Кровь запятнала простыни, пропитала ее ночную сорочку, запеклась на ногах. Все тело болело и ломило; она, как старуха, еле добрела до умывальника.
— Корделия! Что ты делаешь? Где ты? — Михаэль сел на кровати, подслеповато мигая со сна.
Он отвел в сторону полог, потом раздвинул его и бросил взгляд на простыни. Все та же торжествующая улыбка скользнула по его губам. Князь взглянул на Корделию, стоящую около умывальника с губкой в руках. Михаэль разглядел кровь на ее ночной сорочке, заметил, как она затрепетала под его взором, решив, что он снова хочет наброситься на нее.
— Думаю, вам надо позвать служанку, — сказал он, вставая с кровати и потягиваясь всем телом.
Халат, в котором он так и пребывал всю ночь, лишь развязав пояс, при этом его движении распахнулся. Корделия поспешила отвести взгляд.
Михаэль усмехнулся, довольный прошедшей брачной ночью. Он протянул руку и потрепал Корделию за подбородок.
Она отпрянула, и он снова довольно усмехнулся.
— Вы скоро научитесь не противиться мне, Корделия.
Научитесь и тому, как доставлять мне наслаждение.
— Разве я не доставила вам его этой ночью, милорд? — Несмотря на подавленное состояние Корделии, в тоне ее голоса прозвучал вызов, но Михаэль был полон самодовольства и слышал лишь то, что хотел слышать.
— Да, как только девственница и может усладить мужчину, — небрежно бросил он, завязывая пояс халата. — Я не буду требовать, чтобы вы брали на себя инициативу в таких вопросах, но вам следует научиться с большей готовностью отвечать на желание мужа. Тогда вы в полной мере удовлетворите меня.
Он сделал несколько шагов по направлению к двери, потом приостановился.
— Позовите служанку. Вам надо привести себя в порядок.
Сказано это было добродушным голосом — Михаэль упивался столь ярким доказательством своей мужской силы.
Корделия несколько секунд смотрела на закрывшуюся за ним дверь, пытаясь овладеть собой. Потом сорвала испачканную сорочку и принялась яростно тереть себя губкой, точно хотела уничтожить следы его рук.
Матильда несла вахту всю ночь и, как только князь появился в коридоре, тут же выступила из своего укрытия.
— Могу я войти к моей госпоже, милорд?
— Боже мой, женщина! Откуда ты выпрыгнула? Я же только секунду назад сказал княгине, чтобы она позвала тебя.
— Я не ложилась и ждала, не понадобятся ли ей мои услуги.
— М-м-м. Да ты по крайней мере предана своей госпоже. Ступай к ней. Ей нужна твоя помощь.
Он махнул рукой, жестом отпуская ее, и снова самодовольно улыбнулся. Юная жена получила доказательства его супружеской приязни, он не мог припомнить, когда в последний раз был так полон желания и мужской энергии. Во всяком случае, не в то время как начал подозревать Эльвиру в неверности.
Но все неприятности остались в прошлом. У него теперь новая жена и еще один шанс в жизни. Корделия не разочарует его, он был в этом совершенно уверен.
Матильда поторопилась войти в слабо освещенную утренней зарей спальню.
— Его сиятельство выглядит весьма довольным собой.
— Он отвратителен, — гневно сказала Корделия, понижая голос. — Вряд ли я смогу перенести, если он еще раз до меня дотронется.
Матильда подошла к ней вплотную, всмотрелась в ее осунувшееся лицо, заметила еще не прошедший ужас в серо-голубых глазах.
— И все же ты говоришь сейчас глупости. Так или иначе, но он твой муж и имеет свои права на тебя. Ты скоро научишься, как миллионы женщин до тебя и еще миллионы, которым только предстоит прийти в этот мир.
— Но как? — Корделия отбросила рукой спутанные волосы со лба. — Как можно научиться переносить такое?
