Он молча наблюдал за своей гостьей. Из-за его плеча выглядывал карлик, пальцы которого лежали на струнах лютни. На низких скамьях и подушках возле очага расположились несколько женщин и два юноши в ярко-голубых одеждах, рядом лежали две борзые собаки – и неистовое пламя отражалось в их глазах.
Шагая по бесконечному залу, Джарел успела хорошенько разглядеть все общество. Спокойно шагала она по истертым каменным плитам, позволяя хозяину рассмотреть свою привлекательную гостью. Джарел прекрасно осознавала свою красоту и охотно пользовалась ею, когда не могла или не хотела прибегать к помощи оружия. Мужчины всегда любовались ею – гибкое сильное тело, мягкие очертания под сияющей кольчугой, длинные стройные ноги, обнаженные от бедер до стальных наголенников, плавные движения, сопровождавшиеся легким звоном длинного меча, который, будучи закреплен на поясе, придавал талии Джарел тигриную стройность, – и глаза Аларика не упустили ни единой детали ее облика. Еще во дворе воительница умышленно откинула назад, за спину, свисавший с плеч темный плащ, чтобы отблески огня заиграли на блестящих стальных звеньях ее кольчуги и отразились от начищенных до блеска наголенников. Пусть досточтимый правитель с первого взгляда оценит все очарование хозяйки Джойри. К сожалению, бессмысленно откладывать неизбежные, хотя и не всегда приятные события.
Джарел остановилась в нескольких шагах от Аларика и только теперь смогла рассмотреть его наполовину скрытое тенью высокой спинки лицо. Она искренне опасалась, что властелин свирепых звероподобных воинов, которых она видела во дворе замка, окажется неотесанным и грубым человеком, и теперь с радостью поняла, что ошиблась в своих ожиданиях. Сидевший перед ней хозяин Чертовой обители не был красив – лицо его избороздили морщины, нос походил на ястребиный клюв, а рот напоминал рану, нанесенную мечом, – но, по крайней мере, его облик не внушал Джарел отвращения.
И все же в чертах Аларика было что-то до странности неправильное: какое-то особое выражение лица придавало ему пугающее сходство со сладкоголосым слугой в пурпурной тунике, что проводил сюда Джарел, и со злобно ухмылявшимся шутом, который выглядывал из-за спинки его кресла. С легким замиранием сердца Джарел поняла, что же показалось ей таким странным. Между чертами хозяина и его слуг не было физического сходства, однако на всех лицах лежала печать уродства, хотя только кощунственно скалившийся шут не пытался скрыть это. Внутренне содрогнувшись, Джарел невольно подумала, что, возможно, властелин Чертовой обители, так же как и его шут, изуродован чудовищным горбом, но каким-то образом они создают длящее впечатление, что горбат только слуга. Но их горбы, должно быть, и в самом деле невидимы глазу смертного, потому что иначе разве мог бы Господь в своей мудрости отметить здоровых, полноценных людей такой печатью на лицах? Да и во взгляде Аларика явственно читалось душевное уродство.
Эти мысли напугали ее, но, ощущая некую смутную угрозу, Джарел открыто и весело улыбнулась и легко повела плечами, отбрасывая за спину непокорный плащ.
– Должно быть, вы не очень любите незваных гостей. Перед вашей стражей остановится любой, кто вздумает добраться до ворот замка!
Аларик не улыбнулся. Его угрюмое лицо казалось усталым и озабоченным.
– Добрым странникам всегда найдется место под этим кровом. Ну а грабители, которым вздумается проехать узкой дорожкой среди болот, теперь дважды подумают, прежде чем решатся штурмовать наши ворота. У нас здесь нет виселиц, на которых можно было бы повесить воров, но я думаю, что стража перед моим замком выглядит достаточным предупреждением для тех, кто вздумает напасть на него.
– Поистине ужасающее предупреждение, – согласилась Джарел и продолжила с подчеркнутой учтивостью: – Я Джарел, владелица замка Джойри. Нынешним вечером я заблудилась в болотах и потому буду крайне признательна вам за ваше гостеприимство.
– Я тоже рад встрече, госпожа Джарел.
В голосе Аларика прозвучали маслянистые нотки.
– Здесь, в Чертовой обители, у нас небольшой двор, – продолжал Аларик. – А ну-ка, Дамара, Эттард, Айсуд, Моргайн, поприветствуйте нашу гостью!
