Ты даже представить себе не можешь, каково это — видеть, что каждый раз в твоих волосах все больше и больше седины! И ты никогда не говоришь, откуда она у тебя!..
Алура осеклась, заметив, как потемнело лицо Локи. Он смотрел на нее, и в глазах его сверкала холодная ярость, смешанная с воспоминанием о боли.
— Откуда ты знаешь о Тимеринноне? — ломким голосом спросил Локи и едва удержался, чтобы не закусить губу, не закусить до крови, чтобы избавиться от воспоминания о том походе.
— Хеймдалль знал, куда ты направился, но в доме у подножия Тимериннона тебя не оказалось… Ион, всеслышащий и всевидящий, из любопытства проследил за тобой. — Алура обеспокоенно вглядывалась в лицо Локи, словно надеялась увидеть там некую весть. — Хеймушка мне и сказал, когда я тебя в очередной раз бросилась искать…
— Хорошо, что у тебя хватило ума не идти следом, — буркнул Локи, отворачиваясь.
— Ты тогда уже вернулся и прятался от меня и моей заботы в только тебе и ведомом логове, — Алура покачала головой. — Почему ты никогда не желаешь принимать помощь даже от меня? Гордость мешает?
— Она самая, — огрызнулся Локи и погнал Ворона вперед, дабы прекратить этот разговор.
Второй поход на Тимериннон оказался много хуже первого, но он был действительно необходим. Локи предвидел гибель Яровита и хотел как-то изменить предначертанное, а для этого ему надо было получить ответ на вопрос: можно заставить Судьбу измениться? Ответ он мог получить только на Тимеринноне, но Локи прекрасно знал, что вступивший на скалу Мудрости вторично получит ответ на свой вопрос и погибнет. Мудрый ворон Баллир самол.ично предупредил Локи, чтобы тот не пытался выяснить хоть что-то подобным образом. Но Локи не хотел, чтобы Яровит погиб.
И он отправился на Тимериннон.
До скалы Мудрости Локи добрался быстро и легко, но едва ступил на каменную лестницу, ведущую к вершине, как на него навалились все беды, катаклизмы и несчастья. Каждая ступень была смертью, болью, страхом и безумием. Каждая ступень означала сотню жизней и сотню смертей, причем совсем чужих, жутких и отторгаемых сознанием, цепляющимся только за две фразы: «Я Локи!», «Мое имя Локи!»
Локи не знал, сколько ему потребовалось, чтобы преодолеть лестницу, но этот путь он запомнил надолго. Он умирал от проказы, сходил с ума, тонул, горел, задыхался, и теперь для него не осталось даже тени такого понятия, как страх смерти. Каждый из видов смерти он мог оценить и выбрать наиболее оптимальный. Да и любая из предложенных людьми ли, богами ли оказалась бы только бледной тенью всего, что Локи пережил на той лестнице. Ныне он вполне мог бы сказать, что «гореть ничуть не лучше, чем тонуть». И лишь потом Локи смог подивиться: вроде бы юный, трясущийся от страха перед смертью так, что наколенники стучали друг об друга, варвар внутри него давно уже сменился спокойным и ничего не боящимся богом Локи — Огненным Лисом, как его называли в Небесном Доме, но вот опять вылез этот древний и так надоевший ужас. Хотя после второго посещения Тимериннона даже тень этого страха исчезла из разума и души Локи.
Как он добрался до вершины — Локи не ведал, да и не хотел бы вспомнить. Многие воспоминания стерлись временем, и это было к лучшему. Только чудом этот путь не вверг Локи в пучину безумия, хотя первое время, когда он очутился перед Вратами Вершины — громадным кольцом над последней ступенью лестницы, — он в этом сомневался. Ему потребовалось порядочно времени., чтобы осознать — кошмар закончился. Путь пройден.
