– Но Джен, как и следовало ожидать, этого делать не стала».
Он прищурился, пытаясь разглядеть линкольн сквозь падающий снег. Капот так и остался открытым. Чужаки, которые ограбили хижину, вероятно, хотели вынуть аккумулятор и все остальное или собирались завести двигатель и угнать автомобиль туда, где можно было бы спокойно снять с него все ценное. Их, вроде бы, было трое – по меньшей мере, трое, а может, и больше.
Добравшись до линкольна, он заглянул под крышку капота. Аккумулятор остался на месте, все остальное – тоже. Джен, которая не преминула отчитать его за то, что он не запер дверь хижины, должна была закрыть машину на ключ. Впрочем, она редко так поступала даже в городе, а кто станет беспокоиться о ворах, когда надвигается пурга?
Эмери захлопнул крышку капота. Джен вообще часто оставляла ключи в машине Если это так, он мог бы сейчас развернуть линкольн – пока снег окончательно все не засыпал. Он помедлил возле машины несколько секунд, представив, как прячется за деревом испуганная и замерзшая Эйлин. Однако девочка не могла уйти далеко, вполне возможно, что она вернется к хижине, когда услышит, как заработал двигатель.
Как Эмери и предполагал, ключи оказались на месте. Двигатель заработал, и Эмери с удовольствием, уже в который раз, осмотрел роскошный салон линкольна. Вскоре теплый воздух из обогревателя подул ему в лицо. Потом тяжелая машина медленно двинулась вперед. Элайна была уверена, что сестра побежала к озеру, а ему, чтобы развернуться, все равно нужно было ехать в ту сторону.
Эмери включил фары.
Эйлин может прибежать, как только заметит машину матери. Или он встретится с ней на дороге, если у девочки хватит здравого смысла не сходить с нее. В этом случае она сразу заберется внутрь и быстро согреется.
Линкольн с приводом на передние колеса и мощным двигателем пока успешно справлялся со снегом. Со скоростью примерно две мили в час Эмери преодолел пологий подъем и начал медленный спуск к озеру.
Эйлин побежала по этой дороге в сторону озера, но куда направились чужаки? Эмери отчетливо представил себе, как они спешат поскорее убраться подальше от хижины. В сторону города или нет? В любом случае, снег уже занес их следы.
Впрочем, действительно ли они спасались бегством? Может, пустились в погоню за Эйлин? Хорошо, что...
Он отвел глаза от засыпанной снегом дороги и посмотрел на ключи. Двери не были закрыты, ключи остались в зажигании. Если грабители хотели обобрать машину, почему они просто на ней не уехали?
Он остановился, включил габаритные огни и трижды посигналил. Эйлин вполне могла добраться до этого места – примерно три четверти мили от хижины. Вряд ли она ушла дальше; с другой стороны, крепкий одиннадцатилетний ребенок в состоянии покрыть достаточно большое расстояние, да и бегала она быстро. Не зная, что делать дальше, Эмери вышел из машины, не выключив огней и зажигания.
– Эйлин! Эйлин, милая!
Она сказала Филу Глакману, что он, Эмери Бейнбридж, ее приемный отец, приставал к ней с гнусными намерениями. Он где-то читал, что маленьких детей можно убедить в том, что подобные вещи имели место, в то время как на самом деле ничего не было и в помине. А как насчет умного одиннадцатилетнего ребенка?
Он сложил ладони рупором.
– Эйлин! Эйлин!
Эмери забрался обратно в машину и стряхнул снег с очков, пока тот не успел растаять. Сначала он собирался искать девочку пешком – идти вдоль дороги и звать Эйлин. Возможно, так и следовало поступить.
Он неуверенно включил первую передачу, и линкольн со скоростью пешехода двинулся вперед. Через минуту еще раз подал сигнал.
Да, теперь Эмери был уверен: он слышал выстрел, когда они с Джен спорили. Грабитель пробовал свое новое ружье, экспериментировал с ним.
Он трижды коротко посигналил.
В обойме семь патронов, но он не помнил, была ли она полной. Предположим худший вариант. Один раз они выстрелили в Эмери, когда тот стоял на холме, второй раз в лесу, чтобы испытать ружье. Осталось пять. Достаточно, чтобы убить его, Джен, Брука и близняшек, если, конечно, Эйлин еще жива. Вполне возможно, что этот тип с ружьем сидит сейчас в лесу и ждет, когда тяжелый линкольн подползет поближе.