Джарел быстро повернулась в вихре темной ткани плаща, в ореоле рыжих волос, и, негодуя на хозяина – он даже не потрудился представить женщин, как то подобало, по одной, – взглянула на придворных дам.
В первый миг воительнице показалось, что эти сгрудившиеся возле огня женщины смотрели на нее со страхом и волнением, но затем, когда она заглянула в их глаза, скрытые под низкими полукружиями соболиных бровей, это впечатление почти рассеялось, оставив после себя легкое недоумение. Да, недоумение, которое мгновенно переросло в ощущение смутной опасности – и на этих прекрасно очерченных лицах лежала та же печать внутреннего уродства, возможно, не столь отчетливая, как на лицах мужчин, но тем не менее ясно различимая в ярком свете камина. Все дамы были стройными, большеглазыми, и их огромные, удивительно спокойные глаза подчеркивали странную белизну их кожи. Отблески свирепого пламени, перемежаясь с причудливыми тенями, играли на лицах женщин, заостряя их скулы и хищно искривляя подбородки.
Но вот Аларик произнес: – Дамара.
И та, что носила это имя, поднялась со своего места. Она была высока – ростом с Джарел – и изящна. Облегающее зеленое платье лишь подчеркивало манящую красоту ее тела, но странная опустошенность прекрасного лица и тусклые, бесцветные глаза превращали молодую женщину в старуху. Напряженно и холодно звучал ее голос:
– Садитесь сюда, к огню, моя госпожа, и обогрейтесь после долгого пути. Через несколько минут подадут обед.
Джарел немного выдвинула вперед предложенный ей низкий массивный стул, поправила небольшую сафьяновую подушку и, поджав под себя ногу, опустилась на сиденье. Эта поза была не слишком удобной, но давала возможность молниеносно вскочить и выхватить предусмотрительно освобожденный от складок плаща меч. Тягостное предчувствие неотвратимой опасности тревожило ее все сильнее, и Джарел никак не могла понять, что именно так пугает ее. Казалось, сам воздух пропитался смутной угрозой.
Обе собаки слегка заворчали и отодвинулись от нее, и даже это было неправильно. Псы, любые, и те, что жили при замке, и чужие, нежно любили хозяйку Джойри, и она отвечала им взаимностью. Но эти твари… в их глазах мерцал такой странный красноватый отблеск. Отблеск пламени?..
С трудом оторвавшись от горящих мрачным огнем собачьих глаз, Джарел перевела взгляд на лица юношей, и сердце ее сжалось от ужаса. Кощунственный оттиск торжествующего, ничем не прикрытого зла так исказил их черты, что, верно, и сам Господь не узнал бы свое творение. На остальных лицах лежала почти неуловимая печать скрытого уродства, такого, что его можно было скорее почувствовать, чем увидеть. Возможно, воительница заметила эту печать лишь благодаря своему взбудораженному легендами воображению. Но лица молодых людей были поистине дьявольскими – вытянутые, с высокими скулами, острыми подбородками и узкими пустыми глазами, походившими на наполненные холодным туманом бездонные расщелины. Джарел похолодела. Куда же она попала, у кого в гостях оказалась нынешней ночью, если здесь даже дети и собаки несли на себе печать дьявола? Она глубоко вздохнула и обвела взглядом обращенные к ней безразлично-спокойные лица. Что за мысли скрывались за этими высокими чистыми лбами, какие тайные намерения – возможно, жажда убийства? Вспышка неистовой ярости прогнала остатки страха: Джарел может стать кем угодно, только не жертвой! Женщина-воин гордо вскинула свой изящный подбородок и с подчеркнутой учтивостью поинтересовалась:
– Давно ли вы здесь живете?
Она могла бы поклясться – хотя это продолжалось не более секунды, – что заметила, как многозначительно, словно их объединяла какая-то неизвестная ей тайна, переглянулись эти странные люди, безмолвно сидевшие у огня и рассматривавшие ее. Чуть-чуть помедлив, Аларик сухо ответил:
Нет, недолго. А теперь мы здесь и не задержимся.
