперь я вспомнил!
– Что? – спросил Маноэль.
– Ссору!.. Да, ссору, свидетелем которой я был в провинции Мадейра… года три назад. Как же я мог его забыть? Торрес служил тогда в полиции лесным стражником. Ах! Я же знал, что уже встречал этого негодяя!
– Что нам за дело до него теперь! – сказал Бенито. – Коробку! Коробку! Вот что нам нужно. Она при нем?
И Бенито чуть было не разорвал оставшуюся на Торресе одежду, но Маноэль его остановил.
– Минутку, Бенито! – сказал он.
Затем обратился к рабочим на плоту, которые не принадлежали к команде жангады и могли считаться беспристрастными свидетелями.
– Запомните, друзья мои, что мы будем делать, чтобы потом точно пересказать судьям, как все произошло.
Рабочие подошли к пироге.
Тогда Фрагозо размотал пояс, стягивавший тело Торреса под разорванным пуншо, и, ощупав карман его куртки, воскликнул:
– Коробка!
Бенито ответил ему радостным криком. Он хотел схватить коробку, поскорее открыть ее и проверить, что там лежит.
– Нет, – снова остановил его Маноэль, который не терял хладнокровия. – Нельзя допустить, чтобы у судей возникло хотя бы малейшее сомнение. Беспристрастные свидетели должны подтвердить, что эта коробка действительно найдена на теле Торреса!
– Ты прав, – согласился Бенито.
– Друг мой, – обратился Маноэль к старшине рабочих на плоту, – пожалуйста, обыщите сами карманы его куртки.
Старшина исполнил его просьбу. Он вынул металлическую коробку с герметически закрытой крышкой, по-видимому не пострадавшую от пребывания в воде.
– А бумага?.. Бумага еще там? – вырвалось у Бенито, который был не в силах совладать с собой.
– Открыть коробку должен судья, – ответил Маноэль. – Судья сам проверит, находится ли там документ.
– Да… да… Ты опять прав, Маноэль, – сказал Бенито. – Тогда в Манаус, друзья! Скорей в Манаус!
Десять минут спустя быстро плывущая пирога вошла в гавань Манауса. Бенито и его спутники выскочили на берег и бросились бегом по городским улицам.
Через несколько минут они были уже у дома Жаррикеса и передали через слугу, что просят судью немедленно их принять.
Судья приказал ввести их к нему в кабинет.
Маноэль рассказал ему все, что произошло с той минуты, когда Бенито в честном поединке смертельно ранил Торреса, до той минуты, когда у мертвеца была найдена коробка, которую старшина сам вынул у него из кармана.
Хотя рассказ этот подтверждал все, что говорил Жоам Дакоста о Торресе и о сделке, которую тот ему предлагал, судья Жаррикес не сдержал недоверчивой усмешки.
– Вот эта коробка, сударь, – сказал в заключение Маноэль. – Она ни минуты не была в наших руках, и вам вручит ее тот самый человек, который нашел ее в кармане Торреса.
Судья схватил коробку и принялся ее изучать. Он разглядывал ее со всех сторон, как какую-нибудь драгоценность, потом встряхнул, и монеты в ней зазвенели.
Неужели в этой коробке не лежит разыскиваемый документ – бумага, написанная рукой настоящего виновника преступления, которую Торрес хотел продать Жоаму Дакосте ценой такой низкой сделки? Неужели доказательство невиновности осужденного безвозвратно потеряно?
Легко угадать, какое волнение овладело всеми свидетелями этой сцены. Бенито не мог выговорить ни слова, он чувствовал, что сердце его вот-вот разорвется.
– Откройте же, сударь… откройте коробку, – проговорил он наконец прерывающимся голосом.
Судья Жаррикес начал отвинчивать крышку. Потом, сняв ее, опрокинул коробку, и из нее выкатилось на стол несколько золотых монет.
– А бумага!.. Бумага?! – И Бенито схватился за стол, чтобы не упасть.
Судья засунул пальцы в коробку и с трудом вытащил тщательно сложенную, пожелтевшую бумагу, как видно не пострадавшую от воды.
– Документ! Вот документ! – закричал Фрагозо. – Это та самая бумага, которую я видел в руках у Торреса.
Судья Жаррикес развернул бумагу, посмотрел на нее с одной стороны, потом с другой и убедился, что она написана довольно крупным почерком.
– Да, документ, – сказал он. – Никакого сомнения, это в самом деле документ.
– И документ этот доказывает невиновность моего отца! – воскликнул Бенито.
– А вот этого я не знаю, – возразил судья Жаррикес, – и, боюсь, мне не легко будет узнать!
– Почему? – спросил Бенито, побледнев как мертвец.
– Потому что документ зашифрован, – ответил судья Жаррикес, – а к этой криптограмме…
– Что же?
– У нас нет ключа!
12. Документ
Поистине это было чрезвычайно серьезное затруднение, которого ни Жоам Дакоста, ни его семья не могли предвидеть. Те, кто не забыл первую сцену этой повести, знают, что документ был написан шифром по одной из многих систем, применяемых в криптографии.
Но по какой?
Чтобы разгадать ее, надо было пустить в ход всю изобретательность, на какую способен человеческий ум.
