Пылинка пушистым ужасно взволнованным комочком сжалась у него под рубахой.
Алекс сосредоточился, вспоминая занятия, потом издал сигнал тревоги: пронзительный двойной свист. Траусы, нелетающие ездовые птицы с пышными серо-коричневыми перьями, длинной шеей и сильными ногами, резко вскинули головы, широко растопырив куцые крылья. Когда Алекс свистнул во второй раз, они, обезумев, понеслись в разные стороны. Алекс крепко вцепился в перья своего трауса.
Глава 4
Траус Алекса мчался по узким улочкам прочь от храма. Алекс выпустил поводья, ухитрился поймать их, но не пытался придержать птицу. Он немало поездил на них в колледже; как птицы, они, конечно, не могли стать анимулэ, но их использовали для облав и погонь, и любой анимист был обязан уметь работать с такими распространенными видами. Птица начала замедлять бег, Алекс свистнул, и траус снова набрал скорость. Они петляли по темным улицам, и на повороте Алекс не удержался на спине и повис на боку трауса, вцепившись в потник и крыло. Это лишило трауса равновесия, и он, брыкаясь, закружился на месте и лягнул Алекса. К счастью, пинок пришелся не сзади (это распотрошило бы юношу) и не спереди (это переломало бы ему кости); Алекс слетел на землю, отделавшись порванной рубахой. Он с силой ударился о булыжники и нырнул в лабиринт переулков, а траус убежал в другую сторону.
Неподалеку послышались голоса, но в конце переулка оказался только одинокий нищий-грыз, с удивлением и подозрением глядевший на внезапное появление Алекса.
– Подай бедняку немножко объедков, господин, – заныл он на торге, вспомнив свою роль, и протянул руку.
Черная шерсть была редкой и грязной, одежду заменял мешок, перетянутый на поясе веревкой и с дырками для рук и хвоста.
– У меня ничего нет, приятель, – извинился Алекс, вставая и неловко припадая на одну ногу. – Ты же видел мое элегантное прибытие.
– Да уж, да уж, – проворчал грыз, снова приседая на корточки. – Жизнь – суровая штука, что есть, то есть.
– Мне надо найти врача, – сказал Алекс, доковыляв туда, где он мог прислониться к стене рядом с грызом.
– Не знаю. – Грыз бросил на него подозрительный взгляд. – Голоден. Трудно думать.
Алекс вздохнул и заковылял по переулку, придерживаясь за стену. Грыз осторожно пошел следом.
– Может быть, ты знаешь врача, господин? – осторожно спросил он. – Возможно, он поможет тому, кто поможет тебе?
– К сожалению, не знаю, – пробормотал Алекс, слишком уставший, чтобы врать.
Даже говорить было трудно, и Алекс закашлялся, отплевываясь и хрипло дыша.
берегись!
Алекс не видел движения, но почувствовал, как руки грыза схватили его за больную ногу и дернули, а тяжелый удар свистнул мимо уха и обрушился на голову сбоку. Он упал, вскрикнув от боли и удивления; мир взорвался звездами.
Черный грыз оскалил острые зубы, а коричневая с белым самка, наверное, поджидавшая в засаде, занесла короткую дубинку для второго удара. Они визгливо переругивались по-грызски, слишком быстро, чтобы можно было разобрать хоть слово.
гнев забота защищать!
Пылинка взлетела ему на голову и тоже запищала – без слов, но явно с вызовом. Грызы застыли от изумления. Они смотрели на нее, ощетинившуюся и дрожащую от страха и ярости, потом переглянулись, стуча зубами и попискивая. Самка ударила самца по носу, самец взвизгнул, отскочил и начал нервно приглаживать шерсть.
Самка что-то провизжала по-грызски, и грыз, моргнув, обратился не к Алексу, а к серому комочку у него на голове:
– Прости, пожалуйста! – Потом всмотрелся в Алекса, который пытался сосредоточить на нем взгляд. – Прости, господин, мы не знали, что с тобой мукчи, прости, пожалуйста…
– Мы помогать! – добавила самка на ломаном торге, пряча дубинку среди лохмотьев.
