— Он, ну… такой бледный, и на плече у него сидел зверёк. Такой пушистый. Вероятно, ручной. Из-за него я так и перемазалась.
— Это всё дело десятое — кто да на ком сидел, — рассудил Толя. — А главное, Варвара Петровна, решить, как быть дальше.
Учительница неуверенно предложила:
— Нам надо уточнить дорогу и немедленно идти домой.
— Вы так думаете?
Толя, впервые увидевший учительницу растерянной, понял, что придётся брать инициативу в свои руки.
— Что ж, вон хуторок виднеется, там наверняка кто-нибудь есть.
При этом он тяжело вздохнул.
Пока шли к хуторку (если это действительно был хуторок), Варвара Петровна расспрашивала Толю, как ему отдыхается в деревне, что он читает, хорошие ли у него друзья и прочее, что всегда спрашивают взрослые, лишь бы не молчать. Подобных вопросов вполне достаточно, чтобы скоротать любую дорогу. Толя ещё в детском саду научился отвечать на них без запинки, не вникая в смысл, и с таким расчётом, чтобы не раздражать вопрошающих, хотя знал и другие, правдивые ответы, которые могли вызвать лёгкий столбняк у неподготовленного человека. Он не злоупотреблял своим знанием и пользовался им лишь тогда, когда хотел от кого-нибудь поскорее отвязаться.
До хуторка они добирались долго. Поначалу казалось, что до него рукой подать, но как бы они ни торопились и какие бы углы ни срезали, хуторок оставался на том же расстоянии и поплавком сновал по воздуху. Варвара Петровна уже прихрамывала, вопросы её звучали всё глуше, наконец, она и вовсе умолкла и только ближе к вечеру робко поинтересовалась:
— Толя, а тебе не приходит в голову, что мы заблудились?
— Нет, Варвара Петровна, вряд ли. Скорее, это оптический обман непонятного свойства. Похоже, угодили в такое место, где ещё много встретим загадок.
— Иными словами, мы попали в сложное положение?
— Полагаю, в чрезвычайное.
— Толя, но уже смеркается, и ты, наверное, проголодался?
— О еде придётся пока забыть!
К хутору они приблизились неожиданно. То он покачивался чуть ли не под облаками, а то вдруг возник в двух шагах. И не хуторок это был вовсе. Огромный, покосившийся набок, травяной шалаш открылся их изумлённому взору. В шалаше не было ни окон, ни дверей. Неподалёку худенький старичок в широкополой шляпе ковырял палкой у себя под ногами. И что любопытно: сначала старичка вроде не было, а потом он обрисовался, стоял боком, пригнувшись к земле, и на гостей не обратил никакого внимания. Зато они оба очень ему обрадовались.
— Аллё, товарищ! — возбуждённо окликнула Кузьмищева. — Добрый день, товарищ!
Старичок посмотрел на них с таким выражением, будто они ему мешают работать. Высокомерно посмотрел.
— Вот ведь окаянная, — пожаловался он, — запропастилась в щель, теперь не достанешь.
— Что вы там ищете, дедушка? — вежливо поинтересовался Толя.
— Не замай! — ответил старичок грубовато. — Твоего тут не положено. Чего ищу — большой секрет. С ночи собака в небо улетела. Вынь её теперь. Как же!
Кузьмищева что-то хотела вставить, но Толя её опередил.
— А вы в земле поищите, — посоветовал он.
Старичок задрал бороду вверх, счастливо ухнул:
— Ядрёна-ворона, и впрямь. Ну да ладно. Проголодается — прибегёт.
Учительница и Анатолий последили за его взглядом. По небу плыли два кудрявых облачка. Варвара Петровна решила, что старичок чокнутый. Спросила строго, чтобы скрыть замешательство.
— Дедушка, не подскажете ли нам дорогу на Назимиху?
— Чего? Так вы с Назимихи? Надо же! Тогда другой толк. Дорогим гостям рады. Заходьте в землянку, напою вас кофеём. — И он, не оглядываясь, скоренько засеменил в шалаш, где к тому моменту проклюнулась небольшая дверца. Распахнул её — и нет его. Толя внимательно изучал носки кедов.
— Толя, что же ты молчишь? Давай посоветуемся. Как-то странно всё. Что-то носится в воздухе. Старичок этот явно не совсем… здравомыслящий. А что это за шалаш? Я таких не видела даже в учебниках. Ты что-нибудь понимаешь, Горюхин?
— Не надо было вам за мной идти, Варвара Петровна.
— Ну вот ещё! Ты мой ученик, я просто обязана… Ну что же дальше? Придётся принять приглашение этого дедушки…
— Стойте! — в отчаянии крикнул Толя, но учительница решительно шагнула к отворённой дверце. На пороге обернулась и призывно помахала рукой.
