И в один прекрасный день паарцам не хватило людей, чтобы заполнить все рабочие места, и они явились в монастырь. Их главный долго разговаривал с настоятелем, а тем временем его люди обкладывали храм соломой и разливали в залах масло. Наконец настоятель согласился с требованиями, и под пристальным вниманием солдат нас погнали на стены.
Солнце не спешило вставать, а куда ему спешить, встанет оно или нет, день начнется все равно. Под стеной нас уже ждали и, вручив каждому по увесистой лопате, приказали ворочать камни, носить их на стену и подтаскивать к бойницам. Ума не приложу, на кой хрен при такой работе лопата. Может, они дальше чего планировали, да только планы их сорвались. Когда утренний ветерок разогнал туман и остатки ночи, я, стоя на стене, увидел, как к городу боевым порядком приближаются войска Архарега. На радостях я сбросил камень вниз, за что тут же получил по спине плеткой.
– Чего творишь? – зарычал охранник.
– Я случайно, – выдавил я, – мне за ним сбегать?
– Нет, – охранник подошел к краю и глянул вниз, – обойдемся. Ты, это, ты в следующий раз аккурат…
Он умолк и, выпучив глаза, уставился на приближающиеся в полной тишине войска. Придя в себя, он выругался и со всех ног побежал вниз. Минуту спустя взревели трубы, глухо застучали барабаны, противно заверещали свистки сержантов.
Ворота распахнулись, и навстречу войскам маршала двинулась армия паарцев, вооруженных копьями и арбалетами и гонящих впереди себя разношерстную толпу местных жителей с палками да ржавыми ножами в руках.
Войска Архарега остановились. Вновь заиграли трубы, и над полем взвились знамена и штандарты. Большинство из них я не знал, но попадались и знакомые, например, знамя моей родной, отдельной роты вербовщиков. Грязная тряпка на обломанной в ближайшем лесу палке. Совсем забыла нас интендантская служба. Вот выберусь отсюда, пожалуюсь своему другу – маршалу, а то и сам взгрею кого надо.
Паарцы отодвинули своих жертв от города на полет стрелы и заставили укрепиться на сооруженном валу. Сами же отошли ближе к городу.
Архарег двинулся вперед. По нестройным рядам защитников города пробежал ропот, слышный даже наверху стены. Я застыл, глядя, как медленно перестраиваются войска маршала и при этом двигаются вперед. Вот разошлись передние ряды, и из глубины выступила закованная в броню тяжелая пехота. С флангов появились всадники. Пара отрядов устремилась к обороняющимся. Не доехав, они выпустили по несколько стрел и повернули обратно.
– Предложение о сдаче, – сказал, усаживаясь рядом, Следопыт.
– Сам знаю, – ответил я. – Где остальные?
– Треска здесь был, а вот Гробовщика они увели. Куда – не знаю.
– Надо бы узнать, – не обращаясь ни к кому, сказал я. Следопыт не шевельнулся.
– Как думаешь, примут они предложение? – вместо этого спросил он.
– А ты бы принял? – вопросом на вопрос ответил я. – Вот и они не примут. На хрена, тут стены, еда, вино и бабы. Кто же по доброй воле от такого уйдет.
Мы замолчали и во все глаза уставились на то, как Архарег проводит устрашающие маневры, показывая всю серьезность своего намерения. Вперед выдвинулись лучники, кто-то пустил стрелу. Нет, слишком далеко, чтобы бить на поражение. Это так, расстояние замерить.
Вновь вперед стала пехота, и армия двинулась под вой труб и барабанный бой. Они сходились. Вернее, маршал приближался. Все огромное поле перед Станрогтом было заполнено людьми, от края до края. От одного леска до другого. Вот в таких-то лесах и хорошо устраивать засады. Сидишь там до последнего, а как обоз показался, так бей в тыл. Я бы так и сделал. Надеюсь, паарцы тупее меня.
Они не были тупы, хотя их выходка попахивала саботажем. Как только Архарег вошел в зону поражения, полетели стрелы. А когда он втянулся настолько, что отступать уже было нельзя, из лесу, с обеих сторон, выскочили люди. Они врезались во фланги и принялись кромсать наступавших. Так должно было быть, но маршал оказался хитрее и, дав им возможность вклиниться вглубь, захлопнул выход. Никто не ушел. Да и не мог уйти, слишком мало их было.
С лесных дорог к маршалу подтягивались егерские части. Он что тут – все королевство собрал? Заходи с другой стороны и бери нас голыми руками. Егерей-то зачем? От них в поле проку, что в драке с нашего Грязнули.
Войска остановились, ряды раздвинулись, из середины выехал одинокий всадник с белым флагом в руках. Переговорщик?
Во маршал дает, делает все, чтоб потом его не обвинили в бойне. А бойню он все равно устроит. Куда от нее денешься?
