– Вон!
Теперь Савельев увидел ее. И горло перехватил спазм. Спазм ужаса и восхищения.
Шесть ступеней, каждую из которых охраняли золотые собаки, вели к золотому трону. Над ним был натянут пурпурный балдахин, поддерживаемый четырьмя золотыми колоннами, украшенными драгоценными камнями. На самом верху балдахина виднелись два крылатых диска.
Позади трона стояли метлоносцы и веероносцы. Стены и потолок всей залы были покрыты блестящими золотыми пластинками.
Крылатые быки с человеческими головами лежали, словно вечные стражи, у входа в тронный зал, копья почетного караула были украшены золотыми и серебряными яблоками. Поверх кожаной чешуи стражников были надеты золотые панцири – отряд «бессмертных».
Это была самая настоящая древняя Нубия черных фараонов. Это был самый настоящий трон фараонов, черных царей. И на этом троне сидела стройная женщина. Сидела совершенно неподвижно, ни один мускул не дрогнет на светло-бронзовом лице-маске, и только темные, очень холодные глаза говорят… Божество во плоти, как это было возможно только на берегах Нила, четыре тысячи лет тому назад.
Возраст женщины определить было непросто, цвет волос тоже никак не разглядеть… На точеную головку накинута золотая пелена, только лицо не закрыто ею. «Как древняя монахиня», – мелькнуло в голове у Вероники.
Домбоно подошел к трону. Сказал что-то на звонком, очень красивом языке, потом с силой толкнул Савельева в спину, и Павел упал, от неожиданности не удержавшись на ногах. Он прокатился несколько метров по скользкому полу и замер у подножия трона. За его спиной начал тихо плакать Алик Шелученко.
– Я всего лишь хотела посмотреть на вас, – внезапно произнесла Сикиника. Ее звонкий, какой-то детский голосок здорово контрастировал с торжественным великолепием, жившим самостоятельной жизнью вокруг нее, царицы и богини. Но этот голос был холоден, Павла тут же обдало морозцем ненавистной зимы – он звенел, как удары маленького молоточка по металлу. Савельев поежился. Теперь безумие мира казалось ему еще более безумным. Богиня, которая щебечет на древнемеройском языке! Это смущало, это сводило с ума, и вместо того чтобы отвечать, Павел только и смог, что кивнуть головой.
– Уже три месяца, как не было дождя, – медленно проговорила Сикиника, и каждое слово казалось кусочком льда, отколотого от айсберга и сунутого за пазуху к сильно вспотевшему человеку. – Поля пересохли, люди начинают голодать. С богами нужно помириться, принести им какую-то совершенно особую жертву. Они и так уже получили десять девственниц. Но все еще молчат. Ваша смерть может смягчить их гнев. Дождь спасет Мерое.
Савельев судорожно сглотнул комок в горле. За спиной у него тяжело сопел Ларин.
– Что она сказала? – прошептал он на ухо Павлу.
– Что нас должны убить.
– Я что, ради этого оплачивал билеты и визы?
– Черт побери, да прекрати ты свои дурацкие шуточки! – Савельев не сводил глаз с царицы-богини. Она молча глядела сквозь него… великолепная, волшебная, ожившая богиня, недостижимая для всех, кто топчет грешную землю.
– Когда? – осмелился спросить Павел Савельев живое божество. Торговаться с этой женщиной, вымаливая жизнь, было бесполезно.
– Бог скажет, – пронеслось над залом ледяное дуновение ее голоса.
Савельев собрался с силами. Только не раскисать, только не раскисать!
– Это же убийство! – выкрикнул он.
– Жертва богам никогда не была убийством! Почему вы не радуетесь, что должны спасти Мерое?
– Да как-то не хочется умирать. Кроме того, нас уже и сейчас ищут, и вашу Мерое непременно найдут.
