– Будем надеяться…
– Так куда лучше!
– Да уж вдоволь поохотимся, как только завершим дела! Смотрите – кто это?
– Кто-то на лошади, странно выряженный.
– Вроде того пуришинеля, которого наш дворянин избыл и швырнул в овраг.
Это действительно был слуга в ливрее на прекрасной породистой чистокровке. Он проехал, не задерживаясь, мимо китайца, встретившегося по дороге, остановился у главного входа, над которым возвышалась веранда, и смерил высокомерным взглядом Перро, приняв его за слугу. Слуга без ливреи!
– Эй, что тебе надо, пузырь? – спросил охотник, которому надоело это чванливое молчание.
Образцовый слуга, услышав презрительное обращение, раскрыл наконец рот:
– Мэтра Перро. Ему письмо от Его Высочества.
– Перро – это я. Давай письмо и убирайся, я уже тобой налюбовался.
Пока канадец разглядывал бегущие в наклон завитками буквы на конверте – надо бы сказать, изысканный почерк, – слуга сделал перед крыльцом полукруг и удалился; на его тщательно выбритом лице ни один мускул не дрогнул.
– Эсквайру Перро… Что за утро! – разразился смехом Перро. – Опять написано «Эсквайру Перро», вот уж поистине не знаешь, кем станешь!
Молодые люди, услышав этот раскатистый смех, приблизились, образовав милую семейную группу. Перро вскрыл конверт грубыми, непривычными к бумаге пальцами и начал читать вслух:
«Господин Перро.
Десять дней я старался изо всех сил найти и убить бигорна. Их или нет совсем, или люди, нанятые мной, ужасно бестолковы. Все говорят – и в этом трудно усомниться, – что только вы, обладая неоценимым опытом охотника, можете вывести нас на след. Получите авансом тысячу пятьсот фунтов, если согласитесь участвовать в двухнедельном походе по Скалистым горам за животным, о котором я мечтаю. Если эти условия приемлемы, жду вас завтра в девять часов. Сразу отправимся в путь.
Джордж Лесли,
генеральный инспектор приисков в Колумбии».
– Вот уж утро, так утро… Милорд идет на такие траты… – произнес «эсквайр», помолчав немного.
– Он не жалеет ни денег, ни красивых слов, – заметил Франсуа.
– Тысяча пятьсот фунтов, или тридцать семь тысяч пятьсот французских франков… Сто фунтов, или две тысячи пятьсот французских франков в день за бигорна, охотиться на которого все равно что выкурить трубку.
– Вы поедете, дядя?
– Очень хочется… Подумай, сынок, приданое для твоей невесты, заработанное всего за две недели.
– А как же прииск?
– Ну поскольку нас оставили в покое и месье Алексей пишет, что дело улажено… А вы приглядите за работами, пока я буду с милордом.
– Это, конечно, можно, но не кажется ли вам, что такой переход от крайнего беспокойства к полному доверию…
– Ты осторожен, сынок, это мне нравится! Но вы, мальчики, наверное, заметили, что англичанин добавил свой титул: генеральный инспектор приисков в провинции Колумбия. Как будто хочет сказать мне: «Знаешь, охотник, я тут главный, и лучше со мной дружить». Да и потом, пятнадцать дней – это не вечность, убьем это рогатое парнокопытное и, добавив к тридцати семи тысячам пятистам франкам, выданным авансом, всего двенадцать тысяч пятьсот франков, получим кругленькую сумму в пятьдесят тысяч, которую так хочется подарить моей будущей племяннице.
– Действительно, дело кажется выгодным, – соглашается Жак, а Жан, не совсем убежденный, задумчиво молчит.
Перро, чей аппетит за полгода на вольном воздухе разыгрался, приводит все новые доводы, словно школьник, откладывающий фатальныйnote 78 день возвращения в школу.
– Директор опытный, мастера тоже. Рабочие наняты, выработка началась еще пятнадцатого. Вам нужно будет лишь присматривать за налаженным делом, дожидаясь моего возвращения. В большом сейфе есть кругленькая сумма золотом для оплаты работ и мелкие деньги. Вот один из ключей, второй у директора, он вам даст его по моей записке, которую сейчас же напишу, и научит, как ими пользоваться.
Похоже, Перро даже не ставит под сомнение свой отъезд вместе с сэром Джорджем.
Для него этот вопрос решенный. Он поедет и поможет англичанину убить бигорна.
Вторую половину дня дядя дает молодым людям разные практические советы: если учесть, что ситуация выправилась, все сводится к формальному контролю, а главное – вокруг должны видеть, что акционеры на месте.
Утром двадцать девятого июня Перро натер жиром лучшую пару мокасинnote 79, наполнил патронташ, смазал ствол старенького шарпа, положил в рюкзак все необходимое и, тепло попрощавшись с племянниками, отправился к сэру Джорджу Лесли.