Матильда увидела царапины на запястьях своей воспитанницы, и выражение ее лица внезапно изменилось.
— Позволь мне осмотреть тебя.
— Со мной все в порядке, — ответила Корделия. — Я только чувствую себя вывалянной в грязи. Мне нужно принять ванну.
— Я велю наполнить ванну, как только осмотрю тебя, — хмуро ответила Матильда.
Корделия была вынуждена вытерпеть краткий осмотр няни, во время которого Матильда, обнаруживая очередные царапины, хмурилась все больше и больше.
— В довершение всего он еще и грубая скотина, — пробурчала в конце осмотра Матильда, дергая висящую у двери сонетку звонка. — Я так и знала, что в нем есть что-то темное.
— Это все из-за того, что я пыталась сопротивляться ему, — устало объяснила ей Корделия.
— Что ж, именно это я от тебя и ожидала. Но есть ведь и другие способы, — произнесла Матильда едва ли не для себя Она повернулась к двери, чтобы отдать приказание пришедшей по звонку горничной. — Наполни ванну для своей госпожи… И принеси завтрак, — напомнила она, когда горничная присела в реверансе и повернулась, чтобы уйти.
— Я не могу есть. При одной только мысли о еде меня всю переворачивает.
— Чепуха. Тебе нужны силы. Ты же не будешь раскисать от жалости к себе. — Матильда была не склонна извинять даже оправданную слабость. Корделии понадобятся все силы души и тела, чтобы не сломаться от такого обращения со стороны мужа. — Прими ванну, плотно позавтракай, а потом познакомься с хозяйством. Здесь есть мажордом, некий месье Брион, с которым стоит поладить, как мне кажется. А потом еще и гувернантка.
— А что собой представляет гувернантка? — Голос Матильды, как всегда, успокоил Корделию. В конце концов, она не кисейная барышня, чтобы развалиться на куски после одной брачной ночи. В ее новой жизни будет много всего, а не только унылые супружеские ласки. Стоит подумать об этом вечером, когда, возможно, все повторится. Она пожала плечами и выбросила из головы неприятные мысли. Не следует позволить страху перед ночью затмить собой радости дня.
Матильда повернулась от гардероба, где она выбирала платье.
— Высохшая старая дева, как я поняла со слов экономки. Держится особняком, считает себя слишком благородной для общества других слуг. Какая-то дальняя родственница князя.
— А дети? — Ноги Корделии вдруг подкосились, и, чтобы не упасть, она села на край кровати.
— Они почти не показываются. Гувернантка держит их всегда при себе.
Матильда подошла к кровати, держа в руках домашний халат. Корделия набросила на себя свежую рубашку.
— А что, князь много времени уделяет детям?
Матильда нагнулась, поднимая с пола замаранную кровью ночную рубашку, сброшенную Корделией.
— Едва видит их. Но все порядки в детской устанавливает именно он. Их гувернантка, ее зовут мадам де Неври, трепещет перед ним. По крайней мере по словам экономки. — Она бросила острый взгляд на Корделию. — В этом доме витает страх. Все они боятся князя.
— У них есть для этого основания, как мне кажется, — сказала Корделия и нахмурилась. — Интересно, почему виконт не сказал мне этого, когда я спрашивала его о своем муже. Я дала ему понять, что хочу знать все, даже самое плохое.
— Вероятно, он просто не в курсе. У человека может быть одно лицо для внешнего мира и совсем другое — для своих домашних. И надо жить в доме, чтобы почувствовать его дух.
— Да, но сестра Лео — Эльвира? Она жила здесь, она должна была знать. Неужели она ему ничего не говорила?
— Как мы можем знать? — Матильда покачала головой, не желая продолжать эту тему. — Нам следует позаботиться о собственных проблемах.
