— Слава Богу, не в первый раз.
Кэсси перевела дух. Через несколько секунд их яхта замерла. Мигель заглушил двигатель. Наступила тишина. Кэсси едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Мигель — тот, вероятно, делал все автоматически. А вот Федерико не занимался ничем подобным вот уже несколько месяцев. Уж это-то она знала наверняка. Сколько же всего он умеет! Руководить крупной компанией, мастерски управлять яхтой… заниматься любовью. Кэсси охватила дрожь, когда она вспомнила об обещании мужа.
— Докончишь остальное, Мигель! — крикнул Федерико.
— Есть, капитан.
Взявшись за руки, супруги сошли по трапу на берег и пошли вдоль пирса.
— Твоя яхта здесь самая красивая, — сказала Кэсси, оборачиваясь и глядя на «Мираж».
— Наша, — поправил ее Федерико. — Теперь наша.
Они устроились за столиком в кафе под открытым небом, разглядывая фланирующих туристов и сами становясь предметом обозрения. Федерико заказал пирожные, миндальные орешки и кофе.
— Мистер Эрнандес, сэр! — Это был Рамон, матрос с яхты. — Мигель послал меня на ваши поиски, сэр. С нами связалась некая миссис Дойл. Сказала, что это очень срочно и что ей нужно переговорить с вами немедленно.
Федерико недоуменно посмотрел на жену, затем на часы. В Майами сейчас послеобеденное время. Что такое стряслось у Элизы и почему она звонит именно ему?
— Что ей нужно от тебя? — удивилась Кэсси, в глазах которой промелькнула тревога.
— Есть лишь один способ узнать это. — Федерико поднялся. — Подожди меня, пожалуйста, здесь.
Он ушел, и Кэсси осталась одна, но от ее бездумной расслабленности не осталось и следа. Сестра разыскала их в Европе и пожелала говорить с Федерико, хотя знает, что может во всем положиться на нее, Кэсси. А ведь они могли бы в этот момент заниматься любовью, и тогда Элиза помешала бы им. А может, она на это и рассчитывала, считая, что сестра не имеет права быть счастливой, когда у нее самой рушится жизнь?
Прошло десять минут, пятнадцать. Федерико все не возвращался. Кэсси продолжала сидеть в уличном кафе, нетерпеливо поглядывая по сторонам. Ну сколько же может продолжаться этот срочный разговор?.. Прекрати, одернула себя Кэсси. У нас с Федерико медовый месяц. И нас ждет столько всего волнующего, что дух захватывает. Нечего паниковать по пустякам…
Его не было уже полчаса. Это ей показалось слишком. Кэсси решила отправиться вслед за мужем и на месте выяснить, что же такое происходит. Она уже поднялась, чтобы заплатить за кофе и пирожные… Проклятье! У нее же нет с собой денег, а официант не даст ей и двух шагов сделать, если она попытается уйти, не заплатив по счету. Кэсси обреченно опустилась обратно на стул.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Кэсси оглянулась и увидела… мужа. Он спокойно сидел сбоку от нее, столика через три, и держал на коленях альбом для эскизов. Кэсси с изумлением поняла, что Федерико рисует ее. Он продолжил свое занятие, даже когда заметил на ее лице удивление, раздражение, облегчение — чувства, быстро сменившие друг друга.
— Федерико, а я голову ломаю, куда ты запропастился! — крикнула ему Кэсси.
— Я был здесь, — ответил Федерико, продолжая рисовать.
— Знаешь, я на тебя сердита, — сказала Кэсси, но это была неправда. На самом деле она перестала сердиться, едва увидев его. — И я смущаюсь, — призналась она и кокетливо поправила волосы.
Туристы, сидящие вокруг, не проявляли к ним никакого интереса, поглощенные исключительно собой. Однако Кэсси не могла отделаться от ощущения, что все взгляды направлены только на нее, и ей, привыкшей за последнее время к всеобщему вниманию, сейчас было неловко.
