Воин, который нанес удачный удар, испустил торжествующий крик, но его чернокожий противник быстро поднялся на ноги, и бойцы снова сошлись в схватке. Теперь уже черный воин нанес удачный удар в плечо своему сопернику. Тот пошатнулся. Из раны потекла кровь.
Чернокожий стремительно перешел в наступление. Снова зазвенела сталь, мечи мелькали в воздухе, словно лопасти пропеллеров. Маркусу невольно пришли на ум древние истории о рыцарях, которые он так любил читать в детстве. В этих легендах некоторые из бойцов так раскручивали над головой свои тяжелые двуручные мечи, что противник мог видеть вместо лезвия только лишь сверкающий диск.
Бой продолжался. Каждый старался нащупать слабое звено в обороне другого. Очередная атака смуглого бойца закончилась неудачей – один его меч взрезал противнику ногу под коленом, другой прочертил красную полосу на груди. Исход боя был решен, но чернокожий не давал своему сопернику передышки и завершил атаку, пронзив его мечом с левой руки.
Гром барабанов и цимбал заглушил предсмертный хрип побежденного. Маркус с трудом заставил себя не отводить глаз от отвратительной сцены. Для чего Шерванису понадобилось устраивать это представление? Показать, сколь мало он, халиф, ценит человеческую жизнь? Эта мысль заставила Маркуса вспомнить об обвинениях, брошенных в его адрес Карлиной. Но он никогда не жертвовал своими людьми ради пустого развлечения или игры. И все же сомнения не оставляли Маркуса с того дня, когда Карлина выступила против него.
Барабаны снова умолкли, сменившись восторженными криками темнокожих обитателей Астрокази. Поднявшись, халиф Шерванис громко крикнул, обращаясь к Маркусу:
– Ну, что вы об этом думаете?
Маркусу хотелось сделать вид, что он не слышит, но, когда темнокожий воин повернулся и выжидающе посмотрел на него, он передумал и, чтобы выиграть еще несколько секунд, поднес к губам бокал с вином.
– Великолепная демонстрация искусства, – наконец ответил он, кивая халифу. – Грозный воин.
Халиф Шерванис улыбнулся – губы раздвинулись, обнажив зубы в почти зверином оскале.
– Грозный. Прекрасное качество для воина. Но самое ли главное? Что вы скажете, Аванти? Какое качество, на ваш взгляд, наиболее важно для воина?
В его словах явно звучал вызов. Словно не ожидая ответа, халиф поднес ко рту мундштук кальяна и сделал затяжку дыма того вещества, что использовалось здесь, на Астрокази, вместо табака.
Некоторое время Маркус молча смотрел на Шерваниса. Он знал, что ему следует очень тщательно подбирать слова.
– Вера в свое дело, – наконец ответил он. – Справедливость, которая всегда ведет к победе, даже когда бой проигран.
Шерванис выпустил клубы дыма.
– Интересная мысль. Весьма подходящая для человека, командующего боевым подразделением, известным под названием «ангелы». Я бы хотел проверить ваши слова на деле. Вы сразитесь с Кабасталлой. – Халиф кивнул в сторону чернокожего бойца, остававшегося в кругу зрителей. – Нет, – поправил себя Шерванис, – не вы, а один из ваших людей. Проверим, насколько сильна его или ее вера в командира. Согласны?
Маркус смотрел на халифа широко открытыми глазами, не в силах поверить в происходящее. Неужели Шерванис думает, что он позволит одному из своих подчиненных сразиться с этим – он даже не знал, как лучше назвать чернокожего бойца – дервишем, напоминающим ураган? Это же все равно, что подписать смертный приговор.
– Халиф... – начал Маркус, рассчитывая закончить дело вежливым отказом.
Однако Шерванис резко оборвал его:
– Вот этот. – Он указал обрубком правой руки на Фабера. – Похоже, они будут неплохой парой.
Соображай побыстрее, скомандовал себе Маркус. Перехитри его. Попробуй сторговаться.
– Может быть, – протянул он и замешкался, давая халифу время, чтобы оценить отсутствие энтузиазма в его голосе.
Вдруг он почувствовал, как стоявшая за его спиной Ки-Линн положила руку ему на плечо.
– Томас отличный воин. Все зависит от условий.
– Условий? – Черные, холодные глаза халифа сузились. – Что вы имеете в виду под условиями? – резко спросил он.