А потом он шагнул в кольцо. И тут же понял, что путь еще далеко не пройден. Потому что теперь он видел и знал будущее всех жителей Небесного Дома. Всех до одного, и при необходимости мог предсказать его на любой срок. По счастью, большую часть воспоминаний о будущем Локи смог спрятать подальше в сознание, но все равно время от времени эти видения возвращались, и тогда Локи становилось очень неприятно, словно подглядывал за чем-то крайне непристойным и совершенно неприличным.
И лишь после этого Локи шагнул на вершину. Его встретила туманная фигура, которую Локи видел в прошлый раз. Ничего больше не было на скальной площадке. Локи оглянулся и недоуменно пожал плечами.
«Ты пришел во второй раз и, что самое интересное, дошел, — раздался голос от туманной фигуры. На сей раз существо говорило, как самый обычный человек, без всяких высокопарностей. — Мало кому удавалось преодолеть этот путь дважды, но ты, я чувствую, сможешь сделать это и в третий раз, а потом стать Владыкой Тимериннона, то есть всего Межмирья или, как его зовут у вас, — Пограничья. Так что милости просим! — послышался сухой смешок. — Ты можешь задать четыре вопроса, но за полученные ответы ты должен будешь заплатить дополнительную цену. И вот какова она. Все боги чувствуют людей, а если кого-то из них убивают собственноручно, то ощущают его смерть, но не сильно, а так, словно ниточка в душе оборвалась. Ты же будешь чувствовать их боль и смерть целиком и полностью. Всю, до последней капли, за каждого павшего от твоей руки, бог Локи. И в качестве скидки за второе твое посещение Тимериннона ты никогда не сможешь от этого ощущения чужой боли и смерти погибнуть или сойти сума. Ты согласен платить?»
Локи ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог уйти с пустыми руками и задал четыре вопроса. И ни один из ответов ему не понравился. «Нет, предначертанного не изменить. Не мелочи, вроде двух щепок у поленницы, которые могут в надлежащее время не оказаться на месте — Судьба не может следить за всем, но такие вещи, как Смерть Яровита, исполняются всегда». «Нет, ты не можешь отказаться от знания своего будущего. Даже Владыка Тимериннона не может отказаться от этого. А ты когда еще им станешь…». «Нет, не в твоей власти возвращать людям жизнь. Ты можешь отобрать жизнь или исцелить рану. Но смерть — есть смерть и ты над ней не властен». «Нет, ты не сможешь стать прежним. Никогда».
А потом снова нахлынула боль, и Локи очнулся уже только у подножия Тимериннона. Поход опять был почти что впустую, если не считать приобретенного сомнительного счастья ощущать смерть убитых своей рукой людей. Алура, узнав о таком «таланте» Локи, не прекращала его жалеть, и это раздражало бога.
Тогда, после возвращения, Локи был уверен, что никогда больше не пойдет на Тимериннон, даже за звание Владыки Тимериннона, а следовательно, и всего Межмирья. Думал, что никогда больше не ступит на каменную лестницу, и продержался довольно долго. А потом…
— Я отправляюсь в Айлегрэнд прямой дорогой, — заявила Стефания безапелляционным тоном, глядя мимо Алуры. — А оттуда в Альтхгрэнд. Я хочу попробовать помочь Гюрзе. И не настаиваю, чтобы вы ехали со мной.
— В Айлегрэнде надо будет прихватить с собой Грифа, — пробормотал Локи, оглядываясь на Алуру, — И еще кое-что и кое-кого по мелочам. А потом можно и в Альтхгрэнд. А что — божественное дело нехитрое…
Тигр выглядел так, словно был готов вцепиться в горло спокойному и невозмутимому Локи, излагающему последние новости, включая и захват Гюрзы в плен. Алура и Стефания стояли позади Локи и смотрели мрачно, но вызывающе. Когда они через порталы пришли к окрестностям Айлегрэнда, то обе девушки всю дорогу до детинца обсуждали, как вытащить Гюрзу из той беды, в какую она угодила. И ничего путного не придумали.