Ладно, пусть себе стреляет. Пусть стреляет в него сейчас, пока он сидит за рулем. Он может промахнуться – все-таки Эмери скрывает тонированное ветровое стекло автомобиля. Чужак с ружьем все равно не сделает ему ничего хуже того, что он сам собирался с собой сделать, а если промахнется, то кто-нибудь – Джен или Брук, Эйлин или Элайна – получит дополнительный шанс остаться в живых. И помянет его добрым словом.
Массивный линкольн медленно проехал мимо темного, холодного дома ближайшего соседа Эмери. На плоской крыше машины уже образовалась островерхая шапка снега.
Он остановился и вылез из машины, жалея, что не взял с собой фонарь. Ему показалось, что снег нигде не потревожен, если не считать широкой борозды, которую оставил за собой тяжелый автомобиль.
Эмери решил доехать до озера; дальше ему все равно не пробраться. Там были смотровая площадка и стоянка для десяти или двенадцати машин. Подходящее место, чтобы развернуться. Впрочем, дорога, по которой он сейчас ехал, мало для этого пригодна: снега намело дюймов восемнадцать, а на обочине – не меньше трех футов.
Сбив снег с башмаков и стряхнув его с куртки и штанов, Эмери снова забрался в машину, снял шапку, протер очки и направил линкольн к следующему сугробу.
Выйдя из хижины, Джен и близняшки, вероятно, увидели грабителей, которые в это время поднимали крышку капота. Джен закричала на них – он слышал ее голос – и направилась к линкольну, чтобы отогнать воров, близняшки последовали за ней. Что Джен им сказала, и что они ей ответили? Он решил расспросить ее, когда вернется обратно в хижину. Кто-то сбил Джен с ног, Эмери попытался вспомнить – были ли у нее на лице синяки, и пришел к выводу, что лицо не пострадало.
Линкольн перевалил через сугроб. Здесь, где дорога проходила в ста футах от озера Призраков, снег закружился в воздухе еще сильнее. Эмери пытался рассмотреть хоть что-нибудь сквозь заснеженные деревья, но ничего не смог разглядеть.
Когда один из чужаков ударил Джен, Эйлин убежала; а Элайна на него напала. Эйлин действовала разумно, а Элайна глупо, однако он восхищался Элайной. Мир был бы лучше, если бы в нем обитало побольше глупых Элайн и поменьше разумных Эйлин.
Элайна сказала странную фразу о напавшем: «Там была девушка в капюшоне. Она ударила маму, а Эйлин убежала».
Ну, может быть, и не совсем так, но близко. У девушки был капюшон или под пальто надета фуфайка с капюшоном черного или коричневого цвета.
На мгновение ему показалось, что в следующем сугробе линкольн застрянет. Эмери дал задний ход и попробовал еще раз. Он вернется назад по своей собственной колее, если, конечно, сумеет развернуться.
Неожиданно из-за деревьев показались две темные фигуры и остановились там, где кончалась полоса снега, освещенная фарами. Между ними стоял перепуганный ребенок, ростом грабители лишь немногим превосходили девочку. Один из них помахал рукой, показывая на девочку.
Эмери резко затормозил, и линкольн слегка занесло. Тот же грабитель сделал еще один жест – Эмери разглядел под капюшоном смуглое юное лицо и понял, что это действительно девушка.
Он вышел из машины и обнаружил, что на него направлено ружье.
– Папа, папа... – простонала Эйлин.
Преступница с юным лицом подтолкнула девочку к нему, а потом постучала рукой по бамперу линкольна и заговорила на незнакомом Эмери языке.
Эмери кивнул.
– Вы вернете ее мне, если я отдам вам автомобиль. Девушка, не понимая, смотрела на него.
Эмери опустился на колени в снег и обнял Эйлин, после чего показал, что они могут забирать линкольн. Грабительницы кивнули.
– Придется идти пешком, – сказал он Эйлин. – Думаю, немногим больше двух миль. Мы не заблудимся, если постараемся держаться дороги.
Она ничего не сказала, продолжая плакать.
Эмери встал, даже не пытаясь отряхнуть снег с колен.
– Ключи остались внутри.
Если они его и поняли, то виду не подали.
– Двигатель работает, вы просто не слышите.
Ледяной ветер развевал черные волосы Эйлин. Эмери попытался вспомнить, как близняшки были одеты, когда выходили из остановившегося перед хижиной линкольна. Он не сомневался, что на обеих были белые вязаные шапочки. Шапочка Эйлин исчезла. Эмери протянул руку к собственной голове и обнаружил, что оставил шапку в машине; он повернулся к линкольну, чтобы забрать ее, и застыл на месте, заметив, что девушка подняла ружье к плечу.
Она сделала выразительный жест в ту сторону, откуда он приехал.
– Я только хотел взять шапку, – объяснил Эмери.
