– спросила Джен. Он серьезно кивнул.
Брук промыл рану и перевязал ее, использовав столько хирургического пластыря, что Эмери стало страшно при мысли о том, что повязку когда-нибудь придется снимать.
– Может, я стану врачом, – задумчиво проговорил Брук. – Хорошие деньги, и мне нравится.
– Ты и так уже многое умеешь, – с благодарностью сказал Эмери. Он сбросил ботинки, высыпал содержимое карманов на стол и засунул штаны в мешок с грязным бельем, за ними последовала и рубашка. – Хочешь оказать мне услугу, Брук? Выложи из моей тарелки мясо в жестяную миску и поставь ее на заднем крыльце.
– Ты в состоянии вести машину, Эмери? Забудем о наших ссорах. Ты ведь не хочешь, чтобы кого-нибудь из нас убили. Я знаю, что не хочешь.
Он кивнул, застегивая свежую рубашку.
– Я сяду за руль и доеду до города, а ты поведешь джип обратно, если сможешь, – настаивала Джен.
– Ты обязательно угодишь в канаву, – ответил Эмери. – Если я почувствую себя плохо, то...
Брук захлопнул за собой дверь, в руках у него была белка.
– Смотрите! Она лежала на крыльце. – Маленькое тельце замерзло, серый мех припорошило снегом.
– Бедняжка! – Джен подошла к белке, чтобы осмотреть ее. – Она,
наверное, искала что-нибудь поесть и замерзла. Ты их прикармливал, Эмери?
– Это подарок одного моего приятеля, – ответил он. У него перехватило горло, и он едва мог говорить. – Ты не поймешь.
Джип завелся сразу. Выруливая на дорогу, Эмери размышлял о том, почему смуглолицые налетчицы, завладевшие линкольном Джен, не смогли разобраться в простой защелке, фиксирующей крышку капота джипа, когда ограбили его хижину. Теперь он пожалел, что, когда они возвращались по заснеженной дороге в хижину, не спросил у Эйлин, сколько женщин она видела.
– Здесь дует, – заметила Джен. – Тебе следует купить настоящую машину, Эмери.
Дорога была видна лишь как просвет между деревьями. Он выбрался на нее, и все четыре колеса погрузились в девственно чистый снег. Эмери ехал на второй передаче, лишь слегка нажимая на газ. Множество снежинок плясало в свете фар.
– Милая, – сказал он, обращаясь к Эйлин, – твои сапожки, да и штаны тоже, были покрыты льдом. Ты забрела в озеро?
– Они меня заставили, папа, – ответила девочка.
Только темные стволы деревьев определяли край дороги. Люди в... Эмери поискал подходящее слово и остановился на летательном аппарате.
Для летательного аппарата замерзшее озеро могло выглядеть, как посадочная площадка для вертолета, или что-то в этом роде. А черную воду посредине они могли принять за очищенный участок асфальта.
В особенности, если пилот не знаком с лесами и озерами.
– Эмери, ты не обращаешь внимания на мои прямые вопросы. Именно эта твоя черта меня особенно раздражает.
– Не понимаю почему – обычно так мужчины говорят о женщинах, – кротко возразил он.
– Просто женщины тактичны, а мужчины грубы.
– Наверное, ты права. Так о чем ты меня спрашивала?
– Дело не в этом. Проблема заключается в том, что ты игнорируешь меня до тех пор, пока я не повышаю голос.
Похоже, заявление носило риторический характер, и Эмери промолчал. На какой высоте надо находиться и с какой скоростью перемещаться, чтобы замерзшее озеро показалось посадочной площадкой?
– И с девочками то же самое, – с горечью добавила Джен, – они ведут себя точно так же. И Брук.
– Это должно было навести тебя на размышления.
– А вот грубить совсем не обязательно! Одна из близняшек заявила:
– Она хочет узнать, сколько еще ехать до города, папа. Эмери решил, что это Элайна.
– А ты как хочешь, милая?
– Побыстрее!
Это сказала другая – вероятно, Эйлин.
– Ну, – ответил он, пожав плечами, – мы и приедем побыстрее.
– Только не пытайся шутить, – предупредила Джен.
– Я стараюсь быть тактичным. Если бы не это, мне бы пришлось сказать, что до города двадцать две мили, а мы тащимся со скоростью пятнадцать миль в час. Если и дальше ничего не изменится, дорога займет у нас полтора часа.
Джен повернулась лицом к близняшкам.
– Никогда не выходите замуж за инженера, девочки. Меня об этом никто не предупреждал, но вам я говорю! Так что потом не жалуйтесь, что вы ничего не знали.
– Ты уже про... – начала одна из близняшек.
