Твой порыв называется рационалистическим, подобные вещи вредили человечеству больше, чем все пороки, вместе взятые.
– Может быть, Бардит – с этим я готов согласиться. Но только не судья. Он прекрасно разбирается в ситуации.
– Да в том-то и дело, что не всегда. Прозрение приходит поздно, иногда слишком поздно. Подумай сам, Лен: убегая из дома, ты в чем-нибудь сомневался? Говорил ли ты себе: “Я собираюсь ступить на стезю Дьявола и сделать родителей несчастными?”
Лен опустил глаза и долго молча смотрел на воду. Наконец он сказал:
– Как они там? Здоровы?
– Я слышал, что у них все хорошо.
– А бабушка?
– Умерла год назад, в декабре.
– Да, она была очень старой.
Странное чувство охватило Лена при мысли о бабушке, словно безвозвратно ушла частичка его самого. И вдруг он с болезненной ясностью увидел ее, залитую солнечным светом на ступеньке их дома, не сводящую глаз с полыхающих осенним пламенем деревьев, услышал ее слова о красном платье, которое она носила много лет назад, когда мир был другим.
– Отцу никогда не удавалось заставить ее молчать.
Хостеттер молча кивнул:
– И моя бабушка была точно такой же.
Вновь молчание. Лен сидел, глядя на воду, прошлое тяжким грузом навалилось на него, и он уже не хотел в Барторстаун. Ему хотелось домой.
– У твоего брата все прекрасно, и уже двое детишек, – сказал Хостеттер.
– Я рад.
– Пайперс Ран совсем не изменился.
– Нет, я уверен, что это не так. О, замолчи!
Хостеттер улыбнулся:
– У меня есть преимущество: я возвращаюсь домой.
– Значит, ты все-таки не из Пенсильвании.
– Мои предки жили там, я же родом из Барторстауна.
Внезапно Лен разозлился:
– Послушай, ты ведь знал о нашем бегстве из Пай-перс Рана и наверняка знал, где мы находились все это время.
– Да, знал и наблюдал за вами, наверное, поэтому меня не покидало чувство вины.
– Но почему, почему вы заставили нас так долго ждать? Ты же с самого начала знал, что мы хотим!
– Помнишь Соумса?
– Никогда его не забуду.
– Он доверился мальчишке.
– Но ведь… – тут Лен вспомнил, как Исо однажды обругал Хостеттера, и осекся на полуслове.
– Все эти годы, когда одного слова Барторстаун достаточно, чтобы вздернуть на виселице, мы строго подчиняемся законам Барторстауна. Соумс нарушил его. Я нарушаю его сейчас, но имею на то особое разрешение. И поверь мне, это – событие века. Я целую неделю до хрипоты спорил с Шермэном.
– Шермэн, – перебил его Лен, встрепенувшись. – Шермэн хочет знать, что нового слышно от Бэйера…
– Что за чертовщину ты несешь? – Хостеттер был явно ошарашен.
– Я слышал это имя по радио. Той ночью я нарочно оставил дверь в конюшню открытой, коровы ушли, и мы с Исо побежали их искать вниз к ручью. Исо слишком нервничал и уронил радио, затем случайно размоталась металлическая нитка и послышались голоса о том, что Шермэн хочет знать… И еще о какой-то реке. Вот потому-то мы и направились вниз по течению, к Огайо.
– А-а, то самое радио, с которого все началось? Я чуть не сошел с ума, когда обнаружил, что его похитили, – Хостеттер поежился. – Крис… Когда я думаю о том, насколько он был близок к тому, чтобы выдать меня, прямо мороз по коже. Твой народ изгнал бы меня навсегда.
– Я никогда ни в чем не винил вас и пытался убедить Исо, что все не так просто, как ему кажется.
– Да, ты можешь сказать фермерам спасибо, потому что если бы не события прошедшего дня, я не посмел бы даже заикнуться о вас Шермэну. Я сказал, что не хочу вашей смерти, что это будет мучить меня всю жизнь. В конце концов он согласился, но запомни, Лен, когда в следующий раз кто-нибудь даст тебе хороший совет, не стоит им пренебрегать.
