— Почему Гарри бежал. — Жан узнает все. — Пробуждение льва. — Добровольцы. — Перед отправлением.
А там, на берегу реки, впадающей в лагуну, Гарри Джонс только что пришел в себя.
Вокруг него стояли мамита, горнорабочие и Джо. Затем он узнал Жана, ценой невероятного риска спасшего ему жизнь.
Полный признательности, Гарри протянул молодому человеку руку и предложил свою дружбу.
Именно в эту минуту мамита, с ужасом глядя на сына хлопкового короля, возмущенно сказала Жану:
— Мальчик мой, ты спас жизнь сыну того, кто был палачом твоего отца!
Услышав эти страшные слова, молодой человек ужасно побледнел. Он опустил руку, молча и оторопело глядя на американца.
Со своей стороны, и Гарри растерялся. Он понимал, что мамита искренна, но человеческое достоинство и сыновние чувства восстали в нем против этой, на его взгляд, чудовищной несправедливости. Обратив на Жана взор своих серых, добрых и честных глаз, американец тихо произнес:
— Хелло! Джон, дорогой мой, послушайте меня! Я люблю своего отца. Это прекрасный, справедливый человек. Все его у нас уважают. Слова этой почтенной женщины меня больше огорчают, нежели возмущают… Я утверждаю… я клянусь, что здесь какое-то страшное недоразумение. Мой отец слишком великодушен, чтобы заслужить это оскорбительное слово — палач.
А мамита с трудом сдерживала себя, слушая молодого человека, пытавшегося оправдать своего отца.
Низким, дрожащим от возмущения голосом она произнесла:
— Да!.. Он сгубил честь человека… Он хуже чем убийца!
Гарри болезненно вздрогнул. Американец понял, что перед такой убежденностью в правоте остается лишь отступить. Спорить бессмысленно.
Продолжая смотреть на Железного Жана, он с бесконечной мягкостью, которая так контрастировала с его гигантским ростом, силой и обычной резкостью, добавил:
— Джон, ответьте мне с присущей вам прямотой: если бы вы услышали об этом раньше… когда я уже был в воде… позволили ли бы вы мне погибнуть?
Сжав кулаки и опустив голову, Жан глухо ответил:
— Нет!
— Вы спасли бы меня, так?
— Да!
— Вы ни о чем не сожалеете?
— Преступление отца… даже если оно доказано… не должно касаться его невиновного сына! Гарри, я ни о чем не жалею!
— У вас доброе сердце, Джон.
Американец на мгновение замолк, глубоко вздохнул и с усилием добавил:
— Если и есть на свете что-то ужасное, способное разбить сердце сына… так это — подозревать отца. Я всей душой верю, что он невиновен! Тем не менее во имя чести… во имя истины… я увижу… я буду искать… и узнаю! Да простит меня Бог за такое кощунство!.. Если мой отец окажется виновным… ну что ж! Я исполню свой долг… да, Джон, я исполню свой долг! Вы все еще отказываетесь пожать эту руку, протянутую вам в знак бесконечной признательности?
Жан, ужасно взволнованный, тихо ответил:
— Гарри, я не знаю, что нас ожидает… Ваши помыслы чисты и благородны, и я запомню ваше обещание. Вы ведь поможете мне, не так ли, и чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Жизнь для меня бессмысленна, пока мое имя обесчещено… и ничто на свете не помешает мне выполнить свой долг. Вот моя рука!
— Спасибо еще раз, мой друг и спаситель!
Потрясенная мамита не верила своим глазам. Этой простой женщине были доступны только два чувства: беззаветная преданность, имеющая источником страстную любовь, и неодолимая жажда мщения, рожденная страшной ненавистью. И потому происходящее показалось ей чудовищным. Мамита печально прошептала:
— О! Тоньо, мой Тоньо, как ты можешь пожимать эту руку… ведь он сын убийцы твоего отца!
Джо в глубине души разделял неудержимое отвращение своей матери и удивленно смотрел на молочного брата, великодушие которого было выше его понимания.