Толя зажмурил глаза, услышав тоненький жалобный вскрик. Потом подбежал к двери и осторожно заглянул внутрь. Прямо от порога открывалась яма без дна и края. «Чёрная дыра!» — сообразил Толя. Не медля ни секунды, он ринулся вперёд…
5. Бегство в никуда
Отыскалось дно у Чёрной дыры. И не так уж долго Толя падал — часа два. Пока летел, всё гадал: «Расшибусь или нет? Скорее всего, расшибусь насмерть, — думал Толя в меланхолии, время от времени запуская руку в чернильную тьму в надежде за что-нибудь зацепиться. — Сгниют мои косточки рядом с косточками Варвары Петровны. И мамочка с папочкой никогда не узнают, где сложил буйную головушку непутёвый их сыночек…» Чтобы отвлечься от печальных мыслей, попробовал Толя затянуть на лету бодрую пионерскую песню про барабанщика. Но что-то никак не пелось дальше первой строки… Постепенно до его сознания дошло, что падение замедлилось и стало приятным. Прошлой зимой ребята прыгали с крыши сарая в снег. Там и было-то высоты метра три, а под сердцем успевало ёкнуть. Тут же такое ощущение, будто погружаешься в мягкую перину. «Плотный, что ли, воздух?» — подумал Толя, и в сердце его шевельнулась надежда. Он начал припоминать своих любимых героев от д'Артаньяна до Степана Разина, пытаясь представить, как бы они себя вели в подобных обстоятельствах. Наверное, они бы постарались сберечь силы для предстоящего неведомого испытания, а это сделать лучше всего во сне. Толя попробовал задремать, но мешал свист в ушах. Да и было уже поздно спать. Ощутив как бы лёгкий толчок в спину, он плавно выплыл из темноты на свет и увидел под собой бурый склон, точно смазанный сливовым повидлом. Туда он и приземлился, даже не ободрав коленок. И так удачно получилось, что шлёпнулся он под спасительную тень чёрных развесистых кустов, от которых остро пахло машинным маслом. Спасительную потому, что, упади он чуточку правее, его сразу заметили бы невообразимо косматые двуногие существа. Это были не люди, но и не звери — так, не разбери-поймёшь. Но между этими косматыми, вооружёнными дубинами существами стояла поникшая Варвара Петровна с несчастным, бледным лицом. Из-за кустов Толя отлично видел всю группу и слышал разговоры. Один, самый волосатый, сказал:
— Дождёмся, шмякнем обоих да и разойдёмся с миром.
— Коли Тот велел, быстро не разойдёшься, — угрюмо возразил другой.
— Летают и летают! — разозлился третий. — Сколь можно. Почему не изловить всю ораву разом?
— Ты аккуратней в выражениях, — предостерёг его четвёртый.
Самый волосатый обернулся к Варваре Петровне:
— Ты, дева, не бойся. Мы своё дело знаем. Пикнуть не успеешь. Во-о смеху-то будет, ребята!
Ребята загоготали. Один приблизился к Варваре Петровне, отобрал у неё корзину, ручку отломил, а корзину тут же напялил себе на голову. Остальные окружили его с обалделыми мордами.
— Дай мне! Дай примерить! — началась перепалка.
Корзину тянули в разные стороны, а тот, кто первый додумался до такой весёлой шутки, громко верещал от обиды. Толя подумал, что сейчас удобный момент раскидать бандитов и освободить учительницу. «Как же, раскидаешь! — всё же усомнился он. — Вон какие здоровяки, один к одному. Нет, надо выжидать».
Раскурочив корзинку, волосатики угомонились. Каждый навтыкал себе прутиков куда только мог. Самый косматый, у которого прутиков оказалось больше всего, стал похож на огромного ежа.
Они с удовольствием оглядывали друг друга. Потом один подошёл к Варваре Петровне и ей тоже протянул прутик.
— Давай, маскируйся! А то спугнёшь нам кое-кого.
Учительница с гневом отбросила его лапу. «Молодец, Варвара! — одобрил Толя. — Своего лица не теряет!»
— Не прилетит он теперь, — вдруг заныл один из бандитов. — Собирался бы прилететь, давно бы прилетел. Чего ждём? Шмякнем эту — и по домам. Спать охота. Не емши с утра!
Варвара Петровна с надеждой подняла голову кверху. «Здесь я, здесь! Не волнуйтесь!» — захотелось Толе крикнуть, но он сдержался. Поискал глазами хоть какую-нибудь палку, хоть какое-нибудь оружие. Пуста и камениста была земля. Гладкая как зеркало. «Они не заметили, как я свалился, потому что у них головы не подымаются», — вдруг сообразил Толя. Это было полезное открытие, которое могло пригодиться. Существа между тем продолжали спорить.
— Я те дам — шмякнем эту! Велено обоих. Насчёт одной распоряжения не было. Может, её и шмякать не надо. Может, её возвеличить придётся.
