Ошибиться в голосах было невозможно.
– Теперь, мисс (ох, прошу прощения, миледи, но не в этом дело), я просто напомню вам кое-что. Это ведь не я вас привел сюда, вниз. Это вы привели меня, а?
– Да, я.
Голос Бетти звучал ясно и твердо.
– Чтобы рассказать мне эту небылицу?
– Так все и было.
– Ну что ж, посмотрим, – сказал Твигг. В каждом слове сквозило недоверие. – Вы предлагаете мне поверить, что в пятницу вечером миссис Боствик пыталась убить свою собственную тетю? Такая прекрасная леди, как миссис Боствик?
– Прекрасная леди? Вы так о ней думаете, сэр?
– О, я именно так и думаю. И не сбивайте меня. Ваша сестра, вы говорите, никогда не бывала в этом доме. И никогда не выходила в эту дверь. Никто не выходил в эту дверь. Миссис Боствик выдумала все это после того, как попыталась убить свою тетю?
– Та женщина ей не тетя! Они не родственницы.
– Я был бы признателен вам, мисс, если бы вы решились сказать мне то, что хотели сказать. Откуда вы знаете, что миссис Боствик сделала это?
– Она призналась!
– Кому она призналась? Вам?
– Нет.
– Тогда кому? Кому она в этом призналась?
– Кое-кому другому. Я… я не могу вам сказать кому. То есть я не скажу вам!
– Теперь вы кого-то прикрываете. Вы когда-нибудь бывали в этом подвале?
– Нет.
– Это очень интересно. Что же мы, по-вашему, обнаружим здесь, просто стоя и глядя на дверь, выходящую наружу? В этом нет ни крупинки здравого смысла, не так ли?
– Я надеялась…
– На что вы надеялись? Зачем вы явились сюда следом за миссис Боствик?
– Потому что ее не было дома. Я просто подумала, что она, как всегда по пятницам, пошла сюда.
– Я не о том вас спрашиваю. Зачем вы пришли сюда?
– Я пришла сюда, – ясным голосом ответила Бетти, – потому, что устала быть рохлей и решила постоять за себя сама. Я пришла сюда потому, что вчера я ревновала, я вела себя как животное по отношению к человеку, о котором, единственном, я беспокоюсь больше всего на свете. Если Марион Боствик пыталась убить свою так называемую тетю, она, возможно, убила и Глинис тоже. Сколько бы вы ни пытались мешать мне, сколько бы ни глумились, не важно, я заставлю эту женщину признаться.
Гарт пошел вперед и открыл дверь, борясь с желанием грохнуть ею так, чтоб рухнули стены.
– В этом нет необходимости, Бетти, – произнес он. А затем, сдерживая еще одно, дикое желание, взглянул на человека, стоявшего перед Бетти. – Мистер Твигг, я думаю, настало время нам с вами свести счеты.
Глава 18
Кухня, огромная пещера со стеклянной дверью, наполовину ушедшей в землю, оставалась такой же грязной, какой была, когда он видел ее в последний раз.
Слабая электрическая лампочка, свисавшая с потолка над сушилкой возле раковины, только слегка рассеивала тень. Наверное, по углам водились тараканы. Но по край ней мере, это было лучше, чем тот тусклый свет, который раньше горел над плитой.
Бетти и Твигг стояли лицом друг к другу по разные стороны огромного стола с мраморной столешницей и колодой для рубки мяса. Котелок Твигга был сдвинут на затылок, и золотая цепь его часов дрогнула, когда он выпрямился (с большим достоинством).
– Вы так думаете, доктор? – грубо спросил он. – Что ж, я согласен с вами. Но какая разница, кто из нас чего хочет? Я здесь по долгу службы.
– Как и я.
– Тогда, будьте добры, уйдите отсюда.
– Нет. Сформулируйте все ваши улики по делу этой леди. Сформулируйте их здесь и сейчас. И если вы правы хотя бы по одному пункту, я подтвержу это, и она – тоже. Сформулируйте!
– Хо! И вы все перевернете?
– А это так легко? И вы не сможете защититься?
Бетти, явно уверенная, что эти двое сейчас вцепятся друг другу в глотку (а они вполне могли бы), отбежала от стола к раковине и стала спиной к сушилке, наблюдая за ними.
– Черт возьми! – прошептал Твигг, едва справляясь с искушением. Ей-богу! А если вы не сумеете защититься, а? Здесь ведь нет мистера Эббота, чтобы прикрыть вас.
– Может быть, и не смогу. Задавайте ваши вопросы. Я отвечу правду.
– Вы скажете правду? Когда эта женщина сядет в тюрьму за убийство, то, возможно, и вы последуете за ней как соучастник?
– Неужели вы думаете, мистер Твигг, что я боюсь ареста?
