И внутренний карман жгла фотография голозадой ведьмы.
— Неделя, Полонский, — напутствовала Клементина, пропуская меня за ограждение. — И не забудь взять справку, что ты болен. Через неделю я из тебя душу вытрясу. Но слишком не обольщайся, покоя тебе не видать. Сегодня вечером мы все равно будем допрашивать твое начальство.
— Вздуй их хорошенько, — посоветовал я и пошел домой.
Внизу в холле собралась приличная толпа соседей; менты допрашивали всех подряд и никого не пропускали к лифтам. У дежурного техника и представителя домовладельца лица были цвета пыльного асфальта. Я не стал садиться в машину, пешком прошел в соседний двор, до ближайшей помойки. Незаметно огляделся, вытащил «левый» скрин и хорошенько на нем попрыгал. Затем уперся носком ботинка, разорвал «салфетку» на несколько частей и отправил их в разные баки. Я почти не сомневался, что ребята Клео найдут мою «стрекозу», но выйти на след уже не смогут.
Вернувшись домой, я чуть не кинулся целовать родной ковер и безделушки на полках. Набрал Ксану, она опять не ответила. Добрался до серванта и налил полтинничек коньяку. Потом подумал и разрешил себе добавку. После сегодняшних, забав не помешал бы и стакан водки. Я подождал, пока коньяк доберется до желудка, а потом ринется вверх, на разогрев макушки, но ожидаемый эффект так и не пришел. Я мог бы выпить втрое больше, но все равно бы не опьянел.
В голове сухо ворочались мысли, похожие на микроскопические детали механизма, и не хватало только одной или двух деталек, чтобы механизм перестал вздрагивать на месте, а покатил бы легко и уверенно…
Я выдвинул из стенного шкафа кресло, устроился поудобнее и включил штатный скрин. Взгляд мой снова и снова возвращался к помятой фотографии. Что рыжая имела в виду, когда писала про пару шагов? Просто так, метафора, или серьезный намек?
Я сходил в ванную и облился ледяной водой. Как ни странно, несмотря на дикость ситуации, голова соображала четко и ясно. А может быть, напротив, благодаря ситуации.
Осталась пара шагов. Вот только куда?
Я извлек на свет свои конспекты по теме «Шербет». Само собой, Гирин не позволил бы мне скачивать секретные файлы, но, к счастью, память позволяет мне гораздо больше, чем среднему клерку. В тот субботний вечер, когда шеф пустил меня за свой стол, я вернулся в машину и минут двадцать записывал в скрин все то, что сумел запомнить.
На чистом листе я нарисовал вертикальную черту и написал:
«Костадис-Салоники-тиви-шоу-Милена-рыжая…»
«Юханов-кабельное тиви-Линда-рыжая-Лилиан-Салоники…»
Потом подумал и, скрепя сердце, добавил:
«Ксана-Сибиренко-тиви-квартира…» «Ксана-рыжая-Лилиан-Линда-тиви…»
Кстати, насчет Сибиренко. Местонахождение заоблачного босса стало меня не на шутку тревожить. Он как будто превращался в члена моей семьи; еще немного, и я начну чувствовать его на расстоянии, как брата-близнеца!
Я запустил портал новостей. Партийное строительство, в котором Лев принимал самое активное участие, продвигалось полным ходом. Его сомнительный сынок прервал вдруг всяческие глупые контакты с питерской властью, точнее, не прервал, а перевел на качественно новый уровень. Дмитрий Львович больше не клевал крошки в коридорах Смольного, он в одночасье стал региональным питерским представителем новой политической партии.
И вел себя соответствующе. Скорбно признавался в ошибках юности, рассуждал исключительно о крахе существующей системы, сурово клеймил зажравшихся депутатов, чуть ли не с рук кормил нищих старушек.
Он давал интервью в пустом скромном кабинете, под огромным портретом отца. На портрете Лева Сибиренко пожимал руки сразу троим заключенным на фоне тюремного барака.