– Врач, – проговорил Алекс.
В голове звенело.
Они помогли ему встать под властным взглядом Пылинки, сидящей у Алекса на голове. Потом, поддерживая, повели по городу. Они держались проулков. На перекрестках Алекс замечал горожан-хуманов, спешащих по своим делам, но двое грызов держались в тени и тащили его с собой.
Они оказались перед черным ходом; воняло нечистотами от открытой сточной канавы и едкой химией. Самец быстро постучал в дверь, и оба грыза исчезли в темноте. Алекс привалился к стене, снова закашлявшись, а Пылинка спряталась под рубаху.
Дверь открылась, и показался хуман с седыми волосами, не вяжущимися с по-детски наивными голубыми глазами. Он посмотрел туда, где слышался топот ног бегущих грызов, потом перевел взгляд на Алекса. На нем был простой белый костюм, возможно, пижама, а в руке он (видимо, на всякий случай) сжимал что-то вроде тонкого посоха.
– А? Что? – спросил он. – Ты кто?
– Мне нужен врач, – прокашлял Алекс и повалился на пороге.
Мужчина, нахмурившись, посмотрел на него.
– Заметно. Керамки у тебя есть?
Вот опять это слово, подумал Алекс. Он покачал головой. Хуман – вероятно, это и был врач – вздохнул и прислонил посох к двери.
– Так я и думал. Послушай, до храма Эскулы всего дюжина кварталов. Если не можешь идти, я доведу тебя. Они занимаются благотворительностью…
– Нет, никаких храмов. Мне должен помочь ты. Ты. Мне нужны антибиотики. Лучше всего, пожалуй, микано синий, если у тебя есть, и десять риллов эфедры хвойника большого, эйкалипт, арника…
Алекс застонал, пытаясь встать. Пылинка нервно завертелась под рубахой, но он мысленно предостерег ее. После злоключений со жрецами он опасался выдать себя снова.
– Я не могу… – начал было врач, потом на лице его появилось озадаченное выражение. – И вообще, почему ты сам себе назначаешь лекарства? Где ты… не важно, это не мое дело. Послушай, нет денег – нет лекарств. Понимаешь?
Алекс захрипел и, выпрямившись во весь рост, пристально посмотрел на врача. Стараясь говорить как можно отчетливее, он произнес:
– Сим взываю к твоему обету Хианакрита, аллопат. При напоминании о клятве, данной при окончании колледжа, врач угрюмо кивнул.
– Ладно-ладно. – Он снова вздохнул. – Знаю. Знаешь, я бы не колебался, не будь законы его светлости такими… Как бы то ни было, входи. Меня зовут Темит.
– Меня – Алекс.
Алекс радостно ввалился в едко пахнущее тепло маленькой комнаты с лавками у стен и рухнул на узкую койку в центре. Темит зажег пару ламп.
– Так какие у нас проблемы? – Врач оглядел его, словно не зная, с чего начать.
– Аспирационная пневмония от соленой воды, вывихнутая лодыжка, и меня ударили по голове. – Алекс поморщился при воспоминании.
– Ясно. И… – Темит умолк, потом медленно сказал: – Послушай, не хочу тебя пугать, но у тебя в рубахе что-то шевелится.
– О, это… это любимец. Ручная крыса, – быстро ответил Алекс и достал Пылинку, которая уселась у него на ладони.
Темит наклонился поближе, чтобы рассмотреть ее. Алекс воспользовался случаем бросить быстрый офирный взгляд ему в глаза и, не увидев там следов волшебства, позволил себе расслабиться.
– Они разносят болезни, ты же знаешь, – заметил Темит, отстраняясь. – Тебе надо избавиться от нее. Особенно здесь, особенно потому, что ты болен…
– Нет, с ней все в порядке, она ручная, – бормотал Алекс, прижимая ее к груди.
любовь
– Ну, по крайней мере позволь мне посадить ее в клетку и отнести в другую комнату, пока ты… – начал Темит, но Алекс замотал головой. – Ладно, но не вини меня, если она тебя укусит. Я держу крыс для исследований. Меня они всегда кусают.