– Нет. Но вы – сумасшедший! Где, доктор, ваша забота о добром имени… Эта женщина из «Мулен Руж»…
– Воздержитесь от суждений, мистер Твигг, – очень тихо проговорил Гарт. Если вы собираетесь воспользоваться преимуществом вашего положения, я вас (для вашей же пользы) умоляю, воздержитесь от нравоучений.
Они, как дуэлянты, начали кружить вокруг стола и колоды.
– Вы признаете, что вам есть что скрывать, доктор?
– Да.
– И что этой женщине есть очень многое что скрывать?
– Да.
– Ага! – На лицо Твигга вернулись краски. – Возможно, мы уже на полпути к взаимопониманию. Посмотрим. Возможно, вы не так уж заносчивы!..
– Возможно, вы не так уж тупы!..
Оба вдруг остановились.
– Что меня сбивает, – сказал Твигг, – что меня сбивает с той самой минуты, как мы с Эбботом вышли на пляж и увидели вас двоих, стоящих возле павильона, так это то, что, кажется, никто из вас не проявил ни капли здравого смысла. – Твигг ушел в размышление и, казалось, забыл, что перед ним – соперник и враг. – Я себе думал: «Вполне очевидно, что эта женщина убила свою сестру. А доктор ее прикрывает. И зачем же они, несмотря ни на что, продолжают рассказывать историю, в которой они выглядят еще виноватее, чем есть?» – Здесь Твигг посмотрел собеседнику прямо в глаза. – Допустим, что вам помешали, доктор, вы попались раньше, чем сумели разработать более подходящую версию. Допустим, что с песком был какой-то хитрый трюк, чтобы все запутать. Допустим, что леди Колдер взбалмошна: она легко выходит из равновесия и совершает необдуманные поступки. Даже в этом случае! Она не так проста…
– Не проста?
– Себе на уме!
– Да?
– У нее богатое воображение, может быть, даже слишком. О! Она пытается подражать вам и думать, как думаете вы. А вы не дурак, доктор, ни в коем случае, даже если пишете те истории (уж признаюсь теперь, что я их читал)! Не важно, как я узнал, что их пишете вы. Секретари в литературном агентстве многое могут сообщить, особенно если доктор несколько раз предстает перед судом Олд-Бейли в качестве свидетеля.
Но каким образом желто-коричневая купальная накидка оказалась в том павильоне, если ее не принесла та женщина, когда пошла купаться в четыре часа? Я получил ответ на следующий день. Накануне вечером я ошибался и чуть не позволил вам сбить меня с толку, но, к счастью, увидел книги в гостиной леди Колдер, в частности ту книгу, где даму едва не убивают в желтой комнате.
Гарт напрягся. Твигг это заметил и бросился в атаку:
– На следующий день я спросил вас, в чем ключ к разгадке тайны «желтой комнаты». Вы опять попытались сбить меня с толку, не так ли?
– Да!
– Вы сказали, в том, что убийцей был детектив, расследовавший этот случай?
– Не обязательно полицейский.
– Что из того, доктор?
– Признаю, что пытался вас обмануть. Что еще вы хотите?
– Но ключ был не здесь, да? В этом деле, с «желтой комнатой» я имею в виду, люди среди ночи слышали пронзительные крики, и выстрелы, и всякую всячину. Но убийцы там в это время не было. Он напал на леди в полдень и оставил синяки и кровавые пятна. Она их спрятала и притворилась, будто ничего не случилось. Остальное – ночной кошмар. Ей приснилось, что на нее напали снова. Она с криком вскочила в кровати, схватила револьвер и выстрелила в никуда. По том упала и ударилась головой о перевернутый стол. Не было никакого убийцы в желтой комнате. Верно?
– Совершенно верно.
Гарт через плечо бросил быстрый взгляд на открытую дверь в подвальный коридор за своей спиной.
– И в павильоне не было никакого убийцы тоже. По крайней мере, в то время, которое мы для себя определили. Верно?
– Совершенно верно.
В четыре часа пополудни, – продолжал Твигг, – женщина в купальном костюме спустилась к пляжу и вошла в воду. Мистер Эббот и молодой Омистон видели ее с некоторого расстояния. Мистер Омистон думал, что это леди Колдер. Потом он переменил мнение – как часто делают свидетели! – и сказал, что это была Глинис Стакли. Но это не могла быть Глинис Стакли. Леди Колдер не любит, когда пользуются ее вещами, и держит их под замком. На пляже была леди Колдер. – Твигг резко обернулся: – Честно так честно, мисс. Вы слышали, что обещал доктор! Это были вы, и никто больше. Так?
– Ответь, Бетти.
– Но я…
– Ответь, Бетти! Скажи правду!
– Это были вы, мисс. Разве нет?
– Да, – прошептала Бетти.