Федерико захлопнул альбом. Момент был упущен. Позировать Кэсси явно не умела. Он встал и подошел к жене.
— Сколько времени ты просидел здесь? — спросила она, хотя на уме вертелась совсем другая фраза: «Как долго и о чем ты говорил с Элизой?»
— Минут десять. — Он протянул ей альбом.
Кэсси раскрыла его. Портрет был очень хорош. Федерико удалось передать ее встревоженное состояние. По выражению лица отчетливо было видно, что творится у нее на душе. Обеспокоенная чем-то молодая женщина. И еще очень красивая.
— Ты замечательно рисуешь. Но мне кажется, что из тебя бы получился прекрасный психоаналитик, — заметила Кэсси.
— Мне не хватило бы терпения на пациентов.
Оба дружно рассмеялись.
— А чего хотела Элиза? — не сдержалась и спросила Кэсси.
Федерико вздохнул.
— Твоя сестра уезжает из Майами в Чарлстон. Просила тебя позаботиться об отце. Говорит, что после всего случившегося не может оставаться дома и хочет начать новую жизнь среди незнакомых людей. Думаю, это единственный правильный поступок, который она совершила в своей жизни.
— Но почему она не захотела поговорить со мной?
— Люди, как правило, не хотят видеть и слышать тех, кому причинили боль.
— Но это невероятно! — воскликнула Кэсси. — А я-то всегда считала Элизу совершенно беспомощной, неспособной ни на какие здравые решения. Представляю, каково сейчас отцу, — пробормотала она. — Он всегда боготворил ее, даже после того, что произошло.
— Не думай об этом, — мягко посоветовал Федерико. — Сейчас она на правильном пути.
Разговор об Элизе был закончен. Теперь обоим хотелось говорить о том, что им предстоит.
— Итак, мистер Эрнандес, скажите-ка мне, что нас ожидает дальше?
— Мы возвращаемся на яхту.
В его голосе Кэсси явственно различила желание и, мгновенно ощутив ответное возбуждение, встала и улыбнулась мужу.
Ласки Федерико были столь чарующе нежными, что Кэсси готова была умереть, растворившись в прелести этих мгновений. Но она знала, что в следующий раз будет еще лучше…
Утром Кэсси проснулась и обнаружила, что яхта стоит на якоре у подножия отвесных скал. За завтраком Федерико держал в тайне то, что им предстоит, заставляя жену гадать и томиться в ожидании.
Когда они кончили есть, Рамон спустил на воду моторную лодку, которая слегка покачивалась на волнах. Кэсси и Федерико поставили в грузовой отсек сумку с принадлежностями для подводного плавания и направились к скалам, где нужное им место было обозначено буем.
— Что это, Федерико? Что мы собираемся делать?
— Мы собираемся предстать перед верховным богом Греции, — усмехнулся он. — Ты же сама говорила, что любишь плавать под водой, разве нет?
— Да, и к тому же в Средиземном море не водятся акулы.
Они надели ласты и маски и проделали дыхательную гимнастику, готовя легкие к предстоящему погружению.
— Держись за мою руку и будь внимательна.
Кэсси кивнула, и ее сердце вдруг бешено забилось. Она полностью доверяла мужу, но от сознания того, что ей предстоит увидеть нечто необычное, становилось немного не по себе.
Они прыгнули с лодки вместе и, оказавшись в прозрачной голубоватой воде, стали погружаться. Кэсси сразу ее увидела — огромную статую, стоящую на дне.
Монументальная фигура бога освещалась сверху солнечными лучами, проникающими сквозь толщу воды. Вокруг нее плавали стаи серебристых рыбок.
В изумлении Кэсси повернулась к мужу. Федерико кивнул и показал жестом, что нужно опуститься чуть ниже. Вскоре они смогли дотронуться до руки Громовержца и сделали это одновременно. Три руки оказались соединенными воедино. Великий бог древних словно бы благословлял их союз.