Темит покачал головой, пошел к буфету, вытащил несколько бутылочек и, поставив их на стол перед Алексом, начал искать ложку. Алекс посмотрел на этикетки и решительно отодвинул одну склянку.
– Этого я не приму.
– Ладно, будь по-твоему, крутись себе всю ночь, – так же резко ответил Темит, подавая ему полную ложку порошка-антибиотика. – Насколько я понимаю, ты умеешь читать? И знаешь травную медицину…
Он выставил перед Алексом поднос с батареей пилюль и налил чашку воды.
– Да, – ответил Алекс, поднося ко рту ложку. – Я мог бы делать что-нибудь по дому или еще что, чтобы отработать…
Он осторожно попробовал порошок, узнал привкус плесени и проглотил лекарство.
– О, не беспокойся об этом. Мне всегда хотелось встретиться с анимистом, – радостно сказал Темит.
Алекс поперхнулся порошком, и Темиту пришлось похлопать его по спине.
– Что…
– Ну, крыса тоже сыграла свою роль, – признался Темит. – Плюс обращение к корпоративному обету. Плюс твои знания. Плюс отказ принимать успокоительное. Но конечно, главным образом это твое ожерелье.
– О… – Алекс в замешательстве коснулся глиняных четок.
– Не беспокойся. Как я сказал, мне всегда хотелось встретиться с одним из вас. Но как анимист попал сюда? Да еще так влип? – Темит подошел к бочке на другом конце комнаты и налил себе кружку темного пива, пока Алекс заканчивал принимать лекарства. – Я думал, ваш колледж лучше заботится о вас.
Обрадованный, что не надо больше лгать, и слишком усталый и больной, чтобы беспокоиться, Алекс кратко рассказал свою историю до высадки на берег.
– Ты, наверное, поднялся по утесам? Там ведь стража. – Темит хмуро покачал головой. – Странно, что ты жив.
– Они отвезли меня к жрецам. Жрецы и анимисты не ладят. Там я попал в переплет. – Алекс вздохнул и объяснил, что произошло.
– Итак, без гроша, больной и в бегах, – подытожил врач, глядя на него и задумчиво потирая подбородок. – Ну что же, сделаю, что смогу. Только не помри у меня в доме. – Он вздохнул и выпил еще пива. – Понимаешь, это меня беспокоит. Здесь, если врач убивает пациента или по крайней мере пациент умирает во время лечения… врача судят за убийство и могут казнить.
Он покачал головой.
– Это ужасно! – Алекс был потрясен. – Почему ты остаешься здесь?
– О, по разным причинам, знаешь ли. – Темит отвел взгляд. – Да и вообще, сейчас я в основном занимаюсь исследованиями. Медицина – просто способ оплачивать расходы. Знаешь, я когда-то хотел учиться на анимиста. Мне бы очень хотелось посетить ваш колледж, но, насколько я понимаю, вы не слишком-то одобряете туристов.
– Нет, – согласился Алекс. – Понимаешь, это влияние лимуров. Но я бы помог тебе, если бы смог.
Он не был уверен, что ему хочется стать объектом изучения, но, возможно, это было менее опасно, чем альтернатива вернуться на улицу больным и преследуемым.
– Возможно, мы могли бы помочь друг другу; жрецы недолюбливают оба наши колледжа, – устало сказал Темит. – В смысле, медицина, конечно, не так могущественна, как волшебство, но ничего другого я не умею. Всех моих знаний все равно мало… и всей жизни.
В этот миг из-под кровати незаметно выскользнуло крупное животное и обнюхало пришельца. Варан, на этот раз бурый, пустынный. Пылинка вскарабкалась по рубахе Алекса и спряталась в волосах. Алекс осторожно переставил ногу подальше от мелькающего длинного языка. Пылинка передала ему сильное впечатление пугающего мускусного запаха рептилии, хотя его собственный забитый нос ничего не чувствовал.
страх
– Ох ты! – Темит быстро наклонился и подхватил варана, прижав к груди, как большую, толстую сардельку. – Ты ведь, наверное, ненавидишь эти существа, да?
