Лакей сказал, что его ожидают, и проводил к хозяину.
Лукавский, одетый в пестрый восточный халат, встретил гостя в своем кабинете, стоя возле камина с сигарой в руках. Он осмотрел незваного гостя, судя по выправке, морского офицера, и знаком приказал лакею удалиться. Что тот с поклоном не преминул сделать.
– Слушаю Вас, молодой человек, – начал разговор хозяин дома. – Мне доложили, что у Вас ко мне дело.
Николай, постояв несколько секунд в нерешительности, проглотил ком в горле и с небольшой дрожью, скорее от волнения, нежели от испуга, заговорил о цели своего позднего визита.
– Милостивый государь, – начал он. – Я пришел к Вам в столь поздний час, чтобы забрать то, что по праву Вам не принадлежит. Тем более что Вы уже сами поняли, что это так. И если Вы не соблаговолите прислушаться к голосу разума...
Николай большими шагами направился к столу, на ходу перекладывая перчатки в левую руку, а правой доставая из-под овчинного полушубка револьвер.
– Здесь два патрона. Один для Вас, другой для меня, – револьвер лег на стол, гулко стукнув о деревянную крышку. – Мне терять нечего. Выбор за Вами. Встретить Вам утром солнце или стать еще одним экспонатом Вашей дьявольской коллекции.
Меценат смотрел на револьвер таким же устало равнодушным взглядом, каким встретил позднего гостя. Через несколько секунд он перевел взгляд обратно на молодого человека и, опустившись в кресло у камина, закурил сигару. Николай был внешне и внутренне спокоен. Он был готов к любому варианту ответа.
– Мне шестьдесят лет, – спокойно проговорил меценат. – За свою жизнь я участвовал во многих рискованных мероприятиях. Я вижу, что вы не шутите, но мне абсолютно плевать на Ваши угрозы. Однако, прежде чем сказать Вам «убирайтесь вон», только из любопытства я задам один вопрос. О чем именно Вы говорили?
Николай смотрел в спокойные глаза пожилого человека. Он понял, что испугать его не получится.
– Ваше последнее приобретение для чертовой коллекции.
Лукавский опустил глаза на левый рукав халата, затем медленно поднял их на гостя. От этого взгляда по спине Николая побежали мурашки.
– Почему Вас интересует именно это? – с металлической интонацией спросил меценат.
– Я его внук.
В кабинете повисло тяжелое молчание, которое, как показалось Николаю, длилось целую вечность. В этой гнетущей тишине было слышно лишь как утробно стучат большие напольные часы и потрескивают свечи.
– Да. Вы правы. Я почти сразу понял, что совершил ошибку. Большую ошибку. В первую же ночь умерла моя собака. Она провыла всю ночь, как по близкому покойнику, а к утру умерла. Врач сказал, что у нее разорвалось сердце. Через сутки не стало моего кузена Анатоля. Он удавился в той комнате, где после Обряда ненадолго остался череп Вашего дедушки. А потом... много чего еще было потом. – Меценат замолчал, словно обдумывая какое-то решение. Наконец он произнес, – И знаете, сударь, я, пожалуй, отдам Вам то, что Вы просите. Вопреки желанию тех, кто замешан в этой истории.
– Вы сказали «обряда»? – спросил Николай.
– Культ «Двенадцати Голов». Девять лет назад я был в Индии. У одного из туземных племен есть поверье – разум после смерти не покидает тело дольше, чем душа. Для достижения изначальной цели могут быть использованы только «вместилища разума» с весьма определенными характеристиками. Бывший обладатель черепа должен быть наделен недюжинным талантом в любой сфере, требующей приложения ума, и почти магнетической духовностью. После прохождения через Обряд Посвящения черепа становятся обладателями некой Незримой Силы... Это трудно объяснить.
– Кто эти люди, что были с Вами, когда всю эту чертовщину увидел кучер Вяземского?..
– Незачем Вам это знать! – резко оборвал его меценат. – Я отдам то, что Вы просите. Но Вы уверены, что справитесь с той ответственностью, что берете на себя? Я это спрашиваю, потому что знаю, о чем говорю. Как Вы намерены поступить, с тем, что получите у меня?
– Отвезу в Италию. Дедушка говорил, что Италия его вторая родина. Там его захоронят по христианскому обычаю.
Меценат молча поднялся и подошел к дубовому шкафу. Достав из кармана ключ, он повернул им в замочной скважине, и открыл одну дверцу.
– Как бы там ни было, теперь это Ваша ноша.