Затем они всплыли на поверхность.
— Федерико, это сказочно! Мне просто не верится! Статуя такая огромная! — воскликнула Кэсси, едва отдышавшись.
— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся Федерико.
— У меня такое чувство, будто мы снова обвенчались, — заметила Кэсси.
— Да, действительно, — согласился ее муж. Они молча смотрели друг на друга, удерживаясь на плаву, затем Федерико спросил: — Хочешь нырнуть еще раз?
— И еще, и еще! — воскликнула она и, набрав полную грудь воздуха, устремилась в глубину, на этот раз первая.
Спустя некоторое время, утомленные, они неподвижно лежали в лодке, сплетя пальцы рук и нежась на солнце. Никогда еще Кэсси не чувствовала себя столь близкой мужу. Происшедшее под водой явилось своего рода таинством, планируя которое Федерико предчувствовал, что она это поймет.
— Тут есть кое-что еще, — сказал он.
— Что же?
— Пещеры.
У Кэсси возникло ощущение, что он предвосхищает все ее желания, даже еще не осознанные ею. Она оказалась в сказочном мире, в существование которого верят только маленькие дети.
— Поплыли в твои пещеры! — скомандовала она.
Федерико завел мотор, и через несколько секунд моторная лодка уже скользила по воде, огибая скалы. Не доплывая до нужного места футов двадцать, он выключил мотор и бросил якорь.
Основание высокого утеса было прорезано многочисленными пещерами. Там были узкие и широкие проходы, сквозные коридоры, в которых бурлила и пенилась прозрачная морская вода.
— Плыви за мной, — сказал Федерико, и Кэсси послушно опустилась в воду и последовала за ним к входу в одну из пещер.
Она не спрашивала его, ни что он делает, ни куда направляется. Надобности в этом просто не было. Федерико нырнул. Кэсси сделала то же самое и теперь плыла за мужем по подводному коридору. Изогнувшись, она посмотрела вверх. Они находились в туннеле. Федерико уплыл далеко вперед, и Кэсси бросилась догонять его.
Они вынырнули и увидели над собой кусок ярко-голубого неба в окружении скал. Проникнуть сюда можно было лишь одним единственным способом — под водой. Это потрясающее воображение своей красотой место было словно создано для влюбленных.
Кэсси сняла маску.
— Ах, Федерико, до чего же тут чудесно!
— Действительно чудесно. И об этом месте мало кто знает. Я здесь ни разу никого не видел.
У Кэсси заныло в груди. Наверняка он приплывал сюда вместе со своей невестой. Стояла необыкновенная тишина, лишь шум волн, бьющихся снаружи о скалы, доносился сюда слабым эхом.
— Ты можешь стоять? — спросил Федерико.
Кэсси нащупала ногами песчаное дно и кивнула. Вся в лучах солнечного света она придвинулась к мужу, и он потянулся к ней навстречу, обвил ее руками. В его объятиях она забыла обо всех своих печалях.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — едва слышно прошептала Кэсси, тоже крепко обнимая мужа и прижимаясь к его напряженному, как стальная пружина, телу.
— Прямо здесь?
Кэсси снова кивнула и облизнула губы от охватившего ее вожделения. Им уже не раз доводилось утолять свое желание. Теперь их близость достигла той стадии, когда ее необходимым элементом становилась новизна ощущений. Кэсси не отрываясь смотрела на мужа и с удовольствием видела, как от ее настойчивых интимных прикосновений расширяются его глаза и бурно вздымается грудь.
Но вот Федерико резко потянул ее на себя, и Кэсси испытала острое наслаждение, чувствуя, как он заполняет ее собой. Солнце согревало жаркими лучами их лица. Перекликаясь, над ними летали чайки, не обращая внимания на людей, сгорающих от страсти в объятиях друг друга…
Кэсси испустила протяжный вздох удовлетворения. Ощущение было на редкость сильным, на редкость гармоничным. На весу ее поддерживали Федерико и море. Легкие волны приподнимали ее, делая почти невесомой. Крепко обвив ногами бедра мужа, Кэсси запрокинула голову, обратив лицо к небесам, подарившим ей эту любовь.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй Федерико приводили ее в восторг. Она упивалась своей властью над мужем — захватывала, подчиняла себе словно пленника. Их глаза встретились. Они улыбнулись друг другу, пораженные силой чувств, объединивших их.