– Никто вас не ищет! – Сикиника презрительно глянула на Савельева. – И никто не войдет в Мерое. Никто, кто родился за ее пределами. Они уже не ищут вас. Большие бабочки исчезли с неба. Боги избрали вас…
И она кивнула Домбоно. Он схватил Савельева за руку. Ларин побледнел, Алик смотрел на мир ничего не видящими глазами. Вероника пошатнулась, мертвенно-серая, с дрожащими губами.
– Вероника… – прошептал Павел.
Она кивнула.
– Я… я все поняла. Не забывай, что я тоже учила древнемеройский, как ты и мой Лешка. Я… я… – она схватилась рукой за горло и горько заплакала.
– Женщина может жить! – прозвенел голос-лед. – Бог принимает только невинных дев.
– По крайней мере, ты спасена, – попытался улыбнуться Савельев. – Ника, соберись с силами. Нам еще придется обо всем рассказать Ларину и этому… Шелученко. К тому же еще не все кончено…
– Правда?
– Дождь! Если в ближайшие дни пойдет дождь, мы спасены…
– Но нас все равно никогда не выпустят из Мерое.
– Это другое дело. Давай подумаем об этом завтра или когда пойдет дождь.
За дверью с золотым занавесом их взяли под стражу и повели прочь из дворца. Домбоно остался с царицей.
– Ты говорил, что этот человек смыслит в целительстве? – спросила Сикиника.
– Да, богиня.
– Он, кажется, не дурак. Но сможет ли он помочь?
– Кто знает, богиня? – Домбоно отвел взгляд в сторону. – Своему больному спутнику он не смог помочь, ему помогли наши травы.
– Но, возможно, он может назвать недуг?
– Он скажет то же самое, что принято говорить в их мире: нужна операция.
– К нему никто не прикоснется! – маленькая рука Сикиники взлетела в воздух. – Боли становятся все сильнее, каждый шаг стал для него страшной мукой! И почему только лекари так невежественны?
Что они могут, кроме как отпускать мудреные словечки? – ее лицо-маска на мгновение ожило. – Я желаю переговорить с этим чужаком с глазу на глаз после захода солнца. А пока пусть повисят в клетках на стене храма! – царица подалась вперед, губы ее дрожали. – Как думаешь, Домбоно, будет дождь?
– После жертвоприношения обязательно будет, о богиня, – Домбоно выскользнул из зала.
Когда за ним закрылся тяжелый занавес, Сикиника прижала к груди руки.
– Пусть этот будет умнее моих лекарей, – прошептала она. – Пусть он будет умнее…
Глава 5
ЧЕЛОВЕК И ПУСТЫНЯ
Уже целых три дня Алексей Холодов блуждал по пустыне. Беспрепятственно миновав военный кордон – помог-таки пропуск чернокожего генерала! – он оказался единственной живой душой на просторах этой удивительной, прекрасной земли. Кое-где росли пучки непонятной травки, очень далеко едва шевельнул головой огромный ящер, обломок далекой эпохи динозавров. Огромные черные мухи висели в воздухе. На юго-западе лениво-голубое небо пронзали вершины Лунных гор.
Холодов несколько раз останавливал джип-развалюшку, что-то помечал на карте, полученной от секретарши генерала Жакоба Симо Кхали с характеристикой «самая-самая точная». На эту самую карту красным фломастером Алексей наносил те маршруты, которые уже не одну сотню раз проделали и археологические экспедиции, и группы туристов… стандартная дорога любого «фотосафари», совершенно безопасная, эдакий безобидный аттракцион для белых охотников за впечатлениями.
Генерал Симо Кхали не преувеличивал… военные и в самом деле перекрыли весь участок пустыни в этом районе. Следы колес их автомобилей все еще впечатывались в пересохшую кожу земли. Здесь больше не было никаких тайн, да и были ли они когда-нибудь? Алексею Холодову с каждым часом становилось все тревожнее и тревожнее.