Судья Жаррикес при Бенито и его товарищах велел снять точную копию с документа, который он хотел оставить у себя, затем, сверив ее, отдал молодым людям, чтобы они передали заключенному.
Условившись встретиться с судьей завтра, они откланялись и, не желая ни на минуту откладывать свидание с Жоамом Дакостой, отправились прямо в тюрьму.
Там, во время короткой беседы с арестованным, они сообщили ему все, что произошло.
Жоам Дакоста взял документ и внимательно осмотрел его. Потом, покачав головой, вернул сыну.
– Может статься, – сказал он, – в этой бумаге и приводится доказательство, которого я до сих пор не мог представить. Но если это доказательство ускользнет от меня, а вся моя безупречная жизнь не говорит в мою пользу, тогда мне больше нечего ждать от людского правосудия и судьба моя в руках божьих!
Это понимали все. Если документ не удастся расшифровать, положение осужденного безнадежно.
– Мы разгадаем его, отец! – воскликнул Бенито. – Нет на свете таких документов, которые нельзя разгадать. Поверьте нам… Поверьте! Небо чудом вернуло нам документ, который оправдывает вас. Оно направляло нас к цели, когда мы разыскивали эту бумагу, а теперь направит наш разум и поможет ее прочесть!
Жоам Дакоста пожал руки молодым людям, и они, все еще очень взволнованные, поспешили на жангаду, где их ждала Якита.
Там они тотчас рассказали Яките обо всем, что произошло со вчерашнего дня: о том, как всплыл труп Торреса, о находке документа и о том, в какой непонятной форме составил его друг авантюриста, истинный виновник преступления, – должно быть, из страха, как бы документ не выдал его, если бы попал в чужие руки.
Разумеется, Лине тоже поведали об этом неожиданном осложнении и о том, что Фрагозо узнал Торреса, который прежде был лесным стражником и служил в отряде полиции, орудовавшей в окрестностях устья Мадейры.
– Но где вы с ним раньше встречались? – спросила юная мулатка.
– Это было в провинции Амазонки, – ответил Фрагозо, – когда я бродил из деревни в деревню, занимаясь своим ремеслом.
– А что у него за шрам?
– Вот как это случилось. Пришел я однажды в миссию Аранас, а Торрес, которого я прежде никогда не видел, как раз повздорил с товарищем, – все это был отчаянный народ! – и ссора их кончилась тем, что Торреса пырнули в руку ножом. Врача там не было, и мне поручили перевязать рану. Вот тут-то я и познакомился с ним!
– А впрочем, что толку, если мы и узнали, кем был Торрес, – заметила Лина. – Преступление совершил не он, так что нам это не поможет.
– Конечно, – согласился Фрагозо. – Но прочтут же когда-нибудь документ, черт возьми! И все узнают, что Жоам Дакоста невиновен!
На это надеялись и все члены семьи Дакосты. Вот почему они заперлись в общей комнате и провели немало часов, стараясь расшифровать документ.
Однако если они надеялись прочесть эту бумагу, то и судья Жаррикес – это следует подчеркнуть – надеялся ничуть не меньше их.
Составив доклад, в котором после допроса он устанавливал личность Жоама Дакосты, судья отправил его в Рио-де-Жанейро и считал, что сам он покончил с этим делом. Но не тут-то было!
Надо сказать, что с тех пор, как был найден документ, судья Жаррикес вдруг почувствовал себя в своей стихии. Охотник до разных числовых загадок, искусный отгадчик забавных задач, шарад, ребусов и всяких головоломок, он мог сейчас отдаться любимому занятию.
А мысль, что этот документ, быть может, таит в себе оправдание Жоама Дакосты, пробудила в Жаррикесе страсть исследователя. Итак, перед ним криптограмма! Теперь он думал лишь о том, как ее разгадать. Всякий, кто его знал, не стал бы сомневаться, что он будет трудиться над этой загадкой, не зная ни сна ни отдыха.
После ухода молодых людей судья Жаррикес остался один в кабинете. Он не велел никого принимать, обеспечив себе на несколько часов полный покой. Очки были у него на носу, табакерка на столе. Он взял добрую понюшку табаку, чтобы хорошенько прочистить мозги, схватил документ и погрузился в размышления, которые вскоре приняли форму монолога. Почтенный судья был человек экспансивный и любил иногда подумать вслух.
– Будем действовать по системе, – объявил он, – без системы нет логики, а без логики не добиться успеха.
Затем, взяв документ, прочитал его от начала до конца и ничего не понял.
– Гм! – промычал он, подумав. – Пытаться разобрать каждый абзац один за другим – значит даром тратить драгоценное время. Напротив, надо выбрать один абзац – такой, который представляет наибольший интерес. А какой же это может быть, если не последний, где непременно подводится итог всему документу? Навести меня на след могут имена собственные, в частности, имя Жоама Дакосты. А если оно упоминается в этом документе, то, конечно, должно быть и в последнем абзаце.
Судья рассуждал логично. Бесспорно, он был прав, желая сосредоточить все силы своего ума на последнем абзаце.
Мы еще раз приведем этот абзац: читателю необходимо иметь его перед глазами, чтобы понять ход мысли отгадчика, старающегося докопаться до сути.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37