Возразили так:
— Возвеличить или шмякнуть — нас не касается. Пусть Тот думает, у кого Оно есть… А нам бечь пора. Не побежишь — самих шмякнут.
Тут среди волосатиков начался переполох. Они замельтешили вокруг Кузьмищевой. Та брезгливо отстранялась.
— Грянем в ноздрю, грянем в ноздрю! — визжал один, пританцовывая и извиваясь.
— Вернёмся к босым и сирым! — верещал другой.
— За что, оружники… — жалобно вопил третий.
«Таких можно голыми руками брать!» — решил Толя и уж намерился выскочить из засады, как волосатики прекратили свистопляску и, как по команде, уселись на землю.
— Дождёмся неминучего, хоть год пройдёт, хоть два, — грустно заметил самый косматый.
После этого они дружно вскочили, резво подхватили Кузьмищеву под руки и потащили прочь. В мгновение ока скрылись из глаз.
В тот же миг Толю охватила вязкая, необоримая усталость, он задремал, а когда очнулся, была уже ночь.
Луна, похожая на дачный абажур, качалась низко над головой. Было прохладно. «Увели Варвару!» — вспомнил Толя, стиснув зубы, как от боли. Он сейчас презирал себя за то, что так долго подглядывал из-за кустов и ничего не предпринял. Он честно признался, что вёл себя как обыкновенный трус, и тут же поклялся страшной клятвой, что вырвет Варвару Петровну из мохнатых лап неземных тварей. Если она, конечно, жива. В противном случае он сумеет за неё отомстить. Они здесь, видимо, плохо представляют себе, что людей нельзя мучить безнаказанно, теперь у них будет случай в этом удостовериться.
Только тут он заметил, что давно не один. Прямо перед ним в позе вечного ожидания застыл на задних лапках… суслик.
— Ты кто? — спросил Толя, уверенный, что суслик ему ответит. Но зверёк лишь склонил набок остренькую мордочку. — Ты не умеешь говорить?
Суслик склонил мордочку на другую сторону. Толя даже обрадовался. А то он уже начал уставать от чудес.
— Милый суслик, — сказал он, — если бы ты знал, как мне одиноко и страшно. И ещё я очень голоден и хочу пить.
Толя потрепал суслика по тёплой головке. Зверёк блеснул хитрыми глазками и отпрыгнул, явно приглашая мальчика за собой.
— Ах, ты всё-таки понимаешь человеческую речь? Что ж, веди куда знаешь…
Не прошли они и сотни шагов, как наткнулись на бьющий из-под земли серебристый родничок. Вода в нём была ледяная и вкусом напоминала лимонад. Толя выпил её столько, что живот раздулся. Суслик терпеливо ждал, пока он напьётся. Потом они двинулись дальше. Луна светила ярко. Пейзаж менялся, словно по волшебству. Только они миновали каменистую почву, как сразу очутились в подобии тропических джунглей, где отовсюду доносилось угрожающее шипение и звериные рыки. Толя не успел испугаться, а они уже брели по колено в траве вдоль речушки с песчаным дном. Даже три берёзки Толя заметил неподалёку, печальные в чужом краю. Хотел подойти, но суслик на него сердито зафыркал. Толя понял: надо спешить. Тут на горизонте загорелись пики гор, похожих на Крымские, а слева донёсся гулкий рокот моря.
— У вас не соскучишься, — обернулся Толя к своему забавному проводнику. — В отпуск ездить не надо. Любые красоты природы под боком. А водятся ли у вас люди, мой юный друг?
Вскоре они вышли к пещерам, расположенным одна за другой по прямой линии. Круглые входы чернели, точно жерла пушек. Возле одной пещеры суслик остановился. Толя предупредил:
— Нет, дружок! Ты меня не заманивай. У нас говорят: не зная броду, не суйся в воду.
Внезапно высоко над ночью прошелестел густой, внятный голос:
— Оставь сомнения и страхи, человек! Твой час настал! Входи!
— Это мне? — робко поинтересовался Толя, понимая, впрочем, что ни к кому другому эти слова обращены быть не могут.
Тот же голос добавил с усмешкой:
— Тебе страшно, мальчик?
— Вот ещё! — Толя оторвал от земли ноги, приблизился к входу и шагнул в него, пригнув голову.
Он очутился в огромной, с высоким потолком прихожей, в дальнем конце её светилось ещё одно отверстие. Суслик уже туда ускакал. «Шустрый чересчур проводничок! — пожалел Толя. — Дал бы время оглядеться. Брр, сыро-то как!»
В отверстие он протиснулся ползком и попал в четырёхугольное помещение, похожее на склеп. Сходство усиливалось благодаря каменному ложу у стены. Склеп освещался сверху непонятно чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18