«Гордость Святого Джорджа» была опрокинута мощным шквалом и затонула недалеко от берега. — Но я не видел их имен в списках погибших.
— Нет, кое-кто из пассажиров спасся, они вспоминают Джозефа. Он посадил свою семью, других женщин и детей в шлюпку и спустил ее на воду. Потом его смыло за борт, но люди видели, как он карабкался на борт шлюпки. Ветер был ужасающий и всех, кому удалось найти что-нибудь, чтобы удержаться на плаву, отнесло далеко. Если бы они причалили к диким берегам Уэльса, то прошли бы недели, пока сообщили Комптону. Он продолжал надеяться…
— Но ведь прошло не так уж много времени, — предположил Роджер без особой уверенности, — меньше трех недель. Они могут еще…
— Их нашли, — сказал сэр Джозеф глухим голосом. — Тела Джозефа, маленького Вильяма и Алисы вынесло около Морфа Невин. Еще не нашли маленьких девочек. Их могут никогда не найти.
— Пусть земля будет им пухом, — вздохнул Роджер. — Мне очень жаль. Я знаю, как ты любил Джозефа, он был твоим крестником. Как ужасно!
Сэр Джозеф посмотрел на сына и печально улыбнулся.
— Я любил Джозефа и был потрясен, узнав о его смерти, но я стар, мой мальчик, и пережил множество смертей. Как бы я хотел, чтобы Джозеф воскрес! Он сделал меня своим душеприказчиком.
— Сделал тебя… но, отец, как он мог знать…
— Роджер, не утруждай себя поисками вежливых слов. По правде говоря, я собираюсь жить дольше, чем ты думаешь.
— Ты не можешь жить дольше, чем я надеюсь.
Сэр Джозеф улыбнулся, озорная искорка мелькнула в его глазах.
— Не будь так уверен. — Он снова нахмурился. — Комптон написал мне, что он опознал Джозефа, Вильяма и Алису и безуспешно пытался связаться с Генри.
— Генри? — спросил Роджер. — Да, я помню. Был еще брат. Что с ним произошло? Видел ли я его когда-нибудь?
— Должно быть, видел ребенком. Он на десять-двенадцать лет старше тебя.
— Но почему Комптон не нашел его? Где он?
— Во Франции.
— О, Боже, — вздохнул Роджер. — Какая глупость сейчас ехать во Францию.
— Нет, нет, — прервал его сэр Джозеф. — Генри уехал давно. Он живет во Франции с 1770, 1772 или 1773 года, после своей женитьбы, я полагаю. — Он женился на француженке и остался во Франции?
— Да. А теперь объясни мне, почему расстроился Комптон.
— Он расстроился из-за того, что происходит во Франции последние два года, — сказал Роджер.
— Неужели все так плохо? — спросил сэр Джозеф, нахмурясь. — Я не очень этим интересовался, так как не был поклонником всего французского.
Роджер погладил руку отца. Они никогда не обсуждали Соланж. После очередного скандала сэр Джозеф предложил Роджеру помочь деньгами. Роджер отказался, уверяя отца, что, с одной стороны, у него довольно большие доходы, а с другой — что и доходов из королевской сокровищницы не хватит, так как потребности Соланж все время растут.
— Проклятие! — воскликнул сэр Джозеф. — Почему Генри не вернулся домой, когда увидел, что все так плохо?
— Возможно, он не мог, — предположил Роджер. — Или не понял, что все рушится. Часто не видишь картины в целом. Странно, что письмо Комптона не застало Генри в июне. Насколько я знаю, в стране еще не было таких беспорядков. Если Комптон написал несколько писем, а Генри де Коньер не получил их…
— Ну, продолжай, — взволнованно поторопил его сэр Джозеф.
— Он… он, может быть, мертв или попал в беду, — ответил Роджер неохотно.
— Ты сказал, что только Париж вышел из-под контроля, — запротестовал сэр Джозеф.
