– Так где же этот выход?
– Мне казалось, это вполне очевидно.
– Не хочешь ли ты сказать, что я элементарно могу выйти отсюда через главный выход? Ну, давай же.
– А какой еще путь вы предпочитаете?
– Постой-ка. А как я спущусь до вестибюля?
– Тем же путем, что и всегда, – на лифте.
– Так просто, да? Значит, на лифте? Как же я не подумал об этом? – усмехнулся Бич, покачав головой. – Хочешь сказать, что на этот раз обойдется без идиотских фокусов? Из-за этого выигрыша я почти поверил твоим уверениями в моей безопасности.
– Именно такой реакции я и ожидал, – ответил Измаил. – Почему-то все люди боятся машин, которых сами же и создали. Как, должно быть, в таком случае вы боитесь меня – наиболее совершенную из машин.
Бич задумался, что бы значило последнее замечание Измаила, но оставил его без ответа. Ему было ясно, что компьютер как бы страдал от раздвоения личности: с одной стороны – гигантомания, случайно привнесенная игровыми программами с компакт-дисков, а с другой – функции и душа обычного привратника, для чего, собственно говоря, Авраам и был задуман.
– Тем не менее я слегка разочарован. Ведь вы сами сказали Куртису, что доверяете мне.
– Я и доверяю. По крайней мере, думаю, что доверяю.
– Тогда делайте, как я сказал. Немного больше доверия.
Пожав плечами. Бич нехотя поднялся со стула.
– Что тебе на это сказать, Измаил? – произнес он. – Это похоже на правду. Игра мне доставила удовольствие, даже если для тебя самого она и не была особо интересной. Я просто хочу, чтобы ты составил обо мне более высокое мнение.
– Вы идете прямо сейчас?
Хлопнув в ладони. Бич нервно потер ими друг о друга:
– Пожалуй, рискну.
– В таком случае мне придется прежде кое-что сделать. Когда люди выйдут наружу.
– Что именно?
Измаил не ответил. Вместо этого рекурсивная картинка на экране медленно растаяла, а вместо нее в правом верхнем углу замерцала иконка, изображавшая зонтик.
* * *
На крыше небоскреба, в сухой калифорнийской ночи, молча сидели трое оставшихся в живых восходителей и ждали, когда наконец заговорит их четвертый участник. Некоторое время Рэй Ричардсон занимался поиском запутавшихся в одежде жуков. Одно за другим насекомые методично извлекались из складок и подвергались жестокой казни путем раздавливания между большим и указательным пальцами Ричардсона, будто именно этих несчастных тварей он считал ответственными за гибель своей жены. Только убедившись, что казнил всех преступников до единого, и обтерев ладони с останками убиенных о рубашку и брюки, Ричардсон глубоко вздохнул и заговорил.
– Знаете, о чем я подумал? – тихо начал он. – Мне не очень нравилось, когда люди называли это здание Решеткой. Но сейчас до меня дошло. Ведь была еще другая решетка. Решетка, на которой поджарили святого Лаврентия Римского. Знаете, что он сказал своим палачам? Попросил их повернуть решетку, потому что одна его половина уже хорошо прожарилась... Время уходит. Думаю, нам пора продолжить.
Куртис кивнул:
– Только первым пойду я.
– А вам раньше приходилось спускаться по тросу траверсом?
– Нет, но...
– Понимаю. Когда видишь Сильвестра Сталлоне, спускающегося на канате по горному склону, это выглядит обманчиво легко, – объяснил Ричардсон. – Но на самом деле для альпиниста это одна из самых опасных операций. Больше всего людей в горах погибает именно при спусках.
Пожав плечами, Куртис направился к краю крыши, чтобы осмотреть подвешенную там люльку. Гидравлический подъемник фирмы «Маннесманн» передвигался по монорельсу вдоль всего периметра крыши, а по форме напоминал полевую гаубицу или радиоуправляемую систему противоракетной обороны. Сама платформа имела всего четыре фута в длину и восемнадцать дюймов в ширину, причем большая часть была заполнена оборудованием.
– Здесь не так уж много места для человека, – заметил он.
– Она и не предназначалась для людей, – объяснила Элен, опять натягивая блузку: после влажной жары внутри Решетки на крыше было довольно прохладно. – Это – автоматическая моющая головка. Я не интересовалась, каким образом на ней можно передвигаться, хотя знаю, что время от времени некоторые это делают. При необходимости.
– Как она действует?
