Зал наполнился духом смерти. Ничего уже невозможно было изменить. На огромной постели среди подушек белело безжизненное лицо Джарел.
Но вот одна из женщин метнулась и раскрыла дверь, тут же тихо объяснив остальным:
– Наша госпожа не оставит нас, пока ее не исповедует и не причастит отец Жервез.
Темные фигуры покорно склонили головы, шепотом продолжая плести бесконечное серое кружево бессмысленного разговора. Жалобно застонали, запели, прогибаясь под чьими-то грузными шагами, ступени деревянной лестницы, отшатнулись тяжелой волной люди у входа, и в гулкий зал вошли двое – тоненькая, с бледным исплаканным лицом, юная служанка и старый, страдающий от отдышки священник, отец Жервез.
Безучастно, как слепая, шла девушка к постели своей госпожи: да и можно ли что-нибудь рассмотреть сквозь набегающие слезы, и нужно ли что-нибудь рассматривать… Темные фигуры следовали за ней. Внезапно, как порыв осеннего ветра, пронесся по залу общий вздох, оборвался на всхлипе и затих – на девушку обрушилась тишина. Казалось, произошло что-то немыслимое. Девушка повернулась к дверям и в полном замешательстве, вытерев слезы, подняла глаза на толпившихся там людей и на отца Жервеза. Старый священник изумленно смотрел куда-то вперед – то ли на стену, то ли на постель Джарел, – потом он перевел взгляд на служанку и, запинаясь, с усилием спросил:
Дитя мое, где же твоя госпожа?
Девушка оглянулась. Постель была пуста. Простыни и покрывала лежали в точности так, как была ими укрыта Джарел – их не откидывали в сторону и не сдвигали, они еще хранили форму ее тела, и пол возле кровати по-прежнему был залит кровью, но хозяйки замка Джойри в постели не было.
Пальцы отца Жервеза крепко вцепились в серебряное распятие, а на широком добродушном лице появилось столь неуместное для священника выражение глубокого отчаяния.
– Наша дорогая госпожа слишком часто занималась колдовскими делами, что не угодны Всевышнему, – пробормотал он вполголоса, как бы обращаясь к самому себе, – слишком часто…
За его спиной люди крестились дрожащими руками, и по толпе уже бежал дальше, на лестницу, испуганный шепот:
Сам дьявол забрал душу и тело Джарел с ее смертного ложа.
Глава 2
Джарел еще помнила безумные выкрики, вопли, шум битвы и тот страшный, сразивший ее удар. После этого не было уже ничего, кроме смутного ощущения дикой боли и бормотавших вдалеке голосов. Воительницу затянуло в темноту, она перестала чувствовать свое тело, а голоса и боль между тем отступили куда-то и стали угасать, пока и вовсе не исчезли.
Но вот откуда-то возник ослепительный свет. Джарел слабо сопротивлялась, ей хотелось назад, в темные волны, которые укачивали ее, словно дитя в колыбели, и душа ее жаждала покоя, который так сладостно сулила ей эта темнота. О, как страстно не хотелось ей произносить пустые слова! Однако свет не отпускал ее. Неохотно, продолжая упрямо тянуться к спокойным темным волнам небытия, она все-таки открыла глаза. Веки тяжело поднялись, словно бы они уже забыли, что должны повиноваться ее воле. Теперь Джарел могла что-то видеть сквозь длинные пушистые ресницы, но продолжала пребывать в блаженной неподвижности, ощущая, как медленно наполняется жизнью едва не оставленное ею тело.
Настойчивый свет соткался в кольцо золотых огней, которые подобно осколкам солнца разгоняли окрестную тьму, оставляя ее лишь фоном для собственного сияния.
Несколько мгновений Джарел не видела ничего, кроме ослепительно пламенеющего кольца. Однако постепенно ее взгляд стал осмысленным, а тело, которое только что было так близко к смерти, неохотно примирилось с необходимостью снова жить. Она продолжала смотреть прямо перед собой, и когда наконец поняла, что именно видит, – овладевшее ею безразличие сменилось глубочайшим изумлением и недоверием.
