Голос ее звучал как-то странно, и мама поняла, что дочь пьяна.
На самом деле Вероника была лишь слегка навеселе, но для ее мамы степень опьянения значения не имела. Будучи убежденной трезвенницей, Сиверцева-старшая считала алкоголь главным врагом человечества, и пьяные нотки в голосе Вики повергли ее в настоящий шок.
— Немедленно домой, слышишь! — кричала Светлана Сергеевна в трубку.
А Вика в ответ отрезала: «Когда захочу, тогда и приду», — и бросила трубку. И вот уже полдень нового дня, а ее все нет.
Светлана Сергеевна с утра начала обзванивать одноклассников Вероники. Тот факт, что некоторые из них тоже еще не вернулись домой, ее нисколько не успокоил. Особенно взволновало Светлану Сергеевну сообщение одного парня, который видел Веронику в «Каравелле» и сообщил, что они с Наташкой Ивановой познакомились там с какими-то парнями лет по двадцать.
Это Сиверцевой-старшей чрезвычайно не понравилось. Секс, по ее мнению, был вторым главным врагом человечества после алкоголя.
К полудню она подняла на ноги всех родственников, провела целый консилиум по телефону, а потом — в более узком составе — у себя на квартире. Но ничего лучше, чем обратиться в милицию, никто придумать не смог. Альтернативный вариант — подождать, пока Вика нагуляется с мальчиками и вернется сама — категорически не устраивал Светлану Сергеевну.
До двух часов дня спорили, по какому телефону следует звонить, рылись в «Желтых страницах» в поисках номера отдела по розыску пропавших граждан, а потом дозванивались по этому номеру.
Узнав, что девушка отсутствует всего несколько часов, специалист по розыску пропавших из городского управления внутренних дел сказал недовольно:
— А зачем вы сюда звоните? Мы занимаемся случаями длительного отсутствия или если есть подозрение на криминал. У вас есть такие подозрения?
— Есть! — ответила Светлана Сергеевна. — Вы не знаете мою дочь. Она не могла так просто куда-то с кем-то уехать. Вика хорошая девочка, она всегда возвращалась домой вовремя…
— В любом случае это дело в нашу компетенцию не входит. Позвоните в местное отделение милиции, оставьте заявление — если будет необходимость, то нам его передадут. Но я думаю, что ваша дочь вернется еще сегодня. Или позвонит. Просто девочке захотелось поиграть во взрослую жизнь. Вы же сами сказали, что она грубо разговаривала с вами по телефону. В этом возрасте никогда не знаешь, чего от них ждать.
«Делать мне больше нечего — искать загулявших выпускниц», — пробормотал себе под нос специалист по розыску пропавших, закончив беседу с Сиверцевой. Он прекрасно знал нравы современной молодежи и не придавал значения материнским уверениям в добропорядочности их дочерей.
А Светлана Сергеевна в это время снова крутила диск телефона. На этот раз она, не мудрствуя лукаво, набрала 02 и начала разговор сразу на повышенных тонах:
— Вы тоже скажете, что не собираетесь искать мою дочь?
— Спокойнее, пожалуйста, — отозвались на другом конце провода. — У вас пропала дочь? Где, когда, при каких обстоятельствах?
Странное место
Черный БМВ свернул с шоссе на второстепенную дорогу, которая довольно скоро уткнулась в высоченный забор с колючей проволокой поверху. Проволока была натянута спиралью, как в американских тюрьмах.
— Что это? — спросила Вика. Из всех пассажиров машины она единственная проявила любопытство. Обе ее спутницы находились уже в том состоянии, когда детали окружающей обстановки становятся безразличны.
Девушка на переднем сиденье по-прежнему спала.
— Добро пожаловать, — сказал Олег вместо ответа на вопрос и надавил на газ, как только ворота открылись.