Возникла мучительная пауза, заполненная немыми упреками. И только любовь мамиты и Джо к Жану мешала произнести их вслух.
Из приличия шахтеры отошли в сторону. Двадцать человек, в основном молодые сильные люди с открытыми и суровыми лицами, облаченные в мексиканские одежды. Шахтеры — а в том, что это они, сомневаться не приходилось — везли с собой багаж, инструменты, продовольствие, легкие палатки и две небольшие повозки, запряженные мулами. Крепкие, хорошо вооруженные мужчины держали под уздцы лошадей, с хрустом поедающих большие порции кукурузы.
Тихо беседуя, они курили тонкие сигареты, с любопытством и симпатией взирая на троих молодых людей в намокших одеждах и мамиту, подвижное лицо которой выражало одновременно радость, удивление и ненависть.
Железный Жан посмотрел, в свою очередь, на эту живописную группу искателей приключений, благодарно помахал им рукой, кивнул головой и поднялся.
Подойдя к индианке, он обнял ее за плечи и, глядя в глаза, бесконечно нежно произнес:
— Мамита… любимая мама… во имя моей любви к тебе… во имя священной памяти тех, кого мы оплакиваем, поверь мне… так надо!
Побежденная, она тихо склонила голову, не пытаясь больше ни бороться, ни возражать. «Жан сказал о своей любви… Жан сказал, что так надо… он не может ошибаться».
Ее взгляд померк, голос дрогнул. Мамита растроганно произнесла:
— Пусть будет так, как ты хочешь, Тоньо… Он пообещал тебе помочь… и наша ненависть потерпит… не так ли, мой Хосе?
— Да, мама, — серьезно ответил метис, — если Гарри не сдержит свое слово, то ничто не спасет его от нашей мести.
Продолжая обнимать мамиту, Жан промолвил:
— А теперь, мама, позволь мне немного прийти в себя, посмотреть на тебя, поговорить, поцеловать, выразить свою любовь… Подумать только! Я был без сознания, умирал, чуть не утонул, прыгнув вниз с высоты сорока футов…
— Да, — прервал его Джо, — сцена не для слабонервных… и хотя я знал, на что ты способен, тем не менее, кажется, испугался!
— Ты уже понял, благодаря чему я спасся?
— Догадался… тебя спасла связка бамбука… она служила нам мостиком, потом я сбросил ее в реку.
— Точно! Бамбук застрял, зацепившись за какой-то камень… Я одной рукой держал Гарри за воротник его куртки… Мы словно перья неслись вниз по течению… Еще немного — и мы либо утонули бы, либо разбились о скалы. И тут я заметил спасительный бамбук… вцепился в него свободной рукой и больше уже ничего не помнил… пришел в себя только здесь. Ты держала, мамита, мою голову у себя на коленях! Мне чудилось, что я вижу прекрасный сон… а на самом деле этот сон оказался чудесной явью. Это ты, мамита!.. Моя мама!.. Мой добрый ангел! Мы оставили тебя в Жаралито, чтобы вновь встретиться здесь, в пустыне, где появление женщины до сих пор казалось невозможным!
— Ах, мой дорогой, о чем ты говоришь? Это была всего лишь прогулка в сравнении с борьбой, нищетой, страданиями, которым подверглись в свое время твои родители, мой бедный Бенито и я. Да, я пришла, подгоняемая каким-то предчувствием. Это было нечто непреодолимое… Ведь подумайте только… Вы пришли и тут же уехали, оставив меня одну в моем домике, где я должна была умереть, не видя вас… А я даже не успела насмотреться на вас, о мои дети! Вы для меня — вся жизнь… И наступила длинная ночь… страх, отчаяние, ужас овладели мной… Что-то мне подсказало: твой сын в опасности, ты им нужна… Хосе! Тоньо! Я слышала ваши голоса, они звали меня.
Ничто на свете уже не могло удержать вашу мамиту на месте… я должна была пойти… даже одна… в сторону этого хребта дель-Пало, одно название которого внушало мне ужас. Я купила двух мулов, продукты и отправилась в путь. При выезде из Жаралито встретила этих парней. О, счастье! Они как раз направлялись к горе дель-Пало, где собирались искать золото.