«Шесть человек и „лэндровер“ не могут испариться вот так запросто», – думал он на четвертый вечер своих поисков. Он разбил маленький лагерь на небольшом песчаном холмике, развел костер и разогрел на огне банку консервов. На ночь Холодов забрался в джип, устроился на сиденье поудобнее и задумчиво покосился на чернеющие вдали Лунные горы. О них ему рассказывал генерал Симо Кхали, покачивая лысой шишковатой головой.
– Да горы как горы. Гебель Негайм, Лунные или Звездные называются. А вы думаете, они туда забрались?
– Да, вполне возможно.
– Нет! Археологи из лагеря сказали, что они туда и не собирались.
– Именно поэтому! Предположим, только предположим, что им внезапно во что бы то ни стало туда приспичило. Кто-нибудь из них наверняка читал сказку о месте постоянной прописки богов. Сами-то вы ее читали?
– Ну, да! – генерал Симо Кхали важно кивнул головой. Очень гордый собой, своей начитанностью. Хотя эту старую-престарую сказку о жестоких богах он накрепко забыл еще в раннем детстве. – Да кто ж верит в сказки?
– Предположим, один из пропавших туристов – натура романтичная и готов выложить деньги за незапланированную экскурсию в Лунные горы.
– Невозможно! Во-первых, о его желании тут же по рации доложили бы в Абу-Хамед. А во-вторых, с ними был мистер Филиппс. Один из лучших экскурсоводов в наших краях. Он бы не позволил уговорить себя на подобное безумие.
Тут Алексей Холодов не мог не согласиться с чернокожим генералом… Одно лишь присутствие хваленого мистера Филиппса было еще той гарантией благоразумного поведения. И тем не менее пять человек как в воду канули, и легендарный Филиппс вместе с ними! Загадка, да и только.
– И все-таки ничего другого не остается, – пробормотал Алексей Холодов, вглядываясь в черную громаду гор. – Они исчезли там, в горах. И что-то там произошло. Нехорошее.
В этот момент он меньше всего думал о такой прозаичной вещи, как несчастный случай, и гораздо больше о нападении каких-нибудь отморозков, спрятавшихся с добычей в какой-нибудь пещере. Если его подозрения небезосновательны хотя бы процентов на пятьдесят, надежда увидеть Нику и остальных ребят целыми и невредимыми мала до неприличия.
В эту ночь Алексей почти не мог заснуть. Страх за Нику давил на него, подобно тому как могильная плита давит на плечи человека, по случайности впавшего в летаргический сон. Кроме того, всю ночь напролет где-то поблизости выли и визжали гиены, не поделившие протухшую добычу.
В предрассветных сумерках Холодов торопливо собрал свои немногочисленные пожитки, зарядил охотничье ружье, купленное в Абу-Хамеде и залил полный бак бензина. «У меня осталось еще шесть канистр, – подумал Алексей. – Хватит. Сколько там километров до наших Звездно-космических горушек? Тридцать, сорок? Ай, ладно!»
Спустя час он обнаружил в песке следы четырех рифленых шин. Алексей внимательно осмотрел едва заметный отпечаток колеса… Странно, пьяные, что ли, здесь на машине зигзагами гоняли?
Алексей Холодов решил следовать тем же маршрутом. И чем дальше он ехал, тем загадочнее становились следы: нет, точно, тот, кто здесь катался, был изрядно «под мухой»! Алексей вновь притормозил, удивленно оглядываясь по сторонам. Нет, сомнений быть не могло – водитель гонял по пустыне кругами, зигзагами, то приближаясь к горам, то возвращаясь в исходную точку своего кружения, как безумец, потерявшийся в незримом лабиринте.
Холодов нажал на газ и погнал машину по пустыне. Теперь он чувствовал, что ниточка разгадки уже зацепилась за его руку, за крохотный заусенец на указательном пальце. И приведет его эта ниточка куда следует. Непременно приведет!
…Он сразу же заметил, что за тем холмиком останавливались. Вон кострище, там еще дырки от колышек палатки виднеются. А один из горе-путешественников пил, пузырь из-под джина пустой валяется. Неужели водитель? Этот Нага Мибубу, кажется, так в лагере археологической экспедиции называли негра.