Прямо перед ней на троне сидел чудовищный и величественный идол. И сам трон, и возвышавшееся на нем изваяние были черными, как безлунная ночь, но от них исходило недоступное пониманию человека сияние. Джарел сосредоточилась на фантастической фигуре. Идол чем-то походил на человека, огромного, широкоплечего и очень старого. Его обрамленное бородой суровое, властное, жестокое лицо было поистине царственным и надменным, каким могло бы быть лицо Люцифера. Сидя на своем громадном троне, он смотрел в пустоту так, словно повелевал ею. Вокруг его головы живым кольцом плясали золотые огни. Джарел продолжала всматриваться, все еще не веря своим глазам. Как могла она оказаться здесь? Что привело ее сюда? Когда это случилось? Она озадаченно рассматривала пылающую корону, а золотые огни все плясали, и на величественном лице от этого появлялись причудливые тени.
Без малейшего удивления Джарел обнаружила, что сидит. В том оцепенении, в котором она пребывала, она не имела никакого представления о размерах своей раны, и потому ей вовсе не показалось странным то, что ее движения не сопровождались ни малейшей болью, так же, как и то, что под рубахой из оленьей кожи не осталось никакой раны. Она не могла знать о том, что стальной клинок так глубоко вошел в ее тело, что женщины в замке долго не решались освободить воительницу от одежды, боясь, что их госпожа умрет, не приходя в сознание. Она сознавала только, что сидит здесь в кожаной рубахе, что ее босые ноги утопают в меховом ковре, а тело в подушках. И все это было так странно и необъяснимо, что она попросту перестала пытаться что-нибудь понять.
Она сидела на низкой широкой черной кушетке. Меховой ковер, на котором стояли ее ноги, тоже был черным и таких огромных размеров, что невозможно было и представить себе животное, из шкуры которого он сделан.
Прямо перед Джарел на блестящем полу – бесчисленные золотые языки отраженного пламени вели на нем свою бесконечную пляску – возвышалось изваяние в огненной короне. Больше в этой черной комнате не было никого и ничего. Она подняла глаза и с удивлением обнаружила, что наверху нет потолка. Куда-то ввысь уходили черные матовые стены, и там, на непостижимой для человека высоте, виднелось черное ночное небо, усеянное едва заметными пятнами угасающих звезд.
Вот и все, что она успела увидеть и осознать, прежде чем ее внимание оказалось привлечено странным мерцанием, наполнявшим воздух перед исполинской фигурой. Это мерцание напоминало танец пылинок в солнечном луче – если бы только Господь создал пылинки из осколков драгоценных камней и мельчайших золотых самородков. Они кружились и роились точно крохотные цветные пчелки в каком-то немыслимом танце, и этот рой, продолжая кружиться в отблесках пламенной короны над головой того, кто сидел перед Джарел, обретал в воздухе определенную форму. Черное изваяние казалось теперь окутанным радужным туманом. Это была мужская фигура, фигура высокого, широкоплечего человека, и ее контуры отчетливо вырисовывались среди танцующих разноцветных пылинок. Но вот внезапно странное мерцание прекратилось, и сам загадочный исполин встал со своего трона. Теперь он стоял, широко расставив ноги, упираясь кулаками в бедра, и мрачно улыбался, сверху вниз глядя на ошеломленную Джарел.
Женщина и не пыталась понять, кем или чем был этот царственный старик. Возможно, его могучее тело слагали человеческие плоть и кровь, хотя казалось, что его некогда вырубил из черного камня безымянный мастер, но Джарел не чувствовала сейчас никакой разницы между изваянием и живым существом.
Высоко над ее головой нависло суровое, надменное и властное лицо, и на этом лице играла ехидная ухмылка. Из-под нахмуренных черных бровей на Джарел смотрели блестящие черные глаза с маленькими огненно-красными зрачками – их взгляда не в силах было вынести ни одно человеческое существо. Короткая черная борода подчеркивала строгую линию подбородка.
Вид этого сурового лица поборол даже невероятное изумление Джарел, и, глубоко вздохнув, женщина задержала дыхание, непроизвольно выпрямляя спину и вытягиваясь навстречу исполину. Темные глаза незнакомца осмотрели ее стройную фигуру с ног до головы. Красные зрачки вспыхнули, и ухмылка превратилась в широкую улыбку.
– Добро пожаловать, – сказал он таким низким голосом, от которого мурашки пробежали по спине Джарел, и слова ответа застыли в ее горле. – Добро пожаловать в темную землю Ромны.
– Как я здесь оказалась? – Джарел наконец обрела дар речи. – И почему?
– Это сделал я – Пав, король Ромны. Благодари же меня за это, Джарел из Джойри. Если бы не Пав, то нынешней же ночью твое тело пошло бы на корм червям. Я забрал тебя с твоего смертного одра, и только мое могущество смогло залатать твою рану и влить обратно в твои жилы кровь, что пролилась из них на поле битвы в Христе. Благодари же меня, Джарел!