Я напросилась сопровождать их, заявив, что не буду им обузой. Эти мужественные кабальеро великодушно согласились, и мы стали друзьями. Двигаясь без остановок, вчера наконец добрались до проклятого хребта!
И мои опасения, дорогие дети, оказались не напрасными, потому что, когда я вас нашла, вам угрожала смертельная опасность.
Наконец-то мы вместе! Благодаря Всевышнему, охранявшему меня, усталость и трудности позади. Хосе… Тоньо… мои дорогие! Я с вами… и никогда больше не оставлю вас!
Женщина страстно, долго, не отпуская обнимала молодых людей. Те, смущенные столь бурным проявлением материнской любви, растерянно лепетали:
— О! Нет, мама… мы больше никогда не покинем тебя!
Эти яркие, волнующие, незабываемые мгновения сторицей окупили долгие страдания мамиты.
Еще продолжая наслаждаться радостью от неожиданной встречи, Железный Жан уже думал о том, что обстоятельства, при которых она произошла, не внушали оптимизма.
Слишком много в сложившейся ситуации предстояло выяснить.
Из-за мамиты молодой человек не успел даже выслушать Гарри. Что за темная и непонятная история произошла с ним? Что привело сюда миллиардера — ив таком состоянии? Ведь даже самые бедные из числа тех, кто решается двинуться в пустыню, имеют при себе, по крайней мере, лошадь, карабин и лассо. У Гарри же не было ничего! Абсолютно ничего!
Тут же мысли Жана перекинулись на имение дона Бласа, где он оставил свою любовь. Перед взором молодого человека в лазурном и золотом обрамлении появился божественный лик Хуаны.
Разумеется, Гарри не ведал о самом сокровенном и дорогом, что было у Жана. Дон Блас ничего ему не сказал, а сам американец и не подозревал об этой трагической и страстной любви.
Инстинктивное целомудрие помешало Жану даже упомянуть имя девушки, так он боялся выдать свою тайну!
Тем не менее встреча с Гарри в подобных обстоятельствах не предвещала ничего хорошего. Дрожащим голосом Жан обратился к американцу:
— Гарри, скоро мы разойдемся в разные стороны, каждый по своим делам.
— Да, вы правы, Джон! Нелегкая миссия, которую мне предстоит выполнить, не терпит никакого отлагательства.
— У вас ничего нет. Чтобы отправиться в путь, нужно обзавестись самым необходимым.
— Слушаю вас.
— Я попрошу этих кабальеро, может быть, они согласятся уступить вам лошадь, оружие, патроны и дадут немного провизии.
— Хорошая мысль…
— А пока мы отдохнем после всего, что пережили… Я был бы счастлив узнать, как вы оказались здесь… один, спасаясь, несмотря на все ваше мужество, бегством? Мне ничего не известно, но я чувствую, что с вами случилось нечто ужасное.
— Да, Джон… Вы правы: нечто ужасное! Я буду краток. Поскольку спокойная нормальная жизнь в имении так и не наладилась, дон Блас был вынужден оставить свой дом и отправиться в путь, унося с собой самое ценное. Я со своими людьми взялся сопровождать его. Мы собирались обосноваться недалеко от лагуны Тлалмалила. Когда почти добрались до цели, разразился ураган, и последовавшее за ним наводнение поглотило все имущество дона Бласа… Много людей погибло. Дон Блас, его жена, я и еще пятнадцать мужчин чудом остались живы.
Не выдержав, задыхаясь, Жан выкрикнул:
— Дальше?.. Что было дальше?
— Когда мы, умирая от холода и голода, все-таки собрались вместе, нас атаковали десперадос… Мы дрались как львы! Но, несмотря на это, дон Блас и донна Лаура оказались в плену.
Все! Больше Жан не мог сдержать смертельный страх, разрывавший сердце. Его прорвало. Сжав кулаки, звенящим голосом он воскликнул:
— А Хуана! Что случилось с ней?
