Сбывается твоя мечта, генерал?!
Кувалдыч закатил глаза в приливе нежнейших чувств к Аморали. Душа его трепетала от предвкушения.
— А мне нельзя остаться посмотреть? — спросил Балдоус.
— Ты ещё здесь, несчастный? У тебя всего лишь один час на сборы. К утру старец должен быть мёртв.
Балдоус буркнул в ответ что-то нечленораздельное и, спотыкаясь, вышел. Кувалдыч смотрел ему вслед с кровожадной гримасой. Бен Аморали дружески обнял его за плечи.
— Только тебе могу открыться до конца, дорогой друг. Только ты сумеешь меня понять.
— Гы! — сказал Кувалдыч.
— Ты знаешь, зачем появились эти пришельцы? О, старец коварен почти как я. У них нет определённого задания. Просто своим присутствием они могут повлиять на ход событий. Понимаешь?
— Гы! — ответил Кувалдыч.
— Объясню понятнее. До появления людей наши враги отвечали на жестокость жестокостью, на хитрость хитростью. И были обречены, потому что наше зло неизмеримо злее их зла и наша жестокость во сто раз беспощаднее их жестокости. Наша победа казалась неизбежной. Приход мальчишки изменил ситуацию. Он играет не по нашим правилам и портит всю игру. Своим поведением он как бы отрицает моральную ценность зла. Это опасная тенденция. Зло, сталкиваясь со злом, порождало новое зло, и это было нам на руку. Но зло, наткнувшееся на презрение, вянет, как свежий лепесток под порывом ледяного ветра. Ты понимаешь, к чему я веду, дорогой Кувалдыч?
— Гы! Искоренить мальчишку, и баста!
— Верно! Но не просто искоренить, а сначала превратить его в злобное животное, чтобы все убедились — зло всесильно. Всё живое подвластно его чарам. Где нет зла, там нет и жизни. В каждом сознании эта мысль пусть будет высечена раскалёнными буквами.
От невероятного умственного напряжения Кувалдыч обливался потом, точно стоял под душем.
— Но как разъярить мальчишку, чтобы стало видно его истинное первобытное нутро?
— Проломить башку!
— Идея хорошая, но неуместная. Кому он нужен с проломленной башкой? Тут следует поступить тоньше. И вот что я придумал, Кувалдыч. Кто особенно мальчишке дорог? Разумеется, его учительница, эта нескладная дылда. Их связывают давние отношения. Так вот. Перед началом поединка, вроде пролога перед спектаклем, Жеки учительницу… того этого… а?! Пуганут. — Аморали добродушно ухмыльнулся. — Думаю, это зрелище взбодрит сосунка… Ох, знавал я прежде людей, Кувалдыч! Ненавижу их пристальные глаза. Они, Кувалдыч, презирают, даже когда боятся. Ну, ничего… На поединок с Тем мальчишка выскочит бешеным волчонком и ничем не будет отличаться от самого низкопробного Жека из твоей гвардии. Что и требовалось доказать. Не мальчишка сражается с Тем, а я, великий Бен Аморали, вступаю в решительную схватку с дремлющим старцем. И победа близка!
В приливе чувств Аморали укусил Кувалдыча за ухо.
— Дозволь мне! — сказал Кувалдыч.
— Что тебе дозволить, генерал?
— Поручи мне учительницу! Я так давно без настоящего дела.
— Если Жеки оплошают — дозволю! — пообещал Аморали.
Вдруг дверь распахнулась и вбежал взъерошенный начальник тюрьмы Жек по имени Мин. О нём стоит сказать несколько слов особо, хотя он и ненадолго заглянул в наше повествование. Когда-то это был мудрый и справедливый правитель западного племени земляных человечков, именем которого клялись как самой непогрешимостью. Мина захватили в плен обманом и долго решали, что же с ним дальше делать. Процедуре укомплектования Мин подвергался восемь раз. Отчаянно сопротивляясь, он каждый раз что-то терял из прежних качеств. Но — небывалый случай! — не приобретал взамен новых. Он не стал жесток, как другие Жеки, и сохранил умение мыслить логично. Он забыл прошлое, а настоящее представлялось ему сном. Дальнейшие попытки укомплектования ни к чему не привели. Кувалдыч добивался права лично размозжить ему голову, но тут Бен Аморали неожиданно назначил бывшего вождя начальником тюрьмы. И не ошибся. Мин вёл строжайший учёт расходов и приходов. Его редкостная добросовестность сделала его более страшным цербером, чем мог им стать самый злобный, но бестолковый Жек. В государстве Бена Аморали всё было устроено таким образом, что каждый приносил пользу помимо своей воли.
Увидев растрёпанного и растерянного начальника тюрьмы, Аморали сразу почуял неладное.
— Ну? Что?!
Мин упал на колени, простирая руки к владыке:
— Беда, о всемогущий! Побег!
