Но моя тетушка недаром пользуется в городе Щедром славой самого смелого и хладнокровного человека. Она вошла в кухню, развела руки в стороны (одна из хищно настроенных вилок чуть было не впилась ей в большой палец) и начала читать заклинание против полтергейста, а в том, что это был именно полтергейст, тетя и я не сомневались. Заклинание подействовало – посуда и мебель унялись, хотя из тостера еще минут пятнадцать выскакивали обугленные гренки.
– Тетя, это она, – вздохнула я, беря веник и принимаясь выметать осколки. – Она, убийца. Она наслала на нас полтергейст. Иного развития событий я не вижу.
– Но дом охраняется защитными заклятиями, – слегка растерянно сказала тетя.
– Значит, она умеет их обходить.
– Мой дом уже не моя крепость? – возмутилась тетя. – Ну я этой дамочке покажу. Она узнает, кто такая Анна Гюллинг!
– Ох, тетя, – сказала я. – Еще неизвестно, кто кому покажет…
– Ты за меня?
– За вас, тетя, за вас.
– Тогда идем в скобяную лавку сеньора Хуана.
– А не слишком поздно для такого визита?
– В Оро все магазины работают допоздна. А некоторые даже круглосуточно. Не забывай, что нужно обслуживать вампиров и призраков.
– Призракам-то что может понадобиться в магазине? Масло для смазки цепей?
– А хотя бы. Нет, на самом деле призраки закупают в супермаркетах свечи, колокольчики, всякую бижутерию – они любят увешивать себя наподобие новогодних елок… А тебе идет.
– Что?!
Это я хотела сказать «Что?!». А получилось другое:
– Ваф!
И дальше:
– Ваф-ваф-ваф! Вау-вау! Ва-ваф!
– Понимаю твое недоумение и даже негодование, – мягко сказала моя коварная тетя. – Но согласись, если бы ты появилась в магазине господина Хуана в своем истинном обличье, убийца (примем за аксиому то, что она за нами наблюдает) могла бы подозревать самое худшее и немедленно напасть на тебя.
– Ва-вау! Ваф-вау-ваф!
– Странно ты как-то лаешь. Ничего, привыкнешь со временем. Хотя быть тебе в этом образе недолго. Чем ты недовольна?
– Вау-вау-ваф!
– Почему я сделала тебя русской псовой борзой? На случай если нам придется удирать. Скорость у тебя будет просто запредельная.
– Вуф!
– Ты хочешь сказать, что убийца знает и меня в лицо и весь наш маскарад насмарку? Девочка, но я же еще не выжила из ума!
Тут моя тетя провела по своему телу руками и превратилась в долговязого, одетого в клетчатый костюм бородатого мужчину.
– Ну как? – спросила она хорошим баритональным басом.
– Bay! – пролаяла я. И добавила: – Ва-ваф-ва-ваф-ваф!
– Как мы покинем дом, когда за ним, возможно, ведется наблюдение? Все так же, из кладовой. Оттуда мы телепортируемся прямо в центр Оро, на площадь святой Вальпурги. А дома оставим мороков.
Тетя достала из хлебницы две плюшки, капнула на одну своей кровью, заставила меня проделать то же самое с другой плюшкой, и плюшки превратились в мороков, достаточно убедительных, чтобы сбить с толку даже самого умного убийцу.
– Так, теперь ставим защиту на весь дом, – пробормотала тетя.
– Вуф-вуф.
– Не насмехайся, я поставлю такую, что даже этому таинственному убийце она будет не по зубам. Я все-таки Анна Гюллинг, а не какая-то там топ-модель!
Это уж точно. Кем-кем, а топ-моделью моя тетя никогда не была. Ну разве что в ранней молодости…
Тетя (точнее, ее морок) старательно поставила защиту, мы вошли в кладовую, вступили в начерченный на полу магический круг…
Тишина.
Темнота.
Ветер треплет мою шерсть, и я ощущаю, как от меня пахнет псиной. Ужас!