— Она исчезла ночью! В самый разгар наводнения…
— Ах!.. Исчезла… Если б там был я!
— Но она чудом спаслась… Позже, я не знаю как, ее также взяли в плен.
— В плен! Но кто это сделал?.. Черт побери! О! Если б только негодяи, которые подняли на нее руку, знали, что их ждет! Гарри, расскажите все, я умоляю вас!
— Тщательно осмотрев побережье лагуны, я в конце концов обнаружил следы мисс Хуаны… рядом находилась отметина маленькой ноги, несомненно принадлежавшей какой-то индианке! Затем следы борьбы, отпечатки конских копыт. Девушек, видимо, схватили и посадили на лошадей.
Нас было десять человек, и мы, не задумываясь, отправились в погоню. Следы привели в лагерь бандитов, которые ранее пленили дона Бласа и его супругу. Мы насчитали не менее сотни негодяев. Но, несмотря на это, бросились в атаку! Прекрасная была схватка, и такой бесстрашный человек, как вы, Жан, составил бы нам отличную компанию.
Однако численный перевес решил исход борьбы в пользу разбойников. Все мои товарищи погибли! Вы видели, как умирали последние из них! Я остался один и пытался спастись бегством, чтобы потом отомстить за гибель своих друзей… однако, не рассчитав, рухнул в пропасть!
— Вы знаете, по крайней мере, имя негодяя? Говорите же, Гарри!
— Он вам известен!
— Андрее?
— Да, Андрее! Для всех нас он стал злым гением и пока торжествует победу!
— Ух! Не долго это будет длиться! — голос Железного Жана заставил вздрогнуть стоявших поодаль старателей.
— Проклятье! — и Джо, которого имя Андреса привело прямо-таки в бешенство. — Мы найдем его, и это будет борьба не на жизнь, а на смерть!
— Да, братец! Нам бы только найти наших лошадей, оружие, и потом мы зададим жару этим негодяям!
— Как!.. Одни? — произнес Гарри.
— Конечно! И не постесняемся! Вы уже видели при обороне имения дона Бласа, на что мы способны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
А там, на берегу реки, впадающей в лагуну, Гарри Джонс только что пришел в себя.
Вокруг него стояли мамита, горнорабочие и Джо. Затем он узнал Жана, ценой невероятного риска спасшего ему жизнь.
Полный признательности, Гарри протянул молодому человеку руку и предложил свою дружбу.
Именно в эту минуту мамита, с ужасом глядя на сына хлопкового короля, возмущенно сказала Жану:
— Мальчик мой, ты спас жизнь сыну того, кто был палачом твоего отца!
Услышав эти страшные слова, молодой человек ужасно побледнел. Он опустил руку, молча и оторопело глядя на американца.
Со своей стороны, и Гарри растерялся. Он понимал, что мамита искренна, но человеческое достоинство и сыновние чувства восстали в нем против этой, на его взгляд, чудовищной несправедливости. Обратив на Жана взор своих серых, добрых и честных глаз, американец тихо произнес:
— Хелло! Джон, дорогой мой, послушайте меня! Я люблю своего отца. Это прекрасный, справедливый человек. Все его у нас уважают. Слова этой почтенной женщины меня больше огорчают, нежели возмущают… Я утверждаю… я клянусь, что здесь какое-то страшное недоразумение. Мой отец слишком великодушен, чтобы заслужить это оскорбительное слово — палач.
А мамита с трудом сдерживала себя, слушая молодого человека, пытавшегося оправдать своего отца.
Низким, дрожащим от возмущения голосом она произнесла:
— Да!.. Он сгубил честь человека… Он хуже чем убийца!
Гарри болезненно вздрогнул. Американец понял, что перед такой убежденностью в правоте остается лишь отступить. Спорить бессмысленно.
Продолжая смотреть на Железного Жана, он с бесконечной мягкостью, которая так контрастировала с его гигантским ростом, силой и обычной резкостью, добавил:
— Джон, ответьте мне с присущей вам прямотой: если бы вы услышали об этом раньше… когда я уже был в воде… позволили ли бы вы мне погибнуть?