– А! – сказал Твигг спокойно. Краснолицый, неумолимый, он медленно повернулся опять к Гарту: – Признайте и вы это, доктор, – и вы с вашей дамочкой у меня в руках.
– Вы так думаете?
– Я уверен! Конечно, она пошла окунуться! Потом она посидела на веранде павильона! Но не два часа. Мне говорили, она никогда раньше этого не делала. С чего бы ей менять привычки? Она была в ярости из-за поведения сестры. Она оставалась там ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы заварить чай и выпить одну чашку на веранде, может быть минут десять. И пошла назад к дому. Отпечатки пальцев, которые она оставила на чашке и заварном чайнике…
– Это могли быть старые отпечатки, мистер Твигг.
– Могли, доктор. Думаете, и были?
– Нет, не думаю.
– Ага! – сказал Твигг.
Бетти, за его спиной, схватилась за края сушилки.
– И она не оставила никаких следов, когда шла к дому? Прилив был еще высок, их могла смыть волна. Либо они шли по верхней кромке прилива и, подсохнув, могли сойти за старые следы, оставленные в любой другой день. Итак, никаких следов не было. И никто не был удушен – пока еще. И никто не думал об убийстве – хотя как знать. Согласны?
– Да! Согласен! Продолжайте!
– Так вот. Убийства в павильоне вообще не было. Где же оно произошло, доктор?
– По моему мнению, в дальней спальне, отведенной Глинис Стакли. Кусок шнура был у убийцы под рукой.
Бетти вскрикнула. Гарт рванулся было к ней, но передумал и вернулся обратно.
– Эй-эй! – жестко сказал Твигг.
Он сделал паузу, постукивая кончиками пальцев по мраморной столешнице.
– В какое время это произошло? Точнее, в какое время леди Колдер вернулась из павильона в дом? Вероятно, минут пятнадцать-двадцать пятого. За час с небольшим до того момента, когда, согласно медицинскому заключению, было совершено убийство.
Пока все сходится. Леди Колдер поднялась в свою комнату, сняла влажный купальник и переоделась в обычную одежду. На это ушло какое-то время, во всяком случае, у моей жены уходит. Потом она отправилась в комнату сестры. Вспыхивает ссора – жестокая ссора, которая заканчивается веревкой вокруг шеи.
История леди Колдер во многом правдива. Я в этом не сомневаюсь. Кое-какие сведения подтверждены рассказами других свидетелей. Глинис Стакли приехала в Фэрфилд утренним поездом. Письмо пришло с дневной почтой: с напечатанным адресом и лондонской маркой.
Вы приехали туда в шесть часов, так?
Но разразилась ссора, и с леди Колдер случилось то же, что случается со многими убийцами, прежде чем успеют остановиться. Гром грянул. Все кончено. Жертва мертва. Виновница напугана до чертиков. Что она делает дальше?
Может быть, вы, доктор, расскажете нам, что было дальше?
– Нет! – выпалил Гарт. – Нет, не буду. У вас это тоже получается весьма живописно.
– Я исполняю свои обязанности, вот что я делаю, и не забывайте об этом. Я не свинья и не люблю патетики. Но я ловлю преступников и на том стою. Твигг оборвал себя. – Что с вами, доктор? Почему вы все время оглядываетесь через плечо?
– Как сказали бы вы, мистер Твигг, это не важно. Извините. Хотите закурить? У вас есть сигареты?
Это были нелепые слова, осуждение проскользнуло в них так же незаметно, как почти незаметно дрожали руки Гарта. Блеснуло серебро, и портсигар со звоном упал. Содержимое рассыпалось по столу.
– Курить? – спросил, сдерживаясь, Твигг. – Нет, доктор. Благодарю вас, я не буду. – Они странно (сдержанно и холодно) смотрели друг на друга, как будто оба сомневались и удивлялись. – Если это опять какие-нибудь ваши игры, то я и пытаться не стану! Что произошло после убийства?
– Это ваша история. Почему бы вам не рассказать ее до конца?
– О! Тут и начинается самое интересное. А знаете почему?
– Мистер Твигг…
– Потому что дальше двое сообщников, виновная женщина и доктор, действовали не вместе. Они действовали каждый самостоятельно. И, не желая того, сбивали с толку друг друга.
Вот она, – сказал Твигг, оглянувшись назад, на Бетти, и повернувшись снова к Гарту, – стоит над своей жертвой, одна в доме. Примерно без двадцати минут шесть. Никто не поверит ей, если даже она под присягой покажет, что не делала этого. Но вы – другое дело. Вы – человек важный, с положением. Вам все поверят (разве не так?), если она сумеет убедить вас, что не виновата. Так она и решает поступить. Кроме того, это избавляет ее от необходимости признаться: «Да, я совершила убийство!» – человеку, за которого она все еще надеется выйти замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28