Меня охватило неуютное чувство, которое бывает в детстве, когда сверстники сговорятся и не посвящают тебя в свои тайны; при этом ты вынужден участвовать в общей игре, делая вид, что не замечаешь их закулисных интрижек.
У большого босса дымились подошвы, а он словно не замечал.
Я заставил себя вернуться к смысловым цепочкам.
Нарисовал еще несколько строчек из знаковых слов. Так я распределил свои проблемы, не особо заботясь о логике. Когда хочешь найти решение задачи со многими «иксами», логика далеко не всегда оказывается к месту. Иногда от нее только вред. Я вертел словами так и сяк, выстраивая цепочки наобум, по горизонтали и вертикали, обводил маркером часто повторяющиеся слова и опять все зачеркивал.
Чаще всего на пересечениях цепочек моих проблем выплывало словечко «тиви». Таким образом я зашифровал все, что относилось к нашим шоу, пусть даже косвенно. Потом одного слова «тиви» мне показалось недостаточно, я начал вводить в цепочку все ассоциации, которые приходили в голову.
Салоники. Жажда. Реаниматоры.
Возникло еще несколько «узлов», сначала они меня озадачили, но потом я вспомнил про «синие флажки» и обратился к спискам заказчиков.
Я выписал отдельно тех, кто уже купил сценарий, кто заказал и сделал предоплату, и тех, кто только запросил подробные рекламные описания. Невозможно запомнить всех, но мне помогало то обстоятельство, что большинство заказчиков были людьми известными. Иностранцы в счет не шли, провинциалов я решил тоже пока не впутывать. Остались москвичи и питерцы, общий список почти на двести фамилий. На самом деле их наверняка намного больше, поскольку «сарафанное радио» разносит Новости гораздо быстрее официальной рекламы на сайтах. Гирин, пожалуй, прав: еще немного, и в среде нуворишей станет модным периодически погружаться в наши «Лукумы»…
Из двухсот фамилий я выбрал те, чьи обладатели связаны с телевизионным бизнесом. Раз двадцать мне пришлось обращаться за ссылками в сеть, но наконец сложился более-менее внятный список. Мне он показался все равно достаточно длинным, и я снова обратился к своим логическим цепочкам. Я прогнал список на причастность к самым известным реалити-шоу и получил удручающий результат.
«Вылезло» семь человек, и почти все — москвичи. Теперь пришла пора вспомнить о «синих флажках».
Тени от штор сползли с потолка и начали подбираться к моим ногам. Краем уха я невольно прислушивался к ворчанию новостей на большом потолочном театре, а левым косил в скрин «домового», которому было поручено периодически прозванивать все три скрина супруги. Я даже не мог понять, уехала она или, как всегда, плюнула с высокой башни на все мои предложения.
Где-то далеко, на краю вселенной, капала вода. Еще дальше, за пределами мироздания, просвистел по монорельсу поезд метро. В нашем доме такая надежная звукоизоляция, что… что если бы Линда кричала во всю глотку, никто бы ее не услышал. Если ее зарезал тот, кто оставил в прихожей коробку.
Если ее убивали, пока я поднимался в лифте.
Списки перформеров не засекречены, но требуется служебный допуск. Какое-то время у меня ушло на сопоставление и на обкатку новой идеи. К сожалению, компьютеру невозможно объяснить простым языком, какую статистику ты хочешь увидеть в скрине.
— Георгий Карлович, срочно необходима ваша помощь! — Про себя я молил бога, чтобы шефу еще не стало известно о том, что происходит за стенкой.
Гирин куда-то ехал в машине, что-то листал на заднем сиденье; посмотрел кисло.
