Глупый, глупый Трэль. На единственное крохотное мгновение мысли Блэкмура вернулись к той последней трёпке, которую он задал своему воспитаннику. Возможно, он действительно тогда несколько перестарался.
Но Блэкмур отогнал эти мысли. Трэль отказался от всего, что он мог ему дать, ради союза с этими хрюкающими, вонючими, никуда не годными головорезами. Пусть же сгниёт там, где его прикончат.
Блэкмур обратил взгляд на трясущегося посланца и выдавил улыбку. Юноша немного успокоился и нерешительно улыбнулся в ответ. Нетвёрдой рукой Блэкмур потянулся за пером, обмакнул его в чернила и начал писать письмо. Готовый текст он присыпал песком и дал ему подсохнуть. Потом бережно сложил послание втрое, капнул на него горячим воском и приложил свою печать.
Протягивая письмо посланцу, он приказал:
— Передай его своему господину. И береги свою шею, юный сэр.
Явно не смея поверить в свою счастливую судьбу, посланец низко поклонился и мигом исчез, вероятно боясь, что Блэкмур передумает. Оставшись один, Блэкмур ринулся к бутылке, откупорил её и сделал несколько долгих глотков. Когда он оторвал бутылку от губ, несколько капель пролилось на его чёрный камзол. Он рассеянно вытер пятна. Для этого есть слуги.
— Таммис! — крикнул он.
В то же мгновение дверь открылась и показалась голова слуги.
— Да, сэр?
— Найди Лангстона. — Блэкмур осклабился. — У меня для него дело.
16
Таким образом, Трэлю и Думхаммеру удалось освободить пленников трёх лагерей. После первого побега охрану, конечно, усилили. Но всё же стражники оставались до смешного доверчивыми и невнимательными, и кто бы ни «брал в плен» Трэля, его ни разу не заподозрили в том, что он может стать источником смуты.
Но во время битвы за третий лагерь его узнали. Теперь на преимущество внезапности можно было не рассчитывать, и Адский Вопль и Думхаммер настояли на том, что притворство стало слишком рискованным для Трэля.
— Именно твой боевой дух, друг мой, вдохновляет всех нас. Ты больше не можешь подвергать себя такой опасности, — обратился к нему Адский Вопль. Глаза его полыхнули красным. Теперь Трэль знал, что это демоническое пламя преисподней.
— Не могу же я отсиживаться в тылу, прячась от опасности, в то время как другие лицом к лицу встречаются с ней, — возразил Трэль.
— Этого мы и не предлагаем, — ответил Думхаммер. — Речь о том, что тактика, которую мы использовали до сих пор, стала слишком опасной.
— Люди много болтают, — сказал Трэль, припоминая все те сплетни и пересуды, которые ему случалось услышать на учебной площадке в Дэрнхолде. Его считали слишком тупым, чтобы понимать хоть что-то, и в его присутствии разговаривали не стесняясь. Такое отношение больно ранило Трэля даже сейчас, в воспоминаниях, но зато тогда он многое узнал. — До тех орков, которые ещё сидят в заключении, не могла не дойти весть, что некоторые лагеря уже освобождены. Даже если они не обратили на это особого внимания, они поняли, что что-то затевается. И если я не смогу лично прийти к ним и поведать о пути шамана, все равно у нас есть надежда, что, так или иначе, они получат наше послание. Мы расчистим им путь, надеюсь, они смогут выбраться на свободу.
Так и случилось. Четвёртый лагерь ощетинился вооружёнными до зубов охранниками, но стихии по-прежнему приходили на помощь Трэлю. И это стало лишним подтверждением тому, что его дело было правым и справедливым, ведь в противном случае духи не стали бы ему помогать. На этот раз разрушить стены и сломить сопротивление стражи было не так просто, и многие лучшие воины Думхаммера погибли. Но пленники этих холодных каменных стен охотно откликнулись на призыв Трэля.
Новая Орда росла с каждым днём. Охота в это время года была лёгкой, и войску Думхаммера не грозил голод. Узнав, что небольшая группа орков самовольно отправилась в набег на небольшой городок, затерянный в глуши, Трэль пришёл в ярость. Особенно когда узнал, сколько погибло безоружных людей.
Он выяснил, кто был зачинщиком предприятия, и в ту же ночь пришёл к костру его отряда, схватил ничего не подозревающего орка и с силой швырнул на землю.
— Мы не мясники и не головорезы! — кричал Трэль. — Мы сражаемся, чтобы освободить наших братьев, попавших в неволю, и наши противники — вооружённые солдаты, а не крестьянки и дети!