— Мне кажется, что я тебя уже когда-то видел, — вдруг пробормотал Тигр, вглядываясь в лицо Локи. — Ты мне кого-то напоминаешь…
Локи пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Ему не хотелось, чтобы Тигр прознал, кем на самом деле был простой воин Дори. Стефания за его спиной пробурчала что-то нечленораздельное, но этим и ограничилась.
— Я считаю, что у нас есть шанс ее вытащить. — Локи надоело стоять, и он без разрешения уселся на один из находившихся поблизости стульев с высокой изогнутой, но неожиданно удобной спинкой и гнутыми ножками, изображавшими змей с открытыми пастями.
— Есть один фокус… Ему я обучился, шляясь по Межмирью, — небрежно проговорил Локи, помахивая рукой и, казалось, даже не замечая, как с пальцев сыплются искры.
Тигр изумленно таращился на рыжеволосого бога, явно ощущая мощный поток Волшебства, каким легко и небрежно жонглировал Локи. Да и упоминание Межмирья не могло пройти незамеченным. Об этой тонкой границе между Мирами или, по-другому, Границе Миров, ходили самые невероятные легенды среди Волшебников и богов, но мало кто отваживался ступать в нее. Ходить сквозь нее — прокалывая или используя Врата — это было одно, а вот «шляться» по самой Границе мог не каждый.
— Этот фокус состоит в том, что с человека снимается матрица и моментально творится дубликат, который некоторое время — до года — может полностью заменить живого человека. Вся сложность в том, что самого человека надо очень изящно и незаметно перенести подальше, чтобы он не слился с дубликатом, что грозит немедленной смертью. И еще одна сложность: я обязательно должен видеть дублируемого с расстояния не больше мили. — Локи шевельнул пальцами, и в ту же секунду Волшебство исчезло, словно и не было.
Тигр ошарашенно крутил головой, словно надеясь воочию увидеть, как Чародейство уходит через дверь, да сто напоследок и язык показывает.
— Это означает, что ты должен отправиться в Альтхгрэнд. — Тигр согласно кивнул, — Ты бы мог и не испрашивать моего разрешения, так как ты не Пограничник.
— Ну, так-то оно так, хотя каждый из нас в какой-то мере Пограничник. Одни стоят на границе стран, другие — времен, а третьи — Миров, — Локи кисло усмехнулся, бросив короткий взгляд на Алуру. — Суть в том, что мне нужно кое-кого с собой прихватить, дабы быть уверенным, что все удастся.
Тигр никак это не прокомментировал. Он молча отошел к окну и уставился на происходящее па улице. Что он такого там увидел, Локи не знал, да и не особенно интересовался. Ему хотелось побыстрее убраться из этого Черного Города, который сейчас почему-то давил на него и ввергал в мрачное настроение. Да и признать его мог кто-нибудь…
Локи вздохнул и взял со столика кубок и кувшин. Наполнив кубок вином, он отхлебнул глоток и решил, что вино не такое уж плохое. Можно было бы одним заклинанием обратить его во что-нибудь более привычное, но Локи решил, что не стоит этого делать. Пусть уж лучше кисловатый вкус напомнит ему, что сейчас он во плоти, a нe бог, и, следовательно, не имеет права на очень многое. Слишком многое.
— Локи очень созвучно Дори, — вдруг проговорил Тигр, и Локи поперхнулся вином. — Если бы не цвет твоих волос и возраст, я бы принял тебя за Дори. А Локи… Я слышал, так зовут одного из богов. Про него рассказывают всякое, но, как правило, не слишком для него лестное.
— А про кого говорят только хорошее? — огрызнулся Локи. — Ты позволишь мне забрать тех, кто нужен?
— Кого конкретно? — Тигр повернулся лицом к трем богам и досадливо поморщился, словно увидел их истинную сущность.
— Стефа, конечно, Алура, Ринф, Гриф и все, пожалуй, — Локи залпом допил вино и встал.
— Забирай. И поторопитесь. Времени не так уж и много.