Машина проехала несколько десятков метров по узкой аллее среди деревьев и свернула к кирпичным сооружениям, в которых легко можно было опознать кочегарку и гараж с тремя боксами.
Ворота одного из этих боксов были открыты, и именно туда вкатился БМВ. Створки ворот тотчас же закрылись, но в боксе было светло — здесь горела люминесцентная лампа.
Олег сразу вылез из машины, обошел ее, вытащил спящую девушку и взвалил ее на плечо, как какой-нибудь мешок. Эта сцена очень не понравилась Веронике, да и две ее спутницы, которых Сережа и Дима в это время высаживали из автомобиля, тоже заволновались.
— Ребята, вы чего? — все еще весело, но уже с легким испугом спросила Таня.
Ребята ничего не ответили и молча ушли в соседний бокс, где были еще какие-то люди. Им Олег перепоручил спящую красавицу, после чего спрыгнул в ремонтную яму и пропал. Сережа и Дима последовали за ним. Девушки смотрели на все это, остолбенев. В особенности поразил их человек в красном кимоно, расшитом какими-то причудливыми узорами и с красной полумаской на лице.
Присмотревшись, девушки заметили, что и остальные в этом гараже (а было тут человек пять) одеты в нечто подобное. Но Таня, Наташа и Вика смотрели в основном на того, кто подошел к ним поближе. В левой руке он держал хлыст с роскошной инкрустированной рукояткой, а за пояс кимоно был заткнут пистолет, который выглядел совершенно неуместно при таком наряде.
— Вы наверняка ждете объяснений, — проговорил он. Движения губ едва угадывались — такими густыми были усы и борода. — Я удовлетворю ваше любопытство. Мы занимаемся тем, что подбираем во всяких нехороших местах девочек, которые плохо слушались маму и папу. Мы привозим их сюда и перевоспитываем. Поверьте мне — девочки, которые побывали тут, слушаются взрослых беспрекословно. Скоро вы сами в этом убедитесь.
Бич щелкнул в воздухе прямо над головами девочек. Они инстинктивно пригнулись, и бородач удовлетворенно отметил:
— Боитесь. Правильно делаете. Страх — очень полезное чувство. На нем держится цивилизация. Не будь страха — люди давно перебили бы друг друга, и земля снова стала бы безвидна и пуста.
— Что вам надо? — выкрикнула Таня, самая старшая и самая смелая из всех.
— Прежде всего снимите одежду и бросьте ее в коробку — вон там, в углу. Она вам теперь долго не понадобится.
— Нет! Я не хочу! — воскликнула Вероника, а Таня произнесла другую, но столь же банальную фразу:
— Вы не имеете права!
— Зато я имею бич и пистолет, — ответил на это человек в маске. — Первый очень больно бьет, а второй еще и убивает. Что вы выбираете?
И он легонько хлестнул Таню кончиком бича по голой руке. Она вскрикнула, но алкоголь притупил чувство самосохранения, и Таня бросилась на обидчика с явным намерением отобрать пистолет и перехватить инициативу.
Бородатый легко блокировал ее бросок, прикрыв пистолет левой рукой, и отбросил девушку обратно. При этом он сильно ткнул ее под челюсть рукояткой хлыста, и Таня с воем стала кататься по полу от боли. Но бородач этим не удовлетворился и изо всей силы хлестнул девушку по спине бичом, порвав ее майку и оставив след на коже.
В следующее мгновение пистолет оказался в его руке и его черный значок смотрел прямо на Веронику.
— Ты ведь не хочешь умереть в таком юном возрасте? — сказал бородач, адресуясь непосредственно к Веронике. — Я тоже не хочу тебя убивать, но нисколько не огорчусь, если придется это сделать. Раздевайся.
Вероника стала поспешно расстегивать блузку. Огнестрельное оружие вообще имеет свойство легко сламывать сопротивление. Умирать раньше времени не хочется никому.
— Ты тоже.
Пистолет плавно сменил цель. Теперь он смотрел в лоб Наташе.