Женщина спокойно взглянула на него, но ей показалось, что в обращенном к ней взоре мелькнула насмешка. Желтые глаза Джарел вспыхнули огнем.
– Объясни, почему ты забрал меня сюда?
При этих ее словах Пав откинул голову назад и рассмеялся жутким смехом, эхо которого немедленно отразилось от стен и поднялось к небу. Казалось, охваченный безумием органист ударил по клавишам чудовищного органа, и весь зал задрожал под непереносимой лавиной звуков. Языки пламени в огненной короне заплясали еще более неистово.
– Чтобы ты стала моей невестой, хозяйка Джойри! – проревел он. – Ты заболела из-за своей брезгливости! Покайся, прежде чем мы обручимся!
Только безграничное и чистое, как море, изумление помешало Джарел отдаться во власть убийственной вспышке ярости, рвущейся из глубины ее сердца. Она могла лишь смотреть, как чудовище смеялось над ней, наслаждаясь ее удивлением.
– Да, – отсмеявшись, произнес Пав, – Джарел, хозяйка Джойри, ты слишком часто оказывалась в запретных местах и поэтому мы, их обитатели, обратили на тебя внимание. В тебе есть сила, какой нет ни в одной другой женщине. Сила, которая достойна меня, Джарел. Никому, кроме тебя, не суждено стать моей королевой. Так что я перенес тебя сюда.
Джарел едва не задохнулась от ярости, но тут же к ней вернулся голос.
– Безумец из преисподней! Черное порождение ночных кошмаров! Дай мне очнуться от этого сумасшедшего сна!
– Это не сон, – свирепо усмехнулся Пав. – Когда ты умирала в замке Джойри, я забрал тебя из твоей постели и перенес твои тело и душу через искривленное пространство, которое отделяет этот мир от твоей земли. Ты очнулась в собственном темном королевстве, о королева Ромны! – Он иронически отсалютовал ей.
– По какому праву… – начала было Джарел.
– По праву влюбленного, – опять усмехнулся он. – Разве не лучше разделить со мной королевство Ромны, чем править червями, о моя прекрасная госпожа? Ведь дыхание смерти уже коснулось тебя. Я забрал твою прекрасную плоть из остывшей постели, Джарел, и вернул тебе твою душу. Разве не заслужил я благодарности за свои труды?
В ответ в ее желтых глазах вспыхнула ярость.
– Если бы у меня был меч, я бы принесла свою благодарность на его острие. Неужели ты думаешь, что Джарел можно заполучить, точно какую-нибудь крестьянскую девку для ночной услады? Я из рода Джойри, слышишь ли ты? Ты просто безумец!
– Я Пав, – угрюмо отвечал он, и даже тень веселья исчезла из его низкого голоса. – Я король Ромны и повелитель всех ее обитателей. Я выбрал тебя за твой дикий и беспощадный нрав, но не испытывай мое терпение слишком долго, Джарел!
Женщина-воин отважно подняла голову и взглянула в темное, суровое лицо, заглянула в глубь черных глаз с красными зрачками: внезапно ледяное дуновение коснулось ее спины, и безумный страх, какого никогда еще не приходилось ей испытывать, стиснул ее сердце мертвящими объятиями. Это загадочное существо, это чудовище вызвало в ее душе такое смятение, какого никогда не мог бы вызвать ни один живой человек. Красные огоньки в зрачках демона потухли, и Джарел внутренне содрогнулась под взглядом его черных немигающих глаз. Усилием воли она погасила неистовый огонь в своем взоре и молча поджала губы.
– Сейчас я позову твоих слуг, – тоном, не терпящим возражений, произнес Пав. – Тебя оденут как подобает королеве, а после этого я покажу тебе твою землю Ромны.
Тяжелый взгляд его черных глаз скользнул в сторону, как бы разыскивая кого-то, кто, повинуясь его безмолвному приказанию, явился в то же самое мгновение. В воздухе вокруг Джарел возникло из небытия самое любопытное явление из всех, какие ей когда-либо доводилось видеть. Вокруг нее взвился рой сияющих голубоватым светом странных существ. Небольшие, ростом едва ли выше ее плеча, они светились, словно окутанные языками жаркого пламени, и фигуры их тоже напоминали языки огня. Джарел никак не удавалось хорошенько рассмотреть невесомых слуг, но их прикосновения, которых она в силу своей природы, естественно, опасалась, оказались чарующими – они были подобны прикосновениям огня, который не жег, а мягким теплом окутывал ее тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Но вот одна из женщин метнулась и раскрыла дверь, тут же тихо объяснив остальным:
– Наша госпожа не оставит нас, пока ее не исповедует и не причастит отец Жервез.