…И вот мы уже на площади святой Вальпурги. Здесь малолюдно, в основном гуляют мамаши с колясками да редкие парочки пристраиваются пообниматься возле фонтанов. Иногда процессии молодых ведьм нарушают общее спокойствие тем, что приходят к памятнику святой Вальпурги и приносят у подножия жертвы. Магистрат Оро запретил приносить в жертву животных, поэтому лягушки и кроты счастливы, а в жертву приносятся цветы, свечи и сладости.
– Переходим на телепатическое общение, – заявила тетя. – Иначе нас могут неправильно понять.
Телепатия так телепатия, хотя я не понимаю, чего необычного в том, что человек разговаривает со своей собакой.
Мы прошли по улице Супримад, затем с перекрестка свернули на улицу Святого Сердца, а потом уж, пройдя ее до конца, оказались нос к носу с улицей Лагримас, где находился нужный нам магазин хозяйственных товаров сеньора Хуана ла Барки. Магазин мы нашли сразу. Скромный, но симпатичный, под старинной вывеской, с выставленными в окошках товарами.
«Веди себя, как положено приличной собаке», – протелепатировала мне тетя.
«А как это?» – протелепатировала в ответ я.
«Поменьше лай и не вздумай задирать лапу!»
«Но, тетя, я же не кобель!»
«Все равно. Предупреждение не помешает».
Мы вошли в магазин. Над дверью сентиментально звякнул колокольчик. Я огляделась. Магазин был небольшой, скорее лавка, чем магазин. Битком набит товарами, и казалось, что стоит тронуть хоть одну коробку или набор отверток, как хрупкие построения из различных товаров рухнут и погребут под собой хозяина.
Тот уже, кстати, спешил к нам, зазывно улыбаясь. Это был крепкий мужчина-человек (что удивительно в колдовском городе Оро) со смуглым лицом и такими же смуглыми, заросшими черными волосами руками. Глаза его напоминали маслины, а брови срослись на переносице. Из таких выходят хорошие вервольфы, но я чувствовала, что магией здесь и не пахнет.
– Чем могу служить? – спросил Хуан ла Барка у моего хозяина (тьфу, тети, тети!).
– Мне нужны гвозди, – басом сказала тетя.
– Вам какие – мелкие, побольше?
– Побольше, чтобы скреплять стены.
– Для этого пользуются дюбелями… Вы уверены, что вам нужны именно гвозди?
– Да. Большие крепкие гвозди.
– Тогда вам подойдет пятый номер. Совсем недавно я получил партию, но они так быстро расходятся… Так, где же они у меня?
Господин Хуан пропал под прилавком. Его присутствие выдавал лишь периодический шум и погромыхивание, производимые различными видами товаров. Наконец господин Хуан появился из-под прилавка. В руке его была промасленная коробка с черными рунами на крышке.
– Вот они, – сказал господин Хуан. – Гвозди номер пять. Как ни странно, у меня осталась последняя коробка. Их стали хорошо разбирать.
Я тихо зарычала. Тетя немедленно задала вопрос самым что ни на есть равнодушным тоном:
– И кто же у вас покупает такие большие гвозди?
Господин Хуан почесал затылок и положил коробку на прилавок:
– Как ни странно, сударь, но эти гвозди у меня покупают все больше дамы. Да какие представительные!
– Что вы говорите?!
– Да! Одна дамочка купила на прошлой неделе несколько коробок. Я ее запомнил, потому что она расплатилась наличными.
– А в этом есть что-то особенное?
– Конечно. Все давно пользуются кредитной карточкой! Даже удивительно, чтоб у такой высокой представительной женщины не было карточки…
– А она блондинка или брюнетка, не припомните?
– Как же, помню, жгучая брюнетка. Я еще подумал: какие роскошные волосы!
– Понятно, – сказала тетя. – Интересно, зачем даме понадобилось столько гвоздей?
– Я тоже поинтересовался.
– И что же она ответила?
– Для ремонта, говорит. Я, говорит, женщина одинокая, мне самой приходится заботиться о благоустройстве своего жилища.