Сжав кулаки и опустив голову, Жан глухо ответил:
— Нет!
— Вы спасли бы меня, так?
— Да!
— Вы ни о чем не сожалеете?
— Преступление отца… даже если оно доказано… не должно касаться его невиновного сына! Гарри, я ни о чем не жалею!
— У вас доброе сердце, Джон.
Американец на мгновение замолк, глубоко вздохнул и с усилием добавил:
— Если и есть на свете что-то ужасное, способное разбить сердце сына… так это — подозревать отца. Я всей душой верю, что он невиновен! Тем не менее во имя чести… во имя истины… я увижу… я буду искать… и узнаю! Да простит меня Бог за такое кощунство!.. Если мой отец окажется виновным… ну что ж! Я исполню свой долг… да, Джон, я исполню свой долг! Вы все еще отказываетесь пожать эту руку, протянутую вам в знак бесконечной признательности?
Жан, ужасно взволнованный, тихо ответил:
— Гарри, я не знаю, что нас ожидает… Ваши помыслы чисты и благородны, и я запомню ваше обещание. Вы ведь поможете мне, не так ли, и чем быстрее это будет сделано, тем лучше. Жизнь для меня бессмысленна, пока мое имя обесчещено… и ничто на свете не помешает мне выполнить свой долг. Вот моя рука!
— Спасибо еще раз, мой друг и спаситель!
Потрясенная мамита не верила своим глазам. Этой простой женщине были доступны только два чувства: беззаветная преданность, имеющая источником страстную любовь, и неодолимая жажда мщения, рожденная страшной ненавистью. И потому происходящее показалось ей чудовищным. Мамита печально прошептала:
— О! Тоньо, мой Тоньо, как ты можешь пожимать эту руку… ведь он сын убийцы твоего отца!
Джо в глубине души разделял неудержимое отвращение своей матери и удивленно смотрел на молочного брата, великодушие которого было выше его понимания.
Возникла мучительная пауза, заполненная немыми упреками. И только любовь мамиты и Джо к Жану мешала произнести их вслух.
Из приличия шахтеры отошли в сторону. Двадцать человек, в основном молодые сильные люди с открытыми и суровыми лицами, облаченные в мексиканские одежды. Шахтеры — а в том, что это они, сомневаться не приходилось — везли с собой багаж, инструменты, продовольствие, легкие палатки и две небольшие повозки, запряженные мулами. Крепкие, хорошо вооруженные мужчины держали под уздцы лошадей, с хрустом поедающих большие порции кукурузы.
Тихо беседуя, они курили тонкие сигареты, с любопытством и симпатией взирая на троих молодых людей в намокших одеждах и мамиту, подвижное лицо которой выражало одновременно радость, удивление и ненависть.
Железный Жан посмотрел, в свою очередь, на эту живописную группу искателей приключений, благодарно помахал им рукой, кивнул головой и поднялся.
Подойдя к индианке, он обнял ее за плечи и, глядя в глаза, бесконечно нежно произнес:
— Мамита… любимая мама… во имя моей любви к тебе… во имя священной памяти тех, кого мы оплакиваем, поверь мне… так надо!
Побежденная, она тихо склонила голову, не пытаясь больше ни бороться, ни возражать. «Жан сказал о своей любви… Жан сказал, что так надо… он не может ошибаться».
Ее взгляд померк, голос дрогнул. Мамита растроганно произнесла:
— Пусть будет так, как ты хочешь, Тоньо… Он пообещал тебе помочь… и наша ненависть потерпит… не так ли, мой Хосе?
— Да, мама, — серьезно ответил метис, — если Гарри не сдержит свое слово, то ничто не спасет его от нашей мести.
Продолжая обнимать мамиту, Жан промолвил:
— А теперь, мама, позволь мне немного прийти в себя, посмотреть на тебя, поговорить, поцеловать, выразить свою любовь… Подумать только! Я был без сознания, умирал, чуть не утонул, прыгнув вниз с высоты сорока футов…
— Да, — прервал его Джо, — сцена не для слабонервных… и хотя я знал, на что ты способен, тем не менее, кажется, испугался!
