— Господин командор, разрешите доложить!
— Докладывайте. — Я козыряю мальчишке в ответ.
— Периметр под контролем. Обошлись без стрельбы. Пленные перед вами. Настоятельно прошу подкрепления — у меня не хватает людей на все посты.
Приглядываюсь. Капральские нашивки. Ну что же, не зря носит, значит.
— Благодарю за службу, капрал! Как только разберемся с постом у боксов — сразу же отправим за подкреплением. А теперь отведите меня туда!
Он кивает, и мы идем по направлению к центральной аллее. Никакая это не аллея, конечно, а просто удобная подъездная дорога к боксам, в которых на длительное хранение поставлена необходимая мне техника. Ну и черт с ним, с названием. Главное, что через несколько часов у меня в руках будут «универсалы»!
Не доходя метров двадцать до уже виднеющихся железобетонных боксов, мой проводник останавливается:
— Дальше за кустами, господин командор. Он вооружен и грозится перестрелять всех, кто подойдет.
— Понятно, — недовольно бурчу я в ответ. — Ведите, капрал!
Минута хода, и мы на месте. Ничего неожиданного для себя я здесь не вижу: пост оборудован металлическим редутом, в котором и укрылся солдат. Действует он строго по уставу. Наверное, старослужащий. Впрочем, это его не спасет.
Автомат все еще со мной, и я оглядываюсь, чтобы выбрать удобную позицию. То, что молокососа придется пристрелить, я уже понял. Можно, конечно, попытаться его спровоцировать на беспорядочную стрельбу и заставить израсходовать весь боекомплект, но у меня просто нету на это времени. Остается один выход — застрелить.
— Капрал! Ты хорошо стреляешь из автомата?
— Не понял, господин командор…
— Сейчас объясню: мне нужно, чтобы ты и твои люди начали постреливать по этому придурку. Не очень интенсивно, но так, чтобы он не мог поднять головы над этой железной дрянью. Сможете?
— Так точно, господин командор!
— Ну вот и хорошо. Начинайте, а я тут присмотрю себе место поудобнее.
Мальчишка исчезает в кустах, чтобы передать своим бойцам мой приказ, а я задумываюсь. Может, действительно стоило взять с собой гранаты? Тогда бы я закончил все это дело практически моментально. Ведь редут не имеет крыши. Но гранаты — это все-таки лишний шум. Люди не особо встревожатся, услышав выстрелы со стороны воинской части, но взрыв гранаты… Это может привлечь ко мне ненужное внимание.
Мои размышления прерывают выстрелы. Пули глухо бьют по редуту, и солдату, находящемуся там, приходится сейчас несладко. Но это его проблемы. В такой момент лучше не геройствовать, а нарушить присягу и поднять руки вверх. Но раз не хочет, то и не надо.
Я удобно опираю цевье автомата на развилку дерева и прицеливаюсь. Меня интересует амбразура. Та, которая повернута ко мне. Солнце уже начинает подниматься и светит сбоку. Значит, я смогу увидеть силуэт и выстрелить по нему.
Минуты тянутся медленно. Мои бойцы постреливают по редуту. Часовой даже пытается отстреливаться. Кажется, я все-таки сделал глупость и надо бы кого-нибудь послать за гранатами: мы просто теряем время.
Стоп! Я его вижу! Палец плавно давит на спусковой крючок, и автомат выплевывает пулю. За железными стенами редута коротко вскрикивают. Ору «Не стрелять!» и бегу к редуту. Успеть, пока он не очухался. Во что бы то ни стало успеть!
Получилось. Я подбегаю ко входу в редут, развернутому к стене, и выпускаю внутрь длинную очередь. Автомат клацает курком — патроны закончились. В следующую секунду оружие летит на землю: перезарядить его мне сейчас нечем. Отскакиваю назад и выхватываю «люгер». Снимаю с предохранителя и опять ко входу в редут.
Здесь уже все кончено. Изо рта солдата стекает струйка крови, а взгляд остановился. На всякий случай прижимаю пальцы к его шее — пульса нет. Похоже, что и здесь закончили. Так, это была третья фаза операции. А теперь четвертая, завершающая, — мне необходимо вскрыть боксы. И если окажется, что там пусто, то… То я просто не знаю, что буду делать.
— Капрал! Вместе со своими людьми бегом ко мне!
Из-за кустов показываются мои бойцы. Вид у них несколько обескураженный. Вероятнее всего, ожидают разноса за то, что не смогли самостоятельно обезвредить часового. Но я не собираюсь их сейчас отчитывать. Не до того. Да и что они могли сделать? Ничего. А мне нужно сейчас только взять «универсалы». Там уже недостаток тактической подготовки моих мальчишек будет полностью компенсирован мощной техникой.
