Так что двигаясь лесом вверх по течению реки Сухоны, он размышлял о том, где найти источник Силы и как узнать секрет управления ею. И, не находя ответа, склонялся к мысли, что все это ерунда и никакой Силы нет на свете вовсе.
Эта мысль посещала его не в первый раз. Не только окружающие подчас не могли понять, являются ли его причуды игрой ради поддержания имиджа или это и впрямь искренняя вера. Порою Джедай и сам этого не понимал.
Постоянный риск и повседневная угроза смерти вообще плохо сказываются на психике. До инопланетного вторжения за состоянием здоровья суперэлитных бойцов следили очень тщательно и любые отклонения замечали сразу - но теперь наблюдать за этим было некому.
Даже если подчиненные Джедая и считали поведение своего командира несколько странным, они не говорили об этом слух. Наоборот, они боготворили командира и охотно принимали его правила игры.
Была в нем та редкостная харизма, которая заставляет людей идти за ее обладателем в огонь и в воду, а любые его странности и причуды относить на счет его незаурядности или даже гениальности.
Эта харизма заставляла идти за ним не только братьев по оружию. На базе его отряда всегда было полно приблудных людей разного рода и звания, и Джедай умел извлекать из этого пользу. Отряду ведь надо было чем-то кормиться.
Приблудные обоего пола и всякого возраста смотрели на Джедая с восхищением первобытных людей, которые удостоились лицезреть живого бога, и слушали его рассуждения о Силе с открытыми ртами и нездоровым сиянием в глазах.
Особенно отличались этим дети. В отряде Джедая были молодые бойцы, выросшие из таких детей, и они-то уж точно верили в Силу безо всяких оговорок и сомнений.
А те подростки, которые день и ночь трудились на огородах, дабы воины Джедая всегда были сыты и готовы к бою, буквально бредили на тему Силы и джедайских подвигов.
Но база это одно, а боевой поход - совсем другое. В свои рейды Джедай никаких посторонних не брал.
Даже когда речь шла о нападении на эшелон для захвата груза, и свои услуги ему предлагали все, кому не лень с тем намеком, что чем больше будет людей, тем больше груза удастся утащить, Джедай ограничивался тем, что призывал на помощь дружественные партизанские отряды.
Он знал, что в бою и сразу после него гораздо больше пользы будет от подготовленных бойцов, а не от женщин, подростков и почтенных отцов семейства, мечтающих только о том, как бы ухватить мешок побольше и утащить его в свой семейный схрон.
Когда тщательно спланированная атака превращается в неудержимый грабеж, результат, как правило, один. Дорвавшиеся до чужого добра лесные обыватели никак не могут остановиться, и за этим занятием их накрывает зондеркоманда с ближайшей базы, прибывшая по сигналу охраны эшелона.
Впрочем, с эшелонами в последнее время вообще стало сложно - но и на другие боевые операции Джедай посторонних тоже не брал.
Однако на этот раз ему пришлось поступиться принципами.
Когда он отправился в западном направлении, вверх по течению реки Сухоны, к нему присоединились люди из числа спасенных в ходе атаки на речной караван.
Поскольку этот поход не считался боевой операцией, Джедай не делал из него большого секрета. Сам он цель и направление похода не афишировал, однако то и другое без труда узнала девушка, которая хвостом следовала за одноглазым Циклопом с того момента, как он ее спас.
Если бы Джедай хотел сохранить тайну, этого никогда бы не произошло. Все молчали бы, как рыбы, а уж тем более Циклоп, который вообще не очень-то любил открывать рот.
По всей видимости, девушка, которую звали Надеждой, узнала о походе не от Циклопа, а от молодых бойцов, еще не вполне привыкших к тому, что в жизни этого отряда вообще все - тайна.
А требовать сохранения секретности от девушки было вообще бессмысленно.
Первая же группа спасенных, которая попалась отряду на пути, узнала от Надежды, куда идет Джедай. А шел он как раз туда, куда было надо бывшим пленным со стойбища воеводы Вадима.
Все они прекрасно знали полковника Демьяновского по прозвищу князь Игорь и очень обрадовались, что Джедай может их к нему отвести.
Джедай никого никуда вести не собирался и предложил спасенным остаться пока на его базе, где их накормят, оденут и устроят на ночлег.