Корделия всегда непоколебимо верила в способность Матильды справляться с любыми трудностями. Хотя она не всегда знала, как это у нее получается, но ей еще не приходи-, лось сталкиваться с ситуацией, которая поставила бы старую няню в тупик. Эта мысль придала Корделии новые силы и энергию.
— Я приму ванну, оденусь и первым делом побываю в детской. Что мне лучше надеть, как тебе кажется? Наверное, что-нибудь веселое и яркое. Я хочу, чтобы девочки восприняли меня как веселого человека, а не как зануду.
Матильда не могла сдержать улыбки при мысли, что кто-то может счесть Корделию занудой.
Корделия погрузилась в горячую воду со стоном облегчения. Матильда разбросала по поверхности воды засушенные ароматные травы и опорожнила в ванну душистое содержимое небольшой склянки. Корделия сразу же почувствовала, как унялась боль в ее изломанном теле. Она опустила голову на медный край ванны и закрыла глаза, вдыхая нежный, возвращающий ее к жизни аромат трав.
Матильда поставила поднос с завтраком на табуретку рядом с ванной, и вскоре Корделия стала отламывать кусочки бриоши, класть их в рот и запивать горячим дымящимся шоколадом. Ее прирожденный оптимизм в конце концов победил все еще витавший над ней ужас ночи. Самое худшее уже было позади, потому что она знала теперь, что это собой представляет. А теперь две маленькие девочки в детской ждали знакомства с ней. Боятся ли они ее, подумала она.
Мадам де Неври пребывала в отвратительном настроении. Амелия и Сильвия, хорошо изучившие ее характер, знали, что им предстоит ужасный день. Едва рассвело, она вошла к ним в детскую и велела няне приготовить для девочек холодную ванну.
— Ваш отец хочет, чтобы вы привыкли переносить такие неудобства, — заявила мадам, собирая волосы Сильвии в плотный пучок на макушке.
Справедливости ради надо заметить: князь на самом деле сказал всего лишь, что девочек не следует баловать, но гувернантка предпочла понять данные ей указания в соответствии со своим настроением.
Мадам нетерпеливо барабанила пальцами, ее лицо было вытянуто и напряжено, губы и кончик носа слегка посинели, как будто она испачкала их в чернилах. На щеках горели два ярких пятна нездорового румянца.
Одевшись после ванны, девочки никак не могли согреться, и скудный завтрак, состоявший из хлеба с маслом и жидкого чая, мало способствовал этому. Но синий нос мадам порозовел, а щеки стали еще ярче, чем были, когда она завершила свое чаепитие. Девочки знали, что такое происходило с ней всегда, когда она добавляла в чашку какую-то жидкость из небольшой фляжки.
— Сегодня мы с вами будем изучать географию. — С этими словами Луиза сделала указкой выпад в сторону большого глобуса. — Сильвия, найди на нем Англию и назови столицу этой страны.
Сильвия уставилась на лабиринт стран и континентов.
Все изображенное на глобусе выглядело для нее совершенно одинаково. Она закрыла глаза и ткнула пальцем в первое попавшееся место.
Луиза утвердила на носу пенсне и внимательно вгляделась в эту точку на глобусе. Если бы кто-нибудь попросил ее самое проделать то, что она потребовала от Сильвии, наставница испытала бы несомненные трудности. Но палец Сильвии угодил куда-то в горы, а Луиза была искренне убеждена в том, что Англия отнюдь не гористая страна.
Именно в этот момент распахнулась дверь, и их взорам предстало яркое, сверкающее зрелище, особенно контрастирующее с невыразительной обстановкой комнаты для занятий.
— Доброе утро. Меня зовут Корделия, и я пришла, чтобы познакомиться с вами.
Девочки, раскрыв от неожиданности и удивления рты, уставились на вошедшую в комнату черноволосую девушку в платье из светло-лилового шелка, весело цокающую каблучками по дубовому паркету. Губы ее, красные и мягкие, улыбались, большие голубые глаза словно притягивали к себе.
