То есть мастер на все руки. Ведь всякая служба хороша. Надо только быть честным, не так ли? И жить праведно, пока не нападешь на корзину с апельсинами!
— Желаю удачи! Однако… кто-то за нами идет. Ты не слышишь?
— Кажется, да.
По дороге попадались бараки, под крышами которых висели, изогнувшись, белые хлопковые гамаки, еле заметные при бледном свете звезд и светлячков.
Путники сделали еще дюжину шагов, и мальчик сказал:
— Нет сомнения, за нами идут.
— Как ты думаешь, есть основание беспокоиться за…
— За Мадьяну? Да! И серьезное. Эта внезапная болезнь у нее, такой сильной, совершенно неестественна. Думаю, ее напичкали лекарствами. И нехорошими.
— Кто-то хочет ее убить?
— Боюсь, что да. Очень боюсь.
— А что тебя навело на эту мысль?
— Среди местных парней всегда есть чего опасаться. А Мадьяна — целое состояние. О ее семье ходит легенда: они, мол, знают сказочно богатую жилу . Что-то вроде Эльдорадо! Понимаете? Об этом говорят и на ее состояние зарятся с тех пор, как всех здесь охватила золотая лихорадка.
— Ну и что?
— Да как же! Я видел, как вокруг Мадьяны бродят люди с мешками и веревками, сбежавшие от виселицы или гильотины и способные на все. И на меня косо смотрят. Есть от чего задрожать.
— Ты любишь Мадьяну?
— Она спасла мне жизнь. Я был бы счастлив умереть, лишь бы ее не коснулось страдание, какая-нибудь беда. А вы?
— Вижу ее лишь в третий раз, приехал всего несколько дней назад. Но я из породы тех, что ищут опасности, этаких донкихотов . Люблю рисковать, это сильнее меня. Не могу видеть человека в беде и не помочь ему.
— Да вы — герой! Ладно, хватит болтать. Мы пришли.
Отягощенные бесценной ношей, незнакомец и его провожатый подошли наконец к большому дощатому дому, который на фоне жалких построек был похож на монумент , вершину архитектурного роскошества.
Мустик толкнул дверь и сказал:
— Входите. Тут есть настоящая кровать. Там, в глубине. Вы увидите, ведь у Мадьяны в волосах полно светлячков…
Он не успел закончить фразу. В нескольких шагах от них кто-то свистнул, и сразу же сбежалось несколько человек, которые угрожающе окружили Мустика и незнакомца. В сумерках сверкнула сталь клинков.
ГЛАВА 2
Атака. — Отчаянная борьба. — Дабы защитить вход. — Подвиги мальчишки. — Револьвер Мустика. — Несказанная сила. — Пи…у…у…и! — На помощь! — Друг Фишало. — Разгром. — Незнакомец получает славное прозвище Железная Рука. — Сломанный ставень. — Пустой дом.
Деваться было некуда, однако мужчина и мальчик не испугались. Сперва следовало куда-то положить бедную Мадьяну, хоть на какое-то время. А уж потом драться свободными руками.
— Ты — храбрый парень, Мустик, — сказал незнакомец. — Прикрой нас, малыш. Я быстро вернусь.
И, держа на руках все еще бесчувственную девушку, молодой человек исчез в наполненном сумерками доме.
Мустик был словно выточен из дерева. Его мальчишеский голос резко контрастировал с трагичностью происходившего:
— Да, месье! Пусть даже придется умереть! Мальчик встал на пороге лицом к преследователям и, угрожая револьвером, закричал изо всех сил:
— Остановитесь! Ни с места! Первый, кто пошевелится, расстанется с жизнью.
Ультиматум и тон, которым он был заявлен, рост прокричавшего угрозу — все это должно было скорее вызвать смех. Посудите сами: тринадцатилетний тщедушный мальчуган, мальчик с пальчик рядом с дюжиной разбойников, вооруженных до зубов. Правда, у него в руках револьвер! Не нужно быть Геркулесом , чтобы нажать на курок опасного оружия. Особенно когда ты храбр и хладнокровен. И поэтому преследователи заколебались, глядя на револьвер и на своего смешного противника. Ей-богу, прямо петушок, приготовившийся сразиться со стаей стервятников . Он бросил им как вызов свое кукареку, прозвучавшее так громко.