— К несчастью, сэр, серьезные события произошли в Саене и Моутоне, да и во многих других городах. Хотя… Когда были последние новости от де Коньера?
— Комптон не сказал мне. Я получал от Джозефа известия регулярно, писала Алиса, но я убежден, что он просил ее об этом. О Генри до меня доходили слухи от Стоура. Естественно, после 1778 новостей не было. — Сэр Джозеф замолчал и вздохнул. — Что-то надо делать. Я напишу в Лондон и поговорю с Комптоном. У него последние сведения. Затем я смогу…
— Я не думаю, что вы должны, сэр, — твердо прервал его Роджер. — Почему вы не позволите мне взять все в свои руки? Возможно, когда Комптон расскажет о последнем месте пребывания Коньера, одна из фирм, с которыми я связан в Париже, пошлет человека за новостями.
— Пытаешься доказать, что хочешь продлить мои последние дни? — поддразнил его сэр Джозеф.
— Совсем нет, — быстро ответил Роджер. — Действительно, я собираюсь укоротить твою жизнь. Школьные каникулы продлятся еще несколько недель, и я попытаюсь извести твое здоровье и психику, оставляя сына на твое попечение.
— Я знаю, что тебя бесполезно переубеждать, — вздохнул сэр Джозеф. — Спасибо, мой мальчик. Я буду благодарен, если ты избавишь меня от этой поездки. Надеюсь, ты разберешься, в чем дело, но если нет, то, по крайней мере, убережешь меня от поездки в Лондон и назад, прежде чем я отправлюсь во Францию.
— Роджер, я не хочу, чтобы земли Стоуров пришли в запустение, пока наследники воюют при дворе. Это значит, что поместье займет какой-нибудь дурак и зароет богатство в землю. Кроме того, Генри — сын Стоура. Вильям никогда не оставлял никого из вас в беде. Он вытащил Артура из затруднительного положения, в которое он попал из-за женщины, пока я был на Ямайке. Если сын Стоура в беде, я не могу сидеть, сложа руки.
Роджер почувствовал неуверенность отца. Человека на восьмом десятке нельзя отправлять в страну, народ, которой периодически сходит с ума и устраивает мятежи по непонятной причине. Отец не знал, насколько плохо положение дел во Франции, а Роджер и не собирался его описывать. Своего отца он знал прекрасно. Если сэр Джозеф решил, что Генри Коньера надо найти, то никакие трудности не изменят его решения.
Роджер благодарил Бога, что не проболтался и не сказал лишнего. Если бы отец понял истинное положение дел, то никогда не разрешил бы Роджеру уехать. Он стал бы собираться сам, осознав, что это единственный путь найти Коньеров, или отправил очень преданного человека. Сэр Джозеф не перекладывал неприятности на чужие плечи, он не особенно дорожил своей жизнью и знал, что и так живет слишком долго.
Мысли Роджера были заняты тем, как объяснить отцу, что не надо ничего делать, пока он не поговорит с Комптоном.
Роджер принял решение.
— У меня сейчас много дел в городе, — сказал он. — Это не срочно, но я должен обо всем позаботиться. Если вы не против, сэр, я сегодня же займусь ими.
Сэр Джозеф проницательно взглянул на сына. Он понял больше, чем ожидал его сын. Роджер собирается отправиться во Францию. Сэр Джозеф полагал, что Роджер, освободившись от многолетнего бремени, ищет развлечений. В детстве он был отчаянным искателем приключений. Сэр Джозеф помнил это, делая вид, что его это не касается. Маленький Роджер хотел узнать, почему табун лошадей находится в бухте ночью. Любопытство чуть не погубило его, ведь контрабандисты не джентльмены. Большинство из них — жесткие и грубые люди, вовлеченные в опасную торговлю. Роджер столкнулся с ними. Если бы он хоть что-нибудь спросил у меня, подумал сэр Джозеф, но он хотел разобраться сам. Мальчик понимал, что лошади на берегу появились неспроста. Узнать секрет, значит выдать тех, кто его хранит. Роджер даже в детстве был молчалив, как скала. Он ждал, наблюдал и был пойман контрабандистами. Одна часть банды хотела немедленно сбросить мальчика с обрыва. Несчастный случай мог произойти с каждым. Роджер громко смеялся, рассказывая потом все отцу.