Наташа одним движением сняла через голову свой умопомрачительный мини-сарафан, облегающий тело, как перчатка.
— Превосходно, — оценил бородач открывшийся его глазам девичий бюст. Потом перевел взгляд на все еще лежащую ничком Таню и скомандовал: — Эй, красавица! Ты тоже поднимайся, раздевайся — мне ждать некогда.
Таня послушно поднялась, опираясь на капот БМВ и шепча сквозь зубы какие-то ругательства, за что получила еще один удар бичом. Вскрикнув снова, она замолчала, и только слезы продолжали течь по ее щекам, оставляя черные полосы растекшейся туши.
— Женщина — самое лучшее домашнее животное, — улыбаясь, сообщил бородач. — Очень легко поддается дрессировке.
Он щелкнул пальцами, и к нему подбежал еще один парень в кимоно и полумаске, однако без бороды.
— За что? Что вы нам сделали? — пробормотала Вероника, тоже плача и не зная, что делать — вытирать слезы или прикрывать наготу.
Вновь подошедший молча передал бородатому какие-то черные тряпки и веревки.
— Подойди сюда, — приказал бородач Тане и отдал пистолет и хлыст напарнику.
Таня приблизилась.
Бородач выбрал одну из веревок и позволил девушке хорошенько ее рассмотреть.
Это было что-то вроде наручников — две петли с тугими узлами на одном отрезке веревки.
— Очень удобная штука, правда? — сказал бородач. — Очень проста в использовании. Твои подружки не знают, куда деть руки — сейчас мы им поможем. Возьми эти вязки и сделай так, чтобы они держали руки за спиной.
Проявить строптивость означало получить еще один или несколько ударов, а Тане трех первых хватило с лихвой. Она взяла вязки и вернулась к девочкам.
— Что они с нами сделают? — спросила Вероника.
— Откуда я знаю, — ответила Таня, надевая веревочную петлю ей на руку и затягивая ее.
Вероника не сопротивлялась. Она покорно дала продеть в петлю и другую руку, и теперь не могла развести запястья за спиной больше чем на пятнадцать сантиметров. Она сразу поняла главный принцип этих простейших наручников — если дергать руками, пытаться освободиться или просто натягивать веревку, то петли затягиваются все сильнее.
Наташа тоже без сопротивления дала себя связать и стояла теперь, низко опустив голову.
— Теперь второе, — объявил бородатый, протягивая Тане полоски черной плотной ткани. — Завяжи им глаза. Хорошенько завязывай, я проверю.
Вероника непроизвольно зажмурилась, когда ткань приблизилась к ее лицу. Потом повязка плотно прижала веки, и девушка почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Теперь себе, — приказал бородач Тане, и она, ни слова не говоря, завязала себе глаза. Руки ей связал сам бородач, и он же повел девушку к «рафику». Второй парень в кимоно подтолкнул вперед Наташу, а третий, который подошел чуть позже — Веронику.
Садиться в микроавтобус со связанными за спиной руками и завязанными глазами было очень неудобно, но конвоиры не церемонились. Забираясь в салон, Вероника споткнулась, и парень, сопровождающий ее, придержал девушку за грудь. Ощущение было странным — ужас, страх, что эти безжалостные люди прямо сейчас начнут ее насиловать, причиняя боль, отвращение и унижение, соединился с каким-то животным удовольствием от прикосновения к эрогенным зонам. Никогда раньше Вероника не испытывала ничего подобного.
Машина тронулась с места и поехала вперед, часто поворачивая, отчего девушек бросало из стороны в сторону, и петли на их руках затягивались, причиняя жгучую боль.
Поездка длилась несколько минут. Потом «рафик» остановился, и девушек вытолкнули из машины и куда-то повели.
— Осторожно, здесь ступеньки, — сказал один из конвоиров, и сразу после этого Вероника чуть не упала. Со связанными за спиной руками и завязанными глазами не очень удобно спускаться по лестнице.