Впрочем, нерешительность длилась недолго. Мерзкий голос, один из тех, что слышится или на прогулочной площадке в тюрьме, или в аду каторги, глухо и ворчливо потребовал:
— Пошли! Нечего возиться с каким-то ацтеком . Раздавим этого ублюдка, как вошь, и пройдем.
Мустик был не просто бесстрашен, он обладал еще и уязвимым самолюбием. Поэтому слово «ацтек» и еще более обидное «ублюдок» привели его в ярость. И паренек быстро ответил, целясь:
— Ацтек, который ведет себя как настоящий мужчина. Ацтек, которому не страшны каторжники, черт вас дери!
Паф! Выстрел прозвучал сухо и отдался вдалеке под большими деревьями, где все время визжали обезьяны. Один из преследователей упал с проклятиями на устах.
Это дало незнакомцу небольшую отсрочку. Во время быстротечных секунд, так драматически выигранных его молодым спутником, он продвинулся в темном доме на несколько шагов. Светящаяся мошкара чуть-чуть разгоняла сумерки, но тут раздался выстрел.
Внезапная вспышка осветила кровать.
— Наконец-то!
Молодой человек быстро положил на постель больную и одним прыжком достиг двери.
— Держись! — крикнул он. — Я тут!
Мустик выстрелил второй раз, именно в тот миг, когда наступавшие всей массой бросились к нему. Бедный ребенок не проронил ни слова, понимая, что минуты его сочтены.
Новый друг Мустика благодаря вспышке от выстрела увидел, как мальчика стали топтать сапогами. От душевной боли у незнакомца сжалось сердце:
— О несчастное дитя!
Он машинально ощупал задний карман под поясом, где практичные янки держат оружие. Но нет! Револьвер остался в казино, на столе, после того как пришлось разрядить его, чтобы добиться тишины. Ну что ж, взявшись за гуж…
Уже более не колеблясь и долго не размышляя, он бросился очертя голову на бандитов, которые, перестав пинать Мустика, устремились в глубь дома.
Невероятно, но порыв смельчака заставил группу нападавших отступить, раздаться, расколоться, словно в нее на полном ходу врезалась лошадь!
Завязалась борьба, молчаливая, яростная, безжалостная, схватка между одним человеком и бандой преступников.
Ни звука! Ни крика! Ни единой жалобы! Слышались только скрип зубов, прерывистое дыхание, толчки, тычки и удары, глухие и как бы расставляющие знаки препинания среди этих звуков.
Негодяи боялись сразить друг друга в темноте и поэтому не решались браться за оружие. Какой-то голос ворчливо произнес:
— Дерьмо… Что это мы все не можем вынуть кости из этого паршивого фраера?
По мерзкому жаргону незнакомец узнал каторжника.
— А ну-ка, негодяи, вон отсюда!
Чья-то рука потянулась к горлу храбреца. Он схватил ее за запястье, сжал и крутанул, словно сковав наручниками. Раздался ужасный треск сломанной кости. И вой искалеченного существа.
Незнакомец разразился жутким смехом и громко крикнул:
— А, дрянь! Ты поднял на меня руку! Но я держу тебя крепко. И никого больше не коснется эта вонючая лапа.
Затем добавил в страшной тревоге:
— Дорогой малыш, ты где, Мустик? Мустик! Ты слышишь меня? Мустик!
Ребенок не отвечал, молчание привело в ярость его нового друга. Он прорычал:
— Проклятые ублюдки! Если вы убили его, пеняйте на себя!
Почти не напрягаясь, атлет притянул к себе человека, которому только что сломал руку. Свободной рукой он схватил бандита и поднял в воздух.