Но и это, оказывается, было еще не все. Федерико взял ее на руки и по устилающему каменистое дно песку понес в теплую темноту грота.
Настал последний день их пребывания на Ивисе. Яхты покачивались у причала. На набережной располагались многочисленные ресторанчики на открытом воздухе, а на узких улочках было полно лавок, где торговали изделиями из кожи и всякими симпатичными вещами, которыми так славится Испания. Везде подавали паэлью и вино.
При мысли о том, что пора возвращаться в Аликонте на виллу Федерико, Кэсси вздохнула. Еще две недели они будут безраздельно принадлежать друг другу, но волшебство тех дней на море больше не повторится. На яхте их времяпрепровождение не имело ничего общего с повседневной реальностью жизни на берегу. Все оказалось как бы временно отложенным на потом. Не нужно было принимать никаких решений, разве что — где сегодня поесть, когда поплавать, как долго заниматься любовью. На вилле же их ждала совсем другая жизнь, более приближенная к обыденности.
Она вышла из примерочной, прижимая к груди голубой свитер из козьей шерсти, удивительно мягкий и уютный.
— Просто глаза разбегаются от такого изобилия. Хочу купить здесь все! — заявила Кэсси хозяйке магазинчика. — Я беру этот свитер. И тот, бутылочного цвета. И еще розовый и темно-синий. И вот эти туфли, и те кремовые!
Пусть как можно больше вещей напоминает ей о сказочных днях, проведенных в море и на острове.
Вечером они отплыли в Аликанте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Кэсси перевела дух. Через несколько секунд их яхта замерла. Мигель заглушил двигатель. Наступила тишина. Кэсси едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Мигель — тот, вероятно, делал все автоматически. А вот Федерико не занимался ничем подобным вот уже несколько месяцев. Уж это-то она знала наверняка. Сколько же всего он умеет! Руководить крупной компанией, мастерски управлять яхтой… заниматься любовью. Кэсси охватила дрожь, когда она вспомнила об обещании мужа.
— Докончишь остальное, Мигель! — крикнул Федерико.
— Есть, капитан.
Взявшись за руки, супруги сошли по трапу на берег и пошли вдоль пирса.
— Твоя яхта здесь самая красивая, — сказала Кэсси, оборачиваясь и глядя на «Мираж».
— Наша, — поправил ее Федерико. — Теперь наша.
Они устроились за столиком в кафе под открытым небом, разглядывая фланирующих туристов и сами становясь предметом обозрения. Федерико заказал пирожные, миндальные орешки и кофе.
— Мистер Эрнандес, сэр! — Это был Рамон, матрос с яхты. — Мигель послал меня на ваши поиски, сэр. С нами связалась некая миссис Дойл. Сказала, что это очень срочно и что ей нужно переговорить с вами немедленно.
Федерико недоуменно посмотрел на жену, затем на часы. В Майами сейчас послеобеденное время. Что такое стряслось у Элизы и почему она звонит именно ему?
— Что ей нужно от тебя? — удивилась Кэсси, в глазах которой промелькнула тревога.
— Есть лишь один способ узнать это. — Федерико поднялся. — Подожди меня, пожалуйста, здесь.
Он ушел, и Кэсси осталась одна, но от ее бездумной расслабленности не осталось и следа. Сестра разыскала их в Европе и пожелала говорить с Федерико, хотя знает, что может во всем положиться на нее, Кэсси. А ведь они могли бы в этот момент заниматься любовью, и тогда Элиза помешала бы им. А может, она на это и рассчитывала, считая, что сестра не имеет права быть счастливой, когда у нее самой рушится жизнь?
