– А я уже положила свое в камин, – заявила Эйлин. – Правда, мамочка?
Брук взял несколько крупных поленьев и аккуратно положил в догорающий камин.
– Я основал компанию за много лет до того, как мы поженились, – сказал Эмери, обращаясь к Джен. – И потерял над ней контроль, когда развелся с матерью Брука. Мне пришлось отдать ей половину акций, а она их продала.
– Это не имеет...
– Акции, о разделе которых говоришь ты, – половина пакета, оставшегося после моего развода. Большая часть денег на моем личном счете была переведена со счета компании до того, как она окончательно вышла из-под моего контроля. Можешь сохранить все, что осталось на твоем личном счете, мне не нужны твои деньги.
– Ты так добр, Эмери! Ты просто необыкновенно добр!
– Тебя беспокоит снег, и я думаю, тут ты совершенно права. Если ты с девочками останешься, пока погода не переменится, я буду рад. Может быть, мы сумеем договориться.
Джен покачала головой, и на мгновение Эмери позволил себе по-
любоваться ее чистой кожей и четкими линиями профиля.
– Дом стоит в десять раз больше, чем эта хижина, – неожиданно вмешался Брук.
«Мальчики здесь, – подумал Эмери, – девочки там».
– Оставь себе дом, Джен. Я не собираюсь возражать – во всяком случае, не сейчас. Но этот вопрос может возникнуть позже, если ты заупрямишься. Я готов расплатиться наличными... – И тут Эмери понял, что вовсе не хочет таким образом решать данную проблему.
– Мы как раз сейчас это обсуждаем. Фил Глакман представляет твои интересы! Он предложил такой вариант, да ты и сам согласен. Значит, вопрос решен.
Эмери наклонился вперед и протянул руки к взметнувшемуся пламени.
– Если вопрос решен, то тебе не нужна моя подпись. Возвращайся в город.
– О, Господи! Могла бы сообразить, что нет никакого смысла сюда приезжать.
– Я говорю о наличных в том смысле, что хочу положить деньги на счет близняшек. Это будет щедрое соглашение, ты сохранишь дом, машину, деньги и личные вещи. На это я готов пойти – ни больше, ни меньше. В противном случае, нам придется встретиться в суде.
– Мы обо всем договорились с твоим адвокатом!
Она сунула бумаги Эмери в руки, и ему страшно захотелось швырнуть их в огонь. Однако он заставил себя говорить спокойно.
– Я знаю, что так оно и было, и не сомневаюсь, что ты действовала из самых лучших побуждений. Мы с ним тоже все подробно обсудили. Я хотел посмотреть, до чего Фил Глакман сумеет с тобой договориться. Откровенно говоря, я был практически уверен, что он сможет составить соглашение, которое меня устроит. К сожалению, Фил меня разочаровал.
– Снег пошел еще сильнее, – сообщила Элайна.
– Он не... – Эмери напрягся. – Ты ничего не слышала?
– Ни одного разумного слова! И не собираюсь больше тебя слушать! Это было похоже на выстрел, но, скорее всего, где-то, не выдержав тяжести снега, сломалась большая ветка.
– Я немного отвлекся, – признался Эмери. – Однако могу четко сформулировать три своих основных заявления. Во-первых, я не подпишу твои бумаги. Ни здесь, ни в Войлстауне, ни в городе. Нигде. Можешь их забрать.
– Это абсолютно нечестно!
– Во-вторых, я не поеду в город и не стану с вами торговаться. Это дело Фила.
– Мистер Высокая Технология, ведущий полную лишений жизнь в глуши.
Эмери покачал головой.
– Я никогда не отвечал за технические решения в компании, Джен. На меня работало полдюжины специалистов, которые часто знали об оборудовании гораздо больше, чем я.
– И вдобавок скромный. Надеюсь, ты понимаешь, что я тоже кое-что скажу, когда ты закончишь
– В-третьих, я хотел бы предпринять еще одну попытку – если ты согласишься. – Он немного помолчал – Я понимаю, жить со мной нелегко. Но и ты тоже не сахар. Но я готов попытаться – по-настоящему – если ты мне позволишь.
– Похоже, ты считаешь себя великим любовником, не так ли?
– В первый раз ты выходила замуж за великого любовника, – сказал Эмери.
Джен вскипела. Он видел, как она стиснула зубы и сделала три глубоких вдоха, чтобы заставить себя говорить спокойно.
– Эмери, ты заявил, что если я не соглашусь на твои предложения, дело будет слушаться в открытом суде. Если дойдет до этого, то все твои знакомые и коллеги узнают про то, что ты приставал к моим девочкам.
Не веря своим ушам, Эмери с изумлением уставился на Джен.
– Ты полагаешь, я на это не решусь? Ты не веришь, что я подвергну их такому страшному испытанию? Да, мне бы не хотелось, но...