Темные фигуры покорно склонили головы, шепотом продолжая плести бесконечное серое кружево бессмысленного разговора. Жалобно застонали, запели, прогибаясь под чьими-то грузными шагами, ступени деревянной лестницы, отшатнулись тяжелой волной люди у входа, и в гулкий зал вошли двое – тоненькая, с бледным исплаканным лицом, юная служанка и старый, страдающий от отдышки священник, отец Жервез.
Безучастно, как слепая, шла девушка к постели своей госпожи: да и можно ли что-нибудь рассмотреть сквозь набегающие слезы, и нужно ли что-нибудь рассматривать… Темные фигуры следовали за ней. Внезапно, как порыв осеннего ветра, пронесся по залу общий вздох, оборвался на всхлипе и затих – на девушку обрушилась тишина. Казалось, произошло что-то немыслимое. Девушка повернулась к дверям и в полном замешательстве, вытерев слезы, подняла глаза на толпившихся там людей и на отца Жервеза. Старый священник изумленно смотрел куда-то вперед – то ли на стену, то ли на постель Джарел, – потом он перевел взгляд на служанку и, запинаясь, с усилием спросил:
Дитя мое, где же твоя госпожа?
Девушка оглянулась. Постель была пуста. Простыни и покрывала лежали в точности так, как была ими укрыта Джарел – их не откидывали в сторону и не сдвигали, они еще хранили форму ее тела, и пол возле кровати по-прежнему был залит кровью, но хозяйки замка Джойри в постели не было.
Пальцы отца Жервеза крепко вцепились в серебряное распятие, а на широком добродушном лице появилось столь неуместное для священника выражение глубокого отчаяния.
– Наша дорогая госпожа слишком часто занималась колдовскими делами, что не угодны Всевышнему, – пробормотал он вполголоса, как бы обращаясь к самому себе, – слишком часто…
За его спиной люди крестились дрожащими руками, и по толпе уже бежал дальше, на лестницу, испуганный шепот:
Сам дьявол забрал душу и тело Джарел с ее смертного ложа.
Глава 2
Джарел еще помнила безумные выкрики, вопли, шум битвы и тот страшный, сразивший ее удар. После этого не было уже ничего, кроме смутного ощущения дикой боли и бормотавших вдалеке голосов. Воительницу затянуло в темноту, она перестала чувствовать свое тело, а голоса и боль между тем отступили куда-то и стали угасать, пока и вовсе не исчезли.
Но вот откуда-то возник ослепительный свет. Джарел слабо сопротивлялась, ей хотелось назад, в темные волны, которые укачивали ее, словно дитя в колыбели, и душа ее жаждала покоя, который так сладостно сулила ей эта темнота. О, как страстно не хотелось ей произносить пустые слова! Однако свет не отпускал ее. Неохотно, продолжая упрямо тянуться к спокойным темным волнам небытия, она все-таки открыла глаза. Веки тяжело поднялись, словно бы они уже забыли, что должны повиноваться ее воле. Теперь Джарел могла что-то видеть сквозь длинные пушистые ресницы, но продолжала пребывать в блаженной неподвижности, ощущая, как медленно наполняется жизнью едва не оставленное ею тело.
Настойчивый свет соткался в кольцо золотых огней, которые подобно осколкам солнца разгоняли окрестную тьму, оставляя ее лишь фоном для собственного сияния.
Несколько мгновений Джарел не видела ничего, кроме ослепительно пламенеющего кольца. Однако постепенно ее взгляд стал осмысленным, а тело, которое только что было так близко к смерти, неохотно примирилось с необходимостью снова жить. Она продолжала смотреть прямо перед собой, и когда наконец поняла, что именно видит, – овладевшее ею безразличие сменилось глубочайшим изумлением и недоверием.
Прямо перед ней на троне сидел чудовищный и величественный идол. И сам трон, и возвышавшееся на нем изваяние были черными, как безлунная ночь, но от них исходило недоступное пониманию человека сияние. Джарел сосредоточилась на фантастической фигуре. Идол чем-то походил на человека, огромного, широкоплечего и очень старого. Его обрамленное бородой суровое, властное, жестокое лицо было поистине царственным и надменным, каким могло бы быть лицо Люцифера. Сидя на своем громадном троне, он смотрел в пустоту так, словно повелевал ею. Вокруг его головы живым кольцом плясали золотые огни. Джарел продолжала всматриваться, все еще не веря своим глазам. Как могла она оказаться здесь? Что привело ее сюда? Когда это случилось? Она озадаченно рассматривала пылающую корону, а золотые огни все плясали, и на величественном лице от этого появлялись причудливые тени.