Лен почесал шею в том месте, где ее расцарапала веревка, и ответил:
– Да, сэр. И огромное вам спсибо. Я никогда не забуду, как вы спасли меня от смерти.
– Не стоит благодарности. Скажи это не мне и не Шермэну, а тысячам людей, чье будущее будет зависеть как раз от твоего “никогда не забуду”.
– Вы боитесь полностью довериться мне, – медленно произнес Лен.
– Дело не только в этом.
– А в чем же?
– Мы направляемся в Барторстаун.
Лен нахмурился, пытаясь сосредоточиться и понять, на что намекает Хостеттер.
– Но ведь я давно мечтал попасть туда, с этого все и началось…
Хостеттер сдвинул свою широкополую шляпу на затылок, стало видно его лицо, освещенное лунным светом. Он не сводил с Лена усталых глаз:
– Мы направляемся в Барторстаун. Ты выдумал себе фантастический город. Однако скоро ты попадешь в настоящий Барторстаун, и я сомневаюсь, что он будет походить на плод твоего воображения. Вряд ли ты полюбишь его. Поэтому я повторяю тебе вновь: забудь о том, что ты обязан мне чем-то.
– Послушайте, но ведь в Барторстауне можно учиться. Можно читать, обо всем разговаривать, наконец, мыслить по-настоящему.
Хостеттер кивнул.
– В таком случае, мне там понравится, – Лен задумчиво разглядывал смутные очертания берегов, сонную, темную воду.
– Мне никогда не захочется вернуться сюда. Никогда в жизни.
– Да, я думаю, ты быстро привыкнешь. У меня будет много неприятностей с Шермэном из-за Эмити. О ней ведь речь не шла, но не было другого выхода.
– Да уж, он удивится.
– Представь, она искала Исо, а затем помогла ему скрыться и неожиданно заявила, что не может вернуться домой, к родителям.
– Почему? На это есть причина?
– Так ты ничего не знаешь?
– Нет.
– Причина есть, Эмити ждет ребенка.
Лен с открытым ртом уставился на Хостеттера. Тот поднялся навстречу человеку, направлявшемуся к ним из-под навеса, и тихо произнес:
– Сэм только что связался с Коллинзом по радио. Мне кажется, тебе лучше спуститься вниз, Эд.
– Что-нибудь случилось?
– Коллинз говорит, что вскоре после восхода луны одна за другой показались две лодки. Одна из них из Шедвелла, другая – из Рефьюджа.
– Попросим Коллинза на всякий случай понаблюдать за ними, – сказал Хостеттер и затем обратился к Лену: – У Коллинза небольшая лодочка, это наш передвижной пост. Ладно, пойдем. Пришел черед и тебе становиться жителем Барторстауна. Используй эту возможность.
Глава 15
Вслед за Хостеттером и незнакомцем – как выяснилось позже, его звали Ковэкс – Лен вошел в шалаш, занимающий около двух третей баржи. Он был построен скорее для укрытия груза, чем для экипажа судна. Здесь стояли узкие койки. На одной из них неподвижно лежала Эмити. Волосы ее рассыпались по подушке, лицо бледное, опухшее от слез. Исо сидел рядом и держал ее руку. Казалось, он сидит очень давно. Лен никогда не видел его таким осунувшимся и озабоченным.
Лен посмотрел на Эмити. Она холодно поздоровалась с ним, стараясь не встречаться глазами. Лен сдержанно ответил на приветствие. Казалось, встретились двое незнакомых людей, и Лен с болью вспомнил о золотоволосой девушке, которую он целовал в увитой розами беседке. Как быстро все ушло! А сейчас на койке лежала женщина, чужая, незнакомая женщина, и бремя невзгод уже наложило на нее свой отпечаток.
– Ты видел отца, Лен? – спросила Эмити. – С ним ничего не случилось?
– Когда я видел его в последний раз, ничего. Фермеры не преследовали его и никогда не сделают этого.
Исо поднялся:
– А теперь постарайся уснуть, тебе станет легче.
Он поднялся и задернул тонкое одеяло, служившее занавеской. Эмити пыталась возразить, но затем сдалась и только попросила Исо не уходить далеко.