Но спасенные не хотели оставаться в чужом лесу, и увязались за ним все равно.
Сбросить их - это была пара пустяков. Только скомандовать своим: "Бегом марш!" - и никто за отрядом не угонится. Но Джедай не стал этого делать.
В лесу неспокойно, и если со спасенными что-то случится по пути, винить в этом будут его - за то, что не обеспечил охрану, хотя и мог безо всякого вреда для своего отряда.
Приблудные, число которых росло по пути, сильно замедляли движение - но Джедай считал, что торопиться особенно некуда.
Подчиненные Джедая вообще не очень хорошо понимали смысл этого путешествия. Но они привыкли не задавать вопросов и не обсуждать приказы.
Зато сам Джедай замечал напряженность даже в относительно небольшой группе спасенных.
Первый конфликт случился, когда возник вопрос о маршруте. Вариантов было два - либо сделать крюк с заходом на базу, либо повернуть сразу на запад, не отходя от реки.
Крюк затянул бы поход по меньшей мере на день, но православные настаивали на том, что на базу надо зайти обязательно.
Объяснялось это тем, что им пообещали вскрыть НЗ с одеждой. Таков был один из обычаев леса, и воспользоваться им любой, кто лишился всего имущества из-за нападения врага или стихийного бедствия, мог безо всяких угрызений совести.
Но язычники возражали, что незачем выпрашивать чужую одежду, когда можно дойти до своей, спрятанной в тайниках вокруг родного стойбища. А на время пути одежда и вовсе ни к чему не нужна. Чай не зима - и голяком можно до своих добрести.
Мужики мастерили из лопухов набедренные пояса, дабы защитить свое уязвимое достоинство, а бабы и без этого могли обойтись. Главное - до родных болот дойти поскорее.
Заход на базу фактически означал, что там придется заночевать, тогда как по прямой вдоль берега до темноты можно было пройти километров двадцать уже сегодня. И это не только приблизило бы спасенных к своей земле, но и отдалило бы их от базы антропоксенов и зоны сплошной зачистки.
Эта база и эта зона внушали людям, чудом вырвавшимся из плена, вполне понятный страх.
Однако христиане решили, что бесстыжие язычники задумали выставить их на позор и посмеяние, так что обиделись они смертельно. И погасить назревающую ссору удалось только потому, что Джедай все равно склонялся к мысли зайти на базу
Ему надо было оставить там тяжелое оружие.
В результате все решилось само собой. Христиане получили одежду из неприкосновенного запаса, а язычники одалживаться не захотели - еще и потому, что одежда оказалась из синтетической ткани.
Синтетика вообще сохранялась дольше, чем натуральная ткань, но язычники считали ее осквернением природы и были категорически против ношения таких вещей.
А потом была ночь, и оставшиеся без одежды любвеобильные почитатели естественности, которых не смогли подкосить даже бурные события минувшего дня, чуть ли не до рассвета мешали спать стыдливым и добропорядочным христианам.
Неудивительно, что наутро напряженность стала нарастать с новой силой. И причины ее были гораздо серьезнее, чем просто испорченный ночлег.
Христиане считали язычников и прочих разных безбожников главными виновниками катастрофы, которая постигла стойбище воеводы Вадима, и самого воеводу, а главное - иеромонаха Арсения и многих из его паствы.
Язычники же на все упреки отвечали насмешливо:
- А куда же ваш Бог смотрел?
И тем самым приводили православных буквально в неистовство.
А тут еще масла в огонь подлили молодые бойцы из отряда Джедая. Они имели неосторожность заявить, что Бог вообще не может никуда смотреть, ибо у него нет глаз.
Бог - это Сила, которая растворена во всех живых организмах, но подчиняется только тем, кто умеет ею управлять.
Язычники ничего против этой трактовки не имели. Старейшина Владимир тоже проповедовал что-то наподобие - только со ссылкой не на фильмы Лукаса, а на древнерусские предания.
Он утверждал, например, что колдовство - это умение управлять скрытыми силами природы, и что человек, который сумел сконцентрировать эти силы в себе, после смерти превращается в духа, обладающего властью и способностью влиять на события в мире живых.