— Они так глупы. Вы бы сразу поняли, что это не несчастный случай.
За Роджера заступился Пьер Рестор, капитан контрабандистского судна «Бонне Люси». Он настаивал на том, что мальчика нужно освободить в обмен на обещание ничего не рассказывать. Роджер согласился с оговоркой, что он должен рассказать отцу. Кое-кто из профессионалов возмутился, но настойчивость Пьера решила судьбу Роджера.
Сэр Джозеф ничего не предпринял, зная, что контрабандисты выкрутятся и перенесут место стоянки. Он не имел представления о том, что Пьер Рестор был молод, бесшабашен и отчаянно любопытен. Он привязался к смелому мальчику, за которого заступился, и хотел знать, верно ли оценил характер мальчишки.
В назначенное время Пьер был в бухте, там его ждал Роджер. Для Пьера этого было достаточно. Если бы Роджер предал его и сообщил таможенной службе, то офицеры ничего не нашли бы — корабль был загружен рыбой, а не драгоценными пони.
Пьер взял Роджера на корабль и показал, как надо обходить таможенные катера и береговую охрану. Это путешествие было не единственным. Сэр Джозеф ничего не знал о дружбе между двенадцатилетним мальчиком и капитаном «Бонне Люси». После того как Роджер предался ранним радостям и горьким разочарованиям семейной жизни, они с Пьером редко виделись. Но когда Роджер получил юридическую практику, их отношения возобновились. Роджер Сэнт Эйр — человек, который помогал незаметно покинуть Англию. Джентльмен, убивший друга на дуэли и желающий скрыться, находил услуги Роджера бесценными. Роджер не только помогал с транспортом, но и организовывал пересылку ценностей через французскую юридическую фирму, имеющую отношение к французскому двору, давая беглецам возможность продлить беспечную жизнь.
Сэр Джозеф не упоминал о Пьере Ресторе, он и в самом деле не помнил имени человека, вовлеченного в первое приключение Роджера. Роджер никому не говорил о Пьере. Прежде чем сообщить Филиппу и леди Маргарет о намерении отправиться в Лондон, Роджер велел слуге оставить послание для Пьера в пивной на юге Кингсдауна «Тихий причал» с просьбой явиться в Димчерч Хауз, как только будет возможно. Затем он отправился к Филиппу предупредить, что его несколько дней не будет.
Ничто не омрачило глаз Филиппа, отметил он с облегчением. Ничего не осталось от затравленного взгляда, вымученной улыбки, с которыми Филипп прежде принимал подобные известия. Роджер улыбнулся. Мальчик был совершенно счастлив. А лесничие Стонар Магна хорошо относились к ребенку и не мешали ему ходить по пятам и задавать вопросы. Так же было и с конюхами, и местными крестьянами. Что самое замечательное, леди Маргарет, прозванная grand-me're, хотя и не состояла с Филиппом в кровном родстве, никогда не ворчала из-за испачканной одежды или запаха конюшни. С чистой совестью и легким сердцем Роджер выехал в Лондон.
ГЛАВА 2
Леония де Коньер смотрела на массивную дверь винного погреба, в котором была заточена, будто сила ее взгляда могла ее открыть. Нет, она не умрет! Она убежит, во что бы то ни стало. Сейчас, когда мама и Франц погибли, сделать это гораздо легче. От внезапно нахлынувшего чувства вины она вздрогнула, но это быстро прошло. Леония не сомневалась, что если бы ее заточение могло вернуть к жизни маму и брата, она навеки осталась бы здесь. Но их нет, и никакая сила их не вернет. И если скоро они с отцом не выберутся отсюда, их ожидает та же участь.