В этих его словах Джарел послышалась скрытая угроза, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно навело ее на эту мысль. И снова весь кружок замерших в отсветах пламени людей облетела некая, видимо, чрезвычайно приятная для них весть о неведомых и пугающих Джарел грядущих событиях. Казалось, они радовались предстоящей своеобразной забаве, которая была недоступна никому, кроме них, и их радость наполняла собой ледяной воздух огромного зала. Но и теперь ни одно лицо не изменило своего выражения: ни движения, ни звука. Лишь пустые, тусклые глаза обитателей замка по-прежнему нетерпеливо пожирали взглядами Джарел, и ей казалось, что на свете нет ничего, кроме этих глаз. Пламя очага согревало тонкие звенья ее кольчуги. Ореол рыжих волос вокруг ее лица казался огненным, и тени плясали над нежным изгибом ее губ. Несмотря на то что на всех, кто сидел рядом с ней возле этого камина в огромном холодном зале, были яркие одежды, Джарел внезапно почудилось, что все они одеты в темное, что с темных лиц на нее устремлены темные глаза – ее словно окружили тени, что пляшут по ночам у одинокого костра.
Разговор оборвался, и это ей показалось тем более странным, поскольку обитатели замка, не отрываясь, рассматривали ее лицо. Аларик не задал ей ни единого вопроса, хотя столь неожиданное появление странствующей по болотам женщины должно было бы возбудить его любопытство. Но, похоже, ни ему, ни его приближенным не было никакой нужды выслушивать историю гостьи.
Пытаясь преодолеть мучительную тревогу, Джарел отважилась продолжить прерванную беседу:
– У Чертовой обители, что стоит на Великих Болотах, плохая репутация, мой господин. Удивительно, что вы рискнули поселиться здесь… Вы знаете старинные легенды?
На этот раз Джарел совершенно определенно почувствовала – окружившие ее люди явно забавлялись, однако ни один из них ни на миг не оторвал взгляда от ее лица. Аларик же ответил ей, и ответ его прозвучал весьма сухо:
– Да… да… нам известны эти легенды. Мы не боимся.
И, осознавая внезапно открывшуюся перед ней истину, Джарел едва не задохнулась от ужаса. Нечто неизъяснимое в голосе и словах нынешнего хозяина Чертовой обители неопровержимо свидетельствовало: они пришли сюда не вопреки ужасам, о которых рассказывали предания, но именно из-за них.
Никто из нормальных людей не стал бы обдуманно и целенаправленно искать путей к заброшенным, хранившим следы пролитой крови развалинам, чтобы поселиться в них, и потому не приходилось сомневаться в приоткрывшейся ей за словами Аларика истине, как и в той зловещей радости, которая объединяла обитателей замка. Джарел вспомнила отряд мертвецов возле ворот. Разве сотворенный Господом человек мог бы позволить себе такую ужасную шутку? Нет, нет, ни один из присутствовавших здесь не был нормальным человеком. Скорее всего, Джарел попала в семью каких-то чудовищ. Странное выражение их лиц не лгало – оно было беспристрастным свидетельством кощунственной уродливости их душ.
Разговор опять оборвался. Не в силах вынести навалившуюся зловещую тишину, Джарел вновь заговорила:
– Как много странных преданий связано с Чертовой обителью. Люди говорят о таинственном сокровище и… Правда ли, что человек может попасть в Чертову обитель лишь на закате, как я? – Она понимала, что отчаянные попытки завязать разговор слишком явно выдают ее замешательство, но ничего не могла с собой поделать, что угодно, лишь бы не это гнетущее молчание.
Аларик помолчал, словно обдумывая ответ, и проговорил назидательно и с какой-то нарочитой уклончивостью:
– На свете существует множество преданий, гораздо более странных, чем легенды о Чертовой обители, и разве может кто-нибудь точно сказать, что в них правда, а что выдумка? Сокровище? Возможно, где-то здесь действительно спрятано сокровище. Многие являлись сюда, чтобы найти его, и оставались здесь навечно.