– Только тогда это был не инженер, – перебила другая, – а теннисист. Ты посчитал в уме, папа? Я тоже, только у меня больше ушло времени. Один и четыре десятых и еще две трети – то есть ноль целых, шесть, шесть, семь. Правильно?
– Понятия не имею. Пятнадцать меньше, чем двадцать два, значит, час уже есть. Осталось еще семь, а семь практически половина от пятнадцати. Почти все настоящие вычисления вне школы похожи на это, милая.
– Потому что точность не имеет значения? Эмери покачал головой.
– Потому что исходные данные сами по себе не слишком точны До города около двадцати двух миль – по спидометру джипа. А на самом деле... – Тут что-то бросилось в глаза Эмери, и он замолчал.
– В чем дело, папа? – донесся голос Брука с заднего сиденья. Казалось, его совсем зажали.
Эмери посмотрел в зеркало заднего вида, но ничего не мог разобрать, все тонуло в размытой белизне снега.
– Там был знак, что на нем написано?
– Только не говори мне, что ты заблудился, Эмери.
– Я не заблудился. Так что там было написано, Брук?
– Не знаю, все залеплено снегом.
– Мне кажется, это был исторический указатель. Я хочу остановиться там на обратном пути.
– Ладно, я напомню.
– Тебе не придется, я и сам не забуду. Одна из близняшек спросила:
– А что там произошло? Эмери промолчал.
– Раньше была деревушка, – ответил Брук, – первая в этой части штата. Здесь делали остановку караваны крытых повозок. И однажды, когда прибыл очередной караван, оказалось, что жители исчезли. Бревенчатые домики и все вещи остались, а люди куда-то подевались.
– Гамельнский крысолов, – предположила одна из близняшек.
– Но он увел за собой только крыс и детей. А этот забрал всех.
– По-моему, ничего особенно таинственного тут не произошло. Раннее поселение? Их всех прикончили индейцы, – заключила Джен.
– Индейцы сняли бы с них скальпы, а тела оставили, – возразила другая близняшка. – К тому же, мама, они бы забрали вещи.
– Ну, ладно, их украли феи. Эмери, этот холм кажется таким крутым! Ты уверен, что правильно выбрал дорогу?
– Здесь нет другой дороги. Холмы, покрытые снегом, всегда кажутся более крутыми. – А когда Джен ничего не ответила, он добавил: – Черт возьми, они действительно крутые.
– Почему никто не расчищает дорогу?
– Все снегоочистительные машины сейчас работают на главном шоссе штата, – объяснил ей Эмери. – Не беспокойся, нам осталось преодолеть всего три холма.
Они высадили Джен и близняшек перед гостиницей «Рамада», и Брук через спинку перебрался на переднее сиденье.
– Я рад, что мы остались одни. Наверное, мне не следовало этого говорить... она меня не обижала, обращалась со мной хорошо – но я все равно рад, что они решили уехать.
Эмери кивнул.
– Ты мог развернуться вон там, – Брук показал на U-образную дорогу, ведущую к мотелю. – Мы поедем в город?
Эмери снова кивнул.
– Скажешь, зачем? Вдруг я смогу оказаться полезным.
– Чтобы купить еще два ружья. На Мэйн-стрит есть специальный охотничий магазин. Заглянем сначала туда. Чтобы купить пистолет, нужно ждать пять дней. Но мы можем приобрести дробовики или охотничьи ружья и забрать их с собой, они нам пригодятся, когда мы вернемся в хижину.
– Одно ружье и один дробовик, – решил Брук. – А ты что себе выберешь, па?
Эмери не ответил. Все магазины, мимо которых они проезжали, казалось, были закрыты, свет нигде не горел. Оставив мотор работать, он вышел из джипа и принялся колотить в дверь лавки, где продавали охотничьи товары, но никто оттуда не вышел
Брук выключил радио, когда он вернулся в машину.
– Буря усиливается. Говорят, ее эпицентр еще сюда не добрался. Эмери кивнул.
– Ты это знал, да?
– Я слышал прогноз немного раньше. Нас ждут два или три дня отвратительной погоды.
Магазин, в котором торговали оружием, тоже был закрыт. Значит, им не удастся купить ружье, чтобы разобраться с женщиной, стрелявшей в него, к тому же нельзя будет свести счеты с жизнью. Эмери с деланно веселым видом пожал плечами и снова забрался в джип.
– Придется довольствоваться тем, что у нас есть, верно? – спросил Брук.
– Молоток и охотничий нож против украденного у меня ружья тридцатого калибра? – Эмери сердито покачал головой. – Мы не станем вступать с ними ни в какое сражение. Если они снова к нам заявятся, сделаем все, что они потребуют, не задавая никаких вопросов и не протестуя. Если им что-нибудь понравится – скорее всего, это будет наш джип – мы его отдадим.