Два часа спустя канадец и Джордж Лесли, сопровождаемый его новым лакеем, новым кучером и незаменимым Ли, покинули Баркервилл. Маленький отряд двинулся к северу, к лесистому и совершенно дикому плато, расположенному между Медвежьей и Ивовой реками – двумя основными левыми притоками верховья Фрейзер.
Как и обещал, наш джентльмен вручил проводнику билеты английского банка на оговоренную сумму. Перро тут же передал деньги трем братьям, провожавшим его до Баркервилла.
По возвращении в «Свободную Россию» приданое для будущей жены Жана молодые люди спрятали в сейф, настоящую стальную крепость, способную выдержать любую атаку.
Все было спокойно.
Два дня пробежали без неожиданностей. Добыча шла на полную мощность, металл прибывал в изобилии. Настал день зарплаты, первое июля.
Триста рабочих – землекопов, погонщиков мулов, грузчиков, механиков, мастеров, – триста человек со всего света – китайцев, американцев из Северной и Южной Америки, ирландцев, итальянцев, англичан, людей без роду-племени, столпилось у окошечка кассы. Время идет. Уже восемь часов, более двух часов, как они ждут. Директор, друг Алексея Богданова, тоже русский, точность которого вошла в пословицу, почему-то не появляется.
Это очень странно и уже выводит собравшихся из себя; они громко, на разные голоса, прибавляя ругательства, зовут господина Ивана.
Им должны заплатить за пятнадцать дней по семьдесят пять франков, в среднем по пиастру за день. Это не шутка – пятнадцать дней работы, как при сухом законе: компания их неплохо кормит, но очень строга в отношении крепких напитков.
А такие бесшабашные молодцы всегда испытывают жажду выпить.
Поэтому день зарплаты превращается в нерабочий день, в сплошную оргию; трактирщики открывают этому люду свои погреба.
– Господин Иван! Господин Иван! Где этот хитрюга директор? Он что, сбежал с кассой? Эй, господин Иван, мы хорошие парни, но наше горло, разъеденное сланцевой пылью, пересохло, пора его промыть спасительным спиртом. Давай, проклятый волчий сын, давай наши пиастры. Ты что, не знаешь, что такое ждать?
Шум нарастал, алчущие сначала толкались, смеясь, потом потеряли терпение, извлекли из-под лохмотьев револьверы и начали стрелять по окнам.
Жан, Жак и Франсуа, еще не столько напуганные, сколько недовольные этим шумом, не знают, что и думать, и не могут вмешаться. Молодых людей рабочие не знают, значит, авторитета у них никакого.
– Нет, правда, – задает вопрос Жан, – почему месье Ивана не видно с вечера вчерашнего дня? С десяти часов…
– Мы выпили с ним грогу, он пошел к себе с трубкой в зубах, и вот с того момента…
– Черт возьми, – воскликнул Жак, – поднимемся же к нему на второй этаж, всего-то двадцать ступенек…
– И давайте поосторожнее, чтобы нам не выбили глаз, эти идиоты принимают окна за мишени и готовят много работы баркервиллским стекольщикам.
Жан осторожно постучал в дверь; не получив ответа, постучал сильнее. Опять тишина.
Франсуа наклонился, чтобы заглянуть в замочную скважину, и увидел между двумя половицами паркета прямо под дверью черноватую жидкость.
– Смотрите-ка, братцы, – произнес он тихо с сжавшимся сердцем, – можно подумать, кровь…
– Это и правда кровь!
– Ломаем дверь!
Тяжелая кедровая дверь, которую не одолеть и четверым, легко подалась под ударами Жана.
Глазам юных охотников открылось чудовищное зрелище.
Директор лежал на своей кровати с перерезанным – от уха до уха – горлом, простыни были алы от крови.
Чудовищная рана рассекла шею месье Ивана так, что голова держалась только на шейных позвонках.
На полу – бритвенное зазубренное лезвие. В печи – пепел, оставшийся от сожженных бумаг. Ящик бюро выдвинут, многочисленные папки с бумагами, которые братьям показывал Перро, исчезли.
– Месье Иван умер, – произнес Франсуа.
– Убит, – сказал Жан.
– Ты думаешь? – спросил Жак.
ГЛАВА 3

Появление Рыжего Билла. – Два часа ожидания. – У Сэма-Отравителя. – Неожиданный кредит. – Денег нет. – Безумная ярость толпы. – Предательство. – Рыжий Билл пойман в лассоnote 80. – Лохмотья. – Ключи от сейфа. – «Убийца – вы».
Страшная новость о зверском убийстве директора взволновала всех работающих на прииске.
Но поскольку эти авантюристы привыкли к виду трупов, то волнение было недолгим.