– Не волнуйся, – ответил он с нотками отчаянья в голосе, – я отсюда никуда не денусь.
Исо украдкой взглянул на Лена, затем на Хостеттера. Лен сказал:
– Я поздравляю тебя, Исо.
Тот слегка покраснел, пожал плечами и ответил почти вызывающе:
– Замечательно, что все так получилось. Ее отец все равно не дал бы согласия на наш брак, и ты, Лен, знаешь это лучше, чем кто-либо другой.
– Да, конечно, – ответил Лен, – я знаю.
– И сейчас я готов сказать тебе больше, – продолжил Исо. – Я буду хорошим отцом моему ребенку, лучшим, чем мой отец.
– Посмотрим, – ответил Лен, – мой отец был самым лучшим в мире, а я вот не смог стать похожим на него.
Вслед за Хостеттером и Ковэксом Лен спустился в трюм, где хранился груз. Каждый фут был загружен товаром: тюками, ящиками и узлами. От них исходил запах размокшего дерева, речной тины и множества других товаров, незнакомых Лену. За стенкой рубки ритмично и громко шумел мотор.
В трюме была подвешена квадратная тяжелая доска с небольшими углублениями, в одном из них Лен увидел предмет, напоминавший радио, только во много раз больше того, которое было у них с Исо. За этим своеобразным пультом сидел незнакомый человек и с кем-то разговаривал.
– А вот и они, – сказал он, – подожди минутку. – Развернувшись, он обратился к Хостеттеру: – Кол линз убежден, что лучше всего сейчас встретиться у водопада с Роузином. Здесь медленное течение, и он утверждает, что мы проскочим, если постараться.
– Стоит попробовать. Ты как на это смотришь, Джо?
Ковэкс ответил, что разделяет мнение Коллинза:
– Конечно, мы не хотим столкновения, но противники постараются воспользоваться случаем.
Исо тоже спустился вниз и стоял рядом с Леном.
– Вы говорите о Ваттсе?
– Да. Должно быть, он уже успел смотаться в Шедвелл за помощью, чтобы догнать нас.
– Идиоты! Они ничего не могут поделать с фермерами, и теперь решили вместе преследовать нас, – сказал Ковэкс – высокий, хорошо сложенный молодой человек с бронзовой от загара кожей. Казалось, его невозможно ни удивить, ни испугать, и сейчас Лена поразила уверенность в его голосе.
Хостеттер кивнул радисту:
– Решено, Сэм. Поговори с Роузином.
Сэм попрощался с Коллинзом и принялся крутить рычажки.
– Господи, – со вздохом сказал Исо, – а помнишь, как мы возились с этой штуковиной в надежде услышать хотя бы шепот, но у нас ничего не вышло, и я стащил книги.
– Если бы вы не догадались слушать радио ночью, вам не удалось бы извлечь из него ни звука, – сказал Хостеттер.
– Идея принадлежала Лену. Это он предложил, что днем вы рискуете быть услышанными или замеченными.
– Как, впрочем, и сейчас, – сказал Ковэкс. – Нам ведь необходимо высоко поднимать антенну, а ее прекрасно видно даже при минимальном освещении.
– Замолчи, – вспылил Сэм, колдуя над радио, – вы что же, думаете я… Эй, ваши ребята не могут на минутку предоставить мне эфир? Это крайне необходимо.
Жужжание голосов, прорвавшихся из динамика, стало утихать, и внезапно послышался голос:
– Говорит Петто с переправы. Вы хотите что-нибудь передать?
– Нет, – ответил Сэм. – Мне нужен Роузин. У нас на хвосте – лодки из Рефьюджа.
– Неужели? Если понадобится помощь, дайте нам знать.
– Благодарю, – Сэм что-то переключил, продолжая вызывать Роузина.
Лен стоял возле лестницы, и ему казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как в Пайперс Ране, на берегу Пиматаннинга он пытался извлечь голоса из маленькой упрямой коробочки. И сейчас, удивленный и уставший, он смотрел и слушал, еще не осознавая, что и сам становится частью новой жизни.
