Варяг, который лично звонил в порт, представляясь майором Кравцовым, а потом в ФСБ, никак не представляясь, теперь тоже предпочел выступать анонимно. Никто, кстати, не поинтересовался, кто он такой, и что здесь делает.
— Сколько человек спрятано? — спросил Сергиенко у новоприбывших.
— Не меньше трех, — ответил Варяг.
— По моим сведениям, больше пяти, — уточнил Максимов, который догадался связаться с коллегами в «Бригантине» и добился, чтобы ему дали возможность побеседовать с Введенским.
Во время этой беседы выяснилось, кстати, что руоповцы, присутствовавшие при разговоре Введенского с Томилиным в бункере, передали информацию о девушках, увезенных на корабль, своему начальству. Однако эта информация была слишком неконкретной, ее стали уточнять, и ничего не вышло, поскольку Томилин, узнав, что самолета ему не видать, как своих ушей, замкнулся в гордом молчании, и остальные платоновцы тоже не спешили раскрывать свои тайны.
Так что если бы не оперативные действия Серафима, то «Луизиана» спокойно ушла бы в нейтральные воды.
Между тем, она не ушла, и с прибытием оперов районного угрозыска и Варяга с Серафимом обыск разгорелся с новой силой. И закончился довольно быстро.
— Пять человек можно спрятать только в этих трех бандурах, — вынесли совместный вердикт контрразведчики, пограничники, милиционеры, бандиты и Серафим, стоя в трюме между большими контейнерами с опилками и стружкой.
— Только в которой из них? — прозвучал риторический вопрос.
— Все три разберем, — сказал кто-то из контрразведчиков. — Много ли делов. Вернем корабль в порт, разгрузим да посмотрим.
Пограничник с капитанскими погонами обошел каждый из контейнеров, постукивая по стенкам какой-то железякой.
— Собаку надо, — сказал он, ничего не добившись. — Или разгружать.
Господину Леруа тотчас же объяснили, что если контейнеры придется разгружать, и в них действительно окажутся спрятаны люди, то деньги за разгрузку ему придется выплатить из своего кармана, не говоря уже об ответственности за попытку нелегального вывоза людей из страны. И тогда он сдался.
Шепнув пару слов Сабрине, француз отошел в сторону и безучастно смотрел, как девушка открывается потайную дверцу, разгребает опилки, закрывающие проход к внутреннему ящику, и говорит по-русски с легким акцентом:
— Они там.
Серафим забрался туда первым, стремительно прошмыгнув мимо прочих заинтересованных лиц. В темноте без фонарика он споткнулся и врезался в горячее нагое женское тело.
— Настя? Это ты? Ты здесь? — тревожно спросил он.
Настя не могла ничего ответить — ее рот был заклеен. А упал он не на нее, а на Сандру, сидящую ближе всех к выходу.
Впрочем, в контейнер уже лезли остальные, и лучи фонариков забегали по железным стенам, выхватывая из темноты обнаженные женские тела.
Серафим наконец нашел Настю и стал покрывать ее лицо поцелуями. Девушка не понимала, что происходит, пока ее не расковали и не вывели на палубу.
Серафим сорвал с себя рубашку и пытался надеть ее на Настю, но она сказала:
— Не надо. Я привыкла.
Потом приблизилась к юноше вплотную и спросила:
— Ты освободил меня, да?
— Да! — ответил Серафим.
— И я больше не рабыня?
— Нет. Конечно, нет.
— А нам говорили, что все женщины — это рабыни. Должен только найтись настоящий хозяин для них.
— Перестань. Это все ерунда…
— Наверное. Но теперь ты мой хозяин, — сказала Настя, обнимая Серафима и прижимаясь к нему всем телом.
И они стали целоваться, не обращая внимания на кутерьму, которая творилась вокруг.
Пограничники и контрразведчики требовали объяснить, почему вместо радиоактивных материалов и документов, содержащих государственную тайну, в тайнике оказались голые девицы. Опера угрозыска пытались арестовать господина Леруа и всю команду судна за похищение людей и незаконное лишение свободы, но наткнулись на упорное нежелание девушек давать показания. Дочь Варяга Марина так и сказала, когда ее попытались допросить, вырвав из объятий отца:
— Я отказываюсь отвечать на вопросы. Можете хоть прямо сейчас посадить меня за это в тюрьму.
Разумеется, это было бы уже слишком, и Марину никуда сажать не стали, а отпустили с отцом домой.
Тем не менее, попытка незаконного вывоза людей за границу была налицо, и «Луизиану» заставили повернуть обратно в порт.
А Серафим и Настя всю дорогу от морской границы до порта самозабвенно целовались, совершенно не стесняясь чужих глаз.
Наказание невиновных и награждение непричастных
Под суд после всей этой истории пошел только начальник охраны «Плутона» — за хранение на базе незарегистрированного автоматического оружия. Томилин, которого взяли с пистолетом в руке при попытке захвата заложницы и которому единственному из всех можно было предъявить доказуемое обвинение в убийстве нескольких человек, до суда не дожил. В постановлении о прекращении уголовного дела было записано, что он повесился в камере. Правда, люди, хорошо знавшие Томилина, утверждали, что он ни при каких условиях не покончил бы с собой.
Ни одна из девушек, найденных в подвалах «Бригантины» и на корабле, не согласилась дать показания против Платонова и его организации. Их не сломила даже угроза обвинения в попытке незаконного пересечения границы по доброй воле. Впрочем, эта угроза так и осталась нереализованной.
Охранники «Бригантины» и сотрудники «Плутона» тем более молчали как рыбы.
Даже Ирину Лубенченко не удалось убедить отвечать на вопросы.
На следующий день после событий на «Луизиане» ей позвонил какой-то молодой человек. И сказал:
— Господа Платон и Жак де Моле признают право других мужчин силой освобождать рабынь или обращать их в свою собственность. Но это не значит, что все виденное вами в поместье господина Платона перестало быть тайной. Вы будете молчать или исчезнете бесследно. Могу даже сказать, что с вами случится. Вас сожгут живой на медленном огне, а пепел развеют по ветру.
Ира не хотела, чтобы ее сожгли живой на медленном огне. Поэтому на следствии она утверждала, что оказалась в «Бригантине» добровольно и ходила нагой и в цепях по собственному желанию.
Она, кстати, подтвердила заявление об уходе из «Молодого Петербурга» и через некоторое время прославилась как автор романов в жанре «фэнтези» в стиле Джона Нормана.
А Гену Вересова отпустили из СИЗО. Его мать выздоровела и охотно поверила, что ее сын ни в чем не виноват. Только в волосах ее прибавилось седины.
Платонов вернулся на свою базу, в неприступную башню, которую покинул незадолго до штурма, предпринятого Варягом, на одной из сновавших туда-сюда машин.
Варяг сначала объявил Платонову кровную месть, но потом отказался от этой идеи. На то была веская причина, связанная с положительными изменениями в характере дочери Варяга Марины.
По возвращении домой она стала тиха, как ягненок. И Варяг мог теперь спокойно заниматься делами, не думая о дочери.
Принимая груз из Америки, он не отвлекался на посторонние мысли, поскольку знал: Марина всегда дома и строжайшим образом выполняет все предписания охраны. А спит исключительно с частным детективом Борисом Введенским, прежняя любовница которого Светлана уехала во Францию вместе с Сандрой.
Но это уже совсем другая история о…

Рукопись: 27.10.1997 — 7.01.1998
Машинописный вариант: 3.06.1998
copyright © Антон С. АНТОНОВ. 1998


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28