Орк попытался было возразить, но Трэль ударил его по лицу. Голова орка дёрнулась, изо рта хлынула кровь.
— Леса кишат оленями и зайцами! Каждый освобождённый лагерь снабжает нас пищей! Нет ни малейшей надобности запугивать людей, которые не причинили нам никакого вреда, просто ради забавы. Ты будешь драться, когда я скажу и с кем я скажу, и если ещё когда-нибудь хоть один орк нанесёт вред безоружному человеку, я этого не прощу. Понятно?
Орк кивнул. Его воины, которые сидели вокруг костра и испуганно таращились на Трэля, повторили его движение.
Трэль немного смягчился.
— Так вела себя прежняя Орда, когда её возглавляли тёмные колдуны, которым была безразлична судьба нашего народа. Из-за них мы оказались в лагерях для интернированных. Апатия, охватившая орков, наступила потому, что мы лишились силы демонов, которой так жадно питались. Я не хочу, чтобы мы были в долгу перед кем-то, кроме самих себя. Этот путь уже почти уничтожил нас. Не сомневайтесь, мы будем свободны. Но наша свобода в том, чтобы быть теми, кто мы есть на самом деле, а на самом деле мы нечто большее, гораздо большее, чем племя убийц. Прежний путь не для нас. Теперь мы сражаемся, как гордые воины, а не как холоднокровные убийцы. В убийстве детей нет ничего почётного.
Он повернулся и ушёл. Его провожала гробовая тишина. Внезапно в темноте раздался смешок, и, обернувшись, Трэль увидел Думхаммера.
— Ты идёшь опасной тропой, — предостерёг могучий вождь. — Жажда убийства у них в крови.
— Я в это не верю, — ответил Трэль. — Я верю, что когда-то все мы были гордыми воинами, но ныне пали до ассасинов, марионеток, которых дёргали за ниточки демоны и предатели.
— Это… это похоже на какую-то чудовищную пляску, — послышался голос Адского Вопля, такой тихий и слабый, что Трэль едва узнал его. — Когда тебя так используют. Сила, которую они дают… она как сладчайший мёд, как сочнейшее мясо. Ты счастлив, что ни разу не испил из этого источника, Трэль. И лишиться этого, это почти… почти невыносимо.
Его передёрнуло.
Трэль положил руку на плечо Грома.
— И всё же ты устоял, храбрейший, — сказал он. — Я чувствую себя жалким трусом рядом с тобой.
Красные глаза Адского Вопля вспыхнули во тьме. Трэль понял, что он улыбнулся.
Перед рассветом новая Орда во главе с Думхаммером, Адским Воплем и Трэлем окружила пятый лагерь.
Вернулись разведчики.
— Стража в полной боевой готовности, — сообщили они Думхаммеру. — На стенах людей вдвое больше обычного. Они зажгли много огней, так что их слабые глаза могут видеть.
— Да и луны сегодня полные, — заметил Думхаммер, взглянув на небо, где сияли холодным свечением две луны, серебряная и зелёная с синевой. — Этой ночью Белая Госпожа и Синий Ребёнок нам не помощники.
— Мы не можем ждать ещё две недели, — вступил в разговор Адский Вопль. — Орда рвётся в бой, и мы должны нанести удар, пока они достаточно сильны, чтобы противостоять апатии.
Думхаммер кивнул, хотя вид у него по-прежнему был озабоченный. Он обратился к разведчикам:
— Есть ли признаки, что они ожидают нападения?
Трэль понимал, что удача вот-вот покинет их. Они очень старались выбирать лагеря произвольно, чтобы люди не смогли угадать, куда орки ударят в следующий раз, и подготовить отпор. Но Трэль знал Блэкмура и понимал, что столкновение неизбежно.
Несмотря на то, что сам он жил в предвкушении поединка с Блэкмуром, он понимал, что это будет значить для войск. И ради них Трэль надеялся, что встреча произойдёт не сегодня.
Разведчики покачали головами.
— Тогда спускаемся, — приказал Думхаммер, и зелёная волна бесшумно хлынула вниз по склону холма и потекла к крепости.
Они почти достигли стен, когда ворота внезапно распахнулись и оттуда выкатились десятки вооружённых всадников. Трэль разглядел чёрного сокола на красном с золотом знамени и понял, что час, которого он и страшился, и с нетерпением ждал, наконец, настал.
Боевой клич Адского Вопля прорезал воздух и почти полностью поглотил крики людей и стук лошадиных копыт. Вместо того чтобы пасть духом при виде мощи противника, Орда, напротив, воспряла и ринулась в бой.