Холодов огляделся по сторонам. Ну что же, безумное кружение по пустыне теперь хотя бы как-то можно объяснить.
Водитель был пьян в стельку, в дугу, в дымину, называй как хочешь. Но почему лучший из лучших мистер Филиппс не помешал ему? Сам тоже напился? Как-то не вяжется это с теми хвалебными одами, что все распевали в голос, упоминая имя англичанина! А может… нет, все равно ничего непонятно…
Холодов исследовал каждый миллиметр остановки горе-путешественников. Нашел крышку от консервной банки, пустую упаковку из-под таблеток без названия. Холодов даже понюхал ее со всех сторон. Хм, пахнет чем-то противно горьким.
Хинин! Господи милосердный, хинин! Кто-то из них заболел, и Пашка Савельев – чертушка, друг со школьной скамьи, только в институте вместе с Холодовым он не удержался, – дал больному порошок хинина. Но кто, кто заболел-то? Уж не Филиппс ли? Уж не страдает ли англичанин от малярии? Алексей сунул пустую коробочку в карман и молча глянул на Лунные горы.
– Летать они точно не умеют! – громким голосом оповестил он, наконец, разморенную от жары пустыню. – Через триста метров никаких следов ребят уже не видно! И где «лэндровер»? Не растворился же он в воздухе?
Алексей еще раз внимательно рассмотрел карту. Все дороги, все, даже самые маленькие тропинки вели к горам. А вот как на них карабкаться, на высоту почти в четыре тысячи метров, на самой-самой точной карте почему-то не указывалось. Не очень-то они были гостеприимными, эти самые Лунно-Звездные горы, вечное прибежище своенравных богов!
Впрочем, что ему эти горы? Здесь на этом самом месте все и заканчивалось. И как оказывалось, ничем.
– И все-таки, – пробормотал Холодов, садясь в свой старенький джип, – как бы безумно все это ни казалось, они в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Теперь Савельев увидел ее. И горло перехватил спазм. Спазм ужаса и восхищения.
Шесть ступеней, каждую из которых охраняли золотые собаки, вели к золотому трону. Над ним был натянут пурпурный балдахин, поддерживаемый четырьмя золотыми колоннами, украшенными драгоценными камнями. На самом верху балдахина виднелись два крылатых диска.
Позади трона стояли метлоносцы и веероносцы. Стены и потолок всей залы были покрыты блестящими золотыми пластинками.
Крылатые быки с человеческими головами лежали, словно вечные стражи, у входа в тронный зал, копья почетного караула были украшены золотыми и серебряными яблоками. Поверх кожаной чешуи стражников были надеты золотые панцири – отряд «бессмертных».
Это была самая настоящая древняя Нубия черных фараонов. Это был самый настоящий трон фараонов, черных царей. И на этом троне сидела стройная женщина. Сидела совершенно неподвижно, ни один мускул не дрогнет на светло-бронзовом лице-маске, и только темные, очень холодные глаза говорят… Божество во плоти, как это было возможно только на берегах Нила, четыре тысячи лет тому назад.
Возраст женщины определить было непросто, цвет волос тоже никак не разглядеть… На точеную головку накинута золотая пелена, только лицо не закрыто ею. «Как древняя монахиня», – мелькнуло в голове у Вероники.
Домбоно подошел к трону. Сказал что-то на звонком, очень красивом языке, потом с силой толкнул Савельева в спину, и Павел упал, от неожиданности не удержавшись на ногах. Он прокатился несколько метров по скользкому полу и замер у подножия трона. За его спиной начал тихо плакать Алик Шелученко.
