— Нет.
— Тогда почему вы сипите, словно дырявая канистра?
Лорд Аффенхем предостерегающе поднял палец к губам.
— Я вам объясню, почему сиплю, как канистра, — произнес он заговорщицким шепотом. — Там взломщик!
21
Мортимера Байлисса было не просто испугать. Монокль в его глазу даже не дрогнул.
— Взломщик, говорите? — произнес он так, словно заказал взломщика со склада и теперь рад слышать, что товар доставлен в целости и сохранности.
— Да. Кеггс лежит на полу без движения, а жуткий тип роется в его письменном столе. Я не знал, что воры теперь вламываются среди бела дня, — неодобрительно сказал виконт, воспитанный в строгих правилах. — Всегда считал, что они выходят на дело с наступлением темноты.
— Вы, наверное, путаете их с театральными критиками. Какого рода этот взломщик?
Лорд Аффенхем взглянул озадаченно, как всякий, кого попросили набросать словесный портрет злодея.
— Что значит «какого рода»?
— Большой? Комнатный?
— Нет, маленький.
— Тогда вперед, — с жаром сказал Мортимер Байлисс. Из клумбы, которую лорд Аффенхем, умерщвляя фигуру, вчера немного вскапывал, торчала лопата. — Чего вы ждете? Идемте!
Вот так и случилось, что у Перси Пилбема, убиравшего в карман конверт с надписью «Касательно Р.Бэньяна», вновь чуть не выскочило сердце. Он полагал, что рядом нет никого, кроме Кеггса, которого можно не брать в расчет, как вдруг внезапный голос, показавшийся его напряженному слуху гласом совести, разорвал дневную тишину громогласным «Э!». Именно так могла бы заговорить Совесть.
Он повернулся вокруг своей оси и торопливо сглотнул подкативший к горлу ком. За стеклянной дверью вырисовывался огромный человек — Пилбем таких в жизни не видел, а рядом угадывался его друг и доброжелатель с увесистой лопатой в руках. День был теплый, но по коже частного сыщика пробежал холодок. Все в этих двоих дышало рукоприкладством, а Пилбем не принадлежал к числу Марлоу и Хаммеров, рукоприкладства он боялся и не любил. В надежде разрядить обстановку, он выдавил чарующую улыбку и сказал: «А, здравствуйте».
Получилось еще хуже.
— Здравствуйте, здравствуйте, — коротко ответил лорд Аффенхем и обернулся в Мортимеру Байлиссу, явно рассчитывая на поддержку. — Ухмыляется, — произнес он с дрожью в голосе. — Мы ловим его на ограблении, как говорят, с поличным, а он ухмыляется. Он говорит «здравствуйте» и УХМЫЛЯЕТСЯ. Как чеширский кот, будь он неладен. Держите лопату наготове, Банстед. Перси Пилбем облизал губы, как перед объективом фотоаппарата. На лбу у него выступил предательский пот.
— Я не грабил, — проблеял он.
Лорд Аффенхем прищелкнул языком. Он понимал, что люди порют чушь, но не до такой же степени.
— Не валяйте дурака. Забрался в чужую гостиную, уложил хозяина тяжелым предметом, роется в его столе! Есть еще люди, у которых мозги на месте, и они называют это грабежом. Крепче держите лопату, Банстед, она может понадобиться. Мортимер Байлисс через его плечо опытным взглядом обозревал комнату. В свои, как он выражался, молодые, горячие годы, он частенько видел в питейных заведениях таких, лежачих посетителей, и знал, чем достигается подобный результат.
— Не предметом, — сказал он. — У меня такое впечатление, что нашему старому другу подлили убойного пойла.
— Э?
— Видимо, в Англии это не принято, но в Америке, особенно в Нью-Йорке, преимущественно — на восьмой и девятой авеню и особенно в субботний вечер, случается на каждом шагу. Ты подлил ему убойного пойла, рыло?
— Отвечай! — прогремел лорд Аффенхем, поскольку рыло стыдливо мялось.
— Да или нет?
— Д-да…
Лорд Аффенхем фыркнул.
— Вот видите! Сознался. Что мы с ним сделаем? Искрошим в капусту? Или мне слетать в ближайший участок, привести констебля?
Мортимер Байлисс некоторое время молчал, взвешивая возможности. Когда он заговорил, слова его показались Перси Пилбему музыкой.
— Думаю, стоит его отпустить.
Лорд Аффенхем вздрогнул, потом недоверчиво вытаращился, словно тигр, которому предложили расстаться с обеденным кроликом.
— Отпустить?!
— После некоторой предварительной операции. Помню, я читал рассказ, — Мортимер Байлисс поправил монокль. — Про воришку, который забрался в дом.
Хозяин поймал его, под дулом пистолета велел раздеться, а потом вежливо проводил до дверей. Мне показалась, что это замечательная мысль.