– Это радио намного больше того, которое я стащил, – подавшись вперед, сказал Исо. Его глаза искрились, как и раньше, а едва обозначившаяся морщинка от усталости теперь была незаметной. – Как оно работает? А что такое антенна? А как… – сыпались вопросы.
Ковэкс пытался объяснить что-то довольно смутное о батарейках и транзисторах. Но мысли Лена были далеки от происходящего. Задумавшись, он не сводил глаз с лица Хостеттера, полузатененного полями шляпы, такой знакомой коричневой шляпы, и вспоминал отца, брата Джеймса, бабушку, которая больше не будет жалеть о былом, и малышку Эстер, наверное, она стала совсем взрослой, а затем отвернулся, всматриваясь в темноту, из которой смутно проступали неясные очертания грузов. Медленно и четко стучал мотор, его короткие вздохи напоминали чье-то спящее дыхание. Лен слушал, как острые лопасти гребного колеса с плеском рассекают воду, слушал поскрипывание баржи и бульканье воды под ее днищем. На какое-то мгновение ему показалось, что они плывут домой, все перемены и события последних двадцати четырех часов отошли куда-то, и Лен почувствовал страшную усталость.
Сэм разговаривал с Роузином.
– Мы развили приличную скорость. Все будет в порядке, если, конечно, не наскочим на мель.
– Будьте осмотрительными, – из динамика зазвучал хриплый, надтреснутый голос Роузина. – В это время канал ненадежен.
– А что за порогами?
– Кроме сплавного леса, ничего. Я приказал свалить его в концах канала. Пока преследователи не применяют силу, мне не хотелось бы вмешиваться Я провел лучшие годы над постройкой всего этого, и малейшая тень подозрения…
– Подозрения? – перебил Коваэкс. – Но ведь нам предстоит еще долгий путь и мне не хотелось бы, чтобы баржа получила пробоину.
– Дай подумать, – сказал Роузин.
Последовала долгая пауза. Тяжело дыша, люди с нетерпением склонились над радио.
Послышался чуть застенчивый голос:
– Это опять Петто с индейской переправы.
– О’кей, ну что там?
– Послушай, я только что подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Может быть, Бардит – с этим я готов согласиться. Но только не судья. Он прекрасно разбирается в ситуации.
– Да в том-то и дело, что не всегда. Прозрение приходит поздно, иногда слишком поздно. Подумай сам, Лен: убегая из дома, ты в чем-нибудь сомневался? Говорил ли ты себе: “Я собираюсь ступить на стезю Дьявола и сделать родителей несчастными?”
Лен опустил глаза и долго молча смотрел на воду. Наконец он сказал:
– Как они там? Здоровы?
– Я слышал, что у них все хорошо.
– А бабушка?
– Умерла год назад, в декабре.
– Да, она была очень старой.
Странное чувство охватило Лена при мысли о бабушке, словно безвозвратно ушла частичка его самого. И вдруг он с болезненной ясностью увидел ее, залитую солнечным светом на ступеньке их дома, не сводящую глаз с полыхающих осенним пламенем деревьев, услышал ее слова о красном платье, которое она носила много лет назад, когда мир был другим.
– Отцу никогда не удавалось заставить ее молчать.
Хостеттер молча кивнул:
– И моя бабушка была точно такой же.
Вновь молчание. Лен сидел, глядя на воду, прошлое тяжким грузом навалилось на него, и он уже не хотел в Барторстаун. Ему хотелось домой.
– У твоего брата все прекрасно, и уже двое детишек, – сказал Хостеттер.
– Я рад.
– Пайперс Ран совсем не изменился.
– Нет, я уверен, что это не так. О, замолчи!
Хостеттер улыбнулся:
– У меня есть преимущество: я возвращаюсь домой.
– Значит, ты все-таки не из Пенсильвании.
– Мои предки жили там, я же родом из Барторстауна.
Внезапно Лен разозлился:
– Послушай, ты ведь знал о нашем бегстве из Пай-перс Рана и наверняка знал, где мы находились все это время.
– Да, знал и наблюдал за вами, наверное, поэтому меня не покидало чувство вины.