– Я всего лишь хотела посмотреть на вас, – внезапно произнесла Сикиника. Ее звонкий, какой-то детский голосок здорово контрастировал с торжественным великолепием, жившим самостоятельной жизнью вокруг нее, царицы и богини. Но этот голос был холоден, Павла тут же обдало морозцем ненавистной зимы – он звенел, как удары маленького молоточка по металлу. Савельев поежился. Теперь безумие мира казалось ему еще более безумным. Богиня, которая щебечет на древнемеройском языке! Это смущало, это сводило с ума, и вместо того чтобы отвечать, Павел только и смог, что кивнуть головой.
– Уже три месяца, как не было дождя, – медленно проговорила Сикиника, и каждое слово казалось кусочком льда, отколотого от айсберга и сунутого за пазуху к сильно вспотевшему человеку. – Поля пересохли, люди начинают голодать. С богами нужно помириться, принести им какую-то совершенно особую жертву. Они и так уже получили десять девственниц. Но все еще молчат. Ваша смерть может смягчить их гнев. Дождь спасет Мерое.
Савельев судорожно сглотнул комок в горле. За спиной у него тяжело сопел Ларин.
– Что она сказала? – прошептал он на ухо Павлу.
– Что нас должны убить.
– Я что, ради этого оплачивал билеты и визы?
– Черт побери, да прекрати ты свои дурацкие шуточки! – Савельев не сводил глаз с царицы-богини. Она молча глядела сквозь него… великолепная, волшебная, ожившая богиня, недостижимая для всех, кто топчет грешную землю.
– Когда? – осмелился спросить Павел Савельев живое божество. Торговаться с этой женщиной, вымаливая жизнь, было бесполезно.
– Бог скажет, – пронеслось над залом ледяное дуновение ее голоса.
Савельев собрался с силами. Только не раскисать, только не раскисать!
– Это же убийство! – выкрикнул он.
– Жертва богам никогда не была убийством! Почему вы не радуетесь, что должны спасти Мерое?
– Да как-то не хочется умирать. Кроме того, нас уже и сейчас ищут, и вашу Мерое непременно найдут.
– Никто вас не ищет! – Сикиника презрительно глянула на Савельева. – И никто не войдет в Мерое. Никто, кто родился за ее пределами. Они уже не ищут вас. Большие бабочки исчезли с неба. Боги избрали вас…
И она кивнула Домбоно. Он схватил Савельева за руку. Ларин побледнел, Алик смотрел на мир ничего не видящими глазами. Вероника пошатнулась, мертвенно-серая, с дрожащими губами.
– Вероника… – прошептал Павел.
Она кивнула.
– Я… я все поняла. Не забывай, что я тоже учила древнемеройский, как ты и мой Лешка. Я… я… – она схватилась рукой за горло и горько заплакала.
– Женщина может жить! – прозвенел голос-лед. – Бог принимает только невинных дев.
– По крайней мере, ты спасена, – попытался улыбнуться Савельев. – Ника, соберись с силами. Нам еще придется обо всем рассказать Ларину и этому… Шелученко. К тому же еще не все кончено…
– Правда?
– Дождь! Если в ближайшие дни пойдет дождь, мы спасены…
– Но нас все равно никогда не выпустят из Мерое.
– Это другое дело. Давай подумаем об этом завтра или когда пойдет дождь.
За дверью с золотым занавесом их взяли под стражу и повели прочь из дворца. Домбоно остался с царицей.
– Ты говорил, что этот человек смыслит в целительстве? – спросила Сикиника.
– Да, богиня.
– Он, кажется, не дурак. Но сможет ли он помочь?
– Кто знает, богиня? – Домбоно отвел взгляд в сторону. – Своему больному спутнику он не смог помочь, ему помогли наши травы.
– Но, возможно, он может назвать недуг?
– Он скажет то же самое, что принято говорить в их мире: нужна операция.
– К нему никто не прикоснется! – маленькая рука Сикиники взлетела в воздух. – Боли становятся все сильнее, каждый шаг стал для него страшной мукой! И почему только лекари так невежественны?
Что они могут, кроме как отпускать мудреные словечки? – ее лицо-маска на мгновение ожило. – Я желаю переговорить с этим чужаком с глазу на глаз после захода солнца. А пока пусть повисят в клетках на стене храма! – царица подалась вперед, губы ее дрожали. – Как думаешь, Домбоно, будет дождь?