– Кого? Ящериц? – удивился Алекс. Врач кивнул. Алекс был потрясен. – Почему я должен ненавидеть ящериц? Они ведь тоже животные.
– Ну, они едят крыс, вроде твоей малышки. Вот почему я держу здесь варана. – Он приподнял ящерицу для выразительности. – Здесь, в Бельтасе, много проблем с дикими крысами. Это все из-за того, как построен город: множество старых подземных ходов, туннелей и тому подобного. Кошка, возможно, была бы лучше, но от них я чихаю, – объяснил Темит. – Но я полагал, что ты ненавидишь всех, кто ест крыс…
Алекс покачал головой:
– Какой смысл ненавидеть животных? Они ничего не делают по злобе; просто они… такие, какие есть. Ненавидеть животное за то, что оно делает, – все равно что сердиться на стул, о который ушиб палец ноги.
– Конечно, но ведь так обычно и бывает: мы сердимся на стулья и ненавидим животных, – заметил Темит, все еще держа варана, который теперь медленно перебирал лапами, желая, чтобы его отпустили. – Змей, например. – Темит передернулся. – Или акул.
– Я знаю… поверь, стоит только походить с крысой на плече, и чувства окружающих к некоторым животным очень скоро станут понятны. Но это не основание для ненависти.
– Ну, мне кажется, если кошка или, скажем, змея съела бы твою крысу, ты, возможно, возненавидел бы их, – предположил Темит.
Он снова приложился к пиву, но одной рукой по-прежнему придерживал ящерицу, зажав ее под мышкой, как сверток. Алекс бросил на него косой взгляд.
– Ну, вероятно, нет, потому что я умер бы, – сказал он. – Но даже если бы не умер… я бы рассердился и, возможно, испытал бы разные чувства, включая ненависть. Но все равно они были бы направлены неправильно: мне следовало бы возненавидеть себя за то, что позволил убить ее, но не кошку или другое существо за убийство. Это была бы моя вина, а не ее.
– Ты бы действительно умер, если бы умерла крыса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Алекс сосредоточился, вспоминая занятия, потом издал сигнал тревоги: пронзительный двойной свист. Траусы, нелетающие ездовые птицы с пышными серо-коричневыми перьями, длинной шеей и сильными ногами, резко вскинули головы, широко растопырив куцые крылья. Когда Алекс свистнул во второй раз, они, обезумев, понеслись в разные стороны. Алекс крепко вцепился в перья своего трауса.
Глава 4
Траус Алекса мчался по узким улочкам прочь от храма. Алекс выпустил поводья, ухитрился поймать их, но не пытался придержать птицу. Он немало поездил на них в колледже; как птицы, они, конечно, не могли стать анимулэ, но их использовали для облав и погонь, и любой анимист был обязан уметь работать с такими распространенными видами. Птица начала замедлять бег, Алекс свистнул, и траус снова набрал скорость. Они петляли по темным улицам, и на повороте Алекс не удержался на спине и повис на боку трауса, вцепившись в потник и крыло. Это лишило трауса равновесия, и он, брыкаясь, закружился на месте и лягнул Алекса. К счастью, пинок пришелся не сзади (это распотрошило бы юношу) и не спереди (это переломало бы ему кости); Алекс слетел на землю, отделавшись порванной рубахой. Он с силой ударился о булыжники и нырнул в лабиринт переулков, а траус убежал в другую сторону.
Неподалеку послышались голоса, но в конце переулка оказался только одинокий нищий-грыз, с удивлением и подозрением глядевший на внезапное появление Алекса.
– Подай бедняку немножко объедков, господин, – заныл он на торге, вспомнив свою роль, и протянул руку.
Черная шерсть была редкой и грязной, одежду заменял мешок, перетянутый на поясе веревкой и с дырками для рук и хвоста.
– У меня ничего нет, приятель, – извинился Алекс, вставая и неловко припадая на одну ногу. – Ты же видел мое элегантное прибытие.
– Да уж, да уж, – проворчал грыз, снова приседая на корточки. – Жизнь – суровая штука, что есть, то есть.