– Но почему, почему вы заставили нас так долго ждать? Ты же с самого начала знал, что мы хотим!
– Помнишь Соумса?
– Никогда его не забуду.
– Он доверился мальчишке.
– Но ведь… – тут Лен вспомнил, как Исо однажды обругал Хостеттера, и осекся на полуслове.
– Все эти годы, когда одного слова Барторстаун достаточно, чтобы вздернуть на виселице, мы строго подчиняемся законам Барторстауна. Соумс нарушил его. Я нарушаю его сейчас, но имею на то особое разрешение. И поверь мне, это – событие века. Я целую неделю до хрипоты спорил с Шермэном.
– Шермэн, – перебил его Лен, встрепенувшись. – Шермэн хочет знать, что нового слышно от Бэйера…
– Что за чертовщину ты несешь? – Хостеттер был явно ошарашен.
– Я слышал это имя по радио. Той ночью я нарочно оставил дверь в конюшню открытой, коровы ушли, и мы с Исо побежали их искать вниз к ручью. Исо слишком нервничал и уронил радио, затем случайно размоталась металлическая нитка и послышались голоса о том, что Шермэн хочет знать… И еще о какой-то реке. Вот потому-то мы и направились вниз по течению, к Огайо.
– А-а, то самое радио, с которого все началось? Я чуть не сошел с ума, когда обнаружил, что его похитили, – Хостеттер поежился. – Крис… Когда я думаю о том, насколько он был близок к тому, чтобы выдать меня, прямо мороз по коже. Твой народ изгнал бы меня навсегда.
– Я никогда ни в чем не винил вас и пытался убедить Исо, что все не так просто, как ему кажется.
– Да, ты можешь сказать фермерам спасибо, потому что если бы не события прошедшего дня, я не посмел бы даже заикнуться о вас Шермэну. Я сказал, что не хочу вашей смерти, что это будет мучить меня всю жизнь. В конце концов он согласился, но запомни, Лен, когда в следующий раз кто-нибудь даст тебе хороший совет, не стоит им пренебрегать.
Лен почесал шею в том месте, где ее расцарапала веревка, и ответил:
– Да, сэр. И огромное вам спсибо. Я никогда не забуду, как вы спасли меня от смерти.
– Не стоит благодарности. Скажи это не мне и не Шермэну, а тысячам людей, чье будущее будет зависеть как раз от твоего “никогда не забуду”.
– Вы боитесь полностью довериться мне, – медленно произнес Лен.
– Дело не только в этом.
– А в чем же?
– Мы направляемся в Барторстаун.
Лен нахмурился, пытаясь сосредоточиться и понять, на что намекает Хостеттер.
– Но ведь я давно мечтал попасть туда, с этого все и началось…
Хостеттер сдвинул свою широкополую шляпу на затылок, стало видно его лицо, освещенное лунным светом. Он не сводил с Лена усталых глаз:
– Мы направляемся в Барторстаун. Ты выдумал себе фантастический город. Однако скоро ты попадешь в настоящий Барторстаун, и я сомневаюсь, что он будет походить на плод твоего воображения. Вряд ли ты полюбишь его. Поэтому я повторяю тебе вновь: забудь о том, что ты обязан мне чем-то.
– Послушайте, но ведь в Барторстауне можно учиться. Можно читать, обо всем разговаривать, наконец, мыслить по-настоящему.
Хостеттер кивнул.
– В таком случае, мне там понравится, – Лен задумчиво разглядывал смутные очертания берегов, сонную, темную воду.
– Мне никогда не захочется вернуться сюда. Никогда в жизни.
– Да, я думаю, ты быстро привыкнешь. У меня будет много неприятностей с Шермэном из-за Эмити. О ней ведь речь не шла, но не было другого выхода.
– Да уж, он удивится.
– Представь, она искала Исо, а затем помогла ему скрыться и неожиданно заявила, что не может вернуться домой, к родителям.
– Почему? На это есть причина?
– Так ты ничего не знаешь?
– Нет.
– Причина есть, Эмити ждет ребенка.