Она снова поднесла ружье к плечу, но прицеливаться не стала. Эмери сделал шаг назад и сказал:
– Пошли, Эйлин.
Вторая преступница достала нечто, больше напоминающее инструмент, чем оружие, толстый изогнутый металлический прут, раздвоенный на конце.
– Я не хочу с вами драться. – Он сделал еще шаг назад и показал на голову Эйлин. – Разрешите мне взять шапку и отдать ее девочке.
Выстрел прозвучал так неожиданно, что Эмери даже не успел испугаться. Что-то яростно дернуло его за куртку.
Он бросился к стрелявшей, но поскользнулся и упал. Она опустила ружье и передернула затвор почти так же быстро, как сделал бы он сам, а потом снова навела его на Эмери.
– Нет, нет! – Он поднял вверх руки. – Мы уходим, клянусь.
Он начал отползать назад, не поднимаясь на ноги, боковым зрением наблюдая за Эйлин, которая с застывшим от ужаса лицом смотрела на него.
Когда Эмери оказался в десяти ярдах от линкольна, он поднялся на ноги и позвал:
– Эйлин, иди сюда. Нам пора домой.
Она смотрела на злодеек, пока одна из них не махнула рукой, и лишь после этого медленно двинулась к Эмери.
У него возникло ощущение, что правый бок сильно обожгло раскаленным железом. «Интересно, насколько серьезно ранение», – вяло подумал он.
Взяв Эйлин за руку, он повернулся спиной к машине, и они зашагали обратно по колее, оставленной линкольном. Эмери шел и ждал выстрела в спину.
– Папа?
Он боялся говорить, но все-таки ответил:
– Что такое?
– Ты не мог бы меня понести?
– Нет. – Эмери понимал, что должен объяснить, но был в состоянии думать только о направленном ему в спину ружье. – Нам нужно идти. Ты уже большая девочка. Пошли, милая.
– Я хочу домой.
– И я тоже, милая. Мы туда и направляемся. Идем, здесь не так уж и далеко. – Эмери рискнул бросить быстрый взгляд на озеро, на этот раз он увидел далекий отблеск льда, залитого голубоватым светом. Больше для себя, чем для испуганного ребенка пробормотал: – Кто-то плавает на катере.
Никто – во всяком случае, ни один человек в здравом уме – не станет спускать катер на воду в такое время года. Все лодки давно на берегу, где благополучно дожидаются весны.
Эмери снял очки, сунул их в карман куртки и посмотрел назад. Линкольн Джен уже скрылся бы в темноте, если бы не мигающий красный свет габаритных огней. Пока он смотрел, огни погасли.
– Они грабят машину, – сказал он Эйлин. – Только что сняли генератор или аккумулятор.
Она ничего не ответила, и он снова зашагал в сторону дома, подняв повыше воротник, чтобы хоть немного прикрыть уши. Ветер дул слева; а справа он чувствовал тепло сочащейся крови, постепенно пропитывающей одежду. Слабое кровотечение, так ему казалось, – значит, он получил легкое ранение и обязательно выживет. Это была мягкая охотничья пуля, но она пролетела совсем небольшое расстояние, поэтому не успела заметно расшириться – скорее всего, она лишь немногим превышала тридцатый калибр, когда вошла ему в бок.
Следовательно, жизнь будет продолжаться, по крайней мере, еще некоторое время. Возможно, у него возникнет искушение отдать свое тело озеру – пройти по тонкому льду, пока он не подломится под ним, и его жизнь, начавшаяся в околоплодных водах, закончится в ледяной воде озера. Или лечь на снег, истечь кровью и замерзнуть. Однако он не может оставить здесь Эйлин, хотя она прекрасно и сама найдет дорогу до хижины – если будет просто идти по дороге вперед.
– Смотри, – сказала Эйлин, – вон видно дом.
Она отпустила его руку, чтобы показать, и Эмери понял, что так и не надел перчаток, которые остались лежать в карманах.
– Он закрыт на зиму, милая. У тебя есть перчатки?
– Я не знаю.
Он заставил себя быть терпеливым.
– Послушай, если у тебя есть перчатки или рукавички, надень их. – Эйлин, напомнил себе Эмери, была лучшей ученицей класса, ее сочинениями мог бы похвастаться студент колледжа, да и математикой она овладела с удивительной легкостью.
– Наверное, эти леди взяли и не вернули их мне.
– Тогда надень мои. – Он протянул Эйлин свои перчатки.
– У тебя руки замерзнут.
– Одну я могу положить в карман, видишь? А другой буду держать твою руку, так что одна перчатка согреет нас обоих.
Может, им удастся забраться в темную хижину соседей, неважно, закрыта она или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12