– Или Могильщика с лопатой, – сострил им вслед Илья и, покуривая, направился в булочную.
– Повара с поварешкой! – крикнул из окошка санитар.
Когда Илья вернулся из булочной, дверь ему открыл Сергей.
– Звонила Жанна, она навела справки о Лухт. Оказывается, она жива.
– Вот это здорово, – обрадовался Илья, проходя в кухню. – Адресок она, надеюсь, сказала?
– Сказала, – как-то уныло проговорил Сергей.
– Ну, так чего же ты недовольный такой? Нужно поехать и у нее все узнать.
– Поехать мы, конечно, поедем, – Сергей опустился на табуретку. – Но есть одна, что характерно, загвоздка. Гражданка Лухт – сумасшедшая. И мало того, опасная сумасшедшая. Она обвиняется в двух убийствах и в данное время пребывает в состоянии полной невменяемости".
– Все равно ехать нужно. Может быть, хоть что-нибудь узнаем.
– Жанна по своим каналам обещала устроить встречу. Поедем посмотрим на нее, но я не думаю, что выяснить что-нибудь удастся.
Вера Вольфовна Лухт содержалась в психиатрической клинике с особым режимом. Здесь не было случаев выздоровления, хотя таблетки выдавали всем обязательно (три раза в день по шарику аскорбиновой кислоты), но это помогало не всегда, а вернее сказать, никогда не помогало. Так что лечились они в больнице до скончания своих дней, тем более что случаи здесь были в большей степени безнадежные. Убежденные убийцы, насильники, поджигатели… Причем в поголовье своем имевшие не одну жертву, а больше, порой значительно больше. Так что их не особенно старались лечить. И на чью психику аскорбиновая кислота не действовала, на тех напрасно медикаменты не переводили и не экспериментировали. Потому что если бы их вылечили и выпустили… Кому бы от этого было лучше? Кроме того, среди убийц и насильников бродили секретчики. То есть те, кто носил в своем помутненном рассудке государственный секрет, о неразглашении которого подписал когда-то в здравом уме и твердой памяти документ.
Раньше таких увозили в специальную клинику в самом сердце России. Там, за колючей проволокой под сверхвысоким напряжением, охраняемый, как Кремль, весь дурдом был набит государственными секретами. И на картах ЦРУ периода холодной войны значился (по важности) объектом № 1, после Кремля, разумеется. Но с некоторых пор гнать через всю страну спецэшелон с сумасшедшими ленились и определяли их в эту клинику особого режима, где они могли беспрепятственно рассказывать государственные тайны любому убийце и участнику государственного переворота сколько угодно.
Разумеется, что в такую закрытую больницу допускали только по специальному разрешению. А у Сергея с Ильей как раз такие разрешения и были.
При входе человек в белом халате, из-под которого явственно проступала форма с погонами, пристально разглядывал документы и их владельцев. Потом предложил им пройти в другое помещение.
Больница была тюремного типа: везде решетки, только дежурные не в мундирах охранников, а в белых халатах. Они проходили через решетчатые двери, которые после их прохода тут же закрывались. Заметил Илья среди охранников и одну женщину, но такого вида, что ей больше пошло бы быть мужчиной. В сопровождении «медбрата» они прошли через двор, поднялись на второй этаж. Навстречу им попалось несколько умалишенных женщин в сопровождении санитаров. Наконец их ввели в небольшую комнату. Посредине стоял привинченный к полу стул с подлокотниками, на которых имелись ремни, чтобы ими в случае необходимости можно было пристегнуть руки и ноги.
Друзьям предложили сесть на лавку напротив стула.
Илья с тревогой озирался по сторонам. Больше мебели в комнате не имелось, потемневшие толстые стены, тюремные решетки на окнах – вся эта обстановка угнетала дух. Казалось, что это надолго, навсегда, что им никогда уже не выйти из этих стен. Даже Сергей, вдруг притихший, глядел кругом настороженно.
Ждали они минут двадцать. Наконец в коридоре раздались шаги, дверь открылась, и двое санитаров, предупредительно поддерживая под руки, ввели седовласую, гладко причесанную женщину в халате. Она по-детски испуганным взглядом обвела присутствовавших и, при помощи санитаров усевшись на стоявший в центре стул, сказала с капризными нотками обиженной девочки:
– Мне Марусю взять не разрешили… Как поставлю ее в угол, гадкую!..
Сдвинув брови, махнула сухоньким кулачком, топнула ножкой и, сунув указательный палец в рот, склонила головку набок, искоса уставившись на Илью.
– Вера Вольфовна… – немного конфузясь, начал Сергей.