Но как это осуществить? Как выбраться из погреба, как достучаться до сердца папы, чтобы и он желал того же, как исчезнуть из города и, возможно, даже из Франции? Она задумалась. В конце концов, есть к кому обратиться. Отец англичанин, младший брат графа Стоурского, он в хороших отношениях со своей семьей. В самом деле, брат часто уговаривал отца в последние два года вернуться домой с женой и детьми.
Слезы навернулись на глаза, но она сдержалась. Она взглянула на отца и с радостью отметила, что он лучше выглядит. Вечером он охотно ел. Может, удастся убедить его бежать.
Беда отца в том, подумала Леония, внезапно поднимаясь и меряя шагами тюремное пространство, что во всем, что с ним случилось, отец винит только себя. Чепуха. Никому не дано знать будущего. И все же Леония не могла не думать, что если бы отец поступил иначе, такого бы никогда не случилось. Она остановилась. А если бы отец отказался от назначения на пост Главнокомандующего? Де Коньеры никогда не отказывались служить нации. Они всегда исполняли свой долг.
Отец часто говорил, что все не так с тех пор, как Луи XIV прибрал к рукам правительство и жаловал властью и богатством тех, кто вился вокруг него. Леония остановилась и снова покачала головой. Это просто смешно. Она опустилась на грязный пол. Луи XIV поступал так, а не иначе из-за событий, которые этому предшествовали. Злоупотребления, которые закончились революцией, медленно набирали силу.
К тому же не беспорядки во Франции привели их в тюрьму и погубили маму и Франца. Краска гнева и ненависти бросилась в лицо Леонии, ее светло-карие глаза сделались злыми и горящими, как у волчицы. Губы искривились в презрительной усмешке, ноздри прямого носа затрепетали. Леония не была, строго говоря, красавицей. Черты ее лица были слишком выразительны, чтобы удовлетворять вкусам существующей моды на хрупких, как фарфор, хорошеньких куколок. Однако смешение светлых отцовских и темных материнских черт дало странное сочетание: у Леонии была внешность брюнетки и волосы цвета золотистого меда.
Леония взглянула на свои руки, которые из-за сильного возбуждения сжались в кулаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Нет, кое-кто из пассажиров спасся, они вспоминают Джозефа. Он посадил свою семью, других женщин и детей в шлюпку и спустил ее на воду. Потом его смыло за борт, но люди видели, как он карабкался на борт шлюпки. Ветер был ужасающий и всех, кому удалось найти что-нибудь, чтобы удержаться на плаву, отнесло далеко. Если бы они причалили к диким берегам Уэльса, то прошли бы недели, пока сообщили Комптону. Он продолжал надеяться…
— Но ведь прошло не так уж много времени, — предположил Роджер без особой уверенности, — меньше трех недель. Они могут еще…
— Их нашли, — сказал сэр Джозеф глухим голосом. — Тела Джозефа, маленького Вильяма и Алисы вынесло около Морфа Невин. Еще не нашли маленьких девочек. Их могут никогда не найти.
— Пусть земля будет им пухом, — вздохнул Роджер. — Мне очень жаль. Я знаю, как ты любил Джозефа, он был твоим крестником. Как ужасно!
Сэр Джозеф посмотрел на сына и печально улыбнулся.
— Я любил Джозефа и был потрясен, узнав о его смерти, но я стар, мой мальчик, и пережил множество смертей. Как бы я хотел, чтобы Джозеф воскрес! Он сделал меня своим душеприказчиком.
— Сделал тебя… но, отец, как он мог знать…
— Роджер, не утруждай себя поисками вежливых слов. По правде говоря, я собираюсь жить дольше, чем ты думаешь.
— Ты не можешь жить дольше, чем я надеюсь.
Сэр Джозеф улыбнулся, озорная искорка мелькнула в его глазах.
— Не будь так уверен. — Он снова нахмурился. — Комптон написал мне, что он опознал Джозефа, Вильяма и Алису и безуспешно пытался связаться с Генри.
— Генри? — спросил Роджер. — Да, я помню. Был еще брат. Что с ним произошло? Видел ли я его когда-нибудь?