— Очень хорошо, — услышала Вероника, когда ступеньки сменились ровным полом — бетонным или каменным. — Ее сюда.
Чьи-то руки ослабили петли на запястьях Вероники, но тут же полоска холодной кожи опоясала ее шею, и Вика услышала звон цепи.
— Не вздумай снять, — сказали ей. — У нас наказывают очень больно.
Напоследок с нее сняли наручники. Скрипнула дверь и тихонько проскрипел хорошо смазанный засов с той стороны.
Вероника не знала, к чему относились слова «не вздумай снять» — только к ошейнику или к повязке на глазах тоже.
Снять повязку она не рискнула — только приподняла чуть-чуть. Однако без толку — вокруг стояла непроглядная темнота.
В темноте кто-то дышал.
— Эй, кто тут? — тревожно спросила Вероника, но ответа не получила.
Пионерлагерь
А с пионерлагерями вокруг города творилось что-то неладное. К примеру, в «Факеле» открылся бордель для богатеньких буратин, которые любят заниматься этим на природе. Его даже не переименовали — был пионерский лагерь «Факел», стал центр отдыха «Факел». Только контингент сменился. Впрочем, не исключено, что некоторые нынешние «массажистки» раньше были пионервожатыми. Чего только не бывает в нашем лучшем из миров.
С «Ласточкой» дело обстоит проще — она превратилась в турбазу для среднего класса. Разорившийся завод продал лагерь какой-то фирме, организующей активный отдых для тех, кто еще не накопил денег на путешествие по Средиземноморью и островам Карибского бассейна, а также для тех, кому надоела экзотика и кого потянуло на родную природу, где, как известно, ловятся лещи и водятся грибы.
В записной книжке журналистки Ирины Лубенченко значилось еще несколько пионерлагерей, переставших служить детям и перешедших в новые руки. Самым загадочным из них был лагерь «Бригантина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
На самом деле Вероника была лишь слегка навеселе, но для ее мамы степень опьянения значения не имела. Будучи убежденной трезвенницей, Сиверцева-старшая считала алкоголь главным врагом человечества, и пьяные нотки в голосе Вики повергли ее в настоящий шок.
— Немедленно домой, слышишь! — кричала Светлана Сергеевна в трубку.
А Вика в ответ отрезала: «Когда захочу, тогда и приду», — и бросила трубку. И вот уже полдень нового дня, а ее все нет.
Светлана Сергеевна с утра начала обзванивать одноклассников Вероники. Тот факт, что некоторые из них тоже еще не вернулись домой, ее нисколько не успокоил. Особенно взволновало Светлану Сергеевну сообщение одного парня, который видел Веронику в «Каравелле» и сообщил, что они с Наташкой Ивановой познакомились там с какими-то парнями лет по двадцать.
Это Сиверцевой-старшей чрезвычайно не понравилось. Секс, по ее мнению, был вторым главным врагом человечества после алкоголя.
К полудню она подняла на ноги всех родственников, провела целый консилиум по телефону, а потом — в более узком составе — у себя на квартире. Но ничего лучше, чем обратиться в милицию, никто придумать не смог. Альтернативный вариант — подождать, пока Вика нагуляется с мальчиками и вернется сама — категорически не устраивал Светлану Сергеевну.
До двух часов дня спорили, по какому телефону следует звонить, рылись в «Желтых страницах» в поисках номера отдела по розыску пропавших граждан, а потом дозванивались по этому номеру.
Узнав, что девушка отсутствует всего несколько часов, специалист по розыску пропавших из городского управления внутренних дел сказал недовольно:
— А зачем вы сюда звоните? Мы занимаемся случаями длительного отсутствия или если есть подозрение на криминал. У вас есть такие подозрения?