Прошло десять минут, пятнадцать. Федерико все не возвращался. Кэсси продолжала сидеть в уличном кафе, нетерпеливо поглядывая по сторонам. Ну сколько же может продолжаться этот срочный разговор?.. Прекрати, одернула себя Кэсси. У нас с Федерико медовый месяц. И нас ждет столько всего волнующего, что дух захватывает. Нечего паниковать по пустякам…
Его не было уже полчаса. Это ей показалось слишком. Кэсси решила отправиться вслед за мужем и на месте выяснить, что же такое происходит. Она уже поднялась, чтобы заплатить за кофе и пирожные… Проклятье! У нее же нет с собой денег, а официант не даст ей и двух шагов сделать, если она попытается уйти, не заплатив по счету. Кэсси обреченно опустилась обратно на стул.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Кэсси оглянулась и увидела… мужа. Он спокойно сидел сбоку от нее, столика через три, и держал на коленях альбом для эскизов. Кэсси с изумлением поняла, что Федерико рисует ее. Он продолжил свое занятие, даже когда заметил на ее лице удивление, раздражение, облегчение — чувства, быстро сменившие друг друга.
— Федерико, а я голову ломаю, куда ты запропастился! — крикнула ему Кэсси.
— Я был здесь, — ответил Федерико, продолжая рисовать.
— Знаешь, я на тебя сердита, — сказала Кэсси, но это была неправда. На самом деле она перестала сердиться, едва увидев его. — И я смущаюсь, — призналась она и кокетливо поправила волосы.
Туристы, сидящие вокруг, не проявляли к ним никакого интереса, поглощенные исключительно собой. Однако Кэсси не могла отделаться от ощущения, что все взгляды направлены только на нее, и ей, привыкшей за последнее время к всеобщему вниманию, сейчас было неловко.
Федерико захлопнул альбом. Момент был упущен. Позировать Кэсси явно не умела. Он встал и подошел к жене.
— Сколько времени ты просидел здесь? — спросила она, хотя на уме вертелась совсем другая фраза: «Как долго и о чем ты говорил с Элизой?»
— Минут десять. — Он протянул ей альбом.
Кэсси раскрыла его. Портрет был очень хорош. Федерико удалось передать ее встревоженное состояние. По выражению лица отчетливо было видно, что творится у нее на душе. Обеспокоенная чем-то молодая женщина. И еще очень красивая.
— Ты замечательно рисуешь. Но мне кажется, что из тебя бы получился прекрасный психоаналитик, — заметила Кэсси.
— Мне не хватило бы терпения на пациентов.
Оба дружно рассмеялись.
— А чего хотела Элиза? — не сдержалась и спросила Кэсси.
Федерико вздохнул.
— Твоя сестра уезжает из Майами в Чарлстон. Просила тебя позаботиться об отце. Говорит, что после всего случившегося не может оставаться дома и хочет начать новую жизнь среди незнакомых людей. Думаю, это единственный правильный поступок, который она совершила в своей жизни.
— Но почему она не захотела поговорить со мной?
— Люди, как правило, не хотят видеть и слышать тех, кому причинили боль.
— Но это невероятно! — воскликнула Кэсси. — А я-то всегда считала Элизу совершенно беспомощной, неспособной ни на какие здравые решения. Представляю, каково сейчас отцу, — пробормотала она. — Он всегда боготворил ее, даже после того, что произошло.
— Не думай об этом, — мягко посоветовал Федерико. — Сейчас она на правильном пути.
Разговор об Элизе был закончен. Теперь обоим хотелось говорить о том, что им предстоит.
— Итак, мистер Эрнандес, скажите-ка мне, что нас ожидает дальше?
— Мы возвращаемся на яхту.
В его голосе Кэсси явственно различила желание и, мгновенно ощутив ответное возбуждение, встала и улыбнулась мужу.