– Если только я не смогу отнять у них твое ружье.
– Когда ты попытался сделать это, – взглянув на него, сказал Эмери, – она еще не умела с ним обращаться. А вот в меня та женщина стреляла, уже успев разобраться, как устроено ружье. В следующий раз у нее получится лучше. Ты понял, что я имею в виду?
– Я должен соблюдать осторожность, – кивнув, ответил Брук.
– Тебе придется соблюдать крайнюю осторожность, – уточнил Эмери, – потому что, в противном случае, ты умрешь. Когда она в меня выстрелила, я находился в десяти футах – или даже чуть дальше – от нее, причем я отступал. Она все равно нажала на курок и попала.
– Я понял.
– Перевязывая мою рану, – продолжал Эмери, – ты сказал, что если бы она нацелилась на несколько дюймов ниже, то угодила бы прямо в ремень. А если бы та женщина стреляла на пару дюймов левее, она бы меня убила. Такая мысль тебе в голову не приходила?
– Конечно, приходила. Я просто не хотел тебе этого говорить. – Брук показал на небольшое здание с темными окнами. – Последний магазин. Пластинки Ротшильда и компакт-диски. Помнишь, когда мы ездили в город, ты несколько раз меня тут высаживал?
Эмери, все внимание которого было сосредоточено на заснеженной дороге и собственных мыслях, даже не кивнул в ответ.
– Эти девицы, видимо, решили пожить на природе. А может быть, устроились в чьей-нибудь хижине неподалеку, – рассуждал Брук. – Если бы нам удалось найти, где они расположились, можно было бы раздобыть оружие, когда магазины снова откроются, а потом заставить их отдать нам наши вещи.
– Пока городские власти не расчистят дороги, мы с тобой больше никуда не поедем, – проворчал Эмери.
– У нас сейчас неплохо получается.
– Это главная магистраль штата. За последние несколько часов ее наверняка уже почистили. А вот дорогой к нашей хижине вряд ли кто-нибудь занимался, ты не забыл, с каким трудом мы оттуда выбрались?
– Я бы хотел взглянуть на ту, другую машину, может быть, они все-таки оставили что-нибудь из моих вещей.
– Ладно, если сможем добраться до хижины, съездим туда. Но уж потом оставим джип в покое, пока дороги не будут приведены в порядок.
– Это и в самом деле были какие-то девицы? Я думал, что вы с Лин морочили Джен голову.
– Двое из нападавших определенно были женского пола. – Эмери внимательно разглядывал дорогу. – Та, что стреляла в меня, и с ней еще одна. Была и третья, такого же роста.
Брук кивнул, словно соглашаясь с самим собой.
– Видимо, невозможно предсказать, что придет девицам в голову и что они станут делать в следующий момент.
– На самом деле, трудно предсказать, что станет делать человек, чья психология отличается от твоей собственной. Впрочем, как только ты начинаешь понимать, что ценят женщины, ты почти всегда оказываешься прав – ну, скажем, семь раз из десяти. – Эмери фыркнул. – Неплохо звучит из уст мужчины, который разводится во второй раз? Мои рассуждения напоминают тебе выводы высококлассного специалиста?
– Ясное дело. А что ценят женщины?
– Разные женщины ценят разное, иногда они меняют свои пристрастия. Знаешь, каждый раз приходится разбираться заново. И небольшого опыта хватает, чтобы понять малознакомую женщину. Нужно только слушать, что она говорит, и особенно обращать внимание на то, о чем умалчивает. Если честно – это относится и к мужчинам тоже. К счастью, понять мужчин проще, если ты сам мужчина.
– Папа, а ты не возражаешь, если я переброшу мяч на твое поле? Я ведь не просто так задаю вопросы.
– Валяй.
– А что ценит Джен?
– Прежде всего, видимость богатства. Она спокойно относится к самим деньгам, но ей нравится то впечатление, которое производит на людей ее роскошная машина, норковая шубка .. ну, и тому подобное. Кажется, я пропустил поворот.
– Да вряд ли, мы же едем очень медленно.
– У меня тоже есть сомнения – трудно представить, что это произошло, но все-таки я немного беспокоюсь.
– Знаешь, Брук, деньги обладают своеобразным очарованием, поэзией, что ли? Женщины просто обожают объяснять нам, как мало денег мы зарабатываем. Но настоящей, загадочной сути денег им понять не дано – редко кто из женщин ее на самом деле чувствует. Думаю, одна из дюжины... или еще меньше. Ты собираешься спросить меня, почему я женился на Джен? Ты для этого задаешь свои вопросы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12