Джарел опять вспомнила о мертвецах перед воротами замка и метнула в Аларика убийственный взгляд, который должен был встретиться с его взглядом словно клинок с клинком… Но Аларик, чуть заметно улыбаясь, смотрел куда-то вверх, словно пытался разглядеть в плясавших под сводами тенях нечто недоступное Джарел. Ожидал ли он ее появления? Он не задал ей ни единого вопроса… Джарел припомнила злобную улыбку Гая Гарлотского, и в ее душе вихрем взметнулась волна страшных подозрений. Если Гай знал, если он умышленно отправил ее навстречу этой опасности… И, позабыв на мгновение о нависшей над ней угрозе, Джарел с удовольствием представила, как раскрошит его ровные белые зубы рукоятью меча…
Пристальные, тяжелые, неотрывные взгляды окружавших людей вернули Джарел к действительности. Содрогнувшись, она торопливо произнесла первое, что пришло ей в голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Шагая по бесконечному залу, Джарел успела хорошенько разглядеть все общество. Спокойно шагала она по истертым каменным плитам, позволяя хозяину рассмотреть свою привлекательную гостью. Джарел прекрасно осознавала свою красоту и охотно пользовалась ею, когда не могла или не хотела прибегать к помощи оружия. Мужчины всегда любовались ею – гибкое сильное тело, мягкие очертания под сияющей кольчугой, длинные стройные ноги, обнаженные от бедер до стальных наголенников, плавные движения, сопровождавшиеся легким звоном длинного меча, который, будучи закреплен на поясе, придавал талии Джарел тигриную стройность, – и глаза Аларика не упустили ни единой детали ее облика. Еще во дворе воительница умышленно откинула назад, за спину, свисавший с плеч темный плащ, чтобы отблески огня заиграли на блестящих стальных звеньях ее кольчуги и отразились от начищенных до блеска наголенников. Пусть досточтимый правитель с первого взгляда оценит все очарование хозяйки Джойри. К сожалению, бессмысленно откладывать неизбежные, хотя и не всегда приятные события.
Джарел остановилась в нескольких шагах от Аларика и только теперь смогла рассмотреть его наполовину скрытое тенью высокой спинки лицо. Она искренне опасалась, что властелин свирепых звероподобных воинов, которых она видела во дворе замка, окажется неотесанным и грубым человеком, и теперь с радостью поняла, что ошиблась в своих ожиданиях. Сидевший перед ней хозяин Чертовой обители не был красив – лицо его избороздили морщины, нос походил на ястребиный клюв, а рот напоминал рану, нанесенную мечом, – но, по крайней мере, его облик не внушал Джарел отвращения.
И все же в чертах Аларика было что-то до странности неправильное: какое-то особое выражение лица придавало ему пугающее сходство со сладкоголосым слугой в пурпурной тунике, что проводил сюда Джарел, и со злобно ухмылявшимся шутом, который выглядывал из-за спинки его кресла. С легким замиранием сердца Джарел поняла, что же показалось ей таким странным. Между чертами хозяина и его слуг не было физического сходства, однако на всех лицах лежала печать уродства, хотя только кощунственно скалившийся шут не пытался скрыть это. Внутренне содрогнувшись, Джарел невольно подумала, что, возможно, властелин Чертовой обители, так же как и его шут, изуродован чудовищным горбом, но каким-то образом они создают длящее впечатление, что горбат только слуга. Но их горбы, должно быть, и в самом деле невидимы глазу смертного, потому что иначе разве мог бы Господь в своей мудрости отметить здоровых, полноценных людей такой печатью на лицах? Да и во взгляде Аларика явственно читалось душевное уродство.
Эти мысли напугали ее, но, ощущая некую смутную угрозу, Джарел открыто и весело улыбнулась и легко повела плечами, отбрасывая за спину непокорный плащ.
– Должно быть, вы не очень любите незваных гостей. Перед вашей стражей остановится любой, кто вздумает добраться до ворот замка!
Аларик не улыбнулся. Его угрюмое лицо казалось усталым и озабоченным.
– Добрым странникам всегда найдется место под этим кровом. Ну а грабители, которым вздумается проехать узкой дорожкой среди болот, теперь дважды подумают, прежде чем решатся штурмовать наши ворота. У нас здесь нет виселиц, на которых можно было бы повесить воров, но я думаю, что стража перед моим замком выглядит достаточным предупреждением для тех, кто вздумает напасть на него.
– Поистине ужасающее предупреждение, – согласилась Джарел и продолжила с подчеркнутой учтивостью: – Я Джарел, владелица замка Джойри. Нынешним вечером я заблудилась в болотах и потому буду крайне признательна вам за ваше гостеприимство.
– Я тоже рад встрече, госпожа Джарел.
В голосе Аларика прозвучали маслянистые нотки.
– Здесь, в Чертовой обители, у нас небольшой двор, – продолжал Аларик. – А ну-ка, Дамара, Эттард, Айсуд, Моргайн, поприветствуйте нашу гостью!
Джарел быстро повернулась в вихре темной ткани плаща, в ореоле рыжих волос, и, негодуя на хозяина – он даже не потрудился представить женщин, как то подобало, по одной, – взглянула на придворных дам.