Ласки Федерико были столь чарующе нежными, что Кэсси готова была умереть, растворившись в прелести этих мгновений. Но она знала, что в следующий раз будет еще лучше…
Утром Кэсси проснулась и обнаружила, что яхта стоит на якоре у подножия отвесных скал. За завтраком Федерико держал в тайне то, что им предстоит, заставляя жену гадать и томиться в ожидании.
Когда они кончили есть, Рамон спустил на воду моторную лодку, которая слегка покачивалась на волнах. Кэсси и Федерико поставили в грузовой отсек сумку с принадлежностями для подводного плавания и направились к скалам, где нужное им место было обозначено буем.
— Что это, Федерико? Что мы собираемся делать?
— Мы собираемся предстать перед верховным богом Греции, — усмехнулся он. — Ты же сама говорила, что любишь плавать под водой, разве нет?
— Да, и к тому же в Средиземном море не водятся акулы.
Они надели ласты и маски и проделали дыхательную гимнастику, готовя легкие к предстоящему погружению.
— Держись за мою руку и будь внимательна.
Кэсси кивнула, и ее сердце вдруг бешено забилось. Она полностью доверяла мужу, но от сознания того, что ей предстоит увидеть нечто необычное, становилось немного не по себе.
Они прыгнули с лодки вместе и, оказавшись в прозрачной голубоватой воде, стали погружаться. Кэсси сразу ее увидела — огромную статую, стоящую на дне.
Монументальная фигура бога освещалась сверху солнечными лучами, проникающими сквозь толщу воды. Вокруг нее плавали стаи серебристых рыбок.
В изумлении Кэсси повернулась к мужу. Федерико кивнул и показал жестом, что нужно опуститься чуть ниже. Вскоре они смогли дотронуться до руки Громовержца и сделали это одновременно. Три руки оказались соединенными воедино. Великий бог древних словно бы благословлял их союз.
Затем они всплыли на поверхность.
— Федерико, это сказочно! Мне просто не верится! Статуя такая огромная! — воскликнула Кэсси, едва отдышавшись.
— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся Федерико.
— У меня такое чувство, будто мы снова обвенчались, — заметила Кэсси.
— Да, действительно, — согласился ее муж. Они молча смотрели друг на друга, удерживаясь на плаву, затем Федерико спросил: — Хочешь нырнуть еще раз?
— И еще, и еще! — воскликнула она и, набрав полную грудь воздуха, устремилась в глубину, на этот раз первая.
Спустя некоторое время, утомленные, они неподвижно лежали в лодке, сплетя пальцы рук и нежась на солнце. Никогда еще Кэсси не чувствовала себя столь близкой мужу. Происшедшее под водой явилось своего рода таинством, планируя которое Федерико предчувствовал, что она это поймет.
— Тут есть кое-что еще, — сказал он.
— Что же?
— Пещеры.
У Кэсси возникло ощущение, что он предвосхищает все ее желания, даже еще не осознанные ею. Она оказалась в сказочном мире, в существование которого верят только маленькие дети.
— Поплыли в твои пещеры! — скомандовала она.
Федерико завел мотор, и через несколько секунд моторная лодка уже скользила по воде, огибая скалы. Не доплывая до нужного места футов двадцать, он выключил мотор и бросил якорь.
Основание высокого утеса было прорезано многочисленными пещерами. Там были узкие и широкие проходы, сквозные коридоры, в которых бурлила и пенилась прозрачная морская вода.
— Плыви за мной, — сказал Федерико, и Кэсси послушно опустилась в воду и последовала за ним к входу в одну из пещер.
Она не спрашивала его, ни что он делает, ни куда направляется. Надобности в этом просто не было. Федерико нырнул. Кэсси сделала то же самое и теперь плыла за мужем по подводному коридору. Изогнувшись, она посмотрела вверх. Они находились в туннеле. Федерико уплыл далеко вперед, и Кэсси бросилась догонять его.