– Мне надо найти врача, – сказал Алекс, доковыляв туда, где он мог прислониться к стене рядом с грызом.
– Не знаю. – Грыз бросил на него подозрительный взгляд. – Голоден. Трудно думать.
Алекс вздохнул и заковылял по переулку, придерживаясь за стену. Грыз осторожно пошел следом.
– Может быть, ты знаешь врача, господин? – осторожно спросил он. – Возможно, он поможет тому, кто поможет тебе?
– К сожалению, не знаю, – пробормотал Алекс, слишком уставший, чтобы врать.
Даже говорить было трудно, и Алекс закашлялся, отплевываясь и хрипло дыша.
берегись!
Алекс не видел движения, но почувствовал, как руки грыза схватили его за больную ногу и дернули, а тяжелый удар свистнул мимо уха и обрушился на голову сбоку. Он упал, вскрикнув от боли и удивления; мир взорвался звездами.
Черный грыз оскалил острые зубы, а коричневая с белым самка, наверное, поджидавшая в засаде, занесла короткую дубинку для второго удара. Они визгливо переругивались по-грызски, слишком быстро, чтобы можно было разобрать хоть слово.
гнев забота защищать!
Пылинка взлетела ему на голову и тоже запищала – без слов, но явно с вызовом. Грызы застыли от изумления. Они смотрели на нее, ощетинившуюся и дрожащую от страха и ярости, потом переглянулись, стуча зубами и попискивая. Самка ударила самца по носу, самец взвизгнул, отскочил и начал нервно приглаживать шерсть.
Самка что-то провизжала по-грызски, и грыз, моргнув, обратился не к Алексу, а к серому комочку у него на голове:
– Прости, пожалуйста! – Потом всмотрелся в Алекса, который пытался сосредоточить на нем взгляд. – Прости, господин, мы не знали, что с тобой мукчи, прости, пожалуйста…
– Мы помогать! – добавила самка на ломаном торге, пряча дубинку среди лохмотьев.
– Врач, – проговорил Алекс.
В голове звенело.
Они помогли ему встать под властным взглядом Пылинки, сидящей у Алекса на голове. Потом, поддерживая, повели по городу. Они держались проулков. На перекрестках Алекс замечал горожан-хуманов, спешащих по своим делам, но двое грызов держались в тени и тащили его с собой.
Они оказались перед черным ходом; воняло нечистотами от открытой сточной канавы и едкой химией. Самец быстро постучал в дверь, и оба грыза исчезли в темноте. Алекс привалился к стене, снова закашлявшись, а Пылинка спряталась под рубаху.
Дверь открылась, и показался хуман с седыми волосами, не вяжущимися с по-детски наивными голубыми глазами. Он посмотрел туда, где слышался топот ног бегущих грызов, потом перевел взгляд на Алекса. На нем был простой белый костюм, возможно, пижама, а в руке он (видимо, на всякий случай) сжимал что-то вроде тонкого посоха.
– А? Что? – спросил он. – Ты кто?
– Мне нужен врач, – прокашлял Алекс и повалился на пороге.
Мужчина, нахмурившись, посмотрел на него.
– Заметно. Керамки у тебя есть?
Вот опять это слово, подумал Алекс. Он покачал головой. Хуман – вероятно, это и был врач – вздохнул и прислонил посох к двери.
– Так я и думал. Послушай, до храма Эскулы всего дюжина кварталов. Если не можешь идти, я доведу тебя. Они занимаются благотворительностью…
– Нет, никаких храмов. Мне должен помочь ты. Ты. Мне нужны антибиотики. Лучше всего, пожалуй, микано синий, если у тебя есть, и десять риллов эфедры хвойника большого, эйкалипт, арника…
Алекс застонал, пытаясь встать. Пылинка нервно завертелась под рубахой, но он мысленно предостерег ее. После злоключений со жрецами он опасался выдать себя снова.
– Я не могу… – начал было врач, потом на лице его появилось озадаченное выражение. – И вообще, почему ты сам себе назначаешь лекарства? Где ты… не важно, это не мое дело. Послушай, нет денег – нет лекарств. Понимаешь?