– В автоматическом или ручном режиме. С помощью лебёдки вы можете опускать себя сами, но обычно этим занимается компьютер. – Огорченно вздохнув, Элен потерла усталые от наполовину бессонной ночи глаза. – Он следит буквально за всем в этом здании.
– Выкиньте это из головы, Куртис, – сказал Ричардсон. – Я уже говорил раньше: если Измаил отключит тормозные колодки, всей жизни у вас только на то и останется, чтобы совершить беспарашютный прыжок и превратиться во фруктовое мороженое, размазанное по асфальту.
Затем он подобрал с бетонной поверхности газовый ключ и подошел к металлическому шкафчику с табличкой:
ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА И СРЕДСТВА БЕЗОПАСНОСТИ ВСЕ ОБОРУДОВАНИЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ В СООТВЕТСТВИИ С АМЕРИКАНСКИМ НАЦИОНАЛЬНЫМ СТАНДАРТОМ 1910.66
Сбив с дверцы небольшой засов, он открыл шкафчик и осмотрел его содержимое. Внутри он нашел пару шлемов, несколько нейлоновых привязных ремней, сумку с самозащелкивающимися карабинами и несколько мотков каната.
– Уж поверьте мне, Куртис, – проговорил он. – Отсюда есть только один путь.
* * *
Наблюдаю человека-игрока на полу. Он стоит на коленях, совсем забыв об успешных результатах, достигнутых с помощью лазерного луча. В результате своего падения на конторку он сдвинул лазер, развернув его вдоль стола. Перед тем как отразиться от стекла, лазерный луч задел металлическую пластину над главным входом и повредил ее, выведя из строя главный механизм блокировки двери. В результате дверь стала необратимо открытой.
Чтобы открыть дверь, нужен красный ключ.
Когда же человек догадается, что выход открыт и он, может свободно покинуть здание? Но для того чтобы приблизиться к двери, ему еще надо пересечь вестибюль. Один сюрприз все-таки остался. Обычная противопожарная система на основе разбрызгивателей в здании такой конструкции малоэффективна – крыша расположена слишком высоко, поэтому в стратегически важных точках, на балконах первого и второго этажей, установлены водяные пушки. Источники возгорания мгновенно фиксируются инфракрасными датчиками-прицелами даже в том случае, когда не срабатывают видеокамеры.
На нижних уровнях все может случиться. Берегитесь водяных демонов.
Трудно решить, сколько именно воды понадобится для человека. Каждая пушка выстреливает 1032,91 галлона воды в минуту, или 17 галлонов в секунду, и бьет по любой точке холла со скоростью 112 миль в час. Восхищен общей живучестью и изобретательностью человека-игрока. Однако предложенный вариант прекращения жизни должен сработать.
* * *
Боб Бич остановился перед открытой кабинкой лифта, задумавшись, следует ли верить Измаилу. Он сознавал, что достаточно хорошо разобрался в поведении машины, поэтому Измаил и выделил его среди других пленников. Но в то же время воспоминания о том, что случилось с Сэмом Глейгом, а также с шофером Ричардсона и теми двумя малярами, останавливало его от входа в лифт сильнее любых предписаний техники безопасности.
Измаил был заведомо разумным устройством. И Бич считал компьютер, если говорить обычным языком, живым существом. Но имелось еще одно соображение, которое не оставляло его, причем соображение довольно неприятное. Если у Измаила и вправду была душа, тогда у него был и выбор; а если он мог выбирать, то, значит, обладал и величайшим из человеческих атрибутов – способностью лгать.
– Для меня спуск на лифте будет вполне безопасен? – нервно спросил он у Измаила.
– Да, вполне, – ответил тот.
Бич задумался, как наиболее эффективно можно разрешить оставшиеся сомнения с помощью диалектики. Существует ли какой-нибудь логический вопрос, ответ на который однозначно поможет выяснить, лжет Измаил или нет? Сам он был не слишком сведущ в философских тонкостях, но смутно припоминал, что на этот случай существует какой-то философский парадокс, придуманный одним греческим философом. Подумав еще секунду, он постарался вспомнить точную формулировку.
– Измаил, – осторожно начал он. – Утверждая, что доставишь меня в цокольный этаж в полной безопасности, ты лжешь?
– Похоже, это так называемый парадокс Эпименидеса? – тут же парировал выпад Измаил. – И состоит он в том, что утверждение «я лгу» верно только в том случае, если оно ложно, и ложно, если оно верно? И если уж вы хотите знать наверняка, говорю ли я правду, то парадокс Эпименидеса вам тут не поможет. – Измаил замолчал на секунду. – Да и как он может помочь?