— Должно быть, видел ребенком. Он на десять-двенадцать лет старше тебя.
— Но почему Комптон не нашел его? Где он?
— Во Франции.
— О, Боже, — вздохнул Роджер. — Какая глупость сейчас ехать во Францию.
— Нет, нет, — прервал его сэр Джозеф. — Генри уехал давно. Он живет во Франции с 1770, 1772 или 1773 года, после своей женитьбы, я полагаю. — Он женился на француженке и остался во Франции?
— Да. А теперь объясни мне, почему расстроился Комптон.
— Он расстроился из-за того, что происходит во Франции последние два года, — сказал Роджер.
— Неужели все так плохо? — спросил сэр Джозеф, нахмурясь. — Я не очень этим интересовался, так как не был поклонником всего французского.
Роджер погладил руку отца. Они никогда не обсуждали Соланж. После очередного скандала сэр Джозеф предложил Роджеру помочь деньгами. Роджер отказался, уверяя отца, что, с одной стороны, у него довольно большие доходы, а с другой — что и доходов из королевской сокровищницы не хватит, так как потребности Соланж все время растут.
— Проклятие! — воскликнул сэр Джозеф. — Почему Генри не вернулся домой, когда увидел, что все так плохо?
— Возможно, он не мог, — предположил Роджер. — Или не понял, что все рушится. Часто не видишь картины в целом. Странно, что письмо Комптона не застало Генри в июне. Насколько я знаю, в стране еще не было таких беспорядков. Если Комптон написал несколько писем, а Генри де Коньер не получил их…
— Ну, продолжай, — взволнованно поторопил его сэр Джозеф.
— Он… он, может быть, мертв или попал в беду, — ответил Роджер неохотно.
— Ты сказал, что только Париж вышел из-под контроля, — запротестовал сэр Джозеф.
— К несчастью, сэр, серьезные события произошли в Саене и Моутоне, да и во многих других городах. Хотя… Когда были последние новости от де Коньера?
— Комптон не сказал мне. Я получал от Джозефа известия регулярно, писала Алиса, но я убежден, что он просил ее об этом. О Генри до меня доходили слухи от Стоура. Естественно, после 1778 новостей не было. — Сэр Джозеф замолчал и вздохнул. — Что-то надо делать. Я напишу в Лондон и поговорю с Комптоном. У него последние сведения. Затем я смогу…
— Я не думаю, что вы должны, сэр, — твердо прервал его Роджер. — Почему вы не позволите мне взять все в свои руки? Возможно, когда Комптон расскажет о последнем месте пребывания Коньера, одна из фирм, с которыми я связан в Париже, пошлет человека за новостями.
— Пытаешься доказать, что хочешь продлить мои последние дни? — поддразнил его сэр Джозеф.
— Совсем нет, — быстро ответил Роджер. — Действительно, я собираюсь укоротить твою жизнь. Школьные каникулы продлятся еще несколько недель, и я попытаюсь извести твое здоровье и психику, оставляя сына на твое попечение.
— Я знаю, что тебя бесполезно переубеждать, — вздохнул сэр Джозеф. — Спасибо, мой мальчик. Я буду благодарен, если ты избавишь меня от этой поездки. Надеюсь, ты разберешься, в чем дело, но если нет, то, по крайней мере, убережешь меня от поездки в Лондон и назад, прежде чем я отправлюсь во Францию.
— Роджер, я не хочу, чтобы земли Стоуров пришли в запустение, пока наследники воюют при дворе. Это значит, что поместье займет какой-нибудь дурак и зароет богатство в землю. Кроме того, Генри — сын Стоура. Вильям никогда не оставлял никого из вас в беде. Он вытащил Артура из затруднительного положения, в которое он попал из-за женщины, пока я был на Ямайке. Если сын Стоура в беде, я не могу сидеть, сложа руки.