Алекс захрипел и, выпрямившись во весь рост, пристально посмотрел на врача. Стараясь говорить как можно отчетливее, он произнес:
– Сим взываю к твоему обету Хианакрита, аллопат. При напоминании о клятве, данной при окончании колледжа, врач угрюмо кивнул.
– Ладно-ладно. – Он снова вздохнул. – Знаю. Знаешь, я бы не колебался, не будь законы его светлости такими… Как бы то ни было, входи. Меня зовут Темит.
– Меня – Алекс.
Алекс радостно ввалился в едко пахнущее тепло маленькой комнаты с лавками у стен и рухнул на узкую койку в центре. Темит зажег пару ламп.
– Так какие у нас проблемы? – Врач оглядел его, словно не зная, с чего начать.
– Аспирационная пневмония от соленой воды, вывихнутая лодыжка, и меня ударили по голове. – Алекс поморщился при воспоминании.
– Ясно. И… – Темит умолк, потом медленно сказал: – Послушай, не хочу тебя пугать, но у тебя в рубахе что-то шевелится.
– О, это… это любимец. Ручная крыса, – быстро ответил Алекс и достал Пылинку, которая уселась у него на ладони.
Темит наклонился поближе, чтобы рассмотреть ее. Алекс воспользовался случаем бросить быстрый офирный взгляд ему в глаза и, не увидев там следов волшебства, позволил себе расслабиться.
– Они разносят болезни, ты же знаешь, – заметил Темит, отстраняясь. – Тебе надо избавиться от нее. Особенно здесь, особенно потому, что ты болен…
– Нет, с ней все в порядке, она ручная, – бормотал Алекс, прижимая ее к груди.
любовь
– Ну, по крайней мере позволь мне посадить ее в клетку и отнести в другую комнату, пока ты… – начал Темит, но Алекс замотал головой. – Ладно, но не вини меня, если она тебя укусит. Я держу крыс для исследований. Меня они всегда кусают.
Темит покачал головой, пошел к буфету, вытащил несколько бутылочек и, поставив их на стол перед Алексом, начал искать ложку. Алекс посмотрел на этикетки и решительно отодвинул одну склянку.
– Этого я не приму.
– Ладно, будь по-твоему, крутись себе всю ночь, – так же резко ответил Темит, подавая ему полную ложку порошка-антибиотика. – Насколько я понимаю, ты умеешь читать? И знаешь травную медицину…
Он выставил перед Алексом поднос с батареей пилюль и налил чашку воды.
– Да, – ответил Алекс, поднося ко рту ложку. – Я мог бы делать что-нибудь по дому или еще что, чтобы отработать…
Он осторожно попробовал порошок, узнал привкус плесени и проглотил лекарство.
– О, не беспокойся об этом. Мне всегда хотелось встретиться с анимистом, – радостно сказал Темит.
Алекс поперхнулся порошком, и Темиту пришлось похлопать его по спине.
– Что…
– Ну, крыса тоже сыграла свою роль, – признался Темит. – Плюс обращение к корпоративному обету. Плюс твои знания. Плюс отказ принимать успокоительное. Но конечно, главным образом это твое ожерелье.
– О… – Алекс в замешательстве коснулся глиняных четок.
– Не беспокойся. Как я сказал, мне всегда хотелось встретиться с одним из вас. Но как анимист попал сюда? Да еще так влип? – Темит подошел к бочке на другом конце комнаты и налил себе кружку темного пива, пока Алекс заканчивал принимать лекарства. – Я думал, ваш колледж лучше заботится о вас.
Обрадованный, что не надо больше лгать, и слишком усталый и больной, чтобы беспокоиться, Алекс кратко рассказал свою историю до высадки на берег.
– Ты, наверное, поднялся по утесам? Там ведь стража. – Темит хмуро покачал головой. – Странно, что ты жив.
– Они отвезли меня к жрецам. Жрецы и анимисты не ладят. Там я попал в переплет. – Алекс вздохнул и объяснил, что произошло.