– Да, сейчас сезон ремонтов…
– Ваша правда, сударь. Но одна женщина у меня скупила столько гвоздей вовсе не для ремонта.
– А для чего же? – напряглась тетя.
Господин Хуан поманил к себе долговязого «мужчину» пальцем и прошептал тому на ухо:
– Она человек искусства! Ей эти гвозди нужны для скульптуры!
– Не может быть, – сказала тетя.
Я тоже не поверила. И тихо гавкнула.
– Какая у вас прекрасная собака! – обратил на меня внимание господин Хуан. – Неужто оборотень?
– Нет, просто собака, – сказала Анна Николаевна. – Редкая порода. Так мы забираем коробку? Я, кстати, тоже плачу наличными. Такая у меня причуда.
– Главное, чтобы мне не остаться внакладе, – лучезарно улыбнулся господин Хуан. И тут над дверью его магазина звякнул колокольчик, возвещая о том, что появился новый посетитель.
– Добрый вечер! – звонким, певучим голосом возвестил о себе посетитель.
Точнее, посетительница.
Мы обернулись, разглядывая ее, а господин Хуан буквально распростер руки в объятиях:
– Добро пожаловать, госпожа!
К прилавку стремительно, так, что у меня шерсть колыхнулась, подошла высокая стройная супербрюнетка в кожаных обтягивающих штанах, высоких сапогах и сногсшибательной свободной блузе. Полную прозрачность блузы несколько скрадывали кусочки горностаевого меха, нашитые. там и сям. Там и сям у брюнетки тоже все было очень внушительно. А возраст… Возраста она не имела, была молода и прекрасна. И очаровывала с первого взгляда.
– Какая прелестная собака! – воскликнула брюнетка и смело потрепала меня по голове.
У меня что-то перемкнуло в мозге. Я заскулила и потерлась мордой о ботфорт красавицы. Тетя с недоумением на меня посмотрела, полагая, очевидно, что это был какой-то мой тактический ход.
А не было никакого тактического хода! Я влюбилась! Честное слово! Я с первого взгляда влюбилась в эту богоподобную фигуру, в это облако волос, в слегка бледное лицо с чувственными губами и роскошными изумрудными глазами. Я сразу поверила в то, что это не убийца, не наша потенциальная «клиентка»!
Я еле подавила в себе желание упасть на спину, задрав все четыре лапы, и подставить незнакомке брюхо, чтоб она его почесала хотя бы носком своего ботфорта. Собрала остатки всего моего достоинства, так сказать.
Красавица между тем игриво оперлась о край прилавка господина Хуана. Тот покраснел (господин Хуан, а не прилавок) и стрельнул глазами по горностаю. Еще бы. Такой вид открывался…
– Что угодно госпоже? – подобострастно спросил господин Хуан.
– Как всегда, – просияла улыбкой та. – У меня закончились гвозди. На самом важном месте. Будьте добры коробку пятого номера. Пожалуйста.
Я шкурой ощутила, как напряглась тетя. Это раз.
Я увидела, как стремительно побледнел хозяин магазина. Это два.
И, по-моему, у меня блохи. Это три.
– Госпожа, – тихо и виновато заговорил Хуан, – прошу прошения, но буквально минуту назад я продал последнюю коробку гвоздей номер пять.
Красавица сложила губки разочарованным бантиком. А потом сказала:
– Дело всей моей жизни летит насмарку. Кому вы продали гвозди, Хуан?
– Вот этому почтенному господину.
– Вам?
Красавица в упор посмотрела на мою тетю, не забудьте, пребывавшую в мужском облике. Тетя слегка покраснела, но не отвела глаз.
– Сударь, – мягким контральто сказала красавица, – давайте познакомимся. Меня зовут Сибилла Тейт.
– А-арчибальд Шкловский, – неуверенно отрекомендовалась тетя.
С чего ей взбрело в голову присвоить себе такое жуткое имя и фамилию? Не иначе как у тети от вида красавицы тоже что-то в мозгах перемкнуло.
– Очень приятно, – сказала Сибилла Тейт и протянула руку «Арчибальду». «Арчибальд» неуверенно ее пожал.