Лен с открытым ртом уставился на Хостеттера. Тот поднялся навстречу человеку, направлявшемуся к ним из-под навеса, и тихо произнес:
– Сэм только что связался с Коллинзом по радио. Мне кажется, тебе лучше спуститься вниз, Эд.
– Что-нибудь случилось?
– Коллинз говорит, что вскоре после восхода луны одна за другой показались две лодки. Одна из них из Шедвелла, другая – из Рефьюджа.
– Попросим Коллинза на всякий случай понаблюдать за ними, – сказал Хостеттер и затем обратился к Лену: – У Коллинза небольшая лодочка, это наш передвижной пост. Ладно, пойдем. Пришел черед и тебе становиться жителем Барторстауна. Используй эту возможность.
Глава 15
Вслед за Хостеттером и незнакомцем – как выяснилось позже, его звали Ковэкс – Лен вошел в шалаш, занимающий около двух третей баржи. Он был построен скорее для укрытия груза, чем для экипажа судна. Здесь стояли узкие койки. На одной из них неподвижно лежала Эмити. Волосы ее рассыпались по подушке, лицо бледное, опухшее от слез. Исо сидел рядом и держал ее руку. Казалось, он сидит очень давно. Лен никогда не видел его таким осунувшимся и озабоченным.
Лен посмотрел на Эмити. Она холодно поздоровалась с ним, стараясь не встречаться глазами. Лен сдержанно ответил на приветствие. Казалось, встретились двое незнакомых людей, и Лен с болью вспомнил о золотоволосой девушке, которую он целовал в увитой розами беседке. Как быстро все ушло! А сейчас на койке лежала женщина, чужая, незнакомая женщина, и бремя невзгод уже наложило на нее свой отпечаток.
– Ты видел отца, Лен? – спросила Эмити. – С ним ничего не случилось?
– Когда я видел его в последний раз, ничего. Фермеры не преследовали его и никогда не сделают этого.
Исо поднялся:
– А теперь постарайся уснуть, тебе станет легче.
Он поднялся и задернул тонкое одеяло, служившее занавеской. Эмити пыталась возразить, но затем сдалась и только попросила Исо не уходить далеко.
– Не волнуйся, – ответил он с нотками отчаянья в голосе, – я отсюда никуда не денусь.
Исо украдкой взглянул на Лена, затем на Хостеттера. Лен сказал:
– Я поздравляю тебя, Исо.
Тот слегка покраснел, пожал плечами и ответил почти вызывающе:
– Замечательно, что все так получилось. Ее отец все равно не дал бы согласия на наш брак, и ты, Лен, знаешь это лучше, чем кто-либо другой.
– Да, конечно, – ответил Лен, – я знаю.
– И сейчас я готов сказать тебе больше, – продолжил Исо. – Я буду хорошим отцом моему ребенку, лучшим, чем мой отец.
– Посмотрим, – ответил Лен, – мой отец был самым лучшим в мире, а я вот не смог стать похожим на него.
Вслед за Хостеттером и Ковэксом Лен спустился в трюм, где хранился груз. Каждый фут был загружен товаром: тюками, ящиками и узлами. От них исходил запах размокшего дерева, речной тины и множества других товаров, незнакомых Лену. За стенкой рубки ритмично и громко шумел мотор.
В трюме была подвешена квадратная тяжелая доска с небольшими углублениями, в одном из них Лен увидел предмет, напоминавший радио, только во много раз больше того, которое было у них с Исо. За этим своеобразным пультом сидел незнакомый человек и с кем-то разговаривал.
– А вот и они, – сказал он, – подожди минутку. – Развернувшись, он обратился к Хостеттеру: – Кол линз убежден, что лучше всего сейчас встретиться у водопада с Роузином. Здесь медленное течение, и он утверждает, что мы проскочим, если постараться.
– Стоит попробовать. Ты как на это смотришь, Джо?
Ковэкс ответил, что разделяет мнение Коллинза:
– Конечно, мы не хотим столкновения, но противники постараются воспользоваться случаем.
Исо тоже спустился вниз и стоял рядом с Леном.
– Вы говорите о Ваттсе?
– Да. Должно быть, он уже успел смотаться в Шедвелл за помощью, чтобы догнать нас.