Она наклонилась и протянула руку Сильвии. Лео что-то говорил про цветные ленточки в волосах, но она не запомнила, кому какой цвет принадлежал.
— Ты Сильвия или Амелия?
— Сильвия. А вот Амелия.
Корделия взяла руки девочек в свои, ошеломленная их миниатюрностью. До этого она не испытывала к детям никаких особых чувств, но эти двое, глядевшие на нее с таким доверием, тронули ее сердце.
— Княгиня, мы не ждали вас.
Ледяной тон этого голоса заставил Корделию выпрямиться.
— Вы, должно быть, гувернантка девочек. Мадам де Неври, если я не ошибаюсь? — Она улыбнулась как можно нежнее, заметив, что едва ли возможно преодолеть отчуждение этой неприступной женщины.
— Именно так, княгиня. Как я уже сказала, мы не ждали вас. Князь ничего не сказал мне о том, как вас принять.
Она пыталась не показывать, какое испытала потрясение от того, что настоящая Корделия совершенно не совпала с созданным в ее воображении образом новой княгини Саксонской. Эта девушка сама только вышла из школьного возраста и была невероятно привлекательна. Даже завистливая и желчная Луиза не могла отрицать, что от новой княгини исходит трепещущее обаяние молодости и красоты.
— Наверное, потому, что он не мог знать, куда я пойду, — дружелюбно произнесла Корделия. — Я решила, что будет куда лучше, если познакомлюсь с Сильвией и Амелией без всяких формальностей.
Она снова повернулась к девочкам, по-прежнему смотревшим на нее с открытыми ртами.
— Мы с вами подружимся, как вы думаете? Я так надеюсь на это.
И она снова взяла их за руки.
— О да, — в унисон ответили малышки, едва не задохнувшись от восторга. — А вы знаете месье Лео? Он тоже наш друг.
— Да, я знаю месье Лео, — ответила Корделия, не обращая внимания на бормотание гувернантки. — Я очень хорошо знаю его, так что мы все будем друзьями. — И она снова попыталась включить в разговор гувернантку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Корделия! Что ты делаешь? Где ты? — Михаэль сел на кровати, подслеповато мигая со сна.
Он отвел в сторону полог, потом раздвинул его и бросил взгляд на простыни. Все та же торжествующая улыбка скользнула по его губам. Князь взглянул на Корделию, стоящую около умывальника с губкой в руках. Михаэль разглядел кровь на ее ночной сорочке, заметил, как она затрепетала под его взором, решив, что он снова хочет наброситься на нее.
— Думаю, вам надо позвать служанку, — сказал он, вставая с кровати и потягиваясь всем телом.
Халат, в котором он так и пребывал всю ночь, лишь развязав пояс, при этом его движении распахнулся. Корделия поспешила отвести взгляд.
Михаэль усмехнулся, довольный прошедшей брачной ночью. Он протянул руку и потрепал Корделию за подбородок.
Она отпрянула, и он снова довольно усмехнулся.
— Вы скоро научитесь не противиться мне, Корделия.
Научитесь и тому, как доставлять мне наслаждение.
— Разве я не доставила вам его этой ночью, милорд? — Несмотря на подавленное состояние Корделии, в тоне ее голоса прозвучал вызов, но Михаэль был полон самодовольства и слышал лишь то, что хотел слышать.
— Да, как только девственница и может усладить мужчину, — небрежно бросил он, завязывая пояс халата. — Я не буду требовать, чтобы вы брали на себя инициативу в таких вопросах, но вам следует научиться с большей готовностью отвечать на желание мужа. Тогда вы в полной мере удовлетворите меня.
Он сделал несколько шагов по направлению к двери, потом приостановился.
— Позовите служанку. Вам надо привести себя в порядок.
Сказано это было добродушным голосом — Михаэль упивался столь ярким доказательством своей мужской силы.