Роджер почувствовал неуверенность отца. Человека на восьмом десятке нельзя отправлять в страну, народ, которой периодически сходит с ума и устраивает мятежи по непонятной причине. Отец не знал, насколько плохо положение дел во Франции, а Роджер и не собирался его описывать. Своего отца он знал прекрасно. Если сэр Джозеф решил, что Генри Коньера надо найти, то никакие трудности не изменят его решения.
Роджер благодарил Бога, что не проболтался и не сказал лишнего. Если бы отец понял истинное положение дел, то никогда не разрешил бы Роджеру уехать. Он стал бы собираться сам, осознав, что это единственный путь найти Коньеров, или отправил очень преданного человека. Сэр Джозеф не перекладывал неприятности на чужие плечи, он не особенно дорожил своей жизнью и знал, что и так живет слишком долго.
Мысли Роджера были заняты тем, как объяснить отцу, что не надо ничего делать, пока он не поговорит с Комптоном.
Роджер принял решение.
— У меня сейчас много дел в городе, — сказал он. — Это не срочно, но я должен обо всем позаботиться. Если вы не против, сэр, я сегодня же займусь ими.
Сэр Джозеф проницательно взглянул на сына. Он понял больше, чем ожидал его сын. Роджер собирается отправиться во Францию. Сэр Джозеф полагал, что Роджер, освободившись от многолетнего бремени, ищет развлечений. В детстве он был отчаянным искателем приключений. Сэр Джозеф помнил это, делая вид, что его это не касается. Маленький Роджер хотел узнать, почему табун лошадей находится в бухте ночью. Любопытство чуть не погубило его, ведь контрабандисты не джентльмены. Большинство из них — жесткие и грубые люди, вовлеченные в опасную торговлю. Роджер столкнулся с ними. Если бы он хоть что-нибудь спросил у меня, подумал сэр Джозеф, но он хотел разобраться сам. Мальчик понимал, что лошади на берегу появились неспроста. Узнать секрет, значит выдать тех, кто его хранит. Роджер даже в детстве был молчалив, как скала. Он ждал, наблюдал и был пойман контрабандистами. Одна часть банды хотела немедленно сбросить мальчика с обрыва. Несчастный случай мог произойти с каждым. Роджер громко смеялся, рассказывая потом все отцу.
— Они так глупы. Вы бы сразу поняли, что это не несчастный случай.
За Роджера заступился Пьер Рестор, капитан контрабандистского судна «Бонне Люси». Он настаивал на том, что мальчика нужно освободить в обмен на обещание ничего не рассказывать. Роджер согласился с оговоркой, что он должен рассказать отцу. Кое-кто из профессионалов возмутился, но настойчивость Пьера решила судьбу Роджера.
Сэр Джозеф ничего не предпринял, зная, что контрабандисты выкрутятся и перенесут место стоянки. Он не имел представления о том, что Пьер Рестор был молод, бесшабашен и отчаянно любопытен. Он привязался к смелому мальчику, за которого заступился, и хотел знать, верно ли оценил характер мальчишки.
В назначенное время Пьер был в бухте, там его ждал Роджер. Для Пьера этого было достаточно. Если бы Роджер предал его и сообщил таможенной службе, то офицеры ничего не нашли бы — корабль был загружен рыбой, а не драгоценными пони.
Пьер взял Роджера на корабль и показал, как надо обходить таможенные катера и береговую охрану. Это путешествие было не единственным. Сэр Джозеф ничего не знал о дружбе между двенадцатилетним мальчиком и капитаном «Бонне Люси». После того как Роджер предался ранним радостям и горьким разочарованиям семейной жизни, они с Пьером редко виделись. Но когда Роджер получил юридическую практику, их отношения возобновились. Роджер Сэнт Эйр — человек, который помогал незаметно покинуть Англию. Джентльмен, убивший друга на дуэли и желающий скрыться, находил услуги Роджера бесценными. Роджер не только помогал с транспортом, но и организовывал пересылку ценностей через французскую юридическую фирму, имеющую отношение к французскому двору, давая беглецам возможность продлить беспечную жизнь.