– Верочка, называйте ее Верочка, иначе она не станет разговаривать, – сказал один из стоявших рядом с женщиной санитаров.
– Верочка, – негромко повторил Сергей, ему было трудно пересилить себя и назвать эту преклонных лет женщину таким несерьезным именем. – Верочка, – наконец начал он. – Вы… Вы когда-то…
– Говорите ей «ты», только «ты», – вновь перебил тот же санитар.
– Верочка, ты встречалась когда-то с Василием Александровичем. Я его сын. Я хочу знать, что с ним случилось?
– Вася, Васенька, Вася, Василек… – не вынимая изо рта палец, нараспев завыла женщина, качая головой из стороны в сторону и не сводя с Ильи глаз, так что ему стало неудобно под въедливым взглядом сумасшедшей. – Вася, Василек…
– Я его сын… – попытался перебить женщину Сергей.
– Вася, Васенька… – не слушая его, продолжала тянуть женщина. – Верочка любила Васеньку, но пришел злой-презлой и забрал Васю, – вдруг сказала она все так же нараспев: – Вася, Васенька…
– Кто пришел? Кто злой-презлой?
Но женщина не слушала и ни разу так и не взглянула на Сергея: Илья, видно, ей нравился больше.
– Васина дочка не знает про папочку, но пришел злой-презлой… Вася, Васенька…
– Верочка, кто злой? Как его звали? – Сергей подался вперед, напряженно стараясь хоть что-то понять из бреда сумасшедшей.
– Вася, Васенька… Злой-презлой… Петрушка!! – она изо всех сил выкрикнула это имя. – Злой Петрушка украл Васю, Василечка! Петрушка – это он!! – вдруг бешено возопила старуха и ткнула обслюнявленным пальцем в лицо Ильи.
Илья вздрогнул, внутренне сжался, втянул в плечи голову; холодная струйка побежала между лопаток.
– Он, проклятый!! – брызжа слюной, визжала старуха изо всех своих силенок. – Он всех убьет!!!
Она попыталась соскочить на пол, чтобы вонзить в лицо Ильи свои ногти, но санитары предупредительно-нежными, но сильными надавливаниями на плечи усадили ее на место.
– Он, проклятый Петрушка!! – продолжала обзывать Илью женщина.
– Больше вы от нее ничего не добьетесь, – сказал санитар.
И действительно, с каждым выкриком женщина все больше входила в истерическое состояние. Она заходилась в крике, крутила головой, глазами, но ни на мгновение не выпускала из поля своего зрения изумленного, перепуганного, подавленного Илью.
– Ничего не добьетесь, теперь вам лучше уйти – посоветовал все тот же санитар.
Друзья встали и бочком, чтобы разъярившаяся женщина не достала до них, пошли к выходу.
– Петрушка!! Проклятый Петрушка!!!.. – орала она не переставая, и все смотрела на Илью, и, когда он проходил мимо, изгибаясь все еще, вслед умудрялась проклясть его взглядом… и заглядывала через плечо, провожая его до двери, извиваясь в крепких руках санитаров…
– Проклятый Петрушка!!! Проклятый!!..
Тяжелая дверь заглушила ее крик.
В коридоре их ждал провожатый. Дрожащей рукой Илья вытер со лба пот, его знобило.
– Пойдемте, – без лишних слов и расспросов сказал провожатый, едва только взглянув на них.
Сергей с Ильей пошли вслед за ним. Ноги плохо слушались Илью. Проделав тот же путь, на сей раз в обратную сторону, они, распрощавшись с проводником, вышли из здания лечебницы.
Моросил мелкий холодный дождь. Вспотевшему Илье сразу стало холодно. Он сунул руки в карманы и поежился. Ему не хотелось говорить. Сергей, понимая это, сел в машину, включил магнитофон и завел двигатель.
Всю дорогу они не сказали ни слова. И только когда Сергей через некоторое время повернул во двор и остановил машину, Илья заметил, что приехали они снова к гаражу.