— Солдаты, — обращаюсь я к своим бойцам. — За каждой дверью стоит машина, которая необходима нам для завершения начатого. Ваша задача проста. Необходимо взломать замки. Можете использовать автоматы, ломы, свои головы или головы пленных — мне все равно. Но все двери через пять минут должны быть открыты. Вопросов нету? Тогда исполняйте!
Ребята, улыбаясь, расходятся. Я стою и наблюдаю. Ближайший ко мне паренек прижимает автомат к замку на двери и давит на спусковой крючок. Сыплются искры, и сразу же за этим остатки замка падают на бетон. Я отталкиваю парнишку и, схватившись за скобу, резко дергаю массивную дверь бокса на себя.
Есть! Законсервированная амфибия занимает почти все пространство бокса. Значит, машины на месте. Настроение у меня стразу же улучшается. Все-таки не зря мы перебили здесь столько народу. И не зря я рисковал сегодня жизнью, бегая под пулями. Через несколько часов мы получим самую мощную технику в стране, если не в мире. Загрузить обновленное программное обеспечение — это дело нескольких минут (где оно хранилось и что предпринял Репус для сохранения тайны — лучше сейчас об этом не думать), а дальше — путь на Столицу открыт. И я бы очень хотел посмотреть на того безумца, который осмелится против меня выступить.
Отхожу от пока еще неподвижной машины и включаю рацию, болтавшуюся до этого бесполезным грузом у меня на ремне.
— «Друг» вызывает «Брата». Прием.
— «Брат» слышит «Друга». Прием.
Отлично! Ленус на связи и готов выдвигаться.
— Я соскучился, «Брат». Прием.
— Выдвигаемся. Конец связи.
Вот теперь я могу некоторое время передохнуть. Во всяком случае, до того светлого момента, пока Ленус не пожалует сюда со своими людьми. Потом мне опять придется попотеть, выводя машины из законсервированного состояния, а позже загоняя в них новое программное обеспечение. Но это через некоторое время. Сейчас же я просто уселся на траву и с наслаждением закурил.
Утренний осенний воздух приятно холодит разогретое боем тело, а вокруг разлилась тишина: все боксы уже давно открыты. Мои бойцы топчутся в сторонке, не решаясь ко мне подходить. И правильно делают. Мне сейчас необходимо несколько минут тишины и спокойствия. Ведь все уже кончилось… Нет, Магнус, ошибаешься! Все только начинается! То, что ты видел до этого, было просто прелюдией к… К чему? К революции? Да, без сомнения. Но это не моя революция. И мне она абсолютно не нужна. Так кто же загребает жар моими руками?
У меня опять в голове клубятся вопросы. На одни я могу ответить, на другие — нет. Самое смешное, что некоторые из них я даже не могу внятно сформулировать. Не потому, что боюсь. Просто у меня не хватит слов, чтобы озвучить эти самые формулировки. И я очень сомневаюсь, что хоть у кого-то хватит слов на такое. Мне хорошо знакомо это состояние, и оно меня путает. Всегда пугало, но сейчас в особенности.
Я неоднократно пробовал разобраться в себе и понять, что является причиной иррационального страха, но у меня этого ни разу не получилось. Может, я слишком слаб? Или не понимаю чего-то элементарного, находящегося под самым носом? Снова вопросы. И снова у меня нету на них ответов…
Мне хорошо сидеть на земле, щуриться на неяркое осеннее солнце и философствовать. Хорошо и спокойно. То, что это спокойствие закончится тогда же, когда дотлеет сигарета, я знаю. Но мне хочется оттянуть этот момент как можно дальше…
Вот и все. Окурок потушен, и я поднимаюсь. Никаких сомнений и угрызений совести! У меня опять нету на это времени. Стрелять, убивать, отдавать приказы, которые повлекут за собой смерть, — это то, чем я буду заниматься в ближайшем будущем. А там, если все будет хорошо, может, еще выдастся время всласть пофилософствовать. Но не сейчас. Не сегодня.
— Странно, что они до сих пор не зашевелились. — Я сплевываю на землю и смотрю на наших ребят, которые слаженно занимаются расконсервацией «универсалов».
— Действительно, не совсем понятно, — отвечает Ленус. — Тем более что ты здесь все-таки пошумел.