– Вы русский? – меж тем задала новый вопрос Сибилла.
– Да, – сказал «Арчибальд».
Ну я не знаю, у кого тут быстрее едет крыша!
– Русский! Это прекрасно! Мне очень повезло! – восторженно воскликнула Сибилла.
– Простите…
– Я знаю, что русские отличаются милосердием к ближним и любовью к искусству, – затараторила Сибилла. – Вот моя визитная карточка.
«Арчибальд» взял плотную картонку с золотым обрезом. Чтоб я была в курсе, прочел ее вслух:
– «Сибилла Тейт, художник, скульптор».
– Да! Именно! – восклицала Сибилла. – Художник! Скульптор!
– Мне очень приятно, – сказал «Арчибальд», пряча карточку в карман брюк. – Но я не понимаю…
– Сейчас поймете, – отрезала Сибилла. – Я творю в стиле постмодерн, но я открыла новое направление в искусстве. Называется «душа предмета». Я беру разные предметы и создаю из них конструкции, показывающие эти предметы в новом, неожиданном свете. Последние три месяца я работаю с гвоздями. Я создаю свой новый шедевр, он называется «Полет». Это рабочее название. На его основу у меня ушло полторы тысячи гвоздей и пятьсот пробок от шампанского.
– А где вы взяли пробки от шампанского? – проявила разумную заинтересованность моя тетя.
– Один мой поклонник работает на заводе игристых вин. Но не это важно. Важно, что вчера в голову мне пришел новый замысел. И для реализации этого замысла мне нужны гвозди. Гвозди номер пять.
– Но я их уже купил, – попыталась посопротивляться моя тетя. – И даже заплатил наличными.
Лицо прекрасной художницы Сибиллы Тейт исказила гримаса горя.
– Что же мне делать? – воскликнула она, заламывая совершенные руки. – Мне так нужны эти гвозди!
– Я закажу на следующей неделе большую партию, – счел нужным встрять господин Хуан ла Барка.
– На следующей неделе! – всхлипнула Сибилла. – Когда мне нужно сейчас! Ах, у меня опять разовьется депрессия и начнется творческий кризис! Боже, что делать?! – И тут она пала перед моей тетушкой на колени. – Умоляю, уступите мне эти гвозди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Тетя, это она, – вздохнула я, беря веник и принимаясь выметать осколки. – Она, убийца. Она наслала на нас полтергейст. Иного развития событий я не вижу.
– Но дом охраняется защитными заклятиями, – слегка растерянно сказала тетя.
– Значит, она умеет их обходить.
– Мой дом уже не моя крепость? – возмутилась тетя. – Ну я этой дамочке покажу. Она узнает, кто такая Анна Гюллинг!
– Ох, тетя, – сказала я. – Еще неизвестно, кто кому покажет…
– Ты за меня?
– За вас, тетя, за вас.
– Тогда идем в скобяную лавку сеньора Хуана.
– А не слишком поздно для такого визита?
– В Оро все магазины работают допоздна. А некоторые даже круглосуточно. Не забывай, что нужно обслуживать вампиров и призраков.
– Призракам-то что может понадобиться в магазине? Масло для смазки цепей?
– А хотя бы. Нет, на самом деле призраки закупают в супермаркетах свечи, колокольчики, всякую бижутерию – они любят увешивать себя наподобие новогодних елок… А тебе идет.
– Что?!
Это я хотела сказать «Что?!». А получилось другое:
– Ваф!
И дальше:
– Ваф-ваф-ваф! Вау-вау! Ва-ваф!
– Понимаю твое недоумение и даже негодование, – мягко сказала моя коварная тетя. – Но согласись, если бы ты появилась в магазине господина Хуана в своем истинном обличье, убийца (примем за аксиому то, что она за нами наблюдает) могла бы подозревать самое худшее и немедленно напасть на тебя.
– Ва-вау! Ваф-вау-ваф!
– Странно ты как-то лаешь. Ничего, привыкнешь со временем. Хотя быть тебе в этом образе недолго. Чем ты недовольна?