Великий бог севера Один был когда-то королем своего народа, а волхв по имени Перун научился вызывать дождь и насылать на врагов грозу еще в те времена, когда был живым человеком.
Так говорил старейшина Владимир Ярославич, и у его последователей не было оснований не верить своему учителю.
Зато у них были основания надеяться, что они и сами смогут после смерти превратиться в богов. Раз это получилось у Одина и Перуна, значит, и перед другими смертными не закрыта дорога к вершинам пантеона.
Впрочем, те же предания и поверья наводили на мысль, что большинство людей после смерти превращается в домовых, леших, русалок, оборотней и безобидных призраков. Но даже и в этом случае язычники считали, что лучше быть домовым в родном лесу, чем бесплотным и бесполезным духом в христианском раю.
Так что в рассуждениях Джедая и его сторонников о Силе не было для язычников ничего нового.
Но христиане этих разговоров о смертных, которые превращаются в богов, и о богах, которые были когда-то смертными, перенести, конечно же, не могли.
На очередном привале дело чуть не дошло до драки. Джедаю пришлось вмешаться и поставить своих бойцов живой стеной между разгоряченными спорщиками.
Ветераны его отряда, многие из которых служили в спецназе разных силовых ведомств еще до нашествия инопланетян, умели скрывать свои эмоции и свои пристрастия. А вот у более молодых, вроде сына покойного генерала Шумилова, которого Джедай теперь считал своим сыном, с этим были проблемы.
Нетрудно было заметить, что они целиком на стороне язычников. Не только потому, что у них были общие мысли о Силе, но и потому, что языческие девушки на привалах охотно дарили воинам свою благосклонность, тогда как христианские берегли свою честь.
Вот только девушка по имени Надежда собралась замуж за своего спасителя Циклопа. И единоверцы безуспешно пытались отвадить ее от этого страшилища, облик которого не мог не навести на мысль, что это если не сам сатана, то уж точно - один из его слуг.
Из-за этого Надежда уже вообще не могла понять, на чьей она стороне, и держалась где-то посередине, за широкой спиной Циклопа.
Когда люди Джедая развели соперников по сторонам, их командир принял соломоново решение. Он приказал молодым бойцам во главе с Юрой Шумиловым взять язычников и отправиться с ними вперед. А сам вместе с христианами отправился в путь только час спустя.
С ним вместе шли ветераны отряда, и кто-то из них заметил недовольно, что разбивать отряд, когда в лесу так неспокойно - это не лучший выход.
Но Джедай знал, что после большой облавы вряд ли можно ожидать нового появления зондеров. А лесных людей он не боялся. Может быть, потому что все еще не верил, что их споры, ссоры и мелкие стычки могут перерасти в настоящую войну.
42
Когда Хозяин получает ментальный ожог, вызванный фатальной несовместимостью с носителем, заметить это можно невооруженным глазом.
Телепатический глаз Хозяина как будто мертвеет и каменеет, и хотя цвет его практически не меняется, теплый бархатный черный тон сменяется холодной темнотой бездны - как будто во лбу носителя внезапно возникла маленькая черная дыра.
И сейчас, когда контрольный образец безвольно обмяк в толще воды, заполняющей аквариум, сгрудившиеся вокруг участники эксперимента напряженно вглядывались в очертания ромба, прорезавшего переносицу мальчика.
А за стенкой с односторонней прозрачностью перед компьютерным дисплеем точно так же напряженно ожидал результата благородный тан Тур Тамен Ава-руми.
Сидящие по бокам от него специалисты заверили помощника лидера Службы, что ждать придется недолго. Да он и сам это знал, поскольку загрузил необходимую информацию себе в мозг. С Хозяином в голове сделать это было нетрудно.
Тур Тамен Ава-руми знал, что на прощупывание мозга носителя Хозяину требуется не более 1/100 стандартных суток, если считать с того момента, когда телепатический глаз утвердится в костном ложе.
Кульминацию процесса трудно пропустить. Носитель, до сих пор пребывавший в эйфорическом состоянии, вдруг резко открывает блаженно зажмуренные глаза. И выражение этих глаз становится особенном, ни на что не похожим - так, что создается ощущение, будто носитель может просверлить взглядом любую преграду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43