— Есть! — ответила Светлана Сергеевна. — Вы не знаете мою дочь. Она не могла так просто куда-то с кем-то уехать. Вика хорошая девочка, она всегда возвращалась домой вовремя…
— В любом случае это дело в нашу компетенцию не входит. Позвоните в местное отделение милиции, оставьте заявление — если будет необходимость, то нам его передадут. Но я думаю, что ваша дочь вернется еще сегодня. Или позвонит. Просто девочке захотелось поиграть во взрослую жизнь. Вы же сами сказали, что она грубо разговаривала с вами по телефону. В этом возрасте никогда не знаешь, чего от них ждать.
«Делать мне больше нечего — искать загулявших выпускниц», — пробормотал себе под нос специалист по розыску пропавших, закончив беседу с Сиверцевой. Он прекрасно знал нравы современной молодежи и не придавал значения материнским уверениям в добропорядочности их дочерей.
А Светлана Сергеевна в это время снова крутила диск телефона. На этот раз она, не мудрствуя лукаво, набрала 02 и начала разговор сразу на повышенных тонах:
— Вы тоже скажете, что не собираетесь искать мою дочь?
— Спокойнее, пожалуйста, — отозвались на другом конце провода. — У вас пропала дочь? Где, когда, при каких обстоятельствах?
Странное место
Черный БМВ свернул с шоссе на второстепенную дорогу, которая довольно скоро уткнулась в высоченный забор с колючей проволокой поверху. Проволока была натянута спиралью, как в американских тюрьмах.
— Что это? — спросила Вика. Из всех пассажиров машины она единственная проявила любопытство. Обе ее спутницы находились уже в том состоянии, когда детали окружающей обстановки становятся безразличны.
Девушка на переднем сиденье по-прежнему спала.
— Добро пожаловать, — сказал Олег вместо ответа на вопрос и надавил на газ, как только ворота открылись.
Машина проехала несколько десятков метров по узкой аллее среди деревьев и свернула к кирпичным сооружениям, в которых легко можно было опознать кочегарку и гараж с тремя боксами.
Ворота одного из этих боксов были открыты, и именно туда вкатился БМВ. Створки ворот тотчас же закрылись, но в боксе было светло — здесь горела люминесцентная лампа.
Олег сразу вылез из машины, обошел ее, вытащил спящую девушку и взвалил ее на плечо, как какой-нибудь мешок. Эта сцена очень не понравилась Веронике, да и две ее спутницы, которых Сережа и Дима в это время высаживали из автомобиля, тоже заволновались.
— Ребята, вы чего? — все еще весело, но уже с легким испугом спросила Таня.
Ребята ничего не ответили и молча ушли в соседний бокс, где были еще какие-то люди. Им Олег перепоручил спящую красавицу, после чего спрыгнул в ремонтную яму и пропал. Сережа и Дима последовали за ним. Девушки смотрели на все это, остолбенев. В особенности поразил их человек в красном кимоно, расшитом какими-то причудливыми узорами и с красной полумаской на лице.
Присмотревшись, девушки заметили, что и остальные в этом гараже (а было тут человек пять) одеты в нечто подобное. Но Таня, Наташа и Вика смотрели в основном на того, кто подошел к ним поближе. В левой руке он держал хлыст с роскошной инкрустированной рукояткой, а за пояс кимоно был заткнут пистолет, который выглядел совершенно неуместно при таком наряде.
— Вы наверняка ждете объяснений, — проговорил он. Движения губ едва угадывались — такими густыми были усы и борода. — Я удовлетворю ваше любопытство. Мы занимаемся тем, что подбираем во всяких нехороших местах девочек, которые плохо слушались маму и папу. Мы привозим их сюда и перевоспитываем. Поверьте мне — девочки, которые побывали тут, слушаются взрослых беспрекословно. Скоро вы сами в этом убедитесь.