Все это произошло в мгновение ока, словно каторжник весил не больше чем четырехлетний ребенок! Незнакомец принялся раскачивать его из стороны в сторону изо всех сил, целясь в нападавших головорезов. Несчастный вскоре совсем обмяк. Задыхающийся, умирающий, превращенный в кучу костей и лохмотьев, бандит перестал даже стонать, но его ноги продолжали косить и опрокидывать в своем вихревом движении все, что встречалось на пути.
Компания дружков рассыпалась. Пятеро или шестеро преступников — примерно половина всех нападающих — лежали бездыханные на земле. А те, что еще держались на ногах, отступали с руганью и проклятиями.
Вдруг послышался мерзкий хрип:
— Святый Боже! Раз его нельзя взять руками и пустить ему кровь, возьмемся за револьверы. Назад, ребята! Назад! И огонь! Всем вместе… как на тигра!
Незнакомец на минуту заколебался. Прыгнуть ли на подлеца, который как будто командует группой негодяев? Или, напротив, скрыться в доме, и пусть попробуют взять его приступом?
Но воинственный характер мужественного человека требовал немедленного действия. И, больше не раздумывая, он бросился на главаря, чтобы задушить того. К несчастью, спаситель Мадьяны споткнулся о распростертое на земле бездыханное тело, покатился кубарем и остановился в пяти-шести шагах от негодяев.
Бандиты услышали шум падения и довольно явственно увидели черный силуэт рухнувшего человека. Выразив зверским ревом свою ненависть, висельники замахали ножами и завопили:
— Убить его! Убить!
Несмотря на собственную недюжинную силу, молодой человек оказался в крайне невыгодном положении. Прежде чем он успел подняться, чтобы защитить себя, над ним сверкнуло острие лезвия.
«Дьявол! — подумал он. — Плохи мои дела…»
Но ему помог Бог. Молодой человек воспользовался шансом, что выпадает храбрым и ловким. Тело, о которое он споткнулся, получило довольно сильный удар. И этот удар как будто привел лежавшего в чувство.
Он задвигался, поднялся, раскачиваясь, и крикнул, успев сперва выстрелить из револьвера:
— Минутку, господа! Вы еще не все получили по счету.
Слова эти и звонкий юлос принадлежали мальчику.
— Мустик! — вскричал незнакомец. — Ах, Мустик!
Это действительно был он, бесстрашный паренек, только что бездыханный, а теперь в несколько прыжков оказавшийся рядом со старшим другом, готовый любым способом помочь ему.
Тут один из наступавших замер и опрокинулся навзничь.
— Браво, Мустик! Браво! Хорошо сработано. Ты — настоящий мужчина.
Это чудесное вмешательство в ход событий произошло вовремя. Ибо смелость и хладнокровие, проявленные ребенком, выстрел, который остановил бандитов, — все это прекратило наконец дикое побоище.
К тому же Мустик призвал помощь, весьма действенную, прибывшую, правда, с небольшим опозданием. На всякий случай малыш издал клич, хорошо известный парижским уличным мальчишкам, — сигнал, собирающий друзей-подростков в толпах, которые валом валят из театров и других мест развлечений, клич, помогающий узнать и обрести товарища.
— Пи…у…у…у…и! Пи…у…у…у…и!
Почти тотчас же прозвучал ответ. Он возник неподалеку, возле невидимых хижин, среди зарослей гигантских пальм и манговых деревьев.
— Пи…у…у…у…и!
На кромке огромного экваториального лесного массива, среди духоты, в сумерках, пронизанных светом летавшей повсюду фосфоресцирующей мошкары, клич прозвучал как вызов происходящему.
Коренные жители этих краев, как правило, не ввязывались в ссоры. При отсутствии всякой социальной организации и общественной помощи, здесь убивали просто так, из прихоти. Поэтому и поножовщина и выстрелы оставляли безучастными зрителей, которых смертельные игры нередко даже развлекали.
Когда же зовет на помощь друг, попавший в беду, тот, кого зовут, немедленно прибегает, принимает сторону товарища и включается в борьбу.
До сих пор никто не откликался на выстрелы н крики. Но когда Мустик подал сигнал бедствия, послышалось:
— Мы тут, Мустик! Мы с тобой!