В ту же секунду Кувалдыч схватил его за горло, и только вмешательство Бена Аморали спасло бывшего вождя от мгновенной смерти. Аморали оттащил генерала, с трудом разжав его железную хватку.
— Кто сбежал? — Он сам еле владел собой от ярости. — Люди?
— Медвежонок Гру-Гру!
— Но ведь они все были в одной камере?
— Те… почему-то остались…
Аморали подскочил к телевизору, быстро его настроил и увидел мирно спящих Варвару Петровну, Софу и Толю. Успокоившись, он вернулся к Мину.
— Как это случилось?
— Подземный ход, о всемогущий!
— Откуда медвежонок о нём узнал? Кто ему помог?
— Один из Жеков!
— Ты лжёшь, презренный! Где этот Жек?
— Его невозможно отличить среди прочих. Ты же знаешь, о всемогущий, внешне мы все одинаковы.
— Сколько Жеков охраняют подземелье?
— Сорок.
— Почему люди остались, Мин?
— Я растерян.
— Ты разговаривал с ними?
— Да, о всемогущий!
— Что они тебе сказали?
— Они спросили, как не стыдно такому добродушному Жеку, как я, служить такому чудовищу, как ты, о всемогущий. Я хотел узнать, что такое «стыд», но они не сумели объяснить, только рассмеялись.
— Им недолго смеяться… К сожалению, тебе не придётся увидеть, как они начнут умолять о пощаде.
— Почему, о всемогущий?
— Кувалдыч! Начнёшь допрос с этого сопливого ротозея. Почём мне знать, что не он устроил побег.
Кувалдыч с радостным урчанием ринулся на Мина, намереваясь сразу тащить его в подвал, но случилось невероятное. Бывший вождь встретил генерала жесточайшим апперкотом, и Кувалдыч кубарем откатился к стене. Мин предостерегающе поднял руку.
— Не надо бессмысленных расправ! — сказал он спокойно и твёрдо. — Да, это я устроил побег. Я совершил и ещё много добрых дел, о которых ты скоро узнаешь, Бен. Твои дни сочтены, не обагряй их лишней кровью. Ты и так в ней увяз по уши.
Кувалдыч защёлкал зубами, будто грыз орешки, и затрясся. Казалось, сейчас проглотит Мина. Аморали почувствовал вдруг, как страх когтистой лапкой ущипнул его сердце.
— Как тебе удалось столько времени обманывать меня?
— Тебя обмануть нетрудно, Бен. Жестокость мнит себя зрячей, но она слепа.
— Почему ты не убил меня? У тебя ведь были возможности.
— Уничтожить одного носителя зла не значит улучшить мир. Я хотел понять, на что ты опираешься и что даёт тебе силу.
— И понял?
— Какое это имеет значение для тебя! Я же сказал — твои дни сочтены.
Бен Аморали слетел с кушетки, завертелся, точно его ужалила оса, завизжал и застонал. Он прыгал около Мина, грозя ему кулаком.
— Брось кривляться, Бен! Поручи это Кувалдычу. Слышишь ты, порождение змеи и жабы, веди меня в подвал. Я готов.
С этими словами он гордо прошествовал к двери. Кувалдыч с перекошенным лицом, держась руками за живот, вылетел следом. Аморали бил озноб, у него зуб на зуб не попадал от злости.
Балдоус лежал на промозглой земле и с обидой взглядывал в тёмное небо. Он стонал, но недостаточно громко. Стонать по-настоящему он боялся. Он мечтал о том, как отомстит Кувалдычу. Он придумывал такие козни, которых свет не видел. В мыслях он замахивался и на Аморали. Он представлял себя полновластным верховным правителем, а у ног его ползали Кувалдыч, Бен Аморали. Видение это было таким сладостным, что утихала боль в исхлёстанной розгами спине.
— Спасите! Умираю! Гибну за святое дело! — ныл он, не открывая глаз.
Суслик Чухля наткнулся на Балдоуса за полночь. Он понаблюдал за ним издали и побежал в пещеру. Старец отправил за раненым Глена и медвежат. Чухля показывал им дорогу.
— Кто ты? — спросил Глен, приблизившись к Балдоусу.
Советник открыл глаза и увидел мальчика, удивительно похожего на Толю Горюхина. Он спросил без особого удивления:
— Значит, и тебе удалось бежать? Значит, поединок отменяется?
— Не понимаю. Откуда бежать?
Балдоус пригляделся внимательнее. У этого мальчика худое, бледное лицо и тонкий голос.
— Ты похож на моего лучшего друга, — сказал Балдоус. — Его держит в заточении проклятый Бен Аморали. Я хотел его спасти, но не успел…
— Ты говоришь про Толю?
— Я говорю про мальчика с Земли. Вы прямо как близнецы. Назови своё имя.
— Меня зовут Глен.
Балдоус через силу улыбнулся.