Они вынырнули и увидели над собой кусок ярко-голубого неба в окружении скал. Проникнуть сюда можно было лишь одним единственным способом — под водой. Это потрясающее воображение своей красотой место было словно создано для влюбленных.
Кэсси сняла маску.
— Ах, Федерико, до чего же тут чудесно!
— Действительно чудесно. И об этом месте мало кто знает. Я здесь ни разу никого не видел.
У Кэсси заныло в груди. Наверняка он приплывал сюда вместе со своей невестой. Стояла необыкновенная тишина, лишь шум волн, бьющихся снаружи о скалы, доносился сюда слабым эхом.
— Ты можешь стоять? — спросил Федерико.
Кэсси нащупала ногами песчаное дно и кивнула. Вся в лучах солнечного света она придвинулась к мужу, и он потянулся к ней навстречу, обвил ее руками. В его объятиях она забыла обо всех своих печалях.
— Я хочу, чтобы ты любил меня, — едва слышно прошептала Кэсси, тоже крепко обнимая мужа и прижимаясь к его напряженному, как стальная пружина, телу.
— Прямо здесь?
Кэсси снова кивнула и облизнула губы от охватившего ее вожделения. Им уже не раз доводилось утолять свое желание. Теперь их близость достигла той стадии, когда ее необходимым элементом становилась новизна ощущений. Кэсси не отрываясь смотрела на мужа и с удовольствием видела, как от ее настойчивых интимных прикосновений расширяются его глаза и бурно вздымается грудь.
Но вот Федерико резко потянул ее на себя, и Кэсси испытала острое наслаждение, чувствуя, как он заполняет ее собой. Солнце согревало жаркими лучами их лица. Перекликаясь, над ними летали чайки, не обращая внимания на людей, сгорающих от страсти в объятиях друг друга…
Кэсси испустила протяжный вздох удовлетворения. Ощущение было на редкость сильным, на редкость гармоничным. На весу ее поддерживали Федерико и море. Легкие волны приподнимали ее, делая почти невесомой. Крепко обвив ногами бедра мужа, Кэсси запрокинула голову, обратив лицо к небесам, подарившим ей эту любовь.
Каждое прикосновение, каждый поцелуй Федерико приводили ее в восторг. Она упивалась своей властью над мужем — захватывала, подчиняла себе словно пленника. Их глаза встретились. Они улыбнулись друг другу, пораженные силой чувств, объединивших их.
Но и это, оказывается, было еще не все. Федерико взял ее на руки и по устилающему каменистое дно песку понес в теплую темноту грота.
Настал последний день их пребывания на Ивисе. Яхты покачивались у причала. На набережной располагались многочисленные ресторанчики на открытом воздухе, а на узких улочках было полно лавок, где торговали изделиями из кожи и всякими симпатичными вещами, которыми так славится Испания. Везде подавали паэлью и вино.
При мысли о том, что пора возвращаться в Аликонте на виллу Федерико, Кэсси вздохнула. Еще две недели они будут безраздельно принадлежать друг другу, но волшебство тех дней на море больше не повторится. На яхте их времяпрепровождение не имело ничего общего с повседневной реальностью жизни на берегу. Все оказалось как бы временно отложенным на потом. Не нужно было принимать никаких решений, разве что — где сегодня поесть, когда поплавать, как долго заниматься любовью. На вилле же их ждала совсем другая жизнь, более приближенная к обыденности.
Она вышла из примерочной, прижимая к груди голубой свитер из козьей шерсти, удивительно мягкий и уютный.
— Просто глаза разбегаются от такого изобилия. Хочу купить здесь все! — заявила Кэсси хозяйке магазинчика. — Я беру этот свитер. И тот, бутылочного цвета. И еще розовый и темно-синий. И вот эти туфли, и те кремовые!
Пусть как можно больше вещей напоминает ей о сказочных днях, проведенных в море и на острове.
Вечером они отплыли в Аликанте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19