— Превосходная, — с жаром согласился лорд Аффенхем, устыдившись, что на мгновение дурно подумал об этом прекрасном человеке. — Лучше не бывает.
— Забавно, будет?
— А то! Как вы назвали сейчас этого прохвоста?
— Рыло?
— Очень метко. Раздевайся, рыло.
Перси Пилбем затрепетал, как осиновый лист. Ему вспомнился Роско Бэньян, уверяющий, что дом окажется пуст, и в душе его прокатилась волна антироскианских чувств. Редко человек с прыщами сильнее ненавидел обладателя двух подбородков.
— Но… — начал он.
— Мне показалось, я слышал «но»? — осведомился лорд Аффенхем.
— Никаких «но», — вставил Мортимер Байлисс. — Мы ждем добровольного и деятельного сотрудничества. Думаю, сперва брюки.
Лорд Аффенхем приложил палец к щеке и задумался.
— У меня мысль, Банстед. Почему бы не выкрасить его в черный цвет?
— У вас есть черная краска?
— Залейся.
— Получится очень мило, — раздумчиво произнес Мортимер Байлисс. — Да, я прекрасно вижу его в черном.
— Можно мне выпить? — спросил Перси Пилбем.
Говорил он умоляюще, и лорд Аффенхем, даже в теперешнем настроении, посчитал, что чуточка милосердия правосудию не повредит. Он хозяйским жестом указал на стол, где стояли сифон и графин. Пилбем подошел и налил стакан до края.
— Или в зеленый? — произнес лорд Аффенхем и уже хотел сказать другу, что зеленая краска у него тоже есть, и не лучше ли — щеголеватее, веселее, вообще приятнее — будет зеленый Пилбем, но не успел, потому что в глаза ему ударило виски с содовой. На мгновение ему показалось, что он на винном заводе, где произошел взрыв.
Набрасывая портрет Перси Пилбема, мы подчеркнули, что он не красив и не отважен, но, надеюсь, сумели показать и другое — его сообразительность и умение быстро мыслить в минуту опасности. Выплеснуть стакан в лицо лорду Аффенхему и выскочить в стеклянную дверь было делом мгновенного озарения. Он с шумом вырвался наружу и ураганом умчался прочь.
Преклонные лета и хроническая несгибаемость суставов помешали лорду Аффенхему и Мортимеру Байлиссу повторить его подвиг. Они тоже выскочили на улицу, но, увы, их продвижение нельзя было сравнить даже с легким ветерком.
Они бежали медленно, натужно, словно одышливые буйволы, и неудивительно, что у ворот не обнаружили никакого сыщика. Вместо него они увидели Билла и Джейн, которые только что вылезли из машины и с любопытством глядели на дорогу.
— За кем погоня? — спросил Билл.
— Мимо нас промчался кто-то полосатый, — добавила Джейн.
— В прыщах и красном галстуке, — сказал Билл. — По недомыслию, полагаю. Одно или другое, вместе их носить нельзя.
Внезапно Джейн встревожено вскрикнула.
— Дядя Джордж! Ты мокрый.
— Знаю, — сурово отвечал лорд Аффенхем. — Будешь мокрый, когда воры поливают тебя виски с содовой. Пойду переоденусь. Так и простыть недолго.
Он мрачно удалился в дом, а Джейн повернулась к Мортимеру Байлиссу.
— Воры? — переспросила она. — У вас тут вор?
— Был. Я взял лопату, чтобы его сокрушить. Теперь, когда сокрушать некого, положу ее на место. — И Мортимер Байлисс отправился это исполнять.
— Воры! — сказала Джейн. — Только подумать!
— Веселенькие дела творятся в Вэли-Филдз.
— Ты должен был вскричать: «Ко мне, крошка!», заключить меня в объятия и сказать, чтобы я не боялась, ведь ты здесь.
— Отличная мысль, — сказал Билл.
Сзади кто-то кашлянул. В нескольких шагах от них стоял Кеггс с перекошенным лицом. У него раскалывалась голова, легкое покашливание еще усилило муки.
— А, здравствуйте, мистер Кеггс, — сказал Билл. — Мы… э… обсуждали подготовку к свадьбе.
— Я бы не советовал жениться немедленно, сэр, — произнес Кеггс замогильным голосом.
22
Когда Огастес Кеггс, подобно Абу бен Адему, очнулся от мирного сна, он обнаружил, что заработал чудовищную головную боль и лишился конверта с надписью «Касательно Р.Бэньяна». Поначалу, естественно, в его мозгу царил полнейший разброд; затем из бурления противоречивых чувств выкристаллизовались две связные мысли. Первая — надо пойти к аптекарю на Розендейл-род (если хватит сил дотуда добраться) и взять самого сильного средства от головы, какое там сыщется; вторая — надо отомстить Роско Бэньяну за поступок, столь мерзостный, что даже международная банда посовестилась бы на него пойти.