— Дружочек, если бы я даже знал, кто из наших подхалтуривает на Серый дом, все равно тебе бы не сказал. Такие вещи выясняются в индивидуальном порядке, а не списком…
— В моем списке всего семь человек. Это заказчики, уже оплатившие шоу и прошедшие кодировку стрима. У троих из них сценарии в самом разгаре. От всех остальных они отличаются тем, что работают либо работали когда-то на телевидении. Имеются в виду серьезные посты.
— Ну и что с того? По большей части это коллеги, получившие льготный пакет. Чем они хуже энергетиков или биржевиков?
Я подумал, что Гирину еще не доложили о Линде, иначе бы он разговаривал по-другому.
— Они отличаются еще и тем, что получили льготный пакет, такой же, как был у Костадиса. Я не сразу обратил внимание, но, похоже, тут дело не только в профессиональном любопытстве. Кто-то из наших рекламистов провел заказную кампанию…
— Покажи мне список! — Гирин помрачнел еще больше, отшвырнул журнал и принялся яростно растирать висящие щеки. — Что я должен сделать?
— Немедленно выяснить, кто из перформеров отобран для работы с этими заказчиками, и обратиться к вашему источнику в Сером доме, чтобы подтвердили или опровергли их статус.
— Ты меня без ножа режешь, дружочек! Мне же век не расплатиться… Да и потом — что я скажу?
— Ну, предложи внятное объяснение! Мне следует им сообщить: «Простите, но господин Полонский считает, что ваши платные агенты связаны со смертью заказчика…»
Гирин замолчал и впился в меня водянистыми, обманчиво-тупыми глазками.
— Желательно сочинить другую версию, — кротко посоветовал я. — Но на самом деле все может оказаться еще грустнее…
Ждать пришлось довольно долго. Я уже был уверен, что Карлович про меня забыл, когда пиликнул вызов и измененный список оказался у меня в руках. Гирин даже не стал разговаривать.
Подтвердились мои худшие ожидания. И вместе с тем я будто услышал, как в голове становится на место еще одна крохотная зубчатая деталь.
Напротив фамилий трех из семи перформеров покачивался треугольный синий маркер. Немыслимо высокая плотность агентов для отдельно взятой, пусть даже известной, корпорации. Учитывая, что мы заняты шоу-бизнесом, а никак не военными разработками. Особенно странно, учитывая вес нашего главного босса Льва Сибиренко в московских кругах. Значит, старый озорник Гирин был прав, и под нас копают «первые кнопки», заручившись поддержкой органов.
Я пошел в ванную и облился водой. — Капитан Полонский против федералов! — сказал я своему мокрому отражению. — Надежный и быстрый способ выпасть из окна…
На столике у зеркала валялись в беспорядке Ксанкины мелочи. Я поднял ее косметичку и прижался носом. Ксаны нигде не было, маячок не мигал, но я теперь чувствовал, что с ней все в порядке.
Просто она надулась и теперь будет меня какое-то время игнорировать. Это плохо, мне совершенно необходимо ее увидеть и предупредить об опасности. Возможно, если она не послушалась и не улетела на Алтай, мне даже удалось бы ее напугать так, что на недельку она бы укрылась безвылазно в моей квартире. А работа подождет…
Ее работа.
Как только я вспомнил допрос, устроенный мне милашкой Коко, разом заболела голова и кольнуло в сердце. Мне было прямо противопоказано мучить Ксану подозрениями. Пусть работает, где хочет, хоть крыс ловит, лишь бы оставалась со мной…
Я перелистнул страничку и создал новый список. Слева — фамилии клиентов, справа — их перформеры основного эшелона. Два человека внушали наибольшие опасения. В том смысле, что обоих могли прикончить в ближайшие сутки, а я не мог разорваться надвое.
Взрыва не избежать…
— Георгий Карлович, снова необходима ваша помощь.
— Половина второго, дружочек. Осмелюсь заметить, ночи.
— Прошу прощения, но сейчас самое время. Тот, кто нам нужен, не спит, он находится в другом часовом поясе. Если я вылечу ближайшим рейсом на Москву, то успеваю сделать пересадку и через три часа уже буду на Родосе.