— Месье, все в порядке. Это Фишало, мой друг, парень что надо, вот увидите.
Сигналы друзей подкрепил топот огромных, подбитых гвоздями ботинок.
Из темноты возникла черная фигура, перечеркнутая какой-то линией с металлическим блеском. Человек был вооружен карабином и на бегу щелкал затвором.
Он услышал Мустика и ответил:
— Я уже здесь. Услышал пальбу… Что надо делать?
— То же, что и я… и месье с железными руками. О! Зто просто здорово. Я тебе потом расскажу… А пока бей их.
— Я готов! Но кого бить?
— Как кого?
— Где враги? Никого нет, я никого не вижу!
— Смотри-ка! — проронил малыш. — И впрямь никого нет. Площадь опустела! За исключением тех мерзавцев, что были ранены вами, месье, или застрелены мной из револьвера.
Мужчина, которого Мустик так остроумно окрестил Человеком с Железными Руками, удивился в свою очередь:
— Действительно никого! Вы примчались так кстати, бандиты обратились в бегство. Мадьяна спасена.
Парень со странным именем Фишало заволновался:
— Что? Нападали, значит, на нее… Мадьяна! Мужественное и милое создание… Как это гнусно!
— Да, хотели похитить, взять в заложницы…
— Ее! И кто-то осмелился напасть на эту маленькую фею? Такую славную, что здесь нет человека, который бы ее не обожал! Мадьяна — сама грация, доброта и красота в этом Богом забытом краю, где живут бродяги всех мастей да каторжники. Ладно. А где же она сейчас?
— Дома. Девушка была в обмороке, почти что при смерти. У меня едва хватило времени, чтобы отнести Мадьяну на кровать и вернуться сюда защищать ее.
— Вы хорошо сделали, месье. За этот благородный поступок вам многие скажут спасибо. Я первый. Ну хорошо. Теперь, когда все убежали, мне кажется, надо помочь ей, правда?
— Совершенно верно, месье Фишало. Пошли к ней.
— Называйте меня просто Фишало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Желаю удачи! Однако… кто-то за нами идет. Ты не слышишь?
— Кажется, да.
По дороге попадались бараки, под крышами которых висели, изогнувшись, белые хлопковые гамаки, еле заметные при бледном свете звезд и светлячков.
Путники сделали еще дюжину шагов, и мальчик сказал:
— Нет сомнения, за нами идут.
— Как ты думаешь, есть основание беспокоиться за…
— За Мадьяну? Да! И серьезное. Эта внезапная болезнь у нее, такой сильной, совершенно неестественна. Думаю, ее напичкали лекарствами. И нехорошими.
— Кто-то хочет ее убить?
— Боюсь, что да. Очень боюсь.
— А что тебя навело на эту мысль?
— Среди местных парней всегда есть чего опасаться. А Мадьяна — целое состояние. О ее семье ходит легенда: они, мол, знают сказочно богатую жилу . Что-то вроде Эльдорадо! Понимаете? Об этом говорят и на ее состояние зарятся с тех пор, как всех здесь охватила золотая лихорадка.
— Ну и что?
— Да как же! Я видел, как вокруг Мадьяны бродят люди с мешками и веревками, сбежавшие от виселицы или гильотины и способные на все. И на меня косо смотрят. Есть от чего задрожать.
— Ты любишь Мадьяну?
— Она спасла мне жизнь. Я был бы счастлив умереть, лишь бы ее не коснулось страдание, какая-нибудь беда. А вы?
— Вижу ее лишь в третий раз, приехал всего несколько дней назад. Но я из породы тех, что ищут опасности, этаких донкихотов . Люблю рисковать, это сильнее меня. Не могу видеть человека в беде и не помочь ему.
— Да вы — герой! Ладно, хватит болтать. Мы пришли.
Отягощенные бесценной ношей, незнакомец и его провожатый подошли наконец к большому дощатому дому, который на фоне жалких построек был похож на монумент , вершину архитектурного роскошества.