В том, что за головной болью и кражей кроется Роско Бэньян, Кеггс не усомнился и на мгновение. Когда некто в усиках и прыщах заходит к отставному дворецкому, сообщает, что послан Роско Бэньяном, подливает что-то в бокал и похищает контракт, в котором Роско Бэньян обязался уплатить сто тысяч долларов, то дворецкий, если он не совсем туп, может сделать собственные выводы. Он видит, куда указывают улики и знает, кого внести в список подозреваемых.
Вот почему Кеггс, думавший направиться прямиком к аптекарю на Розендейл-род за средством от головы, при виде Билла остановился и сказал:
— Я бы не советовал жениться немедленно, сэр.
И, пока Билл смотрел на него, сощурясь, как мы обычно делаем, если предполагаем, что наш собеседник слегка перебрал, добавил:
— Соблаговолите выслушать меня, мистер Холлистер.
Шекспир (Вильям) и Поп (Александр), оба подчеркивали, как скучна дважды пересказанная повесть, а трижды пересказанная еще хуже. В двух местах этой хроники читателям предлагалась история брачной тонтины Мортимера Байлисса, и они, при своей сообразительности, надо думать, уже примерно поняли, что к чему. Соответственно, нет надобности приводить речь Кеггса дословно.
Довольно сказать, что, несмотря на боль, которая начиналась в ступнях и усиливалась с каждый следующим дюймом, он изложил факты перед Биллом и Джейн не менее ясно, чем несколько дней назад перед Роско Бэньяном, и слушали его с неменьшим вниманием. Билл вытаращил глаза. Джейн тоже. Потом они вытаращились друг на друга.
— Вы хотите сказать, — произнес Билл, переводя глаза на Кеггса, — что я потеряю миллион долларов, если женюсь?
— Да, если ко времени вашего вступления в брак мистер Роско будет оставаться еще холост.
— А он, насколько я знаю, даже не помолвлен.
— Не помолвлен, сэр.
Вот уже несколько дней как Биллу не случалось шумно втягивать воздух, но сейчас это произошло. Человек, перед которым разверзлась пучина бэньяновской подлости, поневоле вздохнет.
— Так вот почему он предложил мне работу! Чтобы убрать меня с дороги.
— В точности так, сэр. Это уловка.
— Вот сволочь!
— Да, сэр.
— Подлец!
— Да, сэр.
— Скользкий ползучий гад!
— В точности так, сэр, — искренне согласился Кеггс. Он тоже считал, что Роско Бэньян низким коварством и общей непривлекательностью напоминает упомянутую рептилию. — Мистер Роско не остановится ни перед чем. С детства таким был. Мои друзья, оставшиеся на службе у покойного мистера Бэньяна, писали, что уже тогда его поведение отличалось полной беспринципностью. В пятнадцать лет его выгнали из школы, потому что он ссужал одноклассникам деньги под грабительский процент. Кто есть дитя, сэр? Отец мужчины.
— Таких детей надо сразу топить в ведре, — сурово заметил Билл. — Чтобы не стали мужчинами. Но кто сейчас прибегает к этим простым домашним средствам? Видители, они устарели! Что же мы получаем? Роско Бэньяна. А?
— Я просто сказал «ох!», сэр. У меня страшно болит голова. Как раз собирался к аптекарю в надежде купить какое-нибудь средство.
— Тогда мы не будем вас задерживать. Я знаю, что такое головная боль.
Конечно, идите в аптеку.
— Спасибо вам большое, сэр, — сказал Кеггс, и, приложив руку к раскалывающемуся челу, побрел в Розендейл-род за средством.
Он оставил за собой растерянное молчание. Первым заговорил Билл.
— Ладно, — сказал он. — Нет, все-таки жаль. Я бы обрадовался миллиону долларов.
Джейн взглянула на него широко распахнутыми глазами.
— Билл! Ты хочешь сказать?
— Ну, конечно.
— Ты ведь не женишься на мне сейчас?
— Естественно, женюсь. Придется принять работу у Роско. Я позавчера уволился от Гиша. В среду мне надо отплыть в Америку.
— Нам не обязательно жениться до этого.
Билл вытаращил глаза.
— Ты предлагаешь остаться в Англии?
— Просто придется немного подождать.
— Немного? — рявкнул Билл. — Ты не знаешь Роско Бэньяна. Раз женитьба лишит его миллиона долларов, он, если потребуется, будет ждать до семидесяти с лишним. Хороши мы будем, ты здесь, я в Америке. Обмениваемся открытками и с надеждой ожидаем, когда Роско вденет в петлицу гардению и направится к алтарю.
— Вспомни, что мы придумали тогда у Баррибо. Ну, что бы мы делали, если б у нас оказались деньги. Ты бы вернулся к живописи, я бы водворила дядю Джорджа обратно в Шипли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19