– Итак, без гроша, больной и в бегах, – подытожил врач, глядя на него и задумчиво потирая подбородок. – Ну что же, сделаю, что смогу. Только не помри у меня в доме. – Он вздохнул и выпил еще пива. – Понимаешь, это меня беспокоит. Здесь, если врач убивает пациента или по крайней мере пациент умирает во время лечения… врача судят за убийство и могут казнить.
Он покачал головой.
– Это ужасно! – Алекс был потрясен. – Почему ты остаешься здесь?
– О, по разным причинам, знаешь ли. – Темит отвел взгляд. – Да и вообще, сейчас я в основном занимаюсь исследованиями. Медицина – просто способ оплачивать расходы. Знаешь, я когда-то хотел учиться на анимиста. Мне бы очень хотелось посетить ваш колледж, но, насколько я понимаю, вы не слишком-то одобряете туристов.
– Нет, – согласился Алекс. – Понимаешь, это влияние лимуров. Но я бы помог тебе, если бы смог.
Он не был уверен, что ему хочется стать объектом изучения, но, возможно, это было менее опасно, чем альтернатива вернуться на улицу больным и преследуемым.
– Возможно, мы могли бы помочь друг другу; жрецы недолюбливают оба наши колледжа, – устало сказал Темит. – В смысле, медицина, конечно, не так могущественна, как волшебство, но ничего другого я не умею. Всех моих знаний все равно мало… и всей жизни.
В этот миг из-под кровати незаметно выскользнуло крупное животное и обнюхало пришельца. Варан, на этот раз бурый, пустынный. Пылинка вскарабкалась по рубахе Алекса и спряталась в волосах. Алекс осторожно переставил ногу подальше от мелькающего длинного языка. Пылинка передала ему сильное впечатление пугающего мускусного запаха рептилии, хотя его собственный забитый нос ничего не чувствовал.
страх
– Ох ты! – Темит быстро наклонился и подхватил варана, прижав к груди, как большую, толстую сардельку. – Ты ведь, наверное, ненавидишь эти существа, да?
– Кого? Ящериц? – удивился Алекс. Врач кивнул. Алекс был потрясен. – Почему я должен ненавидеть ящериц? Они ведь тоже животные.
– Ну, они едят крыс, вроде твоей малышки. Вот почему я держу здесь варана. – Он приподнял ящерицу для выразительности. – Здесь, в Бельтасе, много проблем с дикими крысами. Это все из-за того, как построен город: множество старых подземных ходов, туннелей и тому подобного. Кошка, возможно, была бы лучше, но от них я чихаю, – объяснил Темит. – Но я полагал, что ты ненавидишь всех, кто ест крыс…
Алекс покачал головой:
– Какой смысл ненавидеть животных? Они ничего не делают по злобе; просто они… такие, какие есть. Ненавидеть животное за то, что оно делает, – все равно что сердиться на стул, о который ушиб палец ноги.
– Конечно, но ведь так обычно и бывает: мы сердимся на стулья и ненавидим животных, – заметил Темит, все еще держа варана, который теперь медленно перебирал лапами, желая, чтобы его отпустили. – Змей, например. – Темит передернулся. – Или акул.
– Я знаю… поверь, стоит только походить с крысой на плече, и чувства окружающих к некоторым животным очень скоро станут понятны. Но это не основание для ненависти.
– Ну, мне кажется, если кошка или, скажем, змея съела бы твою крысу, ты, возможно, возненавидел бы их, – предположил Темит.
Он снова приложился к пиву, но одной рукой по-прежнему придерживал ящерицу, зажав ее под мышкой, как сверток. Алекс бросил на него косой взгляд.
– Ну, вероятно, нет, потому что я умер бы, – сказал он. – Но даже если бы не умер… я бы рассердился и, возможно, испытал бы разные чувства, включая ненависть. Но все равно они были бы направлены неправильно: мне следовало бы возненавидеть себя за то, что позволил убить ее, но не кошку или другое существо за убийство. Это была бы моя вина, а не ее.
– Ты бы действительно умер, если бы умерла крыса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51