— Полонский, тебе виза нужна или мое напутствие?
— Виза есть, мне надо, чтобы вы с ним созвонились. Чтобы он меня принял.
— О ком речь?
Кажется, толстяк проснулся. Он кряхтит, сопит и чешется, оставаясь за размытой границей скрина. Услышав фамилию, Гирин перестает сопеть и чесаться, он выглядывает из недр своей квартиры, как потревоженный бобер из подводного укрытия.
— Ты рехнулся, дружочек. Или забыл, что клиенты «Нуги» подписывают документы персонально только со мной? Они верят в полную конфиденциальность. Представляю, что начнется… Ласкавый решит, что ты пришел его шантажировать.
— Георгий Карлович, я просмотрел материалы по всем купившим или заказавшим у нас «Нугу». Из шестнадцати человек сценарий пока активировали пятеро. Из этих пятерых только Ласкавый имеет отношение к телевидению, а девушка, актриса, которая с ним, она одна из этих… Ну, вы меня поняли.
— Дружок, меня до одиннадцати вечера допрашивал твой знакомый носорог в юбке. Ну… ты меня понял, — передразнивает он. — Так вот тебе свежие новости с полей сражений. Установлено, что Рона Юханова убил один из тех, кто охранял здание. Он уже дает показания.
Гирин разглядывает мою изумленную рожу.
— Да, во всем признался, и уже выдвинуто обвинение.
— Черт, да когда же они успели? Обычно прокурора днем с огнем не найдешь…
— Потому что у охранника обнаружили наличные деньги, что само по себе серьезное преступление. А также дорогие часы и два яйца Дома Фаберже, несомненно, принадлежавших магнату. Горничная опознала драгоценности, их рыночная стоимость около миллиона.
— Этого не может быть! В подобные бизнес-центры охранников поставляют только крупные агентства; там люди проходят специальный тренинг и проверены десять раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Неделя, Полонский, — напутствовала Клементина, пропуская меня за ограждение. — И не забудь взять справку, что ты болен. Через неделю я из тебя душу вытрясу. Но слишком не обольщайся, покоя тебе не видать. Сегодня вечером мы все равно будем допрашивать твое начальство.
— Вздуй их хорошенько, — посоветовал я и пошел домой.
Внизу в холле собралась приличная толпа соседей; менты допрашивали всех подряд и никого не пропускали к лифтам. У дежурного техника и представителя домовладельца лица были цвета пыльного асфальта. Я не стал садиться в машину, пешком прошел в соседний двор, до ближайшей помойки. Незаметно огляделся, вытащил «левый» скрин и хорошенько на нем попрыгал. Затем уперся носком ботинка, разорвал «салфетку» на несколько частей и отправил их в разные баки. Я почти не сомневался, что ребята Клео найдут мою «стрекозу», но выйти на след уже не смогут.
Вернувшись домой, я чуть не кинулся целовать родной ковер и безделушки на полках. Набрал Ксану, она опять не ответила. Добрался до серванта и налил полтинничек коньяку. Потом подумал и разрешил себе добавку. После сегодняшних, забав не помешал бы и стакан водки. Я подождал, пока коньяк доберется до желудка, а потом ринется вверх, на разогрев макушки, но ожидаемый эффект так и не пришел. Я мог бы выпить втрое больше, но все равно бы не опьянел.
В голове сухо ворочались мысли, похожие на микроскопические детали механизма, и не хватало только одной или двух деталек, чтобы механизм перестал вздрагивать на месте, а покатил бы легко и уверенно…
Я выдвинул из стенного шкафа кресло, устроился поудобнее и включил штатный скрин. Взгляд мой снова и снова возвращался к помятой фотографии. Что рыжая имела в виду, когда писала про пару шагов? Просто так, метафора, или серьезный намек?