Томас Фабер поднялся с подушек и встал рядом с командиром. Маркус сразу показался себе карликом. Он не успел ответить, потому что Томас ответил за него:
– Вопрос об условиях всегда очень важен, халиф Шерванис, – сказал он, пожимая плачами с таким видом, будто все было ясно без всяких объяснений. – Я наемник. За что я буду сражаться?
Фабер наблюдал за поединком бойцов критическим взглядом профессионала. В дни своей молодости ему приходилось участвовать в подобных смертельных состязаниях в Синдикате Дракона. Фигура и темперамент сделали его превосходным спортсменом. Как выходец из низов, он в те годы видел в этом один из способов выбраться из своего привычного мира. Томас Фабер упорно работал, не щадил себя, понемногу поднимался над другими и, наконец, привлек внимание местного губернатора, который обратился к нему с просьбой постоять за его честь в схватке с чемпионом соседней планеты. В обмен на это Томасу было предложено поступление в военное училище. После долгих размышлений он подписал контракт на один год.
В последующие годы Фабер пытался забыть этот год, год сплошных боев и крови, но опыт кулачных боев то и дело проявлялся уже в настоящем бою, когда он управлял боевым роботом. Сейчас воспоминания волной захлестнули его, и Томас ощутил ненависть к халифу Шерванису за то, что тот снова вернул его к ним.
Он сразу же определил, что главное преимущество чернокожего воина над своим противником заключалось в том, что тот попросту боялся его. От него не укрылось и то, каким жадным взглядом впился этот боец в танцовщицу, став похожим на изголодавшегося пса, перед которым в награду за работу положили сочный кусок мяса. Томас внимательно наблюдал за схваткой, отмечая про себя неиспользованные возможности бойцов и чувствуя, как напрягаются его мускулы в самые решительные моменты поединка. Когда бой закончился и до него долетели предсмертные хрипы умирающего, Фабер отвернулся, скрипнув зубами.
Когда халиф Шерванис предложил бой своего фаворита с одним из «ангелов», Томас понял, что драться придется именно ему. Женщины исключались, они могли быть здесь только «наградой», а шагнуть на арену Маркусу или Джейсу Фабер бы не позволил. Так что, когда Шерванис задал вопрос об условиях, Томас тут же поднялся, готовясь поторговаться.
Его слова, похоже, развеселили халифа, который рассмеялся и не сразу смог ответить.
– Настоящий наемник, – наконец сказал он, потирая здоровой рукой изуродованную. – Что ты хочешь получить?
Этот вопрос эхом отозвался в глубине мозга.
Что ты хочешь получить?
Об этом же спросил его губернатор планеты Бьярред много лет назад. Тогда эти слова помогли Томасу Фаберу выйти на дорогу, которая сначала привела его в военное училище, а затем в кабину боевого робота. Столь высокого положения ему не удалось бы достичь никогда, останься он на своей родной планете. Томас с сомнением подумал о том, что вряд ли может потребовать от Шерваниса чего-то подобного. Он указал на девушку-танцовщицу, которая все еще стояла у возвышения, держа на вытянутых ладонях призовой кинжал.
– Ее. Вы освободите ее и отдадите... под мое попечение. – Он плотоядно ухмыльнулся, изображая жестокого и грубого воина – истинного наемника.
Томаса никогда особенно не обучали военному искусству ощущения ва или ки другого человека, но он вдруг физически ощутил внезапную враждебность Джерико Райан и изумление Джейса и Маркуса.
Я знаю, что делаю, хотел сказать он, видя, как уже откровенно стал скалиться халиф Шерванис.
– Решено, – промолвил халиф.
– Тогда нам понадобятся два нейрохлыста, – сказал Томас в тот самый момент, когда халиф собирался устроиться поудобнее на подушках.
– Два чего? – переспросил халиф, приподнимаясь, и Томас заметил, что он уже не выглядит таким довольным, как несколько секунд назад.
– Два нейрохлыста. Таким оружием пользуются в Синдикате Дракона, – солгал Томас.
Нейрохлысты считались оружием настоящих садистов и причиняли острейшую боль, парализуя нервную систему противника. Во всей Внутренней Сфере их применение было запрещено, хотя Синдикат в некоторых случаях прибегал к их помощи.
Видя, что халиф внезапно замолчал, Томас изобразил удивление:
– Простите, Ваше Высочество, но я думал, что это повсеместная практика, когда вызванный на поединок выбирает оружие. Боюсь, что мне знакомы только нейрохлыст и обычный рукопашный бой.
И ты ни за что не сможешь заставить меня взять в руки меч. Разве что для того, чтобы отрубить тебе голову.