Сэр Джозеф не упоминал о Пьере Ресторе, он и в самом деле не помнил имени человека, вовлеченного в первое приключение Роджера. Роджер никому не говорил о Пьере. Прежде чем сообщить Филиппу и леди Маргарет о намерении отправиться в Лондон, Роджер велел слуге оставить послание для Пьера в пивной на юге Кингсдауна «Тихий причал» с просьбой явиться в Димчерч Хауз, как только будет возможно. Затем он отправился к Филиппу предупредить, что его несколько дней не будет.
Ничто не омрачило глаз Филиппа, отметил он с облегчением. Ничего не осталось от затравленного взгляда, вымученной улыбки, с которыми Филипп прежде принимал подобные известия. Роджер улыбнулся. Мальчик был совершенно счастлив. А лесничие Стонар Магна хорошо относились к ребенку и не мешали ему ходить по пятам и задавать вопросы. Так же было и с конюхами, и местными крестьянами. Что самое замечательное, леди Маргарет, прозванная grand-me're, хотя и не состояла с Филиппом в кровном родстве, никогда не ворчала из-за испачканной одежды или запаха конюшни. С чистой совестью и легким сердцем Роджер выехал в Лондон.
ГЛАВА 2
Леония де Коньер смотрела на массивную дверь винного погреба, в котором была заточена, будто сила ее взгляда могла ее открыть. Нет, она не умрет! Она убежит, во что бы то ни стало. Сейчас, когда мама и Франц погибли, сделать это гораздо легче. От внезапно нахлынувшего чувства вины она вздрогнула, но это быстро прошло. Леония не сомневалась, что если бы ее заточение могло вернуть к жизни маму и брата, она навеки осталась бы здесь. Но их нет, и никакая сила их не вернет. И если скоро они с отцом не выберутся отсюда, их ожидает та же участь.
Но как это осуществить? Как выбраться из погреба, как достучаться до сердца папы, чтобы и он желал того же, как исчезнуть из города и, возможно, даже из Франции? Она задумалась. В конце концов, есть к кому обратиться. Отец англичанин, младший брат графа Стоурского, он в хороших отношениях со своей семьей. В самом деле, брат часто уговаривал отца в последние два года вернуться домой с женой и детьми.
Слезы навернулись на глаза, но она сдержалась. Она взглянула на отца и с радостью отметила, что он лучше выглядит. Вечером он охотно ел. Может, удастся убедить его бежать.
Беда отца в том, подумала Леония, внезапно поднимаясь и меряя шагами тюремное пространство, что во всем, что с ним случилось, отец винит только себя. Чепуха. Никому не дано знать будущего. И все же Леония не могла не думать, что если бы отец поступил иначе, такого бы никогда не случилось. Она остановилась. А если бы отец отказался от назначения на пост Главнокомандующего? Де Коньеры никогда не отказывались служить нации. Они всегда исполняли свой долг.
Отец часто говорил, что все не так с тех пор, как Луи XIV прибрал к рукам правительство и жаловал властью и богатством тех, кто вился вокруг него. Леония остановилась и снова покачала головой. Это просто смешно. Она опустилась на грязный пол. Луи XIV поступал так, а не иначе из-за событий, которые этому предшествовали. Злоупотребления, которые закончились революцией, медленно набирали силу.
К тому же не беспорядки во Франции привели их в тюрьму и погубили маму и Франца. Краска гнева и ненависти бросилась в лицо Леонии, ее светло-карие глаза сделались злыми и горящими, как у волчицы. Губы искривились в презрительной усмешке, ноздри прямого носа затрепетали. Леония не была, строго говоря, красавицей. Черты ее лица были слишком выразительны, чтобы удовлетворять вкусам существующей моды на хрупких, как фарфор, хорошеньких куколок. Однако смешение светлых отцовских и темных материнских черт дало странное сочетание: у Леонии была внешность брюнетки и волосы цвета золотистого меда.
Леония взглянула на свои руки, которые из-за сильного возбуждения сжались в кулаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51