Корделия несколько секунд смотрела на закрывшуюся за ним дверь, пытаясь овладеть собой. Потом сорвала испачканную сорочку и принялась яростно тереть себя губкой, точно хотела уничтожить следы его рук.
Матильда несла вахту всю ночь и, как только князь появился в коридоре, тут же выступила из своего укрытия.
— Могу я войти к моей госпоже, милорд?
— Боже мой, женщина! Откуда ты выпрыгнула? Я же только секунду назад сказал княгине, чтобы она позвала тебя.
— Я не ложилась и ждала, не понадобятся ли ей мои услуги.
— М-м-м. Да ты по крайней мере предана своей госпоже. Ступай к ней. Ей нужна твоя помощь.
Он махнул рукой, жестом отпуская ее, и снова самодовольно улыбнулся. Юная жена получила доказательства его супружеской приязни, он не мог припомнить, когда в последний раз был так полон желания и мужской энергии. Во всяком случае, не в то время как начал подозревать Эльвиру в неверности.
Но все неприятности остались в прошлом. У него теперь новая жена и еще один шанс в жизни. Корделия не разочарует его, он был в этом совершенно уверен.
Матильда поторопилась войти в слабо освещенную утренней зарей спальню.
— Его сиятельство выглядит весьма довольным собой.
— Он отвратителен, — гневно сказала Корделия, понижая голос. — Вряд ли я смогу перенести, если он еще раз до меня дотронется.
Матильда подошла к ней вплотную, всмотрелась в ее осунувшееся лицо, заметила еще не прошедший ужас в серо-голубых глазах.
— И все же ты говоришь сейчас глупости. Так или иначе, но он твой муж и имеет свои права на тебя. Ты скоро научишься, как миллионы женщин до тебя и еще миллионы, которым только предстоит прийти в этот мир.
— Но как? — Корделия отбросила рукой спутанные волосы со лба. — Как можно научиться переносить такое?
Матильда увидела царапины на запястьях своей воспитанницы, и выражение ее лица внезапно изменилось.
— Позволь мне осмотреть тебя.
— Со мной все в порядке, — ответила Корделия. — Я только чувствую себя вывалянной в грязи. Мне нужно принять ванну.
— Я велю наполнить ванну, как только осмотрю тебя, — хмуро ответила Матильда.
Корделия была вынуждена вытерпеть краткий осмотр няни, во время которого Матильда, обнаруживая очередные царапины, хмурилась все больше и больше.
— В довершение всего он еще и грубая скотина, — пробурчала в конце осмотра Матильда, дергая висящую у двери сонетку звонка. — Я так и знала, что в нем есть что-то темное.
— Это все из-за того, что я пыталась сопротивляться ему, — устало объяснила ей Корделия.
— Что ж, именно это я от тебя и ожидала. Но есть ведь и другие способы, — произнесла Матильда едва ли не для себя Она повернулась к двери, чтобы отдать приказание пришедшей по звонку горничной. — Наполни ванну для своей госпожи… И принеси завтрак, — напомнила она, когда горничная присела в реверансе и повернулась, чтобы уйти.
— Я не могу есть. При одной только мысли о еде меня всю переворачивает.
— Чепуха. Тебе нужны силы. Ты же не будешь раскисать от жалости к себе. — Матильда была не склонна извинять даже оправданную слабость. Корделии понадобятся все силы души и тела, чтобы не сломаться от такого обращения со стороны мужа. — Прими ванну, плотно позавтракай, а потом познакомься с хозяйством. Здесь есть мажордом, некий месье Брион, с которым стоит поладить, как мне кажется. А потом еще и гувернантка.
— А что собой представляет гувернантка? — Голос Матильды, как всегда, успокоил Корделию. В конце концов, она не кисейная барышня, чтобы развалиться на куски после одной брачной ночи. В ее новой жизни будет много всего, а не только унылые супружеские ласки. Стоит подумать об этом вечером, когда, возможно, все повторится. Она пожала плечами и выбросила из головы неприятные мысли. Не следует позволить страху перед ночью затмить собой радости дня.