Томас выдержал пристальный взгляд халифа. Он снова пожалел, что не обучен, подобно Ки-Линн, искусству ощущения чужой внутренней энергии и преодоления ее силой собственной воли. Ему оставалось лишь спокойно ожидать решения халифа.
– Конечно, мы не можем допустить, чтобы ты потребовал с Кабасталлы сражаться с ним тем оружием, с которым он не знаком, – сказал Шерванис. Его темные глаза напомнили Фаберу глаза кобры. – Я подумал, что вы вполне могли бы сразиться без всякого оружия. Состязание в умении и – как это выразился ваш командир? – в вере.
Томас медленно выдохнул и вышел в круг.
Значит, мечей не будет. Главное, что мне нужно теперь сделать – это победить.
Тело побежденного бойца отволокли в сторону. За ним по полу протянулся длинный кровавый след. Томас снял рубашку и бросил ее кому-то из гостей, отступивших в стороны, чтобы расчистить место для поединка. Потом он сбросил сапоги; носки отправились вслед за ними. Кабасталла передал свои мечи стоявшему поблизости охраннику и теперь спокойно ожидал, когда его соперник приготовится к бою. Сделав несколько растяжек, Томас кивнул, давая понять, что можно начинать.
Для начала Кабасталла поприветствовал Шерваниса, Фабер же на свой манер поклонился сначала халифу, затем, чуть ниже, Маркусу. Может, это и не совсем по этикету, но зато явно показывает, на чьей он стороне. Снова ожили барабаны. Затем, после удара цимбал, противники шагнули навстречу друг другу.
Кабасталла действовал напористо и агрессивно, стремясь подавить Томаса в том же жестком стиле, как и предыдущего соперника.
Ошибка, спокойно подумал Томас.
Он пригнулся, смещая центр тяжести пониже, широко расставил ноги и выбросил вперед руки. Как он и предполагал, Кабасталла попытался нанести удар ногой в столь удобно, как ему казалось, опущенную голову противника. Томас пригнулся, пропуская удар над собой, и тут же выбросил вперед свою правую ногу, целя в лодыжку противника. Удар достиг цели. Кабасталла неуклюже грохнулся на пол, а Томас молниеносно отпрыгнул в сторону и снова занял оборонительную позицию.
Пусть побесится – тогда я выиграл.
Бойцы кружили друг вокруг друга. Почувствовав опасность, Кабасталла уже не шел в неподготовленное заранее наступление. Он наносил резкие удары руками и ногами, проверяя прочность защиты соперника. В свою очередь Фабер сосредоточился на блоках и нырках, все время улыбаясь чернокожему гиганту и показывая, что его атаки не доставляют ему ни малейшего беспокойства. Кабасталла усилил наступление, и каждый последующий удар Томас парировал чуть медленнее.
Пусть решит, что я устаю.
Наконец-то! Томас намеренно приоткрылся, позволяя сопернику нанести удар в голову, нырнул под его прямую руку и нанес открытой ладонью сильный удар в нижнюю часть груди Кабасталлы. Он почувствовал, что сломал по крайней мере два ребра – ноги чернокожего бойца оторвались от пола, и гигант, отлетев метра на два, упал на спину.
Полет окончен. Противник проиграл.
Томас отступил, продолжая наблюдать за тем, как Кабасталла пытается подняться на ноги. Ему было не по себе, но память о том, чем закончился предыдущий бой, была еще слишком свежа. Когда чернокожий воин все же подтянул под себя правую ногу, Томас резко прыгнул вперед и нанес боковой удар ногой по колену противника. Нога Кабасталлы неестественно вывернулась внутрь.
На этом твоя боевая карьера и закончится, подумал Томас, услышав пронзительный крик боли, сорвавшийся с губ побежденного.
Он еще раз ударил поверженного противника по голове, отправляя его по ту сторону невыносимых мучений, в бессознательное состояние.
С нарочитой медлительностью Томас подошел к тому месту, где восседал халиф. Присутствующие расступились, освобождая ему путь, но среди местных были и такие, кто смотрел на него дерзко и с нескрываемой злобой. Он с запозданием пожалел, что излишне долго дожидался капитуляции соперника, и обругал себя за то, что, поддавшись гневу, нанес последние жестокие удары.
Приблизившись к халифу, Томас принял кинжал с драгоценными камнями, который тут же сунул себе за пояс. Потом он взял танцовщицу за руку и помог ей спуститься на пол. Девушка молча смотрела на него широко раскрытыми карими глазами. Они были отчаянно красивы, но в них затаился неизбывный страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50