– Господь его знает как, – произнес безрадостно Бич, почесывая затылок.
– Не Господь, а Геддель, – настаивал Измаил. – Вы что, не знакомы с теоремой Гедделя?
– Нет, не знаком, – ответил Бич и быстро добавил: – Только не утруждай себя лишними объяснениями. Не уверен, что мне это сейчас очень поможет.
– Как хотите.
Вдруг Бичу пришла в голову совсем другая идея.
– Ну конечно! Почему я об этом раньше не подумал? Я спущусь по лестнице.
– Это невозможно. Я уже докладывал, когда вы сомневались, можно ли воспользоваться лифтом. Дело в том, что я больше не контролирую дверные механизмы. Когда ваш друг мистер Куртис стрелял по распределительному щитку возле туалета, он перебил кабель, который связывал меня с системой электронной блокировки. Теперь я не могу открыть для вас дверь на лестничную клетку.
– Выходит – или лифт, или ничего?
– Во всех отношениях лифт намного лучше, – успокоил Измаил. – Статистические таблицы говорят, что для человека пользоваться лифтом в пять раз безопаснее, чем лестницей. Более того, вероятность оказаться случайно запертым в лифте составляет всего лишь 1/50000.
– Почему-то твои цифры не больно внушают мне доверие, – пробормотал Бич и для проверки сунул голову в одну из кабинок, словно ожидая, что Измаил попробует зажать его шею дверьми.
Из шахты потянуло легким холодком, напомнив о недавно усопших душах. Он отступил назад и заглянул было в следующую кабину, но тут же отшатнулся, почувствовав специфический трупный душок, оставшийся от превращенных в куски льда мужчин, совершавших здесь свое последнее путешествие. В третью кабинку он целиком поставил ногу и сильно надавил на пол, будто проверяя на крепость ее подвеску.
– Это самая лучшая кабина, – порекомендовал Измаил. – Абсолютно пожаробезопасная: здесь установлены дополнительная защита и система контроля, датчики от которой выведены на пульт центральной пожарной диспетчерской. На вашем месте я выбрал бы именно ее.
– Господи Иисусе, – проворчал Бич. – Это мне все напоминает игру в «три листика».
– За исключением того, что вы заведомо останетесь в выигрыше.
– Это я уже слышал, – ответил Бич, помотав головой. – Должно быть, я просто кретин, – добавил он, заходя в лифт.
* * *
Застегнув нейлоновый ремень безопасности на поясе, Ричардсон присоединил к якорной скобе тормозное устройство в форме восьмерки, так называемый «спускатель». Затем внимательно осмотрел веревки, выбрал моток длиной метров пятьдесят. Слегка удивившись тому, что еще не забыл, как это делается, двойным морским узлом привязал его к другой бухте. Ту же операцию он повторил и с третьим куском каната.
– Вот уж чего меньше всего хотелось, так это спускаться по этому чертову канату, – объяснил он.
Якорем для троса, на котором крепилась люлька, служила ограничительная скоба, вделанная в бетонный парапет Решетки со стороны Хоуп-стрит. Пропустив канат через спускатель, он соединил две его половины, просунул их через якорную скобу и перед тем, как бросить вниз на площадь, завязал узлы на концах. В заключение, проверив, как держится привязной ремень, он стравил несколько метров каната через петлю спускателя и якорь.
– Давненько я этим не занимался, – произнес он, вступив на парапет. Натянув канат, еще раз проверил, как работает якорь. Привязные ремни держали вполне надежно.
– Следите за якорем, – предупредил он Куртиса. – Надо, чтобы канат ровно скользил через скобу. У меня билет только в одну сторону, и я уже не смогу подняться, если что-то не сработает. Второй попытки не будет, при таком спуске первая ошибка обычно становится и последней.
– Хорошо, что вы сами это понимаете, – сказал Куртис, протягивая ему руку. – Удачи. Ричардсон крепко пожал руку Куртиса.
– Будь осторожен, – сказала Дженни, целуя его на прощание.
– И побыстрей возвращайся с вертолетом, – добавила Элен.
– Как только спущусь на землю, сразу позвоню в службу «911», – пообещал Ричардсон. – Не сомневайтесь.
Кивнув, он без лишних слов развернулся и соскользнул с парапета, растворившись в ночном небе.
* * *
Закончив свою молитву. Митч поднялся на ноги. Но, как только он выпрямился, ему в грудь ударила мощная струя ледяной воды. Она мгновенно сбила его с ног, и он покатился по мраморному полу, словно цирковой акробат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64