– Это же ложь!
– Твой драгоценный Фил Глакман допрашивал их в моем присутствии. Мой адвокат тоже был при этом. Позвони Глакману прямо сейчас и спроси, что он думает.
Эмери посмотрел на близняшек, обе опустили глаза.
– Может быть, тебе интересно, какое решение примет судья, когда об этом узнает? Сейчас немало женщин-судей. Хочешь рискнуть?
– Да, – теперь он говорил совсем медленно. – Да, Джен. Хочу.
– Это тебя разорит!
– А я уже и так разорен. – Он встал. – Вот чего ты никак не хочешь понять. Я думаю, тебе следует уехать. Тебе и близнецам.
Она легко вскочила на ноги, Эмери позавидовал ее энергии.
– Ты сумел основать одну компанию. Сможешь начать все заново, но только не после такого судебного разбирательства.
– Мне очень жаль, что до этого дошло, – только и смог выговорить он. – Я не хотел, а иначе... – У Эмери перехватило горло, и он вдруг очень остро почувствовал, что его главный враг – собственные инстинкты.
Каким будет на вкус холодный, смазанный маслом, стальной ствол во рту9 Он сможет срезать в лесу палку или даже воспользоваться красной ручкой, чтобы спустить курок.
– Собирайтесь, девочки, мы уезжаем. До свидания, Брук. Брук что-то пробормотал.
На короткое мгновение пальцы Элайны коснулись руки Эмери. Потом она ушла, и дверь хижины захлопнулась у нее за спиной.
– Не теряй самообладания, – сказал Брук. – Она давно к этому шла
– Я знаю, – ответил Эмери. – Как и я. Мы оба получим по заслугам. Меня не слишком волнует, что будет со мной, но ее мне ужасно жаль.
– Эй! – услышал он голос Джен из-за двери. Видимо, она обращалась к одной из близняшек.
– Я считаю, что ты вел себя достойно, – сказал Брук. Эмери выдавил улыбку.
– Это другое дело. Я должен был показать тебе, как делаются подобные вещи, однако у меня ничего не вышло. Неужели ты не заметил, что я позволил ей уехать – по сути дела, подтолкнул к этому – прежде чем она согласилась на мои требования? Я должен был удерживать ее здесь до тех пор, пока мы не договорились бы, а вместо этого я практически выставил ее за дверь. Так не побеждают, так терпят поражение.
– Ты думаешь, шериф сможет вернуть твое ружье?
– Надеюсь, что нет. – Эмери снял куртку и повесил ее на гвоздь, вбитый у двери. Чтобы успокоить Брука, он добавил: – Я люблю стрелять, но убивать животных мне никогда не нравилось.
Снаружи донесся приглушенный крик Джен.
Эмери первым выскочил наружу, но на крыльце его чуть не сбил с ног Брук. За хрупкими перилами крыльца, почти скрытый пеленой падающего снега, стоял черный линкольн с поднятым капотом. Джен лежала на снегу и пронзительно кричала. Одна из близняшек боролась с маленькой темной фигуркой, другой нигде не было видно.
Брук бросился к машине. Проваливаясь по щиколотку в снег, Эмери последовал за ним и увидел еще двух чужаков: один стоял у капота, другой – с ружьем – выбирался из машины; свет, льющийся из кабины, казался призрачным в сгущающихся сумерках. На мгновение перед Эмери возникло гладкое смуглое лицо.
Затем раздался выстрел. Малорослый злоумышленник остервенело дергал за спусковой крючок. Брук попытался схватить ружье, но поскользнулся и упал в снег. Девочка, борющаяся с чужаком, закричала от боли и ярости.
А потом нападавшие обратились в бегство – они неуклюже пробирались по снегу, доходившему им до колен, но не останавливались, удаляясь все дальше и дальше в темноту. Один из них повернулся, отчаянно сражаясь с затвором ружья, словно это была непослушная собака, а потом побежал дальше.
Эмери встал на колени рядом с Джен.
– С тобой все в порядке?
Она трясла головой и рыдала, как ребенок Близняшка обняла Эмери и, задыхаясь, проговорила:
– Она ударила меня, она ударила меня.
Он попытался успокоить сразу обеих, обнимая каждую за плечи. Позднее Брук накинул ему на плечи куртку, и Эмери понял, как сильно замерз. Он встал, поднял близняшку и помог Джен.
– Нам лучше вернуться в дом. – Нет!
Он потащил Джен за собой, у него за спиной Брук захлопнул дверцу линкольна.
К тому моменту, когда они добрались до хижины, Джен снова принялась рыдать. Эмери усадил ее в кресло, где она сидела всего несколько минут назад.
– Послушай! Послушай, даже если ты не можешь перестать реветь. Одна из близняшек пропала. Ты знаешь, где она?