Бич щелкнул в воздухе прямо над головами девочек. Они инстинктивно пригнулись, и бородач удовлетворенно отметил:
— Боитесь. Правильно делаете. Страх — очень полезное чувство. На нем держится цивилизация. Не будь страха — люди давно перебили бы друг друга, и земля снова стала бы безвидна и пуста.
— Что вам надо? — выкрикнула Таня, самая старшая и самая смелая из всех.
— Прежде всего снимите одежду и бросьте ее в коробку — вон там, в углу. Она вам теперь долго не понадобится.
— Нет! Я не хочу! — воскликнула Вероника, а Таня произнесла другую, но столь же банальную фразу:
— Вы не имеете права!
— Зато я имею бич и пистолет, — ответил на это человек в маске. — Первый очень больно бьет, а второй еще и убивает. Что вы выбираете?
И он легонько хлестнул Таню кончиком бича по голой руке. Она вскрикнула, но алкоголь притупил чувство самосохранения, и Таня бросилась на обидчика с явным намерением отобрать пистолет и перехватить инициативу.
Бородатый легко блокировал ее бросок, прикрыв пистолет левой рукой, и отбросил девушку обратно. При этом он сильно ткнул ее под челюсть рукояткой хлыста, и Таня с воем стала кататься по полу от боли. Но бородач этим не удовлетворился и изо всей силы хлестнул девушку по спине бичом, порвав ее майку и оставив след на коже.
В следующее мгновение пистолет оказался в его руке и его черный значок смотрел прямо на Веронику.
— Ты ведь не хочешь умереть в таком юном возрасте? — сказал бородач, адресуясь непосредственно к Веронике. — Я тоже не хочу тебя убивать, но нисколько не огорчусь, если придется это сделать. Раздевайся.
Вероника стала поспешно расстегивать блузку. Огнестрельное оружие вообще имеет свойство легко сламывать сопротивление. Умирать раньше времени не хочется никому.
— Ты тоже.
Пистолет плавно сменил цель. Теперь он смотрел в лоб Наташе.
Наташа одним движением сняла через голову свой умопомрачительный мини-сарафан, облегающий тело, как перчатка.
— Превосходно, — оценил бородач открывшийся его глазам девичий бюст. Потом перевел взгляд на все еще лежащую ничком Таню и скомандовал: — Эй, красавица! Ты тоже поднимайся, раздевайся — мне ждать некогда.
Таня послушно поднялась, опираясь на капот БМВ и шепча сквозь зубы какие-то ругательства, за что получила еще один удар бичом. Вскрикнув снова, она замолчала, и только слезы продолжали течь по ее щекам, оставляя черные полосы растекшейся туши.
— Женщина — самое лучшее домашнее животное, — улыбаясь, сообщил бородач. — Очень легко поддается дрессировке.
Он щелкнул пальцами, и к нему подбежал еще один парень в кимоно и полумаске, однако без бороды.
— За что? Что вы нам сделали? — пробормотала Вероника, тоже плача и не зная, что делать — вытирать слезы или прикрывать наготу.
Вновь подошедший молча передал бородатому какие-то черные тряпки и веревки.
— Подойди сюда, — приказал бородач Тане и отдал пистолет и хлыст напарнику.
Таня приблизилась.
Бородач выбрал одну из веревок и позволил девушке хорошенько ее рассмотреть.
Это было что-то вроде наручников — две петли с тугими узлами на одном отрезке веревки.
— Очень удобная штука, правда? — сказал бородач. — Очень проста в использовании. Твои подружки не знают, куда деть руки — сейчас мы им поможем. Возьми эти вязки и сделай так, чтобы они держали руки за спиной.
Проявить строптивость означало получить еще один или несколько ударов, а Тане трех первых хватило с лихвой. Она взяла вязки и вернулась к девочкам.
— Что они с нами сделают? — спросила Вероника.
— Откуда я знаю, — ответила Таня, надевая веревочную петлю ей на руку и затягивая ее.