Я сходил в ванную и облился ледяной водой. Как ни странно, несмотря на дикость ситуации, голова соображала четко и ясно. А может быть, напротив, благодаря ситуации.
Осталась пара шагов. Вот только куда?
Я извлек на свет свои конспекты по теме «Шербет». Само собой, Гирин не позволил бы мне скачивать секретные файлы, но, к счастью, память позволяет мне гораздо больше, чем среднему клерку. В тот субботний вечер, когда шеф пустил меня за свой стол, я вернулся в машину и минут двадцать записывал в скрин все то, что сумел запомнить.
На чистом листе я нарисовал вертикальную черту и написал:
«Костадис-Салоники-тиви-шоу-Милена-рыжая…»
«Юханов-кабельное тиви-Линда-рыжая-Лилиан-Салоники…»
Потом подумал и, скрепя сердце, добавил:
«Ксана-Сибиренко-тиви-квартира…» «Ксана-рыжая-Лилиан-Линда-тиви…»
Кстати, насчет Сибиренко. Местонахождение заоблачного босса стало меня не на шутку тревожить. Он как будто превращался в члена моей семьи; еще немного, и я начну чувствовать его на расстоянии, как брата-близнеца!
Я запустил портал новостей. Партийное строительство, в котором Лев принимал самое активное участие, продвигалось полным ходом. Его сомнительный сынок прервал вдруг всяческие глупые контакты с питерской властью, точнее, не прервал, а перевел на качественно новый уровень. Дмитрий Львович больше не клевал крошки в коридорах Смольного, он в одночасье стал региональным питерским представителем новой политической партии.
И вел себя соответствующе. Скорбно признавался в ошибках юности, рассуждал исключительно о крахе существующей системы, сурово клеймил зажравшихся депутатов, чуть ли не с рук кормил нищих старушек.
Он давал интервью в пустом скромном кабинете, под огромным портретом отца. На портрете Лева Сибиренко пожимал руки сразу троим заключенным на фоне тюремного барака.
Меня охватило неуютное чувство, которое бывает в детстве, когда сверстники сговорятся и не посвящают тебя в свои тайны; при этом ты вынужден участвовать в общей игре, делая вид, что не замечаешь их закулисных интрижек.
У большого босса дымились подошвы, а он словно не замечал.
Я заставил себя вернуться к смысловым цепочкам.
Нарисовал еще несколько строчек из знаковых слов. Так я распределил свои проблемы, не особо заботясь о логике. Когда хочешь найти решение задачи со многими «иксами», логика далеко не всегда оказывается к месту. Иногда от нее только вред. Я вертел словами так и сяк, выстраивая цепочки наобум, по горизонтали и вертикали, обводил маркером часто повторяющиеся слова и опять все зачеркивал.
Чаще всего на пересечениях цепочек моих проблем выплывало словечко «тиви». Таким образом я зашифровал все, что относилось к нашим шоу, пусть даже косвенно. Потом одного слова «тиви» мне показалось недостаточно, я начал вводить в цепочку все ассоциации, которые приходили в голову.
Салоники. Жажда. Реаниматоры.
Возникло еще несколько «узлов», сначала они меня озадачили, но потом я вспомнил про «синие флажки» и обратился к спискам заказчиков.
Я выписал отдельно тех, кто уже купил сценарий, кто заказал и сделал предоплату, и тех, кто только запросил подробные рекламные описания. Невозможно запомнить всех, но мне помогало то обстоятельство, что большинство заказчиков были людьми известными. Иностранцы в счет не шли, провинциалов я решил тоже пока не впутывать. Остались москвичи и питерцы, общий список почти на двести фамилий. На самом деле их наверняка намного больше, поскольку «сарафанное радио» разносит Новости гораздо быстрее официальной рекламы на сайтах. Гирин, пожалуй, прав: еще немного, и в среде нуворишей станет модным периодически погружаться в наши «Лукумы»…
Из двухсот фамилий я выбрал те, чьи обладатели связаны с телевизионным бизнесом. Раз двадцать мне пришлось обращаться за ссылками в сеть, но наконец сложился более-менее внятный список. Мне он показался все равно достаточно длинным, и я снова обратился к своим логическим цепочкам. Я прогнал список на причастность к самым известным реалити-шоу и получил удручающий результат.