Палисандровый ларец с золотыми углами и накладками появился в руках мецената. Он повернулся и поставил его на стол. Кровь застыла в венах у Николая. Сердце медленно отстукивало ритм, заставляя чувствовать себя грудной клеткой. Лукавский маленьким ключом два оборота повернул в замочной скважине. Замок щелкнул. Крышка ларца откинулась. В закрытом кабинете прошелся ветерок. Пламя свечей дрогнуло и заколыхалось. В ушах у Николая появился легкий звон. Изнутри ларец был отделан черным бархатом. Послышалось тихое механическое жужжание, и со дна ларца начала подниматься подставка, на которой покоился череп, украшенный лавровым венцом из золота. Николай смотрел не мигая.
– Зачем Вам это нужно? – наконец смог он выговорить. – Вы задумали посоревноваться с дьяволом, собирая головы умерших?
– Может быть и так.
– Но ради чего?!
Меценат усмехнулся.
– На этот вопрос ответил однажды Ваш дедушка. Скучно, господа, жить! Скучно и неинтересно. А во что только не ввяжешься от скуки... Но плохо, когда невинное окультное развлечение перерастает в служение.
– Служение?
– Служение, сударь мой, служение. И в зависимость.
– В зависимость от кого, черт побери! От Бога? От дьявола?
Лукавский грустно посмотрел на Николая.
– Вы молоды и горячи, голубчик. Вам еще только предстоит осознать всю трудность и тяжесть понятия «от кого». И дай Вам Бог успеть сделать все, что Вы задумали. Забирайте ларец. И постарайтесь скорее воплотить Ваш план с похоронами. Помните – череп уже не просто часть останков Вашего деда.
– Что Вы хотите сказать?
– Череп, который Вы получили, уже прошел Обряд Посвящения. Теперь он – вместилище Незримой Силы и никто, слышите – никто!! не знает, в какой момент этой силе настанет время освободиться, и что она повлечет за собой. Чье-то счастье или конец света.
– Но у каждого дела есть конец. Что вы собирались получить в конце всего этого?
– Я уже и так рассказал Вам больше, чем достаточно. Мне придется ответить за то, что отдал Вам череп, равный которому теперь появится не раньше, чем через триста лет.
Меценат осторожно опустил крышку ларца и запер его на ключ. Затем он поднял ларец и вложил его в руки Николая. Николаю показалось, что на его плечи легло по мешку с крупой. Ларец был легким, но общее ощущение тяжести, взявшееся неведомо откуда, было слишком явственно. Николай завернул ларец в предложенный меценатом кусок цветастой материи, еще раз посмотрев в глаза человека, которому все равно, с кем играть: с Богом или дьяволом, и пошел прочь из комнаты.
– Степан! – крикнул меценат. В дверях появился здоровенный мужик. – Проводи гостя до ворот. Потом с братом зайдете ко мне. А вы сударь...
Николай остановился возле двери и обернувшись посмотрел на Лукавского.
– Остерегайтесь людей, со шрамом в левой части лица. Ото лба и до подбородка.
Николай ничего не ответил. Он молча вышел из кабинета в сопровождении Степана. Внутренне он был весь напряжен как пружина. И только лишь когда за спиной лязгнули чугунные ворота, он вздохнул с небольшим облегчением. Но ощущение легкости было недолгим.
Николай шел по пустой улице. Краем правого глаза он заметил, как будто бы чья-то тень скользнула вдоль домов. Внутри у него все обмерло, он резко обернулся. В свете газовых фонарей улица была пуста. Николай достал револьвер и спрятал его под тряпицей, поддерживая ларец снизу. Так он дошел до дома, постоянно оборачиваясь на шорохи и дуновения ветра. Ночные очертания деревьев, темные переулки, и даже безлюдность улиц – все вселяло тревогу. Дома он не лег спать, а просидел всю ночь в кресле с револьвером в руке. Главное было дотянуть до утра. Утром Николай должен был уехать из Москвы в Севастополь, а оттуда отплыть в Италию.
Лукавский тоже провел эту ночь не в постели. После ухода гостя он дал необходимые распоряжения Степану и Федору, двум братьям, служившим у него, тем самым практически переведя дом на осадное положение. Братья были роста огромного и спокойно восприняли рассказ барина о возможной угрозе. После того, что они пережили в Индии, вряд ли еще что-то могло вселить в них ужас.
Поезд шел со скоростью около тридцати километров в час, чтобы дать пассажирам возможность оглядеть окрестности и тот самый тоннель, который был построен недавно и произвел газетную сенсацию, поскольку считался одним из самых длинных. К туристам давно пришло ощущение общности, причастности к знаменательному событию. Тем более что пассажиров было не так уж и много.