– Вау-вау-ваф!
– Почему я сделала тебя русской псовой борзой? На случай если нам придется удирать. Скорость у тебя будет просто запредельная.
– Вуф!
– Ты хочешь сказать, что убийца знает и меня в лицо и весь наш маскарад насмарку? Девочка, но я же еще не выжила из ума!
Тут моя тетя провела по своему телу руками и превратилась в долговязого, одетого в клетчатый костюм бородатого мужчину.
– Ну как? – спросила она хорошим баритональным басом.
– Bay! – пролаяла я. И добавила: – Ва-ваф-ва-ваф-ваф!
– Как мы покинем дом, когда за ним, возможно, ведется наблюдение? Все так же, из кладовой. Оттуда мы телепортируемся прямо в центр Оро, на площадь святой Вальпурги. А дома оставим мороков.
Тетя достала из хлебницы две плюшки, капнула на одну своей кровью, заставила меня проделать то же самое с другой плюшкой, и плюшки превратились в мороков, достаточно убедительных, чтобы сбить с толку даже самого умного убийцу.
– Так, теперь ставим защиту на весь дом, – пробормотала тетя.
– Вуф-вуф.
– Не насмехайся, я поставлю такую, что даже этому таинственному убийце она будет не по зубам. Я все-таки Анна Гюллинг, а не какая-то там топ-модель!
Это уж точно. Кем-кем, а топ-моделью моя тетя никогда не была. Ну разве что в ранней молодости…
Тетя (точнее, ее морок) старательно поставила защиту, мы вошли в кладовую, вступили в начерченный на полу магический круг…
Тишина.
Темнота.
Ветер треплет мою шерсть, и я ощущаю, как от меня пахнет псиной. Ужас!
…И вот мы уже на площади святой Вальпурги. Здесь малолюдно, в основном гуляют мамаши с колясками да редкие парочки пристраиваются пообниматься возле фонтанов. Иногда процессии молодых ведьм нарушают общее спокойствие тем, что приходят к памятнику святой Вальпурги и приносят у подножия жертвы. Магистрат Оро запретил приносить в жертву животных, поэтому лягушки и кроты счастливы, а в жертву приносятся цветы, свечи и сладости.
– Переходим на телепатическое общение, – заявила тетя. – Иначе нас могут неправильно понять.
Телепатия так телепатия, хотя я не понимаю, чего необычного в том, что человек разговаривает со своей собакой.
Мы прошли по улице Супримад, затем с перекрестка свернули на улицу Святого Сердца, а потом уж, пройдя ее до конца, оказались нос к носу с улицей Лагримас, где находился нужный нам магазин хозяйственных товаров сеньора Хуана ла Барки. Магазин мы нашли сразу. Скромный, но симпатичный, под старинной вывеской, с выставленными в окошках товарами.
«Веди себя, как положено приличной собаке», – протелепатировала мне тетя.
«А как это?» – протелепатировала в ответ я.
«Поменьше лай и не вздумай задирать лапу!»
«Но, тетя, я же не кобель!»
«Все равно. Предупреждение не помешает».
Мы вошли в магазин. Над дверью сентиментально звякнул колокольчик. Я огляделась. Магазин был небольшой, скорее лавка, чем магазин. Битком набит товарами, и казалось, что стоит тронуть хоть одну коробку или набор отверток, как хрупкие построения из различных товаров рухнут и погребут под собой хозяина.
Тот уже, кстати, спешил к нам, зазывно улыбаясь. Это был крепкий мужчина-человек (что удивительно в колдовском городе Оро) со смуглым лицом и такими же смуглыми, заросшими черными волосами руками. Глаза его напоминали маслины, а брови срослись на переносице. Из таких выходят хорошие вервольфы, но я чувствовала, что магией здесь и не пахнет.
– Чем могу служить? – спросил Хуан ла Барка у моего хозяина (тьфу, тети, тети!).
– Мне нужны гвозди, – басом сказала тетя.
– Вам какие – мелкие, побольше?
– Побольше, чтобы скреплять стены.