Мустик толкнул дверь и сказал:
— Входите. Тут есть настоящая кровать. Там, в глубине. Вы увидите, ведь у Мадьяны в волосах полно светлячков…
Он не успел закончить фразу. В нескольких шагах от них кто-то свистнул, и сразу же сбежалось несколько человек, которые угрожающе окружили Мустика и незнакомца. В сумерках сверкнула сталь клинков.
ГЛАВА 2
Атака. — Отчаянная борьба. — Дабы защитить вход. — Подвиги мальчишки. — Револьвер Мустика. — Несказанная сила. — Пи…у…у…и! — На помощь! — Друг Фишало. — Разгром. — Незнакомец получает славное прозвище Железная Рука. — Сломанный ставень. — Пустой дом.
Деваться было некуда, однако мужчина и мальчик не испугались. Сперва следовало куда-то положить бедную Мадьяну, хоть на какое-то время. А уж потом драться свободными руками.
— Ты — храбрый парень, Мустик, — сказал незнакомец. — Прикрой нас, малыш. Я быстро вернусь.
И, держа на руках все еще бесчувственную девушку, молодой человек исчез в наполненном сумерками доме.
Мустик был словно выточен из дерева. Его мальчишеский голос резко контрастировал с трагичностью происходившего:
— Да, месье! Пусть даже придется умереть! Мальчик встал на пороге лицом к преследователям и, угрожая револьвером, закричал изо всех сил:
— Остановитесь! Ни с места! Первый, кто пошевелится, расстанется с жизнью.
Ультиматум и тон, которым он был заявлен, рост прокричавшего угрозу — все это должно было скорее вызвать смех. Посудите сами: тринадцатилетний тщедушный мальчуган, мальчик с пальчик рядом с дюжиной разбойников, вооруженных до зубов. Правда, у него в руках револьвер! Не нужно быть Геркулесом , чтобы нажать на курок опасного оружия. Особенно когда ты храбр и хладнокровен. И поэтому преследователи заколебались, глядя на револьвер и на своего смешного противника. Ей-богу, прямо петушок, приготовившийся сразиться со стаей стервятников . Он бросил им как вызов свое кукареку, прозвучавшее так громко.
Впрочем, нерешительность длилась недолго. Мерзкий голос, один из тех, что слышится или на прогулочной площадке в тюрьме, или в аду каторги, глухо и ворчливо потребовал:
— Пошли! Нечего возиться с каким-то ацтеком . Раздавим этого ублюдка, как вошь, и пройдем.
Мустик был не просто бесстрашен, он обладал еще и уязвимым самолюбием. Поэтому слово «ацтек» и еще более обидное «ублюдок» привели его в ярость. И паренек быстро ответил, целясь:
— Ацтек, который ведет себя как настоящий мужчина. Ацтек, которому не страшны каторжники, черт вас дери!
Паф! Выстрел прозвучал сухо и отдался вдалеке под большими деревьями, где все время визжали обезьяны. Один из преследователей упал с проклятиями на устах.
Это дало незнакомцу небольшую отсрочку. Во время быстротечных секунд, так драматически выигранных его молодым спутником, он продвинулся в темном доме на несколько шагов. Светящаяся мошкара чуть-чуть разгоняла сумерки, но тут раздался выстрел.
Внезапная вспышка осветила кровать.
— Наконец-то!
Молодой человек быстро положил на постель больную и одним прыжком достиг двери.
— Держись! — крикнул он. — Я тут!
Мустик выстрелил второй раз, именно в тот миг, когда наступавшие всей массой бросились к нему. Бедный ребенок не проронил ни слова, понимая, что минуты его сочтены.
Новый друг Мустика благодаря вспышке от выстрела увидел, как мальчика стали топтать сапогами. От душевной боли у незнакомца сжалось сердце:
— О несчастное дитя!
Он машинально ощупал задний карман под поясом, где практичные янки держат оружие. Но нет! Револьвер остался в казино, на столе, после того как пришлось разрядить его, чтобы добиться тишины. Ну что ж, взявшись за гуж…
Уже более не колеблясь и долго не размышляя, он бросился очертя голову на бандитов, которые, перестав пинать Мустика, устремились в глубь дома.