– После жертвоприношения обязательно будет, о богиня, – Домбоно выскользнул из зала.
Когда за ним закрылся тяжелый занавес, Сикиника прижала к груди руки.
– Пусть этот будет умнее моих лекарей, – прошептала она. – Пусть он будет умнее…
Глава 5
ЧЕЛОВЕК И ПУСТЫНЯ
Уже целых три дня Алексей Холодов блуждал по пустыне. Беспрепятственно миновав военный кордон – помог-таки пропуск чернокожего генерала! – он оказался единственной живой душой на просторах этой удивительной, прекрасной земли. Кое-где росли пучки непонятной травки, очень далеко едва шевельнул головой огромный ящер, обломок далекой эпохи динозавров. Огромные черные мухи висели в воздухе. На юго-западе лениво-голубое небо пронзали вершины Лунных гор.
Холодов несколько раз останавливал джип-развалюшку, что-то помечал на карте, полученной от секретарши генерала Жакоба Симо Кхали с характеристикой «самая-самая точная». На эту самую карту красным фломастером Алексей наносил те маршруты, которые уже не одну сотню раз проделали и археологические экспедиции, и группы туристов… стандартная дорога любого «фотосафари», совершенно безопасная, эдакий безобидный аттракцион для белых охотников за впечатлениями.
Генерал Симо Кхали не преувеличивал… военные и в самом деле перекрыли весь участок пустыни в этом районе. Следы колес их автомобилей все еще впечатывались в пересохшую кожу земли. Здесь больше не было никаких тайн, да и были ли они когда-нибудь? Алексею Холодову с каждым часом становилось все тревожнее и тревожнее.
«Шесть человек и „лэндровер“ не могут испариться вот так запросто», – думал он на четвертый вечер своих поисков. Он разбил маленький лагерь на небольшом песчаном холмике, развел костер и разогрел на огне банку консервов. На ночь Холодов забрался в джип, устроился на сиденье поудобнее и задумчиво покосился на чернеющие вдали Лунные горы. О них ему рассказывал генерал Симо Кхали, покачивая лысой шишковатой головой.
– Да горы как горы. Гебель Негайм, Лунные или Звездные называются. А вы думаете, они туда забрались?
– Да, вполне возможно.
– Нет! Археологи из лагеря сказали, что они туда и не собирались.
– Именно поэтому! Предположим, только предположим, что им внезапно во что бы то ни стало туда приспичило. Кто-нибудь из них наверняка читал сказку о месте постоянной прописки богов. Сами-то вы ее читали?
– Ну, да! – генерал Симо Кхали важно кивнул головой. Очень гордый собой, своей начитанностью. Хотя эту старую-престарую сказку о жестоких богах он накрепко забыл еще в раннем детстве. – Да кто ж верит в сказки?
– Предположим, один из пропавших туристов – натура романтичная и готов выложить деньги за незапланированную экскурсию в Лунные горы.
– Невозможно! Во-первых, о его желании тут же по рации доложили бы в Абу-Хамед. А во-вторых, с ними был мистер Филиппс. Один из лучших экскурсоводов в наших краях. Он бы не позволил уговорить себя на подобное безумие.
Тут Алексей Холодов не мог не согласиться с чернокожим генералом… Одно лишь присутствие хваленого мистера Филиппса было еще той гарантией благоразумного поведения. И тем не менее пять человек как в воду канули, и легендарный Филиппс вместе с ними! Загадка, да и только.
– И все-таки ничего другого не остается, – пробормотал Алексей Холодов, вглядываясь в черную громаду гор. – Они исчезли там, в горах. И что-то там произошло. Нехорошее.
В этот момент он меньше всего думал о такой прозаичной вещи, как несчастный случай, и гораздо больше о нападении каких-нибудь отморозков, спрятавшихся с добычей в какой-нибудь пещере. Если его подозрения небезосновательны хотя бы процентов на пятьдесят, надежда увидеть Нику и остальных ребят целыми и невредимыми мала до неприличия.