– Для этого пользуются дюбелями… Вы уверены, что вам нужны именно гвозди?
– Да. Большие крепкие гвозди.
– Тогда вам подойдет пятый номер. Совсем недавно я получил партию, но они так быстро расходятся… Так, где же они у меня?
Господин Хуан пропал под прилавком. Его присутствие выдавал лишь периодический шум и погромыхивание, производимые различными видами товаров. Наконец господин Хуан появился из-под прилавка. В руке его была промасленная коробка с черными рунами на крышке.
– Вот они, – сказал господин Хуан. – Гвозди номер пять. Как ни странно, у меня осталась последняя коробка. Их стали хорошо разбирать.
Я тихо зарычала. Тетя немедленно задала вопрос самым что ни на есть равнодушным тоном:
– И кто же у вас покупает такие большие гвозди?
Господин Хуан почесал затылок и положил коробку на прилавок:
– Как ни странно, сударь, но эти гвозди у меня покупают все больше дамы. Да какие представительные!
– Что вы говорите?!
– Да! Одна дамочка купила на прошлой неделе несколько коробок. Я ее запомнил, потому что она расплатилась наличными.
– А в этом есть что-то особенное?
– Конечно. Все давно пользуются кредитной карточкой! Даже удивительно, чтоб у такой высокой представительной женщины не было карточки…
– А она блондинка или брюнетка, не припомните?
– Как же, помню, жгучая брюнетка. Я еще подумал: какие роскошные волосы!
– Понятно, – сказала тетя. – Интересно, зачем даме понадобилось столько гвоздей?
– Я тоже поинтересовался.
– И что же она ответила?
– Для ремонта, говорит. Я, говорит, женщина одинокая, мне самой приходится заботиться о благоустройстве своего жилища.
– Да, сейчас сезон ремонтов…
– Ваша правда, сударь. Но одна женщина у меня скупила столько гвоздей вовсе не для ремонта.
– А для чего же? – напряглась тетя.
Господин Хуан поманил к себе долговязого «мужчину» пальцем и прошептал тому на ухо:
– Она человек искусства! Ей эти гвозди нужны для скульптуры!
– Не может быть, – сказала тетя.
Я тоже не поверила. И тихо гавкнула.
– Какая у вас прекрасная собака! – обратил на меня внимание господин Хуан. – Неужто оборотень?
– Нет, просто собака, – сказала Анна Николаевна. – Редкая порода. Так мы забираем коробку? Я, кстати, тоже плачу наличными. Такая у меня причуда.
– Главное, чтобы мне не остаться внакладе, – лучезарно улыбнулся господин Хуан. И тут над дверью его магазина звякнул колокольчик, возвещая о том, что появился новый посетитель.
– Добрый вечер! – звонким, певучим голосом возвестил о себе посетитель.
Точнее, посетительница.
Мы обернулись, разглядывая ее, а господин Хуан буквально распростер руки в объятиях:
– Добро пожаловать, госпожа!
К прилавку стремительно, так, что у меня шерсть колыхнулась, подошла высокая стройная супербрюнетка в кожаных обтягивающих штанах, высоких сапогах и сногсшибательной свободной блузе. Полную прозрачность блузы несколько скрадывали кусочки горностаевого меха, нашитые. там и сям. Там и сям у брюнетки тоже все было очень внушительно. А возраст… Возраста она не имела, была молода и прекрасна. И очаровывала с первого взгляда.
– Какая прелестная собака! – воскликнула брюнетка и смело потрепала меня по голове.
У меня что-то перемкнуло в мозге. Я заскулила и потерлась мордой о ботфорт красавицы. Тетя с недоумением на меня посмотрела, полагая, очевидно, что это был какой-то мой тактический ход.
А не было никакого тактического хода! Я влюбилась! Честное слово! Я с первого взгляда влюбилась в эту богоподобную фигуру, в это облако волос, в слегка бледное лицо с чувственными губами и роскошными изумрудными глазами. Я сразу поверила в то, что это не убийца, не наша потенциальная «клиентка»!