— О-о, как больно! Они гнались за мной. Но я живой. Надолго ли?! Любезный Глен, мне необходимо немедленно встретиться с дремлющим старцем. Мне ведомы роковые тайны, они помогут одолеть Аморали… Только старцу я назову себя.
Глен велел медвежатам поднять страдающего Балдоуса. Медвежата были озорные и очень сильные. Они побежали бегом и так растрясли бедного Балдоуса, что он завопил благим матом. Пришлось делать носилки. Глен показал медвежатам, как сплетают гибкие сучья. Через полчаса носилки были готовы. На них Балдоусу было намного удобнее.
— Старца, я надеюсь, хорошо охраняют? — спросил он придирчивым тоном.
Глен удивился:
— А от кого его надо охранять?
— Как от кого? От покушений! У Бена Аморали много верных и коварных слуг. Они могут подстеречь старца.
— Подстеречь? — ещё больше удивился Глен. — Это невозможно!
— Почему? — Балдоус похолодел.
— Старец множественен. Он и пустыня — неразделимы. Убить пустыню нельзя! — простодушно объяснил Глен.
Балдоус надолго замолчал и только слегка постанывал, когда медвежата, не удержавшись, выделывали кульбиты. Он не понял объяснений Глена и решил, что тот его морочит. «Ничего! — подумал он злорадно. — И ты, сопляк, попадёшь в лапы Кувалдычу!»
К пещерам они добрались на рассвете. Балдоус с носилок внимательно оглядывал окрестности, пытаясь всё запомнить. «Вот оно где — змеиное гнездо!» — взвинчивал он себя. Медвежата опустили его на землю у входа в одну из пещер и умчались, кувыркаясь и издавая радостные клики.
«И вас, детки, скоро укомплектуем!» — посулил им вслед Балдоус.
Глен чуть в стороне манипулировал с каким-то странным блестящим предметом. Внезапно в уши Балдоусу проник властный, глуховатый голос, и он сразу понял, кто его позвал.
— Приветствую тебя, раненый друг! Ты хотел что-то рассказать. Слушаю тебя.
Балдоус приподнялся на локтях и незаметно проверил: на месте ли трубочка.
— Я могу открыть тайну лишь с глазу на глаз, о дремлющий старец!
— Почему ты уверен, что я тот, кто тебе нужен?
— Я догадался.
— Назови своё имя.
— Я шепну его тебе на ухо, о старец!
— Это тоже тайна?
Балдоус замялся.
— Узнав, ты сам решишь.
Наступила тишина. «Сейчас меня вздрючат!» — Балдоус затрепетал. Глен не сводил с него сочувственного взгляда.
— Почему старец замолчал? Я что-нибудь не так сказал?
— Что значит не так? Ты солгал?
— Никогда в жизни! — возмутился Балдоус, надеясь, что старец его слышит. — Я самый правдивый на свете. Я даже не понимаю этого слова.
Прогремел гулкий смех, от которого у Балдоуса кровь заледенела в жилах. Прямо перед ним высветился узкий проход в пещеру.
— Хватит у тебя сил войти, правдивый путник? — спросил голос.
— Постараюсь, о старец! — С помощью Глена Балдоус, кряхтя, поднялся и заковылял к пещере.
Он очутился в огромном помещении, где в стене светилась ещё одна маленькая дверь. Глен первый шагнул в неё. Балдоус — за ним. Это была та самая комната — склеп, в которой старец принимал Толю. На каменном ложе, укрытый звериными шкурами, возлежал хозяин пещеры.
— Здравствуй, советник Балдоус! — насмешливо окликнул его старец. — Вот ты и проник в стан врага. Мы ведь с тобой враги, не так ли?
— Я не Балдоус! — сказал Балдоус.
— А кто же ты? Уж не несчастный ли, обездоленный Жек? Или даже земляной человечек?
Момент для нападения был удобный. Глен присел в углу на скамеечку. Достать трубочку, подскочить к старцу и поразить его — всё это займёт секунды. Но Балдоус не мог даже пошевелиться. Взгляд старца парализовал его. Руки повисли как плети. Он лихорадочно подыскивал слова. Надо что-то правдоподобное соврать, чтобы старец отвёл свинцовый взгляд.
— Конечно, я не земляной человечек. И не Жек. Но и не тот, за кого ты меня принимаешь, светлейший. Если я и был когда-то советником Балдоусом, то теперь я просто-напросто недобитая жертва свирепого Бена Аморали. Я жажду отмщения и поэтому открою тебе роковую тайну!
Старец поморщился.
— Мне не нужны твои подленькие тайны, Балдоус. Лучше достань то, что ты прячешь под рубашкой, и отдай Глену!
Балдоус послушно вынул трубочку и передал мальчику.
— Осторожнее, малыш! — предостерёг старец. — Эта игрушка стреляет. Бедный Балдоус! Неужели ты и впрямь полагаешь, что убить меня так легко? Жестокость помутила твой разум, коли ты согласился выполнить это поручение.
— Мне приказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18