— Его всегда не хватает…
* * *
Андрей шел за караульным по коридору и мрачно смотрел в обтянутую серым кителем спину. Сам Элайн тоже был облачен в серое, но иного оттенка. Все войска в империи Альтх носили серую форму, но разных оттенков. Часто разница была столь тонкой, что непривычный взгляд не мог ее уловить. Андрей уже давно привык различать самые тончайшие нюансы.
Караульный остановился и недобро покосился на Андрея. Факел в его руках едва приметно подрагивал, а на лице был написан страх. Даже усы его обвисли и казались напуганными.
— Иллих, не стоит вам ходить туда, — проговорил он, откашлявшись. — Ведьма хоть и в оковах, но вдруг чего учудит, как тогда…
— Я справлюсь, — холодно бросил Андрей, и караульный, недовольно ворча, принялся отпирать дверь, окованную marrinoll — металлом, пресекающим всякие попытки применить Волшебство. Листами этого же marrinoll была обшита камера и изнутри. Даже боги вряд ли смогли бы выкрутиться из этой ситуации, не говоря уж об обычных Волшебниках.
Дверь бесшумно отворилась. Петли, похоже, смазали перед тем, как эту камеру посетил Император, а значит, всего три дня назад. Андрей отобрал у караульного факел, велел тому оставаться снаружи и шагнул в камеру. Дверь за его спиной так же бесшумно закрылась.
Гюрза сидела у стены и, едва дверь отворилась, вскинула руку, защищая глаза от нестерпимо яркого света всего одного факела. Почти все десять дней, что она провела в этой камере, вокруг нее была темнота, а призвать Волшебство и восстановить зрение всего одним простейшим заклинанием она не могла. Помимо окружавшего ее со всех сторон marrinoll, ее руки были скованы цепью из того же металла, а на шее тускло поблескивал ошейник. Металлический обруч на талии не был виден из-за того, как сидела Гюрза, но Андрей знал, что он там.
Гюрза сидела у стены, привалившись к ней спиной и вытянув одну ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Алура осеклась, заметив, как потемнело лицо Локи. Он смотрел на нее, и в глазах его сверкала холодная ярость, смешанная с воспоминанием о боли.
— Откуда ты знаешь о Тимеринноне? — ломким голосом спросил Локи и едва удержался, чтобы не закусить губу, не закусить до крови, чтобы избавиться от воспоминания о том походе.
— Хеймдалль знал, куда ты направился, но в доме у подножия Тимериннона тебя не оказалось… Ион, всеслышащий и всевидящий, из любопытства проследил за тобой. — Алура обеспокоенно вглядывалась в лицо Локи, словно надеялась увидеть там некую весть. — Хеймушка мне и сказал, когда я тебя в очередной раз бросилась искать…
— Хорошо, что у тебя хватило ума не идти следом, — буркнул Локи, отворачиваясь.
— Ты тогда уже вернулся и прятался от меня и моей заботы в только тебе и ведомом логове, — Алура покачала головой. — Почему ты никогда не желаешь принимать помощь даже от меня? Гордость мешает?
— Она самая, — огрызнулся Локи и погнал Ворона вперед, дабы прекратить этот разговор.
Второй поход на Тимериннон оказался много хуже первого, но он был действительно необходим. Локи предвидел гибель Яровита и хотел как-то изменить предначертанное, а для этого ему надо было получить ответ на вопрос: можно заставить Судьбу измениться? Ответ он мог получить только на Тимеринноне, но Локи прекрасно знал, что вступивший на скалу Мудрости вторично получит ответ на свой вопрос и погибнет. Мудрый ворон Баллир самол.ично предупредил Локи, чтобы тот не пытался выяснить хоть что-то подобным образом. Но Локи не хотел, чтобы Яровит погиб.
И он отправился на Тимериннон.