Невероятно, но порыв смельчака заставил группу нападавших отступить, раздаться, расколоться, словно в нее на полном ходу врезалась лошадь!
Завязалась борьба, молчаливая, яростная, безжалостная, схватка между одним человеком и бандой преступников.
Ни звука! Ни крика! Ни единой жалобы! Слышались только скрип зубов, прерывистое дыхание, толчки, тычки и удары, глухие и как бы расставляющие знаки препинания среди этих звуков.
Негодяи боялись сразить друг друга в темноте и поэтому не решались браться за оружие. Какой-то голос ворчливо произнес:
— Дерьмо… Что это мы все не можем вынуть кости из этого паршивого фраера?
По мерзкому жаргону незнакомец узнал каторжника.
— А ну-ка, негодяи, вон отсюда!
Чья-то рука потянулась к горлу храбреца. Он схватил ее за запястье, сжал и крутанул, словно сковав наручниками. Раздался ужасный треск сломанной кости. И вой искалеченного существа.
Незнакомец разразился жутким смехом и громко крикнул:
— А, дрянь! Ты поднял на меня руку! Но я держу тебя крепко. И никого больше не коснется эта вонючая лапа.
Затем добавил в страшной тревоге:
— Дорогой малыш, ты где, Мустик? Мустик! Ты слышишь меня? Мустик!
Ребенок не отвечал, молчание привело в ярость его нового друга. Он прорычал:
— Проклятые ублюдки! Если вы убили его, пеняйте на себя!
Почти не напрягаясь, атлет притянул к себе человека, которому только что сломал руку. Свободной рукой он схватил бандита и поднял в воздух.
Все это произошло в мгновение ока, словно каторжник весил не больше чем четырехлетний ребенок! Незнакомец принялся раскачивать его из стороны в сторону изо всех сил, целясь в нападавших головорезов. Несчастный вскоре совсем обмяк. Задыхающийся, умирающий, превращенный в кучу костей и лохмотьев, бандит перестал даже стонать, но его ноги продолжали косить и опрокидывать в своем вихревом движении все, что встречалось на пути.
Компания дружков рассыпалась. Пятеро или шестеро преступников — примерно половина всех нападающих — лежали бездыханные на земле. А те, что еще держались на ногах, отступали с руганью и проклятиями.
Вдруг послышался мерзкий хрип:
— Святый Боже! Раз его нельзя взять руками и пустить ему кровь, возьмемся за револьверы. Назад, ребята! Назад! И огонь! Всем вместе… как на тигра!
Незнакомец на минуту заколебался. Прыгнуть ли на подлеца, который как будто командует группой негодяев? Или, напротив, скрыться в доме, и пусть попробуют взять его приступом?
Но воинственный характер мужественного человека требовал немедленного действия. И, больше не раздумывая, он бросился на главаря, чтобы задушить того. К несчастью, спаситель Мадьяны споткнулся о распростертое на земле бездыханное тело, покатился кубарем и остановился в пяти-шести шагах от негодяев.
Бандиты услышали шум падения и довольно явственно увидели черный силуэт рухнувшего человека. Выразив зверским ревом свою ненависть, висельники замахали ножами и завопили:
— Убить его! Убить!
Несмотря на собственную недюжинную силу, молодой человек оказался в крайне невыгодном положении. Прежде чем он успел подняться, чтобы защитить себя, над ним сверкнуло острие лезвия.
«Дьявол! — подумал он. — Плохи мои дела…»
Но ему помог Бог. Молодой человек воспользовался шансом, что выпадает храбрым и ловким. Тело, о которое он споткнулся, получило довольно сильный удар. И этот удар как будто привел лежавшего в чувство.
Он задвигался, поднялся, раскачиваясь, и крикнул, успев сперва выстрелить из револьвера:
— Минутку, господа! Вы еще не все получили по счету.