Трэль откинул голову и издал свой боевой клич. Здесь слишком близко находились казармы, чтобы призывать такие могучие силы, как молнии или землетрясения, но у Трэля были другие помощники. Несмотря на почти неодолимое желание броситься в самую гущу сражения, он отступил. Он ещё успеет сделать всё возможное, чтобы победная чаша весов склонилась на сторону орков.
Трэль закрыл глаза, крепко встал на скользкой траве и воззвал к Духу Жизни. Его внутреннему взору явился огромный белый конь, Дух всех лошадей, и он обратился к нему с мольбой: «Люди используют твоих детей, чтобы убивать нас. Если лошади сбросят своих седоков, они смогут уйти в безопасное место. Не попросишь ли ты их об этом?»
Конь подумал: «Эти мои дети приучены к войне. Они не боятся ни мечей, ни копий».
«Но в том, что они сегодня погибнут, нет никакого смысла. Мы просто пытаемся освободить наш народ. Это благородная цель, и им нет нужды умирать в таком бою».
И вновь призрачный конь задумался. Наконец он кивнул огромной белой головой.
Внезапно на поле боя началась страшная сумятица, потому что лошади либо повернулись и поскакали прочь, унося злых и перепуганных людей, либо начали вставать на дыбы и брыкаться. Солдаты изо всех сил пытались удержаться в седле, но все их усилия были напрасны.
Настало время обратиться к Духу Земли. Трэль представил, как корни деревьев в окружавшем лагерь лесу шевелятся, растут и выходят из-под земли наружу.
«Деревья, что дают нам приют… поможете ли вы мне сейчас?»
«Да», — прозвучал голос у него в голове. Трэль открыл глаза и напряжённо вгляделся во тьму. Даже с его превосходным ночным зрением ему трудно было в подробностях разглядеть, что происходит, но кое-что он всё-таки увидел.
Из плотно утоптанной почвы у самых крепостных стен змеясь выползали древесные корни. Они хватали оставшихся без коней солдат, и бледные плети сжимали людские тела так же крепко, как пленных орков — магические сети. К радости Трэля, орки не стали убивать беспомощно лежавших на земле солдат. Вместо этого они бросились в ворота крепости и прорвались внутрь в поисках своих пленных сородичей. За ворота выплеснулась очередная волна врагов, на сей раз пеших. Деревья больше не оплетали людей своими корнями, они уже сделали всё, что сочли возможным. Трэль поблагодарил их, хоть и испытал некоторое разочарование, и стал напряжённо думать, что делать дальше.
Он решил, что как шаман сделал всё, что мог. Пришло ему время стать воином. Схватив огромный палаш, подарок Адского Вопля, Трэль бросился вниз по склону холма на помощь своим братьям.
Никогда в жизни лорд Каррамин Лангстон так не боялся.
Слишком юный, чтобы принимать участие в боях во время последней войны между людьми и орками, он ловил каждое слово своего кумира лорда Блэкмура. В его рассказах всё выходило так же просто, как охота в хорошо изученных и освоенных лесах вокруг Дэрнхолда, разве что более волнующе. Блэкмур ничего не говорил о стонах и криках, больно отзывавшихся в ушах, о зловонии, которое исходило от крови, нечистот и от самих орков, о стремительной круговерти событий, не дававшей собраться с мыслями. Нет, битву с орками Блэкмур описывал как щекочущую нервы забаву, которая утомляла ровно настолько, чтобы после в полной мере насладиться ванной, вином и обществом прекрасных женщин.
В этой битве их поджидали кое-какие неожиданности. Люди были готовы к встрече с зелёными чудовищами. Но что же случилось? Почему лошади, эти хорошо обученные животные, вдруг понесли или сбросили седоков? Что за отвратительное колдовство вызвало из-под земли эти бледные руки, которые хватали всех, кто имел несчастье свалиться с обезумевшего коня? Откуда взялись эти ужасные белые волки и откуда они знали, на кого им нападать?
Ни на один из этих вопросов у Лангстона не было ответа. Официально командование этим отрядом было поручено ему, но всякая видимость контроля исчезла, когда из земли полезли эти ужасные корни. Остались только откровенная паника, звуки ударов и крики умирающих.
Лангстон уже и сам не знал, с кем сражается. Было слишком темно, и он вслепую размахивал мечом, всхлипывая при каждом ударе. Иногда его меч рассекал чью-то плоть, но чаще всего слышался только свист клинка в воздухе. Слепой ужас придавал ему сил, а какая-то часть его, запрятанная глубоко внутри, дивилась тому, что он ещё может держать меч.
От могучего удара по щиту рука Лангстона зазвенела от пальцев до плеча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29