Наступила пауза. Всадник стоял посреди поля и размахивал флагом, призывая к переговорам, а паарцы не спешили. Наконец городские ворота скрипнули и одетый в парадный черный мундир всадник отправился разговаривать. Следопыт тронул меня за локоть и кивком головы указал на появившихся на стене двух паарских копейщиков. Один из них показался мне знакомым. Странно, паарцев я в глаза не видел, разве что в Длалине, но это можно не считать.
– Они сами дают нам время, – не замечая нас, усмехнувшись, сказал один. – Лейтенант говорил, нам нужен день, ну, может, два.
– И ты думаешь, мы их получим? – зло спросил мой знакомый. – Черта с два. Погонят нас вниз, – он глянул на поле и в сердцах сплюнул, – вон туда. Скажут, деритесь парни, пока всех их не перебьете. Или сами не подохнете, – он вздохнул. – Начальству тоже жить охота.
– Ты думаешь? – осторожно спросил первый. – А как же их задачи?
– Да наплевать им и на задачи, и на нас с тобой! – Мой знакомый снова вздохнул и сплюнул. – Один начальник сидит себе в Пааре и раздает приказы. Лорд! Слыхал о таком? А другие нас с тобой гоняют. Сутки им нужны. Чего смеяться, мы тут с начала весны загораем, и что? Нельзя было за это время подготовиться? Все ждут, чтоб их жареный петух в задницу клюнул. Сволочи, мать их! Им-то не умирать! – Он собрал всю влагу, имеющуюся у него в носу, и с остервенением сплюнул. – Знаешь, – продолжил он, – была бы моя воля, ни за что бы не пошел сюда.
– А тебя что, подневольно гнали? – усмехнулся его собеседник.
– А ты что, тут добровольно?
Они замолчали и как по команде повернулись в сторону ведущихся переговоров. Я бросил на поле быстрый взгляд, переговорщики с обеих сторон еще стояли и, кажется, мирно беседовали. Я не стал наблюдать за ними, и без моих глаз разберутся, а вот для чего им нужен день или два, было куда как интересней.
– И что будет, если мы удержимся тут сутки? – вдруг задал интересующий меня вопрос один из копейщиков. Второй непонимающе уставился на него. – Ну что лейтенант говорил?
– Не знаю, – махнул рукой более осведомленный, – то ли бумаги какие-то вывезут, то ли золото. Хрен его знает.
– Золото – это хорошо! – отозвался мой знакомый. – А что за бумаги?
– Королевский архив или что-то такое, я слыхал… – Но о чем он слыхал, он не сказал, он заметил нас – Вы что тут, мать вашу, делаете? – рявкнул он.
– Мы здесь для работы, – опустив глаза в пол, ответил я. – Мы братья здешнего монастыря. Ваше начальство пригласило нас, чтоб оказать вам посильную помощь и всяческое содействие в обороне города.
– Слыхал, – засмеялся он, – их пригласили. Валите отсюда, пока целы. Не до вас теперь.
– Мы не можем, – спокойно ответил я. – Мы должны дождаться распоряжения нашего начальника, – (и послушать, что же такое ценное вы собираетесь вывезти), – назначенного нашим начальником, – пояснил я, видя их взгляды.
– До чего же тупые эти монахи, – сказал один другому. – Пшел прочь, дитя божье, пока ноги тебе не переломали. Распоряжение тебе надо. Это подойдет? – Он наклонил копье и кольнул меня в грудь. – Ну?
– Бог простит тебя, дитя неразумное. Простит и за то, что ты обнажаешь оружие без необходимости, и за обращение со своими слугами. Неподобающее обращение. Но твой довод я принимаю и ухожу с одной просьбой: передай человеку, что давал нам работу, что мы ушли по твоему приказу.
– Да уйдешь ты в конце концов! – заорал он и замахнулся копьем как оглоблей.
Я поспешил поклониться и нырнул на лестницу. В зад врезался башмак и придал мне скорости. Я закипел от возмущения, но сдержался. Слишком рано показывать, кто мы есть. Еще не время, вот начнется штурм, тогда.
– Ты где так трепаться научился? – спросил Следопыт, когда мы оказались на улице, подальше от стены.
– Я же трактирщик, – улыбаясь, ответил я, – со всякими людьми общаться приходилось. И с монахами тоже. Как думаешь, где настоятель наше оружие держит?
– А что, думаешь уже?
– Самое оно, – ответил я. – Найди Треску, пусть Гробовщика поищет, а я займусь оружием и Лероем! Жду вас в храме!
Следопыт умчался выполнять приказание, а я не медля, но и не торопясь, направился в храм.
– Святой отец! Эй, монах, да подожди ты! – кричали мне, я не останавливался и даже не замедлил шаг. Тогда мне крикнули еще дважды и, увидев, что это ни к чему не приводит, грубо втолкнули в переулок.