Без малейшего удивления Джарел обнаружила, что сидит. В том оцепенении, в котором она пребывала, она не имела никакого представления о размерах своей раны, и потому ей вовсе не показалось странным то, что ее движения не сопровождались ни малейшей болью, так же, как и то, что под рубахой из оленьей кожи не осталось никакой раны. Она не могла знать о том, что стальной клинок так глубоко вошел в ее тело, что женщины в замке долго не решались освободить воительницу от одежды, боясь, что их госпожа умрет, не приходя в сознание. Она сознавала только, что сидит здесь в кожаной рубахе, что ее босые ноги утопают в меховом ковре, а тело в подушках. И все это было так странно и необъяснимо, что она попросту перестала пытаться что-нибудь понять.
Она сидела на низкой широкой черной кушетке. Меховой ковер, на котором стояли ее ноги, тоже был черным и таких огромных размеров, что невозможно было и представить себе животное, из шкуры которого он сделан.
Прямо перед Джарел на блестящем полу – бесчисленные золотые языки отраженного пламени вели на нем свою бесконечную пляску – возвышалось изваяние в огненной короне. Больше в этой черной комнате не было никого и ничего. Она подняла глаза и с удивлением обнаружила, что наверху нет потолка. Куда-то ввысь уходили черные матовые стены, и там, на непостижимой для человека высоте, виднелось черное ночное небо, усеянное едва заметными пятнами угасающих звезд.
Вот и все, что она успела увидеть и осознать, прежде чем ее внимание оказалось привлечено странным мерцанием, наполнявшим воздух перед исполинской фигурой. Это мерцание напоминало танец пылинок в солнечном луче – если бы только Господь создал пылинки из осколков драгоценных камней и мельчайших золотых самородков. Они кружились и роились точно крохотные цветные пчелки в каком-то немыслимом танце, и этот рой, продолжая кружиться в отблесках пламенной короны над головой того, кто сидел перед Джарел, обретал в воздухе определенную форму. Черное изваяние казалось теперь окутанным радужным туманом. Это была мужская фигура, фигура высокого, широкоплечего человека, и ее контуры отчетливо вырисовывались среди танцующих разноцветных пылинок. Но вот внезапно странное мерцание прекратилось, и сам загадочный исполин встал со своего трона. Теперь он стоял, широко расставив ноги, упираясь кулаками в бедра, и мрачно улыбался, сверху вниз глядя на ошеломленную Джарел.
Женщина и не пыталась понять, кем или чем был этот царственный старик. Возможно, его могучее тело слагали человеческие плоть и кровь, хотя казалось, что его некогда вырубил из черного камня безымянный мастер, но Джарел не чувствовала сейчас никакой разницы между изваянием и живым существом.
Высоко над ее головой нависло суровое, надменное и властное лицо, и на этом лице играла ехидная ухмылка. Из-под нахмуренных черных бровей на Джарел смотрели блестящие черные глаза с маленькими огненно-красными зрачками – их взгляда не в силах было вынести ни одно человеческое существо. Короткая черная борода подчеркивала строгую линию подбородка.
Вид этого сурового лица поборол даже невероятное изумление Джарел, и, глубоко вздохнув, женщина задержала дыхание, непроизвольно выпрямляя спину и вытягиваясь навстречу исполину. Темные глаза незнакомца осмотрели ее стройную фигуру с ног до головы. Красные зрачки вспыхнули, и ухмылка превратилась в широкую улыбку.
– Добро пожаловать, – сказал он таким низким голосом, от которого мурашки пробежали по спине Джарел, и слова ответа застыли в ее горле. – Добро пожаловать в темную землю Ромны.
– Как я здесь оказалась? – Джарел наконец обрела дар речи. – И почему?
– Это сделал я – Пав, король Ромны. Благодари же меня за это, Джарел из Джойри. Если бы не Пав, то нынешней же ночью твое тело пошло бы на корм червям. Я забрал тебя с твоего смертного одра, и только мое могущество смогло залатать твою рану и влить обратно в твои жилы кровь, что пролилась из них на поле битвы в Христе. Благодари же меня, Джарел!