«Вылезло» семь человек, и почти все — москвичи. Теперь пришла пора вспомнить о «синих флажках».
Тени от штор сползли с потолка и начали подбираться к моим ногам. Краем уха я невольно прислушивался к ворчанию новостей на большом потолочном театре, а левым косил в скрин «домового», которому было поручено периодически прозванивать все три скрина супруги. Я даже не мог понять, уехала она или, как всегда, плюнула с высокой башни на все мои предложения.
Где-то далеко, на краю вселенной, капала вода. Еще дальше, за пределами мироздания, просвистел по монорельсу поезд метро. В нашем доме такая надежная звукоизоляция, что… что если бы Линда кричала во всю глотку, никто бы ее не услышал. Если ее зарезал тот, кто оставил в прихожей коробку.
Если ее убивали, пока я поднимался в лифте.
Списки перформеров не засекречены, но требуется служебный допуск. Какое-то время у меня ушло на сопоставление и на обкатку новой идеи. К сожалению, компьютеру невозможно объяснить простым языком, какую статистику ты хочешь увидеть в скрине.
— Георгий Карлович, срочно необходима ваша помощь! — Про себя я молил бога, чтобы шефу еще не стало известно о том, что происходит за стенкой.
Гирин куда-то ехал в машине, что-то листал на заднем сиденье; посмотрел кисло.
— Дружочек, если бы я даже знал, кто из наших подхалтуривает на Серый дом, все равно тебе бы не сказал. Такие вещи выясняются в индивидуальном порядке, а не списком…
— В моем списке всего семь человек. Это заказчики, уже оплатившие шоу и прошедшие кодировку стрима. У троих из них сценарии в самом разгаре. От всех остальных они отличаются тем, что работают либо работали когда-то на телевидении. Имеются в виду серьезные посты.
— Ну и что с того? По большей части это коллеги, получившие льготный пакет. Чем они хуже энергетиков или биржевиков?
Я подумал, что Гирину еще не доложили о Линде, иначе бы он разговаривал по-другому.
— Они отличаются еще и тем, что получили льготный пакет, такой же, как был у Костадиса. Я не сразу обратил внимание, но, похоже, тут дело не только в профессиональном любопытстве. Кто-то из наших рекламистов провел заказную кампанию…
— Покажи мне список! — Гирин помрачнел еще больше, отшвырнул журнал и принялся яростно растирать висящие щеки. — Что я должен сделать?
— Немедленно выяснить, кто из перформеров отобран для работы с этими заказчиками, и обратиться к вашему источнику в Сером доме, чтобы подтвердили или опровергли их статус.
— Ты меня без ножа режешь, дружочек! Мне же век не расплатиться… Да и потом — что я скажу?
— Ну, предложи внятное объяснение! Мне следует им сообщить: «Простите, но господин Полонский считает, что ваши платные агенты связаны со смертью заказчика…»
Гирин замолчал и впился в меня водянистыми, обманчиво-тупыми глазками.
— Желательно сочинить другую версию, — кротко посоветовал я. — Но на самом деле все может оказаться еще грустнее…
Ждать пришлось довольно долго. Я уже был уверен, что Карлович про меня забыл, когда пиликнул вызов и измененный список оказался у меня в руках. Гирин даже не стал разговаривать.
Подтвердились мои худшие ожидания. И вместе с тем я будто услышал, как в голове становится на место еще одна крохотная зубчатая деталь.