До скалы Мудрости Локи добрался быстро и легко, но едва ступил на каменную лестницу, ведущую к вершине, как на него навалились все беды, катаклизмы и несчастья. Каждая ступень была смертью, болью, страхом и безумием. Каждая ступень означала сотню жизней и сотню смертей, причем совсем чужих, жутких и отторгаемых сознанием, цепляющимся только за две фразы: «Я Локи!», «Мое имя Локи!»
Локи не знал, сколько ему потребовалось, чтобы преодолеть лестницу, но этот путь он запомнил надолго. Он умирал от проказы, сходил с ума, тонул, горел, задыхался, и теперь для него не осталось даже тени такого понятия, как страх смерти. Каждый из видов смерти он мог оценить и выбрать наиболее оптимальный. Да и любая из предложенных людьми ли, богами ли оказалась бы только бледной тенью всего, что Локи пережил на той лестнице. Ныне он вполне мог бы сказать, что «гореть ничуть не лучше, чем тонуть». И лишь потом Локи смог подивиться: вроде бы юный, трясущийся от страха перед смертью так, что наколенники стучали друг об друга, варвар внутри него давно уже сменился спокойным и ничего не боящимся богом Локи — Огненным Лисом, как его называли в Небесном Доме, но вот опять вылез этот древний и так надоевший ужас. Хотя после второго посещения Тимериннона даже тень этого страха исчезла из разума и души Локи.
Как он добрался до вершины — Локи не ведал, да и не хотел бы вспомнить. Многие воспоминания стерлись временем, и это было к лучшему. Только чудом этот путь не вверг Локи в пучину безумия, хотя первое время, когда он очутился перед Вратами Вершины — громадным кольцом над последней ступенью лестницы, — он в этом сомневался. Ему потребовалось порядочно времени., чтобы осознать — кошмар закончился. Путь пройден.
А потом он шагнул в кольцо. И тут же понял, что путь еще далеко не пройден. Потому что теперь он видел и знал будущее всех жителей Небесного Дома. Всех до одного, и при необходимости мог предсказать его на любой срок. По счастью, большую часть воспоминаний о будущем Локи смог спрятать подальше в сознание, но все равно время от времени эти видения возвращались, и тогда Локи становилось очень неприятно, словно подглядывал за чем-то крайне непристойным и совершенно неприличным.
И лишь после этого Локи шагнул на вершину. Его встретила туманная фигура, которую Локи видел в прошлый раз. Ничего больше не было на скальной площадке. Локи оглянулся и недоуменно пожал плечами.
«Ты пришел во второй раз и, что самое интересное, дошел, — раздался голос от туманной фигуры. На сей раз существо говорило, как самый обычный человек, без всяких высокопарностей. — Мало кому удавалось преодолеть этот путь дважды, но ты, я чувствую, сможешь сделать это и в третий раз, а потом стать Владыкой Тимериннона, то есть всего Межмирья или, как его зовут у вас, — Пограничья. Так что милости просим! — послышался сухой смешок. — Ты можешь задать четыре вопроса, но за полученные ответы ты должен будешь заплатить дополнительную цену. И вот какова она. Все боги чувствуют людей, а если кого-то из них убивают собственноручно, то ощущают его смерть, но не сильно, а так, словно ниточка в душе оборвалась. Ты же будешь чувствовать их боль и смерть целиком и полностью. Всю, до последней капли, за каждого павшего от твоей руки, бог Локи. И в качестве скидки за второе твое посещение Тимериннона ты никогда не сможешь от этого ощущения чужой боли и смерти погибнуть или сойти сума. Ты согласен платить?»
Локи ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог уйти с пустыми руками и задал четыре вопроса. И ни один из ответов ему не понравился. «Нет, предначертанного не изменить. Не мелочи, вроде двух щепок у поленницы, которые могут в надлежащее время не оказаться на месте — Судьба не может следить за всем, но такие вещи, как Смерть Яровита, исполняются всегда». «Нет, ты не можешь отказаться от знания своего будущего. Даже Владыка Тимериннона не может отказаться от этого. А ты когда еще им станешь…». «Нет, не в твоей власти возвращать людям жизнь. Ты можешь отобрать жизнь или исцелить рану. Но смерть — есть смерть и ты над ней не властен». «Нет, ты не сможешь стать прежним. Никогда».