Женщина спокойно взглянула на него, но ей показалось, что в обращенном к ней взоре мелькнула насмешка. Желтые глаза Джарел вспыхнули огнем.
– Объясни, почему ты забрал меня сюда?
При этих ее словах Пав откинул голову назад и рассмеялся жутким смехом, эхо которого немедленно отразилось от стен и поднялось к небу. Казалось, охваченный безумием органист ударил по клавишам чудовищного органа, и весь зал задрожал под непереносимой лавиной звуков. Языки пламени в огненной короне заплясали еще более неистово.
– Чтобы ты стала моей невестой, хозяйка Джойри! – проревел он. – Ты заболела из-за своей брезгливости! Покайся, прежде чем мы обручимся!
Только безграничное и чистое, как море, изумление помешало Джарел отдаться во власть убийственной вспышке ярости, рвущейся из глубины ее сердца. Она могла лишь смотреть, как чудовище смеялось над ней, наслаждаясь ее удивлением.
– Да, – отсмеявшись, произнес Пав, – Джарел, хозяйка Джойри, ты слишком часто оказывалась в запретных местах и поэтому мы, их обитатели, обратили на тебя внимание. В тебе есть сила, какой нет ни в одной другой женщине. Сила, которая достойна меня, Джарел. Никому, кроме тебя, не суждено стать моей королевой. Так что я перенес тебя сюда.
Джарел едва не задохнулась от ярости, но тут же к ней вернулся голос.
– Безумец из преисподней! Черное порождение ночных кошмаров! Дай мне очнуться от этого сумасшедшего сна!
– Это не сон, – свирепо усмехнулся Пав. – Когда ты умирала в замке Джойри, я забрал тебя из твоей постели и перенес твои тело и душу через искривленное пространство, которое отделяет этот мир от твоей земли. Ты очнулась в собственном темном королевстве, о королева Ромны! – Он иронически отсалютовал ей.
– По какому праву… – начала было Джарел.
– По праву влюбленного, – опять усмехнулся он. – Разве не лучше разделить со мной королевство Ромны, чем править червями, о моя прекрасная госпожа? Ведь дыхание смерти уже коснулось тебя. Я забрал твою прекрасную плоть из остывшей постели, Джарел, и вернул тебе твою душу. Разве не заслужил я благодарности за свои труды?
В ответ в ее желтых глазах вспыхнула ярость.
– Если бы у меня был меч, я бы принесла свою благодарность на его острие. Неужели ты думаешь, что Джарел можно заполучить, точно какую-нибудь крестьянскую девку для ночной услады? Я из рода Джойри, слышишь ли ты? Ты просто безумец!
– Я Пав, – угрюмо отвечал он, и даже тень веселья исчезла из его низкого голоса. – Я король Ромны и повелитель всех ее обитателей. Я выбрал тебя за твой дикий и беспощадный нрав, но не испытывай мое терпение слишком долго, Джарел!
Женщина-воин отважно подняла голову и взглянула в темное, суровое лицо, заглянула в глубь черных глаз с красными зрачками: внезапно ледяное дуновение коснулось ее спины, и безумный страх, какого никогда еще не приходилось ей испытывать, стиснул ее сердце мертвящими объятиями. Это загадочное существо, это чудовище вызвало в ее душе такое смятение, какого никогда не мог бы вызвать ни один живой человек. Красные огоньки в зрачках демона потухли, и Джарел внутренне содрогнулась под взглядом его черных немигающих глаз. Усилием воли она погасила неистовый огонь в своем взоре и молча поджала губы.
– Сейчас я позову твоих слуг, – тоном, не терпящим возражений, произнес Пав. – Тебя оденут как подобает королеве, а после этого я покажу тебе твою землю Ромны.
Тяжелый взгляд его черных глаз скользнул в сторону, как бы разыскивая кого-то, кто, повинуясь его безмолвному приказанию, явился в то же самое мгновение. В воздухе вокруг Джарел возникло из небытия самое любопытное явление из всех, какие ей когда-либо доводилось видеть. Вокруг нее взвился рой сияющих голубоватым светом странных существ. Небольшие, ростом едва ли выше ее плеча, они светились, словно окутанные языками жаркого пламени, и фигуры их тоже напоминали языки огня. Джарел никак не удавалось хорошенько рассмотреть невесомых слуг, но их прикосновения, которых она в силу своей природы, естественно, опасалась, оказались чарующими – они были подобны прикосновениям огня, который не жег, а мягким теплом окутывал ее тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27