Я еле подавила в себе желание упасть на спину, задрав все четыре лапы, и подставить незнакомке брюхо, чтоб она его почесала хотя бы носком своего ботфорта. Собрала остатки всего моего достоинства, так сказать.
Красавица между тем игриво оперлась о край прилавка господина Хуана. Тот покраснел (господин Хуан, а не прилавок) и стрельнул глазами по горностаю. Еще бы. Такой вид открывался…
– Что угодно госпоже? – подобострастно спросил господин Хуан.
– Как всегда, – просияла улыбкой та. – У меня закончились гвозди. На самом важном месте. Будьте добры коробку пятого номера. Пожалуйста.
Я шкурой ощутила, как напряглась тетя. Это раз.
Я увидела, как стремительно побледнел хозяин магазина. Это два.
И, по-моему, у меня блохи. Это три.
– Госпожа, – тихо и виновато заговорил Хуан, – прошу прошения, но буквально минуту назад я продал последнюю коробку гвоздей номер пять.
Красавица сложила губки разочарованным бантиком. А потом сказала:
– Дело всей моей жизни летит насмарку. Кому вы продали гвозди, Хуан?
– Вот этому почтенному господину.
– Вам?
Красавица в упор посмотрела на мою тетю, не забудьте, пребывавшую в мужском облике. Тетя слегка покраснела, но не отвела глаз.
– Сударь, – мягким контральто сказала красавица, – давайте познакомимся. Меня зовут Сибилла Тейт.
– А-арчибальд Шкловский, – неуверенно отрекомендовалась тетя.
С чего ей взбрело в голову присвоить себе такое жуткое имя и фамилию? Не иначе как у тети от вида красавицы тоже что-то в мозгах перемкнуло.
– Очень приятно, – сказала Сибилла Тейт и протянула руку «Арчибальду». «Арчибальд» неуверенно ее пожал.
– Вы русский? – меж тем задала новый вопрос Сибилла.
– Да, – сказал «Арчибальд».
Ну я не знаю, у кого тут быстрее едет крыша!
– Русский! Это прекрасно! Мне очень повезло! – восторженно воскликнула Сибилла.
– Простите…
– Я знаю, что русские отличаются милосердием к ближним и любовью к искусству, – затараторила Сибилла. – Вот моя визитная карточка.
«Арчибальд» взял плотную картонку с золотым обрезом. Чтоб я была в курсе, прочел ее вслух:
– «Сибилла Тейт, художник, скульптор».
– Да! Именно! – восклицала Сибилла. – Художник! Скульптор!
– Мне очень приятно, – сказал «Арчибальд», пряча карточку в карман брюк. – Но я не понимаю…
– Сейчас поймете, – отрезала Сибилла. – Я творю в стиле постмодерн, но я открыла новое направление в искусстве. Называется «душа предмета». Я беру разные предметы и создаю из них конструкции, показывающие эти предметы в новом, неожиданном свете. Последние три месяца я работаю с гвоздями. Я создаю свой новый шедевр, он называется «Полет». Это рабочее название. На его основу у меня ушло полторы тысячи гвоздей и пятьсот пробок от шампанского.
– А где вы взяли пробки от шампанского? – проявила разумную заинтересованность моя тетя.
– Один мой поклонник работает на заводе игристых вин. Но не это важно. Важно, что вчера в голову мне пришел новый замысел. И для реализации этого замысла мне нужны гвозди. Гвозди номер пять.
– Но я их уже купил, – попыталась посопротивляться моя тетя. – И даже заплатил наличными.
Лицо прекрасной художницы Сибиллы Тейт исказила гримаса горя.
– Что же мне делать? – воскликнула она, заламывая совершенные руки. – Мне так нужны эти гвозди!
– Я закажу на следующей неделе большую партию, – счел нужным встрять господин Хуан ла Барка.
– На следующей неделе! – всхлипнула Сибилла. – Когда мне нужно сейчас! Ах, у меня опять разовьется депрессия и начнется творческий кризис! Боже, что делать?! – И тут она пала перед моей тетушкой на колени. – Умоляю, уступите мне эти гвозди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41