Меня прижали к стене и зажали рот рукой. В лицо пахнул запах перегара и чеснока. Страсть как не люблю, когда со мной так поступают. Я извернулся и долбанул паарца коленом в пах. Он взвыл и шмякнулся на землю.
– Сука! – взревел он, схватившись за причинное место. – Ты что, Медный, совсем ума лишился? Хоть бы по морде дал, а то сразу. У-у-у, больно же!
– А ты чего на людей кидаешься? – спросил я, нащупав в рукаве нож. Это ж надо, даже в Пааре знают обо мне. – Ты кто такой? И откуда знаешь меня?
– Не узнаешь? – прохрипел он. – Вот погоди, щас встану, дам тебе по зубам, враз признаешь!
– Дрейп? – Так вот что за знакомый мне паарец был на стене!
– Узнал, бесово отродье, – сказал он, поднявшись на ноги. – Здорово ты меня приложил.
– Ты, – я не мог найти слов, – ты чего тут делаешь?
– Это я у тебя хотел спросить, – ответил он. – Ух! – Он присел, разминая ушибленное место бедрами. – Ладно, не извиняйся. Так что ты тут делаешь?
– А я думал, ты погиб, – сказал я. Нам обоим не хотелось отвечать на интересующие другого вопросы.
– Едва не погиб, только что, – ответил Дрейп и взглянул на меня, сдвинув брови. – Ладно, – произнес он и подмигнул. – Как я понимаю мы тут оба не просто так. Не на прогулке. Не стали бы мы так наряжаться. Короче, Медный, ты кое-что услышал там, на стене, и я хочу, чтоб это кое-что кое-чем и осталось. Ты меня понимаешь? – Я кивнул. – Вот и славно. Меня не касается твое задание, тебя – мое. Я только хочу тебе сказать, чтобы ты не лез к делу с королевским архивом. Договорились?
– Да, – ответил я.
– Ну тогда бывай. – Он отсалютовал мне и удалился. Я привалился к стене и с облегчением вздохнул.
Дрейп – это Дрейп, и верить ему у меня было столько же оснований, как и любому паарцу. Но все же это Дрейп. Когда-то, в другой жизни, у нас было одно общее дело. Ловили мы, значит, одного премерзкого колдунишку. Вернее, я ловил, а Дрейп его сопровождал. Вот с этого места и сопровождал. Конечно, вел он его не один, но только с ним мне довелось общаться. Их лейтенант не снизошел до общения с капралом. Ну, может, и зря, глядишь, поговорил бы со мной и жив остался, а так гниет щас где-то. Так что мы с Дрейпом немного знали друг друга. И этого немногого хватало, чтобы понять, что если Дрейп советует не лезть в дело, то лучше туда не лезть, тогда можно и свой нос сберечь, и прожить пару-тройку лишних лет.
Лерой встретил меня излишне возбужденным, и, поскольку вокруг не было ни единой живой души, я начал опасаться за честность его намерений.
– Ты где ходишь? – накинулся он на меня и, не дав даже сесть, подхватил под локоть и потащил к выходу. – Да шевелись ты, Медный, давай передвигай ножками! Дело особой важности! – кричал он, всем видом показывая, что это секрет. – Они, – зашипел он мне в ухо, в голове разорвалась масляная бомба, одна из тех, что подкладывают под стены во время штурма, – они вывозят королевский архив!
Он надеялся, что эта новость меня удивит, но я зевнул, не спеша высвободил руку из его цепких клешней, зевнул еще разок и вразвалочку вернулся к лежаку. Лерой стоял в дверях, выпучив на меня глаза.
– Ты что, оглох? – рявкнул он. – Ты слышал, что я сказал?
– Да, – ответил я и с наслаждением зевнул, какое же это счастье издеваться над ним.
– И ты, – он начал успокаиваться, – ничего не будешь делать?
– Нет. И людей не дам, – добавил я, перехватив его взгляд.
– Что ж, ты мне прикажешь одному туда идти?
– Я, – (чего-то так спать хочется, обзевался я весь), – и тебя туда не пущу. А надо будет, так и свяжу.
– Ты что?.. – взревел он.
– Скажи мне, Лерой, – я лег, – ты хочешь выполнить то, на что тебя подписал наш досточтимый монарх?
Он не раздумывая кивнул, но при этом открыл рот, чтобы возразить, я не дал ему такой возможности.
– Тогда тебе лучше не высовываться, пока наши не возьмут город. Они уже под стенами, так что недолго куковать нам осталось.
Идиот, какой же я идиот, нет чтоб спросить у Дрейпа, для чего паарцам нужен «один, ну, может, два дня». Нет чтоб узнать, что они вообще собираются делать. Нет чтоб… Так и до утра можно перечислять, что я должен был сделать, но что так и останется несделанным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56