С момента полного подавления сопротивления в части прошло больше двух часов. За это время мы успели сделать очень и очень много, но отсутствие интереса к нам со стороны властей меня начинает настораживать. И не одного меня, насколько я теперь вижу. Интересно, это очередная помощь неизвестных друзей или просто везение? Я бы, по понятным причинам, предпочел второе.
— Не так уж сильно я здесь шумел, — говорю, черт возьми, как оправдываюсь.
— Достаточно, — лаконично отвечает Ленус. — Я бы на стрельбу точно среагировал. Почему эти бараны не чешутся?
А на самом деле — почему? Впрочем, мы сможем продержаться еще пару часов в любом случае. Этого мне с лихвой хватит, чтобы ввести в бой «универсалы». Вот тогда мне будет точно наплевать на любой штурм. Да и не решатся они штурмовать сразу. Сперва будут достаточно долго стараться вести переговоры самостоятельно, потом попытаются связаться с властями, затем подтолкнуть меня на этих переговорах пойти на какие-то уступки… И вот только после того, как у них ничего не получится (а у них ничего не получится), они примут решение о штурме. Но сперва они должны попытаться освободить заложников… Заложники!
— Послушай, друг мой. — Идея еще не вполне сформировалась у меня в мозгу, но я должен ею поделиться прямо сейчас. — А ведь у нас с тобой до чертовой матери пленных вояк!
— И что? — Ленус смотрит на меня как на идиота: он и сам прекрасно знает, что в бомбоубежище мы загнали весь гарнизон.
— А то, дорогой ты мой идеолог, — поддразниваю Ленуса я, — что это для нас они военнопленные, а для властей — заложники!
— Ты это к чему?
— Не понимаешь? Хорошо, объясню. В случае, если сюда попытаются сунуться, пригрозим расстрелять заложников. И парочку можем шлепнуть. Прямо здесь, на глазах у господ представителей властей. Это их остановит на приличный срок и заставит идти на уступки. Тут же можно будет выдвинуть какие-нибудь кретинские требования. Не важно какие, главное — чтобы звучали они как можно глупее. Например, сто миллионов в золотых слитках и освобождение всех политических заключенных. Пока они будут чесать репу и пытаться нас отвлечь, я смогу ввести в бой первую амфибию. Этого хватит на все силовые подразделения Городка, вместе взятые. Как тебе идея?
— Идея хорошая. — Скепсис Ленуса виден невооруженным глазом. — Только чего ты раньше срока в ад стремишься? Пока все тихо и спокойно. Вот если начнется шум, тогда и надо будет что-то придумывать. А сейчас нечего заниматься несуществующими проблемами… Теперь ты понимаешь, почему Альтус боялся назначать тебя главнокомандующим?
Мне сначала очень захотелось ударить Ленуса. В лицо. Сильно ударить. Но я понял, о чем он говорит. От этого понимания желание не исчезло, однако выполнение его стало изрядно затруднительным. Он прав. Я на самом деле распыляюсь на те мелочи, которыми сейчас заниматься совершенно не нужно. Но в моем понимании это и есть стратегическое планирование… Или это только в моем понимании, а остальные видят все совершенно в другом свете?
Ну и черт с ними со всеми! В конце концов; командую здесь я. И решения принимаю тоже я!
— Высказался? — издевательски спрашиваю Ленуса. — А теперь марш по периметру и через тридцать минут доложить мне свои соображения относительно плана обороны при попытке штурма. Исполнять!
— Есть. — Ленус угрюмо козыряет и, поворачиваясь через левое плечо, уходит.
Я ему покажу, как мне рассказывать о том, чего я стою, а чего нет. Будет тут всякая штафирка командовать! Хрен ему на всю морду! Кадровый офицер здесь один. И этот офицер — я!
Первая амфибия продула турбину и зависла в полуметре над бетоном центральной аллеи. Смотрится «универсал» в такой позиции просто замечательно: стремительные обводы, слегка выделяющаяся башня с коротким стволом пушки, матово отсвечивающая броня. Залюбоваться можно. Я и залюбовался.
Очень хорошо, что машины оказались на месте. Иначе все наши утренние приключения не имели смысла. Я могу себя убедить в необходимости убийства нескольких человек. Например, если это враги. Или они стоят на моем пути, а времени на то, чтобы их уговорить сдвинуться, просто нету. Но я ни при каких обстоятельствах не пойду на то, чтобы убивать ради удовольствия.
Возможно, старый козел Альтус именно с этой целью послал меня расстреливать из гаубиц гвардейцев. Хотел проверить, а как далеко я могу зайти. Но там все было просто и ясно: гвардия встала у меня на пути, что полностью развязывало мне руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47