А потом снова нахлынула боль, и Локи очнулся уже только у подножия Тимериннона. Поход опять был почти что впустую, если не считать приобретенного сомнительного счастья ощущать смерть убитых своей рукой людей. Алура, узнав о таком «таланте» Локи, не прекращала его жалеть, и это раздражало бога.
Тогда, после возвращения, Локи был уверен, что никогда больше не пойдет на Тимериннон, даже за звание Владыки Тимериннона, а следовательно, и всего Межмирья. Думал, что никогда больше не ступит на каменную лестницу, и продержался довольно долго. А потом…
— Я отправляюсь в Айлегрэнд прямой дорогой, — заявила Стефания безапелляционным тоном, глядя мимо Алуры. — А оттуда в Альтхгрэнд. Я хочу попробовать помочь Гюрзе. И не настаиваю, чтобы вы ехали со мной.
— В Айлегрэнде надо будет прихватить с собой Грифа, — пробормотал Локи, оглядываясь на Алуру, — И еще кое-что и кое-кого по мелочам. А потом можно и в Альтхгрэнд. А что — божественное дело нехитрое…
Тигр выглядел так, словно был готов вцепиться в горло спокойному и невозмутимому Локи, излагающему последние новости, включая и захват Гюрзы в плен. Алура и Стефания стояли позади Локи и смотрели мрачно, но вызывающе. Когда они через порталы пришли к окрестностям Айлегрэнда, то обе девушки всю дорогу до детинца обсуждали, как вытащить Гюрзу из той беды, в какую она угодила. И ничего путного не придумали.
— Мне кажется, что я тебя уже когда-то видел, — вдруг пробормотал Тигр, вглядываясь в лицо Локи. — Ты мне кого-то напоминаешь…
Локи пожал плечами и отвел взгляд в сторону. Ему не хотелось, чтобы Тигр прознал, кем на самом деле был простой воин Дори. Стефания за его спиной пробурчала что-то нечленораздельное, но этим и ограничилась.
— Я считаю, что у нас есть шанс ее вытащить. — Локи надоело стоять, и он без разрешения уселся на один из находившихся поблизости стульев с высокой изогнутой, но неожиданно удобной спинкой и гнутыми ножками, изображавшими змей с открытыми пастями.
— Есть один фокус… Ему я обучился, шляясь по Межмирью, — небрежно проговорил Локи, помахивая рукой и, казалось, даже не замечая, как с пальцев сыплются искры.
Тигр изумленно таращился на рыжеволосого бога, явно ощущая мощный поток Волшебства, каким легко и небрежно жонглировал Локи. Да и упоминание Межмирья не могло пройти незамеченным. Об этой тонкой границе между Мирами или, по-другому, Границе Миров, ходили самые невероятные легенды среди Волшебников и богов, но мало кто отваживался ступать в нее. Ходить сквозь нее — прокалывая или используя Врата — это было одно, а вот «шляться» по самой Границе мог не каждый.
— Этот фокус состоит в том, что с человека снимается матрица и моментально творится дубликат, который некоторое время — до года — может полностью заменить живого человека. Вся сложность в том, что самого человека надо очень изящно и незаметно перенести подальше, чтобы он не слился с дубликатом, что грозит немедленной смертью. И еще одна сложность: я обязательно должен видеть дублируемого с расстояния не больше мили. — Локи шевельнул пальцами, и в ту же секунду Волшебство исчезло, словно и не было.
Тигр ошарашенно крутил головой, словно надеясь воочию увидеть, как Чародейство уходит через дверь, да сто напоследок и язык показывает.
— Это означает, что ты должен отправиться в Альтхгрэнд. — Тигр согласно кивнул, — Ты бы мог и не испрашивать моего разрешения, так как ты не Пограничник.