— Ты уже понял, благодаря чему я спасся?
— Догадался… тебя спасла связка бамбука… она служила нам мостиком, потом я сбросил ее в реку.
— Точно! Бамбук застрял, зацепившись за какой-то камень… Я одной рукой держал Гарри за воротник его куртки… Мы словно перья неслись вниз по течению… Еще немного — и мы либо утонули бы, либо разбились о скалы. И тут я заметил спасительный бамбук… вцепился в него свободной рукой и больше уже ничего не помнил… пришел в себя только здесь. Ты держала, мамита, мою голову у себя на коленях! Мне чудилось, что я вижу прекрасный сон… а на самом деле этот сон оказался чудесной явью. Это ты, мамита!.. Моя мама!.. Мой добрый ангел! Мы оставили тебя в Жаралито, чтобы вновь встретиться здесь, в пустыне, где появление женщины до сих пор казалось невозможным!
— Ах, мой дорогой, о чем ты говоришь? Это была всего лишь прогулка в сравнении с борьбой, нищетой, страданиями, которым подверглись в свое время твои родители, мой бедный Бенито и я. Да, я пришла, подгоняемая каким-то предчувствием. Это было нечто непреодолимое… Ведь подумайте только… Вы пришли и тут же уехали, оставив меня одну в моем домике, где я должна была умереть, не видя вас… А я даже не успела насмотреться на вас, о мои дети! Вы для меня — вся жизнь… И наступила длинная ночь… страх, отчаяние, ужас овладели мной… Что-то мне подсказало: твой сын в опасности, ты им нужна… Хосе! Тоньо! Я слышала ваши голоса, они звали меня.
Ничто на свете уже не могло удержать вашу мамиту на месте… я должна была пойти… даже одна… в сторону этого хребта дель-Пало, одно название которого внушало мне ужас. Я купила двух мулов, продукты и отправилась в путь. При выезде из Жаралито встретила этих парней. О, счастье! Они как раз направлялись к горе дель-Пало, где собирались искать золото.
Я напросилась сопровождать их, заявив, что не буду им обузой. Эти мужественные кабальеро великодушно согласились, и мы стали друзьями. Двигаясь без остановок, вчера наконец добрались до проклятого хребта!
И мои опасения, дорогие дети, оказались не напрасными, потому что, когда я вас нашла, вам угрожала смертельная опасность.
Наконец-то мы вместе! Благодаря Всевышнему, охранявшему меня, усталость и трудности позади. Хосе… Тоньо… мои дорогие! Я с вами… и никогда больше не оставлю вас!
Женщина страстно, долго, не отпуская обнимала молодых людей. Те, смущенные столь бурным проявлением материнской любви, растерянно лепетали:
— О! Нет, мама… мы больше никогда не покинем тебя!
Эти яркие, волнующие, незабываемые мгновения сторицей окупили долгие страдания мамиты.
Еще продолжая наслаждаться радостью от неожиданной встречи, Железный Жан уже думал о том, что обстоятельства, при которых она произошла, не внушали оптимизма.
Слишком много в сложившейся ситуации предстояло выяснить.
Из-за мамиты молодой человек не успел даже выслушать Гарри. Что за темная и непонятная история произошла с ним? Что привело сюда миллиардера — ив таком состоянии? Ведь даже самые бедные из числа тех, кто решается двинуться в пустыню, имеют при себе, по крайней мере, лошадь, карабин и лассо. У Гарри же не было ничего! Абсолютно ничего!
Тут же мысли Жана перекинулись на имение дона Бласа, где он оставил свою любовь. Перед взором молодого человека в лазурном и золотом обрамлении появился божественный лик Хуаны.
Разумеется, Гарри не ведал о самом сокровенном и дорогом, что было у Жана. Дон Блас ничего ему не сказал, а сам американец и не подозревал об этой трагической и страстной любви.
Инстинктивное целомудрие помешало Жану даже упомянуть имя девушки, так он боялся выдать свою тайну!