Слова эти и звонкий юлос принадлежали мальчику.
— Мустик! — вскричал незнакомец. — Ах, Мустик!
Это действительно был он, бесстрашный паренек, только что бездыханный, а теперь в несколько прыжков оказавшийся рядом со старшим другом, готовый любым способом помочь ему.
Тут один из наступавших замер и опрокинулся навзничь.
— Браво, Мустик! Браво! Хорошо сработано. Ты — настоящий мужчина.
Это чудесное вмешательство в ход событий произошло вовремя. Ибо смелость и хладнокровие, проявленные ребенком, выстрел, который остановил бандитов, — все это прекратило наконец дикое побоище.
К тому же Мустик призвал помощь, весьма действенную, прибывшую, правда, с небольшим опозданием. На всякий случай малыш издал клич, хорошо известный парижским уличным мальчишкам, — сигнал, собирающий друзей-подростков в толпах, которые валом валят из театров и других мест развлечений, клич, помогающий узнать и обрести товарища.
— Пи…у…у…у…и! Пи…у…у…у…и!
Почти тотчас же прозвучал ответ. Он возник неподалеку, возле невидимых хижин, среди зарослей гигантских пальм и манговых деревьев.
— Пи…у…у…у…и!
На кромке огромного экваториального лесного массива, среди духоты, в сумерках, пронизанных светом летавшей повсюду фосфоресцирующей мошкары, клич прозвучал как вызов происходящему.
Коренные жители этих краев, как правило, не ввязывались в ссоры. При отсутствии всякой социальной организации и общественной помощи, здесь убивали просто так, из прихоти. Поэтому и поножовщина и выстрелы оставляли безучастными зрителей, которых смертельные игры нередко даже развлекали.
Когда же зовет на помощь друг, попавший в беду, тот, кого зовут, немедленно прибегает, принимает сторону товарища и включается в борьбу.
До сих пор никто не откликался на выстрелы н крики. Но когда Мустик подал сигнал бедствия, послышалось:
— Мы тут, Мустик! Мы с тобой!
— Месье, все в порядке. Это Фишало, мой друг, парень что надо, вот увидите.
Сигналы друзей подкрепил топот огромных, подбитых гвоздями ботинок.
Из темноты возникла черная фигура, перечеркнутая какой-то линией с металлическим блеском. Человек был вооружен карабином и на бегу щелкал затвором.
Он услышал Мустика и ответил:
— Я уже здесь. Услышал пальбу… Что надо делать?
— То же, что и я… и месье с железными руками. О! Зто просто здорово. Я тебе потом расскажу… А пока бей их.
— Я готов! Но кого бить?
— Как кого?
— Где враги? Никого нет, я никого не вижу!
— Смотри-ка! — проронил малыш. — И впрямь никого нет. Площадь опустела! За исключением тех мерзавцев, что были ранены вами, месье, или застрелены мной из револьвера.
Мужчина, которого Мустик так остроумно окрестил Человеком с Железными Руками, удивился в свою очередь:
— Действительно никого! Вы примчались так кстати, бандиты обратились в бегство. Мадьяна спасена.
Парень со странным именем Фишало заволновался:
— Что? Нападали, значит, на нее… Мадьяна! Мужественное и милое создание… Как это гнусно!
— Да, хотели похитить, взять в заложницы…
— Ее! И кто-то осмелился напасть на эту маленькую фею? Такую славную, что здесь нет человека, который бы ее не обожал! Мадьяна — сама грация, доброта и красота в этом Богом забытом краю, где живут бродяги всех мастей да каторжники. Ладно. А где же она сейчас?
— Дома. Девушка была в обмороке, почти что при смерти. У меня едва хватило времени, чтобы отнести Мадьяну на кровать и вернуться сюда защищать ее.
— Вы хорошо сделали, месье. За этот благородный поступок вам многие скажут спасибо. Я первый. Ну хорошо. Теперь, когда все убежали, мне кажется, надо помочь ей, правда?
— Совершенно верно, месье Фишало. Пошли к ней.
— Называйте меня просто Фишало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31