Матильда повернулась от гардероба, где она выбирала платье.
— Высохшая старая дева, как я поняла со слов экономки. Держится особняком, считает себя слишком благородной для общества других слуг. Какая-то дальняя родственница князя.
— А дети? — Ноги Корделии вдруг подкосились, и, чтобы не упасть, она села на край кровати.
— Они почти не показываются. Гувернантка держит их всегда при себе.
Матильда подошла к кровати, держа в руках домашний халат. Корделия набросила на себя свежую рубашку.
— А что, князь много времени уделяет детям?
Матильда нагнулась, поднимая с пола замаранную кровью ночную рубашку, сброшенную Корделией.
— Едва видит их. Но все порядки в детской устанавливает именно он. Их гувернантка, ее зовут мадам де Неври, трепещет перед ним. По крайней мере по словам экономки. — Она бросила острый взгляд на Корделию. — В этом доме витает страх. Все они боятся князя.
— У них есть для этого основания, как мне кажется, — сказала Корделия и нахмурилась. — Интересно, почему виконт не сказал мне этого, когда я спрашивала его о своем муже. Я дала ему понять, что хочу знать все, даже самое плохое.
— Вероятно, он просто не в курсе. У человека может быть одно лицо для внешнего мира и совсем другое — для своих домашних. И надо жить в доме, чтобы почувствовать его дух.
— Да, но сестра Лео — Эльвира? Она жила здесь, она должна была знать. Неужели она ему ничего не говорила?
— Как мы можем знать? — Матильда покачала головой, не желая продолжать эту тему. — Нам следует позаботиться о собственных проблемах.
Корделия всегда непоколебимо верила в способность Матильды справляться с любыми трудностями. Хотя она не всегда знала, как это у нее получается, но ей еще не приходи-, лось сталкиваться с ситуацией, которая поставила бы старую няню в тупик. Эта мысль придала Корделии новые силы и энергию.
— Я приму ванну, оденусь и первым делом побываю в детской. Что мне лучше надеть, как тебе кажется? Наверное, что-нибудь веселое и яркое. Я хочу, чтобы девочки восприняли меня как веселого человека, а не как зануду.
Матильда не могла сдержать улыбки при мысли, что кто-то может счесть Корделию занудой.
Корделия погрузилась в горячую воду со стоном облегчения. Матильда разбросала по поверхности воды засушенные ароматные травы и опорожнила в ванну душистое содержимое небольшой склянки. Корделия сразу же почувствовала, как унялась боль в ее изломанном теле. Она опустила голову на медный край ванны и закрыла глаза, вдыхая нежный, возвращающий ее к жизни аромат трав.
Матильда поставила поднос с завтраком на табуретку рядом с ванной, и вскоре Корделия стала отламывать кусочки бриоши, класть их в рот и запивать горячим дымящимся шоколадом. Ее прирожденный оптимизм в конце концов победил все еще витавший над ней ужас ночи. Самое худшее уже было позади, потому что она знала теперь, что это собой представляет. А теперь две маленькие девочки в детской ждали знакомства с ней. Боятся ли они ее, подумала она.
Мадам де Неври пребывала в отвратительном настроении. Амелия и Сильвия, хорошо изучившие ее характер, знали, что им предстоит ужасный день. Едва рассвело, она вошла к ним в детскую и велела няне приготовить для девочек холодную ванну.
— Ваш отец хочет, чтобы вы привыкли переносить такие неудобства, — заявила мадам, собирая волосы Сильвии в плотный пучок на макушке.
Справедливости ради надо заметить: князь на самом деле сказал всего лишь, что девочек не следует баловать, но гувернантка предпочла понять данные ей указания в соответствии со своим настроением.