Вероника не сопротивлялась. Она покорно дала продеть в петлю и другую руку, и теперь не могла развести запястья за спиной больше чем на пятнадцать сантиметров. Она сразу поняла главный принцип этих простейших наручников — если дергать руками, пытаться освободиться или просто натягивать веревку, то петли затягиваются все сильнее.
Наташа тоже без сопротивления дала себя связать и стояла теперь, низко опустив голову.
— Теперь второе, — объявил бородатый, протягивая Тане полоски черной плотной ткани. — Завяжи им глаза. Хорошенько завязывай, я проверю.
Вероника непроизвольно зажмурилась, когда ткань приблизилась к ее лицу. Потом повязка плотно прижала веки, и девушка почувствовала себя совершенно беспомощной.
— Теперь себе, — приказал бородач Тане, и она, ни слова не говоря, завязала себе глаза. Руки ей связал сам бородач, и он же повел девушку к «рафику». Второй парень в кимоно подтолкнул вперед Наташу, а третий, который подошел чуть позже — Веронику.
Садиться в микроавтобус со связанными за спиной руками и завязанными глазами было очень неудобно, но конвоиры не церемонились. Забираясь в салон, Вероника споткнулась, и парень, сопровождающий ее, придержал девушку за грудь. Ощущение было странным — ужас, страх, что эти безжалостные люди прямо сейчас начнут ее насиловать, причиняя боль, отвращение и унижение, соединился с каким-то животным удовольствием от прикосновения к эрогенным зонам. Никогда раньше Вероника не испытывала ничего подобного.
Машина тронулась с места и поехала вперед, часто поворачивая, отчего девушек бросало из стороны в сторону, и петли на их руках затягивались, причиняя жгучую боль.
Поездка длилась несколько минут. Потом «рафик» остановился, и девушек вытолкнули из машины и куда-то повели.
— Осторожно, здесь ступеньки, — сказал один из конвоиров, и сразу после этого Вероника чуть не упала. Со связанными за спиной руками и завязанными глазами не очень удобно спускаться по лестнице.
— Очень хорошо, — услышала Вероника, когда ступеньки сменились ровным полом — бетонным или каменным. — Ее сюда.
Чьи-то руки ослабили петли на запястьях Вероники, но тут же полоска холодной кожи опоясала ее шею, и Вика услышала звон цепи.
— Не вздумай снять, — сказали ей. — У нас наказывают очень больно.
Напоследок с нее сняли наручники. Скрипнула дверь и тихонько проскрипел хорошо смазанный засов с той стороны.
Вероника не знала, к чему относились слова «не вздумай снять» — только к ошейнику или к повязке на глазах тоже.
Снять повязку она не рискнула — только приподняла чуть-чуть. Однако без толку — вокруг стояла непроглядная темнота.
В темноте кто-то дышал.
— Эй, кто тут? — тревожно спросила Вероника, но ответа не получила.
Пионерлагерь
А с пионерлагерями вокруг города творилось что-то неладное. К примеру, в «Факеле» открылся бордель для богатеньких буратин, которые любят заниматься этим на природе. Его даже не переименовали — был пионерский лагерь «Факел», стал центр отдыха «Факел». Только контингент сменился. Впрочем, не исключено, что некоторые нынешние «массажистки» раньше были пионервожатыми. Чего только не бывает в нашем лучшем из миров.
С «Ласточкой» дело обстоит проще — она превратилась в турбазу для среднего класса. Разорившийся завод продал лагерь какой-то фирме, организующей активный отдых для тех, кто еще не накопил денег на путешествие по Средиземноморью и островам Карибского бассейна, а также для тех, кому надоела экзотика и кого потянуло на родную природу, где, как известно, ловятся лещи и водятся грибы.
В записной книжке журналистки Ирины Лубенченко значилось еще несколько пионерлагерей, переставших служить детям и перешедших в новые руки. Самым загадочным из них был лагерь «Бригантина».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28