Напротив фамилий трех из семи перформеров покачивался треугольный синий маркер. Немыслимо высокая плотность агентов для отдельно взятой, пусть даже известной, корпорации. Учитывая, что мы заняты шоу-бизнесом, а никак не военными разработками. Особенно странно, учитывая вес нашего главного босса Льва Сибиренко в московских кругах. Значит, старый озорник Гирин был прав, и под нас копают «первые кнопки», заручившись поддержкой органов.
Я пошел в ванную и облился водой. — Капитан Полонский против федералов! — сказал я своему мокрому отражению. — Надежный и быстрый способ выпасть из окна…
На столике у зеркала валялись в беспорядке Ксанкины мелочи. Я поднял ее косметичку и прижался носом. Ксаны нигде не было, маячок не мигал, но я теперь чувствовал, что с ней все в порядке.
Просто она надулась и теперь будет меня какое-то время игнорировать. Это плохо, мне совершенно необходимо ее увидеть и предупредить об опасности. Возможно, если она не послушалась и не улетела на Алтай, мне даже удалось бы ее напугать так, что на недельку она бы укрылась безвылазно в моей квартире. А работа подождет…
Ее работа.
Как только я вспомнил допрос, устроенный мне милашкой Коко, разом заболела голова и кольнуло в сердце. Мне было прямо противопоказано мучить Ксану подозрениями. Пусть работает, где хочет, хоть крыс ловит, лишь бы оставалась со мной…
Я перелистнул страничку и создал новый список. Слева — фамилии клиентов, справа — их перформеры основного эшелона. Два человека внушали наибольшие опасения. В том смысле, что обоих могли прикончить в ближайшие сутки, а я не мог разорваться надвое.
Взрыва не избежать…
— Георгий Карлович, снова необходима ваша помощь.
— Половина второго, дружочек. Осмелюсь заметить, ночи.
— Прошу прощения, но сейчас самое время. Тот, кто нам нужен, не спит, он находится в другом часовом поясе. Если я вылечу ближайшим рейсом на Москву, то успеваю сделать пересадку и через три часа уже буду на Родосе.
— Полонский, тебе виза нужна или мое напутствие?
— Виза есть, мне надо, чтобы вы с ним созвонились. Чтобы он меня принял.
— О ком речь?
Кажется, толстяк проснулся. Он кряхтит, сопит и чешется, оставаясь за размытой границей скрина. Услышав фамилию, Гирин перестает сопеть и чесаться, он выглядывает из недр своей квартиры, как потревоженный бобер из подводного укрытия.
— Ты рехнулся, дружочек. Или забыл, что клиенты «Нуги» подписывают документы персонально только со мной? Они верят в полную конфиденциальность. Представляю, что начнется… Ласкавый решит, что ты пришел его шантажировать.
— Георгий Карлович, я просмотрел материалы по всем купившим или заказавшим у нас «Нугу». Из шестнадцати человек сценарий пока активировали пятеро. Из этих пятерых только Ласкавый имеет отношение к телевидению, а девушка, актриса, которая с ним, она одна из этих… Ну, вы меня поняли.
— Дружок, меня до одиннадцати вечера допрашивал твой знакомый носорог в юбке. Ну… ты меня понял, — передразнивает он. — Так вот тебе свежие новости с полей сражений. Установлено, что Рона Юханова убил один из тех, кто охранял здание. Он уже дает показания.
Гирин разглядывает мою изумленную рожу.
— Да, во всем признался, и уже выдвинуто обвинение.
— Черт, да когда же они успели? Обычно прокурора днем с огнем не найдешь…
— Потому что у охранника обнаружили наличные деньги, что само по себе серьезное преступление. А также дорогие часы и два яйца Дома Фаберже, несомненно, принадлежавших магнату. Горничная опознала драгоценности, их рыночная стоимость около миллиона.
— Этого не может быть! В подобные бизнес-центры охранников поставляют только крупные агентства; там люди проходят специальный тренинг и проверены десять раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61