Люди старшего поколения и более знатных родов все еще оставались на недосягаемой для общения высоте. Остальные же пассажиры, те, кто не отличался аристократическим происхождением, и, тем более, молодые студенты, давно уже запросто общались между собой, делились впечатлениями, пили вино.
Марио Джулиани веселился вместе со всеми, но при этом не забывал поглядывать в окно, вперед по ходу поезда. Он с нетерпением ждал появления тоннеля. Именно перед въездом в него он собирался поразить попутчиков своим розыгрышем. Наконец за поворотом появился ожидаемый тоннель.
– Ты куда, Марио? – крикнул Антонио вслед товарищу, уходящему в сторону своего купе.
– Я сейчас, – ответил Марио, – я же обещал сюрприз.
Дверь купе открылась и захлопнулась за спиной исчезнувшего в нем молодого человека. Друзья и остальные пассажиры второго вагона, в котором ехал Марио, продолжали восхищаться живописными горными пейзажами, проплывающими за окнами. Проводник прошел от начала вагона в конец, зажигая на ходу свечи в канделябрах на стенах.
Марио достал из-под кожаного диванчика плетеный сундучок и резким движением откинул крышку. В сундучке лежал палисандровый ларец. Золотые углы и накладки тускло блестели в полумраке купе. Непонятно из-за чего, но по телу Марио пробежали мурашки. На мгновение он испугался своих ощущений, но через секунду улыбнулся своей идее.
– Надо же, я знаю, но и то боюсь, – прошептал он довольно. – Они помрут от страха.
Не вынимая ларца, Марио повернул в замке маленьким ключом, поднял крышку, дождался, пока поднимется механическая подставка, и осторожно взял череп. Странно – он показался Марио неожиданно теплым. По купе прошелся легкий ветерок. Дернулись занавески на окнах и пламя горящих свечей. Молодой студент еще раз улыбнулся легкому чувству страха, пахнувшего ему в лицо, и, в предвкушении успеха своей проделки, вышел из купе.
– Что там у тебя, Марио? Курица, несущая золотые яйца? Нет, там у него маленький чертенок, он же обещал нас всех напугать. Ха-ха-ха! – наперебой, смеясь, заговорили студенты.
Поезд вошел в тоннель. Вагон погрузился в голубоватый полумрак, по стенам заплясали отблески свечей. Марио шел медленно, со зловещей улыбкой на лице. Перед собой на вытянутой руке он нес череп, сокрытый до поры до времени цветастой тканью.
– Ну что, все смеетесь? – проговорил Марио. – Сейчас Вы узнаете, что Марио Джулиани всегда держит свое слово.
Пассажиры с застывшими улыбками на лицах на время замерли, в ожидании, что же будет дальше. Выдержав небольшую паузу, Марио сорвал прочь покрывало с руки. Пассажиры вздрогнули, женщины и девушки вскрикнули. Марио упивался начинающими искажаться лицами друзей.
– Что это? Черт побери, что это такое? – наперебой заговорили студенты.
Марио не сразу понял, что причина этих возгласов вовсе не его проделка. Взгляд друзей поначалу был направлен мимо него, а потом и вовсе переключился на все окружающее пространство.
Марио посмотрел на череп в своей руке, затем оглянулся вокруг. Легкий молочный туман был везде. Марио вдруг почувствовал, что его охватил непонятный страх. Туман сгущался. В какой-то момент Марио посмотрел на свою левую руку – ему показалось, что она стала влажной. Он потер пальцы между собой. Рука была липкой.
В соседних купе слышались истошные женские вопли. Пассажиры бросились врассыпную. Марио едва увернулся, чтобы его не сбили с ног. Все бегали и кричали от страха, в глазах людей был ужас.
Марио вбежал в свое купе и положил череп на стол. Он метнулся к двери, чтобы бежать к Алессандре, но вдруг ему показалось, что череп смотрит на него. С дрожащими от страха губами Марио медленно развернулся и пошел обратно к столу.
Во всем поезде пассажиры вопили от ужаса и метались по вагонам. Туман становился все более густым. Теперь он уже стекал по лицам и собирался на одежде.
Марио сделал еще один маленький шаг и тут его пронзил отчаянный ужас. Порыв ветра ударил в липкое от белого тумана лицо, в ушах появился чудовищный шум.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – вскрикнул Марио и упал на колени, наклонив голову к самому полу и зажимая уши руками.
Несколько секунд он пробыл так, согнувшись и покачиваясь из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33