Мадам нетерпеливо барабанила пальцами, ее лицо было вытянуто и напряжено, губы и кончик носа слегка посинели, как будто она испачкала их в чернилах. На щеках горели два ярких пятна нездорового румянца.
Одевшись после ванны, девочки никак не могли согреться, и скудный завтрак, состоявший из хлеба с маслом и жидкого чая, мало способствовал этому. Но синий нос мадам порозовел, а щеки стали еще ярче, чем были, когда она завершила свое чаепитие. Девочки знали, что такое происходило с ней всегда, когда она добавляла в чашку какую-то жидкость из небольшой фляжки.
— Сегодня мы с вами будем изучать географию. — С этими словами Луиза сделала указкой выпад в сторону большого глобуса. — Сильвия, найди на нем Англию и назови столицу этой страны.
Сильвия уставилась на лабиринт стран и континентов.
Все изображенное на глобусе выглядело для нее совершенно одинаково. Она закрыла глаза и ткнула пальцем в первое попавшееся место.
Луиза утвердила на носу пенсне и внимательно вгляделась в эту точку на глобусе. Если бы кто-нибудь попросил ее самое проделать то, что она потребовала от Сильвии, наставница испытала бы несомненные трудности. Но палец Сильвии угодил куда-то в горы, а Луиза была искренне убеждена в том, что Англия отнюдь не гористая страна.
Именно в этот момент распахнулась дверь, и их взорам предстало яркое, сверкающее зрелище, особенно контрастирующее с невыразительной обстановкой комнаты для занятий.
— Доброе утро. Меня зовут Корделия, и я пришла, чтобы познакомиться с вами.
Девочки, раскрыв от неожиданности и удивления рты, уставились на вошедшую в комнату черноволосую девушку в платье из светло-лилового шелка, весело цокающую каблучками по дубовому паркету. Губы ее, красные и мягкие, улыбались, большие голубые глаза словно притягивали к себе.
Она наклонилась и протянула руку Сильвии. Лео что-то говорил про цветные ленточки в волосах, но она не запомнила, кому какой цвет принадлежал.
— Ты Сильвия или Амелия?
— Сильвия. А вот Амелия.
Корделия взяла руки девочек в свои, ошеломленная их миниатюрностью. До этого она не испытывала к детям никаких особых чувств, но эти двое, глядевшие на нее с таким доверием, тронули ее сердце.
— Княгиня, мы не ждали вас.
Ледяной тон этого голоса заставил Корделию выпрямиться.
— Вы, должно быть, гувернантка девочек. Мадам де Неври, если я не ошибаюсь? — Она улыбнулась как можно нежнее, заметив, что едва ли возможно преодолеть отчуждение этой неприступной женщины.
— Именно так, княгиня. Как я уже сказала, мы не ждали вас. Князь ничего не сказал мне о том, как вас принять.
Она пыталась не показывать, какое испытала потрясение от того, что настоящая Корделия совершенно не совпала с созданным в ее воображении образом новой княгини Саксонской. Эта девушка сама только вышла из школьного возраста и была невероятно привлекательна. Даже завистливая и желчная Луиза не могла отрицать, что от новой княгини исходит трепещущее обаяние молодости и красоты.
— Наверное, потому, что он не мог знать, куда я пойду, — дружелюбно произнесла Корделия. — Я решила, что будет куда лучше, если познакомлюсь с Сильвией и Амелией без всяких формальностей.
Она снова повернулась к девочкам, по-прежнему смотревшим на нее с открытыми ртами.
— Мы с вами подружимся, как вы думаете? Я так надеюсь на это.
И она снова взяла их за руки.
— О да, — в унисон ответили малышки, едва не задохнувшись от восторга. — А вы знаете месье Лео? Он тоже наш друг.
— Да, я знаю месье Лео, — ответила Корделия, не обращая внимания на бормотание гувернантки. — Я очень хорошо знаю его, так что мы все будем друзьями. — И она снова попыталась включить в разговор гувернантку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52