В первый миг воительнице показалось, что эти сгрудившиеся возле огня женщины смотрели на нее со страхом и волнением, но затем, когда она заглянула в их глаза, скрытые под низкими полукружиями соболиных бровей, это впечатление почти рассеялось, оставив после себя легкое недоумение. Да, недоумение, которое мгновенно переросло в ощущение смутной опасности – и на этих прекрасно очерченных лицах лежала та же печать внутреннего уродства, возможно, не столь отчетливая, как на лицах мужчин, но тем не менее ясно различимая в ярком свете камина. Все дамы были стройными, большеглазыми, и их огромные, удивительно спокойные глаза подчеркивали странную белизну их кожи. Отблески свирепого пламени, перемежаясь с причудливыми тенями, играли на лицах женщин, заостряя их скулы и хищно искривляя подбородки.
Но вот Аларик произнес: – Дамара.
И та, что носила это имя, поднялась со своего места. Она была высока – ростом с Джарел – и изящна. Облегающее зеленое платье лишь подчеркивало манящую красоту ее тела, но странная опустошенность прекрасного лица и тусклые, бесцветные глаза превращали молодую женщину в старуху. Напряженно и холодно звучал ее голос:
– Садитесь сюда, к огню, моя госпожа, и обогрейтесь после долгого пути. Через несколько минут подадут обед.
Джарел немного выдвинула вперед предложенный ей низкий массивный стул, поправила небольшую сафьяновую подушку и, поджав под себя ногу, опустилась на сиденье. Эта поза была не слишком удобной, но давала возможность молниеносно вскочить и выхватить предусмотрительно освобожденный от складок плаща меч. Тягостное предчувствие неотвратимой опасности тревожило ее все сильнее, и Джарел никак не могла понять, что именно так пугает ее. Казалось, сам воздух пропитался смутной угрозой.
Обе собаки слегка заворчали и отодвинулись от нее, и даже это было неправильно. Псы, любые, и те, что жили при замке, и чужие, нежно любили хозяйку Джойри, и она отвечала им взаимностью. Но эти твари… в их глазах мерцал такой странный красноватый отблеск. Отблеск пламени?..
С трудом оторвавшись от горящих мрачным огнем собачьих глаз, Джарел перевела взгляд на лица юношей, и сердце ее сжалось от ужаса. Кощунственный оттиск торжествующего, ничем не прикрытого зла так исказил их черты, что, верно, и сам Господь не узнал бы свое творение. На остальных лицах лежала почти неуловимая печать скрытого уродства, такого, что его можно было скорее почувствовать, чем увидеть. Возможно, воительница заметила эту печать лишь благодаря своему взбудораженному легендами воображению. Но лица молодых людей были поистине дьявольскими – вытянутые, с высокими скулами, острыми подбородками и узкими пустыми глазами, походившими на наполненные холодным туманом бездонные расщелины. Джарел похолодела. Куда же она попала, у кого в гостях оказалась нынешней ночью, если здесь даже дети и собаки несли на себе печать дьявола? Она глубоко вздохнула и обвела взглядом обращенные к ней безразлично-спокойные лица. Что за мысли скрывались за этими высокими чистыми лбами, какие тайные намерения – возможно, жажда убийства? Вспышка неистовой ярости прогнала остатки страха: Джарел может стать кем угодно, только не жертвой! Женщина-воин гордо вскинула свой изящный подбородок и с подчеркнутой учтивостью поинтересовалась:
– Давно ли вы здесь живете?
Она могла бы поклясться – хотя это продолжалось не более секунды, – что заметила, как многозначительно, словно их объединяла какая-то неизвестная ей тайна, переглянулись эти странные люди, безмолвно сидевшие у огня и рассматривавшие ее. Чуть-чуть помедлив, Аларик сухо ответил:
Нет, недолго. А теперь мы здесь и не задержимся.