Тем не менее встреча с Гарри в подобных обстоятельствах не предвещала ничего хорошего. Дрожащим голосом Жан обратился к американцу:
— Гарри, скоро мы разойдемся в разные стороны, каждый по своим делам.
— Да, вы правы, Джон! Нелегкая миссия, которую мне предстоит выполнить, не терпит никакого отлагательства.
— У вас ничего нет. Чтобы отправиться в путь, нужно обзавестись самым необходимым.
— Слушаю вас.
— Я попрошу этих кабальеро, может быть, они согласятся уступить вам лошадь, оружие, патроны и дадут немного провизии.
— Хорошая мысль…
— А пока мы отдохнем после всего, что пережили… Я был бы счастлив узнать, как вы оказались здесь… один, спасаясь, несмотря на все ваше мужество, бегством? Мне ничего не известно, но я чувствую, что с вами случилось нечто ужасное.
— Да, Джон… Вы правы: нечто ужасное! Я буду краток. Поскольку спокойная нормальная жизнь в имении так и не наладилась, дон Блас был вынужден оставить свой дом и отправиться в путь, унося с собой самое ценное. Я со своими людьми взялся сопровождать его. Мы собирались обосноваться недалеко от лагуны Тлалмалила. Когда почти добрались до цели, разразился ураган, и последовавшее за ним наводнение поглотило все имущество дона Бласа… Много людей погибло. Дон Блас, его жена, я и еще пятнадцать мужчин чудом остались живы.
Не выдержав, задыхаясь, Жан выкрикнул:
— Дальше?.. Что было дальше?
— Когда мы, умирая от холода и голода, все-таки собрались вместе, нас атаковали десперадос… Мы дрались как львы! Но, несмотря на это, дон Блас и донна Лаура оказались в плену.
Все! Больше Жан не мог сдержать смертельный страх, разрывавший сердце. Его прорвало. Сжав кулаки, звенящим голосом он воскликнул:
— А Хуана! Что случилось с ней?
— Она исчезла ночью! В самый разгар наводнения…
— Ах!.. Исчезла… Если б там был я!
— Но она чудом спаслась… Позже, я не знаю как, ее также взяли в плен.
— В плен! Но кто это сделал?.. Черт побери! О! Если б только негодяи, которые подняли на нее руку, знали, что их ждет! Гарри, расскажите все, я умоляю вас!
— Тщательно осмотрев побережье лагуны, я в конце концов обнаружил следы мисс Хуаны… рядом находилась отметина маленькой ноги, несомненно принадлежавшей какой-то индианке! Затем следы борьбы, отпечатки конских копыт. Девушек, видимо, схватили и посадили на лошадей.
Нас было десять человек, и мы, не задумываясь, отправились в погоню. Следы привели в лагерь бандитов, которые ранее пленили дона Бласа и его супругу. Мы насчитали не менее сотни негодяев. Но, несмотря на это, бросились в атаку! Прекрасная была схватка, и такой бесстрашный человек, как вы, Жан, составил бы нам отличную компанию.
Однако численный перевес решил исход борьбы в пользу разбойников. Все мои товарищи погибли! Вы видели, как умирали последние из них! Я остался один и пытался спастись бегством, чтобы потом отомстить за гибель своих друзей… однако, не рассчитав, рухнул в пропасть!
— Вы знаете, по крайней мере, имя негодяя? Говорите же, Гарри!
— Он вам известен!
— Андрее?
— Да, Андрее! Для всех нас он стал злым гением и пока торжествует победу!
— Ух! Не долго это будет длиться! — голос Железного Жана заставил вздрогнуть стоявших поодаль старателей.
— Проклятье! — и Джо, которого имя Андреса привело прямо-таки в бешенство. — Мы найдем его, и это будет борьба не на жизнь, а на смерть!
— Да, братец! Нам бы только найти наших лошадей, оружие, и потом мы зададим жару этим негодяям!
— Как!.. Одни? — произнес Гарри.
— Конечно! И не постесняемся! Вы уже видели при обороне имения дона Бласа, на что мы способны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34