Продолжая рыдать, Джен покачала головой.
– Там была девушка, в капюшоне. Она ударила маму, а Эйлин убежала, – сказала Элайна. – Они сделали больно мне. Ударили по руке. – Поморщившись, она отодвинула рукав
Эмери повернулся к Бруку.
– А что произошло с тобой?
– Получил в живот, – с мрачной улыбкой ответил Брук. – У него было ружье. То самое, которое он у тебя украл?
– Наверное.
– Ну, я успел схватиться за ствол и попытался отвести его в сторону, чтобы этот гад не выстрелил. Кажется, он ударил меня прикладом. Я упал и не мог вздохнуть.
Эмери кивнул.
– Со мной такое уже случалось – один раз, когда я был еще совсем маленьким. Мы играли в футбол. Я упал, а мальчишка лягнул меня.
Перед глазами Эмери возник Брук, сквозь снег бросившийся к маленькой фигурке с наведенным ружьем. От ужаса Эмери почувствовал слабость.
– Ах ты, чертов дурачок, – пробормотал он. – Они же могли тебя убить! – Его голос прозвучал зло, хотя самому Эмери казалось, что он не рассердился.
– Да, пожалуй, ты прав.
Джен на несколько секунд перестала плакать и сказала:
– Эмери, не будь таким злым.
– А как насчет тебя – ведь это ты заставила девочек заявить, что я к ним приставал?
– Но это же правда!
– Он пытался выстрелить в меня, – проговорил Брук. – Я его видел. Мне казалось, что ружье стоит на предохранителе. Я надеялся добраться до него, пока он сообразит, как это делается.
– У этого ружья нет предохранителя, нужно просто взвести курок и, пожалуйста, – стреляй! Очевидно, он хотел перезарядить – механически продолжал объяснять Эмери, – а для этого необходимо передернуть затвор – в моем ружье следующий патрон не подается автоматически. Выскакивает стреляная гильза и все. Боюсь, он скоро разберется, что к чему.
– А что будет с Эйлин? – жалобно проговорила Джен. – Разве ты не собираешься ее искать?
– Элайна, ты показала в сторону озера, когда я спросил, куда побежала твоя сестра. Ты в этом уверена?
Элайна заколебалась.
– Могу я выглянуть в окно?
– Конечно. Давай.
Она подошла к окну, встала на цыпочки и осторожно посмотрела наружу.
– Я никогда не говорила, что ты нас трогал, – едва слышно прошептала Элайна; при этом она не сводила глаз с падающего снега.
– Спасибо, Элайна, – быстро и почти так же тихо ответил Эмери. – Ты хорошая девочка, и я горжусь тобой. Очень горжусь. Но ты меня внимательно слушаешь?
– Да, папа.
– То, что ты скажешь маме, – он посмотрел на Джен, но она снимала пальто и за что-то отчитывала Брука, – не имеет значения. Если тебе нужно соврать, чтобы она тебя не наказала, продолжай в том же духе. Кивай и говори «да». То, как ты станешь себя вести с адвокатами, важно, но не очень. Они сами все время врут, поэтому и не могут жаловаться, если другие станут делать то же самое. Но когда ты попадешь в суд и принесешь клятву, ты должна сказать правду. Правду и ничего больше. Ты меня понимаешь?
Элайна повернула к нему лицо и серьезно кивнула.
– Не для меня, потому что моя жизнь уже почти закончена. Не для Бога, мы не в состоянии по-настоящему оскорбить его. А из-за того, что твоя жизнь будет отравлена на многие годы, может быть, навсегда. Когда Господь говорит, что мы не должны лгать и воровать, он делает это вовсе не потому, что подобные вещи ему вредят. Ты и я можем обидеть Бога не больше, чем пара муравьев вон ту гору. Он делает это по той же причине, по которой мама и я просим тебя не играть с огнем: мы знаем, что огонь – опасная штука, и ты можешь испытать страшную боль, а мы этого не хотим. А теперь скажи, в какую сторону побежала Эйлин?
– Туда, – снова показала Элайна – Перед капотом стояла леди, которая туда заглядывала, она и попыталась схватить Эйлин, но той удалось вырваться
– Ты сказала... а, ладно, не имеет значения. – Эмери отошел от окна. – Мне нужно идти за ней.
– Я пойду с тобой, – заявил Брук
– Нет, не пойдешь. Тебе следует заняться рукой Элайны. – Эмери надел куртку. Перчатки лежали в кармане, а теплая шапка висела на крючке у входа. – Здесь полно еды. Приготовь что-нибудь для троих – может быть, Элайна и ее мать тебе помогут. Сделай кофе. Когда я вернусь, он мне совсем не помешает.
Ручей и холм совершенно скрыла белая пелена снега.
«Было бы разумно развернуть машину, прежде чем ставить ее перед домом, – подумал Эмери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12