«Господи, снова сюда… Зачем? – пронеслось в голове. – Как я устал от всего… Как устал…»
Что-то случилось с Ильей сегодня, что-то перекувырнулось в душе. Он не мог понять почему, но сейчас казалось, что он всегда, всю свою жизнь ждал, что кто-нибудь скажет ему эти слова, которые прокричала сумасшедшая старуха В чем был их смысл? Да и был ли смысл вообще? Скорее что-то сидящее глубоко внутри него, чего он не понимал, панически боялся и все-таки ждал. Ждал всегда. И вот теперь дождался – получил и не знает, что с этим делать. Теперь он имел ключевую фразу. Но что она значила? Словно получил золотой ключик и, не читая сказки, не знает, что нужно найти каморку папы Карло, а уж там за нарисованным на холсте очагом…
Сергей тоже был чем-то озабочен и не хотел говорить. Илья догадался, что его друг собирается допросить живущую в котельной Марину, но ему отчего-то было безразлично это. Ему было безразлично все. Только один раз, когда они спускались под пол гаража, Сергей процедил сквозь зубы:
– Теперь пусть только попробует не сказать…
Ход, ведущий из-под гаража в котельную, был темным и узким, он представлял из себя узкую трубу с редкими ступенями, кроме того, с тремя поворотами; и в темноте Илья боялся, что ползущий впереди Сергей наступит ему на руку.
Наконец Сергей что-то отодвинул впереди, и Илья вслед за ним выбрался в помещение. Это оказалась небольшая комнатка с двумя дверями, одна дверь была чуть приоткрыта, и там горел свет, другая была открыта настежь. В большом помещении возле котлов за столом сидел тот самый в первый раз так нахально не пустивший их оператор и кривым ножом что-то делал с деревянной кукольной головой. Тут же на столе лежали кукольные запчасти: руки, колесики и пружинки…
Кукольный мастер ничуть не удивился незваным гостям, выползающим из-под земли. Он только мельком взглянул в их сторону и продолжал свое дело.
– Мы, что характерно, никому здесь не нужны, – сказал Сергей, отряхивая колени, и, состроив нахальную улыбочку, направился прямиком к кукольнику. Но, попутно заглянув во вторую приоткрытую дверь, остановился.
– Вот нам куда.
Он постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Илья вошел следом.
В маленькой комнатке с небольшим оконцем, на старенькой кровати поверх покрывала, в халате лежала Марина собственной персоной и читала любовный роман.
– Ну это уже нахальство: к честной девушке врываться! – оторвавшись от романа, воскликнула она капризным тоном.
Сергей бесцеремонно уселся на кровать в ногах Марины.
– Ну что, говорить будешь? Или опять, что характерно, врать?
Он не глядел на севшую на другой конец кровати Марину. Илья, так и не нашедший себе места, стоял возле двери, привалившись плечом к крохотному бельевому шкафу. В маленькой комнате, кроме шкафа и кровати, ничего не имелось – настолько она была мала.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – в своей обычной манере заговорила Марина.
– Хватит прикидываться дурочкой, – прервал ее Сергей. – Где твоя мать?
– Умерла.
– Твоя мать в психиатрической клинике. И не просто в психушке, а в психушке, где содержат особых больных. Сказать, почему она там?
– Она не убивала, – мрачно глядя в пол. проговорила Марина.
– А вот следствие показало, что именно она убила двух человек…
– Она не убивала, – упрямо повторила Марина.
В комнате наступила тишина. Кажется, никто не хотел говорить.
– Возможно, она явилась причиной смерти моего отца, – наконец негромко проговорил Сергей. – Только теперь она этого не скажет…
– Она любила твоего отца.
Марина все так же мрачно глядела в пол.
Несколько минут молчали.
– Она не убивала, ее подставили… – снова повторяла Марина.
– Она не убивала, ее подставили… – вдруг слово в слово повторил мерзкий, писклявый голос.
Все посмотрели на дверь. Из-за косяка выглядывала противная, скалящаяся в улыбке физиономия куклы.
– Она не убивала, – так же мерзко повторила кукла, и вслед за этим в дверях, держа куклу в руке, появился кукловод.
Глава 6
КТО ЖЕ УБИЛ?
– Она не убивала, – повторил бородатый кукловод уже своим нормальным голосом.
Его своеобразное появление уже во второй раз произвело на Сергея с Ильей сильное впечатление.
– Дядя Боря, скажи им! – воскликнула Марина. – Скажи им, что все это вранье!..
– Да, конечно вранье. Верочка в сущности была очень добрая, клопа не обидит, – сказал бородатый кукольник. Должно быть, у него не было переднего зуба, и он слегка присвистывал при разговоре. – Ее, безусловно, подставили.
– Кто? – спросил Сергей.
– Сначала это имело значение. Теперь уже нет. Разум ее не вернешь.
– Это для вас не имеет значения. А я хочу знать, кто виновен в смерти моего отца.
– Лично я уверен в том, что ни Марина, ни ее мать не имеют к этому никакого отношения.
Вдруг обвисшая кукла в его руках повернула голову к Сергею.
– А почему ты думаешь, что он умер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52