– Ну, пусть Иван умер. Тем хуже для него. Все равно пора платить. Компания нам задолжала. Мы две недели работали бесплатно, превозмогая жажду. Давайте наши деньги.
– Но ключ от сейфа исчез, – сообщает приказчик.
– Это не причина, – вопит оратор в огромной фетровой шляпе с рыжей окладистой бородой, – наверняка есть запасной.
– Но нужно именно два ключа – один без другого не действует, – жалобно ноет приказчик, начиная дрожать от страха.
– Покажите нам сейф, мы его быстро откроем!
– Денег, денег! – орет на разные голоса беснующаяся толпа, скандируя во все горло одно только слово.
– Подождите немного.
– Где Перро, человек-бизон?
– Уехал с милордом.
– Перро – бессердечный человек, если оставил нас без гроша.
– Спалим его дом, пусть потом разбираются!
– Но кто-нибудь заменяет Перро? – кричит человек с рыжей бородой.
– Его племянники.
– Где они? Что они, струсили? Прячутся как мокрые курицы?
Вынужденные вмешаться, молодые люди, сохраняя спокойствие перед лицом разбушевавшейся толпы, выходят из комнаты на веранду и смотрят сверху на этих людей, столь к ним непочтительных.
– Говорят, мы струсили, прячемся, – громко произнес Жан, перекрывая шум. – Кто это сказал?
– Ладно, видим, что не прячетесь, не струсили, – откликнулся бородатый оратор. – Но поскольку вы здесь за дирекцию, платите сами или прикажите кому следует, чтобы нам заплатили.
– Хорошо! Прекрасный ответ, Рыжий Билл.
– Я пытался открыть кассу.
– И что?
– Невозможно. Замок открывается с помощью двух разных ключей, а ключ директора, как вам сказали, исчез.
– Ну, это сказки для глупеньких, – кричит Рыжий Билл, решивший, видно, возглавить этот бунт.
– Да, да, Рыжий Билл прав!
– Хватит болтать! К действию! Дом на слом, давайте сейф!
– Но когда вы все разрушите, разграбите, пропьете, – говорит Жан, – вы что, будете ближе к цели? Кто даст вам завтра работу, которую компания всегда своим рабочим гарантирует?
– Ишь ты, молокосос, какой адвокат нашелся!
– Проповедь тут читает!
– Нам нужен тот, у кого денежки!
– Подождите немного, – продолжает молодой человек, становясь все увереннее по мере того, как опасность нарастает.
– Чего ждать-то?
– До нынешнего дня «Свободная Россия», верная своим обязательствам, не разорила еще ни одного из своих работников. Я уверен, что компания имеет в Баркервилле открытый кредит. Дайте мне возможность переговорить с банкирами, которые знают ситуацию. Сколько мы вам должны? Ваша зарплата за пятнадцать дней – приблизительно двадцать пять тысяч франков, я их раздобуду.
– Это все пока лишь обещания. Сколько тебе нужно времени?
– Два часа.
– Даем тебе два часа. А когда истечет срок, все здесь переломаем. Если не принесешь нашу зарплату, пеняй на себя!
– Молокосос над нами издевается, друзья, – кричит Рыжий Билл, – он вернется без гроша и обведет нас вокруг пальца!
– В сейфе есть восемь тысяч пиастров, принадлежащих нам. Если дверцу откроем, я их вам отдам.
– Давай болтай больше! – бурчит Рыжий Билл. – Хочешь выиграть время и победить нас, но поживем – увидим… Я ухожу к Сэму-Отравителю. Мне пора выпить «сока тарантула». Ко дню получки трактирщик наверняка все приготовил.
– Рыжий прав, идем к Сэму! Пошли, время быстрее пролетит.
– Ты думаешь, Сэм-Отравитель даст нам в долг?
– Долг будет за компанией!
Против всякого ожидания трактирщик, так звучно прозванный Отравителем, широко открыл и двери трактира, и кредит…
На памяти завсегдатаев салуна такой ласковой встречи еще никогда не было. Хозяин обычно бывал очень строг и немногословен даже с клиентами денежными и уж совсем не разговаривал с голытьбой.
Еще удивительнее, что Сэм соблаговолил растянуть в подобие улыбки рот, обнажив почерневшие зубы, торчащие из десен как глиняные горшки на заборе.
И, наконец, что уж совсем поразительно, он лично потчует всех закуской и самыми сильными напитками.
Трактир переполнен, рядом на деревянном тротуаре временно в беспорядке расставлены столы, скамейки, ящики, пустые бочки.
Китайцы, чья жадность соперничает с трезвостью, видя, что странным образом нарушено правило и – может быть единственный раз в жизни – выпить дают бесплатно, тоже приблизились, протиснув свои курносые, желтые лица между сильными, едва прикрытыми лохмотьями торсами искателей приключений, и с удовольствием прикладываются к бутылкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24