– Идиоты! Они ничего не могут поделать с фермерами, и теперь решили вместе преследовать нас, – сказал Ковэкс – высокий, хорошо сложенный молодой человек с бронзовой от загара кожей. Казалось, его невозможно ни удивить, ни испугать, и сейчас Лена поразила уверенность в его голосе.
Хостеттер кивнул радисту:
– Решено, Сэм. Поговори с Роузином.
Сэм попрощался с Коллинзом и принялся крутить рычажки.
– Господи, – со вздохом сказал Исо, – а помнишь, как мы возились с этой штуковиной в надежде услышать хотя бы шепот, но у нас ничего не вышло, и я стащил книги.
– Если бы вы не догадались слушать радио ночью, вам не удалось бы извлечь из него ни звука, – сказал Хостеттер.
– Идея принадлежала Лену. Это он предложил, что днем вы рискуете быть услышанными или замеченными.
– Как, впрочем, и сейчас, – сказал Ковэкс. – Нам ведь необходимо высоко поднимать антенну, а ее прекрасно видно даже при минимальном освещении.
– Замолчи, – вспылил Сэм, колдуя над радио, – вы что же, думаете я… Эй, ваши ребята не могут на минутку предоставить мне эфир? Это крайне необходимо.
Жужжание голосов, прорвавшихся из динамика, стало утихать, и внезапно послышался голос:
– Говорит Петто с переправы. Вы хотите что-нибудь передать?
– Нет, – ответил Сэм. – Мне нужен Роузин. У нас на хвосте – лодки из Рефьюджа.
– Неужели? Если понадобится помощь, дайте нам знать.
– Благодарю, – Сэм что-то переключил, продолжая вызывать Роузина.
Лен стоял возле лестницы, и ему казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как в Пайперс Ране, на берегу Пиматаннинга он пытался извлечь голоса из маленькой упрямой коробочки. И сейчас, удивленный и уставший, он смотрел и слушал, еще не осознавая, что и сам становится частью новой жизни.
– Это радио намного больше того, которое я стащил, – подавшись вперед, сказал Исо. Его глаза искрились, как и раньше, а едва обозначившаяся морщинка от усталости теперь была незаметной. – Как оно работает? А что такое антенна? А как… – сыпались вопросы.
Ковэкс пытался объяснить что-то довольно смутное о батарейках и транзисторах. Но мысли Лена были далеки от происходящего. Задумавшись, он не сводил глаз с лица Хостеттера, полузатененного полями шляпы, такой знакомой коричневой шляпы, и вспоминал отца, брата Джеймса, бабушку, которая больше не будет жалеть о былом, и малышку Эстер, наверное, она стала совсем взрослой, а затем отвернулся, всматриваясь в темноту, из которой смутно проступали неясные очертания грузов. Медленно и четко стучал мотор, его короткие вздохи напоминали чье-то спящее дыхание. Лен слушал, как острые лопасти гребного колеса с плеском рассекают воду, слушал поскрипывание баржи и бульканье воды под ее днищем. На какое-то мгновение ему показалось, что они плывут домой, все перемены и события последних двадцати четырех часов отошли куда-то, и Лен почувствовал страшную усталость.
Сэм разговаривал с Роузином.
– Мы развили приличную скорость. Все будет в порядке, если, конечно, не наскочим на мель.
– Будьте осмотрительными, – из динамика зазвучал хриплый, надтреснутый голос Роузина. – В это время канал ненадежен.
– А что за порогами?
– Кроме сплавного леса, ничего. Я приказал свалить его в концах канала. Пока преследователи не применяют силу, мне не хотелось бы вмешиваться Я провел лучшие годы над постройкой всего этого, и малейшая тень подозрения…
– Подозрения? – перебил Коваэкс. – Но ведь нам предстоит еще долгий путь и мне не хотелось бы, чтобы баржа получила пробоину.
– Дай подумать, – сказал Роузин.
Последовала долгая пауза. Тяжело дыша, люди с нетерпением склонились над радио.
Послышался чуть застенчивый голос:
– Это опять Петто с индейской переправы.
– О’кей, ну что там?
– Послушай, я только что подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28