В этих его словах Джарел послышалась скрытая угроза, хотя она и не смогла бы объяснить, что именно навело ее на эту мысль. И снова весь кружок замерших в отсветах пламени людей облетела некая, видимо, чрезвычайно приятная для них весть о неведомых и пугающих Джарел грядущих событиях. Казалось, они радовались предстоящей своеобразной забаве, которая была недоступна никому, кроме них, и их радость наполняла собой ледяной воздух огромного зала. Но и теперь ни одно лицо не изменило своего выражения: ни движения, ни звука. Лишь пустые, тусклые глаза обитателей замка по-прежнему нетерпеливо пожирали взглядами Джарел, и ей казалось, что на свете нет ничего, кроме этих глаз. Пламя очага согревало тонкие звенья ее кольчуги. Ореол рыжих волос вокруг ее лица казался огненным, и тени плясали над нежным изгибом ее губ. Несмотря на то что на всех, кто сидел рядом с ней возле этого камина в огромном холодном зале, были яркие одежды, Джарел внезапно почудилось, что все они одеты в темное, что с темных лиц на нее устремлены темные глаза – ее словно окружили тени, что пляшут по ночам у одинокого костра.
Разговор оборвался, и это ей показалось тем более странным, поскольку обитатели замка, не отрываясь, рассматривали ее лицо. Аларик не задал ей ни единого вопроса, хотя столь неожиданное появление странствующей по болотам женщины должно было бы возбудить его любопытство. Но, похоже, ни ему, ни его приближенным не было никакой нужды выслушивать историю гостьи.
Пытаясь преодолеть мучительную тревогу, Джарел отважилась продолжить прерванную беседу:
– У Чертовой обители, что стоит на Великих Болотах, плохая репутация, мой господин. Удивительно, что вы рискнули поселиться здесь… Вы знаете старинные легенды?
На этот раз Джарел совершенно определенно почувствовала – окружившие ее люди явно забавлялись, однако ни один из них ни на миг не оторвал взгляда от ее лица. Аларик же ответил ей, и ответ его прозвучал весьма сухо:
– Да… да… нам известны эти легенды. Мы не боимся.
И, осознавая внезапно открывшуюся перед ней истину, Джарел едва не задохнулась от ужаса. Нечто неизъяснимое в голосе и словах нынешнего хозяина Чертовой обители неопровержимо свидетельствовало: они пришли сюда не вопреки ужасам, о которых рассказывали предания, но именно из-за них.
Никто из нормальных людей не стал бы обдуманно и целенаправленно искать путей к заброшенным, хранившим следы пролитой крови развалинам, чтобы поселиться в них, и потому не приходилось сомневаться в приоткрывшейся ей за словами Аларика истине, как и в той зловещей радости, которая объединяла обитателей замка. Джарел вспомнила отряд мертвецов возле ворот. Разве сотворенный Господом человек мог бы позволить себе такую ужасную шутку? Нет, нет, ни один из присутствовавших здесь не был нормальным человеком. Скорее всего, Джарел попала в семью каких-то чудовищ. Странное выражение их лиц не лгало – оно было беспристрастным свидетельством кощунственной уродливости их душ.
Разговор опять оборвался. Не в силах вынести навалившуюся зловещую тишину, Джарел вновь заговорила:
– Как много странных преданий связано с Чертовой обителью. Люди говорят о таинственном сокровище и… Правда ли, что человек может попасть в Чертову обитель лишь на закате, как я? – Она понимала, что отчаянные попытки завязать разговор слишком явно выдают ее замешательство, но ничего не могла с собой поделать, что угодно, лишь бы не это гнетущее молчание.
Аларик помолчал, словно обдумывая ответ, и проговорил назидательно и с какой-то нарочитой уклончивостью:
– На свете существует множество преданий, гораздо более странных, чем легенды о Чертовой обители, и разве может кто-нибудь точно сказать, что в них правда, а что выдумка? Сокровище? Возможно, где-то здесь действительно спрятано сокровище. Многие являлись сюда, чтобы найти его, и оставались здесь навечно.
Джарел опять вспомнила о мертвецах перед воротами замка и метнула в Аларика убийственный взгляд, который должен был встретиться с его взглядом словно клинок с клинком… Но Аларик, чуть заметно улыбаясь, смотрел куда-то вверх, словно пытался разглядеть в плясавших под сводами тенях нечто недоступное Джарел. Ожидал ли он ее появления? Он не задал ей ни единого вопроса… Джарел припомнила злобную улыбку Гая Гарлотского, и в ее душе вихрем взметнулась волна страшных подозрений. Если Гай знал, если он умышленно отправил ее навстречу этой опасности… И, позабыв на мгновение о нависшей над ней угрозе, Джарел с удовольствием представила, как раскрошит его ровные белые зубы рукоятью меча…
Пристальные, тяжелые, неотрывные взгляды окружавших людей вернули Джарел к действительности. Содрогнувшись, она торопливо произнесла первое, что пришло ей в голову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27