— Ну, так-то оно так, хотя каждый из нас в какой-то мере Пограничник. Одни стоят на границе стран, другие — времен, а третьи — Миров, — Локи кисло усмехнулся, бросив короткий взгляд на Алуру. — Суть в том, что мне нужно кое-кого с собой прихватить, дабы быть уверенным, что все удастся.
Тигр никак это не прокомментировал. Он молча отошел к окну и уставился на происходящее па улице. Что он такого там увидел, Локи не знал, да и не особенно интересовался. Ему хотелось побыстрее убраться из этого Черного Города, который сейчас почему-то давил на него и ввергал в мрачное настроение. Да и признать его мог кто-нибудь…
Локи вздохнул и взял со столика кубок и кувшин. Наполнив кубок вином, он отхлебнул глоток и решил, что вино не такое уж плохое. Можно было бы одним заклинанием обратить его во что-нибудь более привычное, но Локи решил, что не стоит этого делать. Пусть уж лучше кисловатый вкус напомнит ему, что сейчас он во плоти, a нe бог, и, следовательно, не имеет права на очень многое. Слишком многое.
— Локи очень созвучно Дори, — вдруг проговорил Тигр, и Локи поперхнулся вином. — Если бы не цвет твоих волос и возраст, я бы принял тебя за Дори. А Локи… Я слышал, так зовут одного из богов. Про него рассказывают всякое, но, как правило, не слишком для него лестное.
— А про кого говорят только хорошее? — огрызнулся Локи. — Ты позволишь мне забрать тех, кто нужен?
— Кого конкретно? — Тигр повернулся лицом к трем богам и досадливо поморщился, словно увидел их истинную сущность.
— Стефа, конечно, Алура, Ринф, Гриф и все, пожалуй, — Локи залпом допил вино и встал.
— Забирай. И поторопитесь. Времени не так уж и много.
— Его всегда не хватает…
* * *
Андрей шел за караульным по коридору и мрачно смотрел в обтянутую серым кителем спину. Сам Элайн тоже был облачен в серое, но иного оттенка. Все войска в империи Альтх носили серую форму, но разных оттенков. Часто разница была столь тонкой, что непривычный взгляд не мог ее уловить. Андрей уже давно привык различать самые тончайшие нюансы.
Караульный остановился и недобро покосился на Андрея. Факел в его руках едва приметно подрагивал, а на лице был написан страх. Даже усы его обвисли и казались напуганными.
— Иллих, не стоит вам ходить туда, — проговорил он, откашлявшись. — Ведьма хоть и в оковах, но вдруг чего учудит, как тогда…
— Я справлюсь, — холодно бросил Андрей, и караульный, недовольно ворча, принялся отпирать дверь, окованную marrinoll — металлом, пресекающим всякие попытки применить Волшебство. Листами этого же marrinoll была обшита камера и изнутри. Даже боги вряд ли смогли бы выкрутиться из этой ситуации, не говоря уж об обычных Волшебниках.
Дверь бесшумно отворилась. Петли, похоже, смазали перед тем, как эту камеру посетил Император, а значит, всего три дня назад. Андрей отобрал у караульного факел, велел тому оставаться снаружи и шагнул в камеру. Дверь за его спиной так же бесшумно закрылась.
Гюрза сидела у стены и, едва дверь отворилась, вскинула руку, защищая глаза от нестерпимо яркого света всего одного факела. Почти все десять дней, что она провела в этой камере, вокруг нее была темнота, а призвать Волшебство и восстановить зрение всего одним простейшим заклинанием она не могла. Помимо окружавшего ее со всех сторон marrinoll, ее руки были скованы цепью из того же металла, а на шее тускло поблескивал ошейник. Металлический обруч на талии не был виден из-за того, как сидела Гюрза, но Андрей знал, что он там.
Гюрза сидела у стены, привалившись к ней спиной и вытянув одну ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52