В эту ночь Алексей почти не мог заснуть. Страх за Нику давил на него, подобно тому как могильная плита давит на плечи человека, по случайности впавшего в летаргический сон. Кроме того, всю ночь напролет где-то поблизости выли и визжали гиены, не поделившие протухшую добычу.
В предрассветных сумерках Холодов торопливо собрал свои немногочисленные пожитки, зарядил охотничье ружье, купленное в Абу-Хамеде и залил полный бак бензина. «У меня осталось еще шесть канистр, – подумал Алексей. – Хватит. Сколько там километров до наших Звездно-космических горушек? Тридцать, сорок? Ай, ладно!»
Спустя час он обнаружил в песке следы четырех рифленых шин. Алексей внимательно осмотрел едва заметный отпечаток колеса… Странно, пьяные, что ли, здесь на машине зигзагами гоняли?
Алексей Холодов решил следовать тем же маршрутом. И чем дальше он ехал, тем загадочнее становились следы: нет, точно, тот, кто здесь катался, был изрядно «под мухой»! Алексей вновь притормозил, удивленно оглядываясь по сторонам. Нет, сомнений быть не могло – водитель гонял по пустыне кругами, зигзагами, то приближаясь к горам, то возвращаясь в исходную точку своего кружения, как безумец, потерявшийся в незримом лабиринте.
Холодов нажал на газ и погнал машину по пустыне. Теперь он чувствовал, что ниточка разгадки уже зацепилась за его руку, за крохотный заусенец на указательном пальце. И приведет его эта ниточка куда следует. Непременно приведет!
…Он сразу же заметил, что за тем холмиком останавливались. Вон кострище, там еще дырки от колышек палатки виднеются. А один из горе-путешественников пил, пузырь из-под джина пустой валяется. Неужели водитель? Этот Нага Мибубу, кажется, так в лагере археологической экспедиции называли негра.
Холодов огляделся по сторонам. Ну что же, безумное кружение по пустыне теперь хотя бы как-то можно объяснить.
Водитель был пьян в стельку, в дугу, в дымину, называй как хочешь. Но почему лучший из лучших мистер Филиппс не помешал ему? Сам тоже напился? Как-то не вяжется это с теми хвалебными одами, что все распевали в голос, упоминая имя англичанина! А может… нет, все равно ничего непонятно…
Холодов исследовал каждый миллиметр остановки горе-путешественников. Нашел крышку от консервной банки, пустую упаковку из-под таблеток без названия. Холодов даже понюхал ее со всех сторон. Хм, пахнет чем-то противно горьким.
Хинин! Господи милосердный, хинин! Кто-то из них заболел, и Пашка Савельев – чертушка, друг со школьной скамьи, только в институте вместе с Холодовым он не удержался, – дал больному порошок хинина. Но кто, кто заболел-то? Уж не Филиппс ли? Уж не страдает ли англичанин от малярии? Алексей сунул пустую коробочку в карман и молча глянул на Лунные горы.
– Летать они точно не умеют! – громким голосом оповестил он, наконец, разморенную от жары пустыню. – Через триста метров никаких следов ребят уже не видно! И где «лэндровер»? Не растворился же он в воздухе?
Алексей еще раз внимательно рассмотрел карту. Все дороги, все, даже самые маленькие тропинки вели к горам. А вот как на них карабкаться, на высоту почти в четыре тысячи метров, на самой-самой точной карте почему-то не указывалось. Не очень-то они были гостеприимными, эти самые Лунно-Звездные горы, вечное прибежище своенравных богов!
Впрочем, что ему эти горы? Здесь на этом самом месте все и заканчивалось. И как оказывалось, ничем.
– И все-таки, – пробормотал Холодов, садясь в свой старенький джип, – как бы безумно все это ни казалось, они в горах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31