— Тебе деваться уже некуда: вокруг одна сплошная засада. К Президенту тебе идти нельзя — шлепнут. В стороне отсиживаться — поздно, уже засветился. Так что вот тебе руководящая должность, и никуда ты от нее не денешься.
— Ну спасибо, утешил. — Я невесело улыбаюсь. — А если я прямо сейчас тебе физиономию разукрашу, что делать будешь?
— Отбиваться буду. — Ленус посмотрел на меня с явной опаской и на всякий случай отступил на шаг в сторону. — Ты бы дурить заканчивал.
— А я и не дурю. — Улыбочку самодовольную я с его лица таки стер. — Я очень серьезно обдумываю, что бы с тобой такого сделать, чтобы ты на всю оставшуюся жизнь запомнил, что со мной такие шуточки шутить не стоит.
— Не шуточки это! Неужели до тебя не доходит? Я ведь не только свою, но и твою шкуру спасал! И сейчас продолжаю!
И не обольщайся ты насчет диктаторских полномочий — я просто выбрал наименьшее зло.
— Наименьшее, говоришь? — Я смотрю на этого наглого зазнайку, и во мне борются два желания: надавать мерзавцу по ушам и обнять как брата.
— Конечно, наименьшее! — Ленус, похоже, моего настроения не замечает. — Ты же не Ромус! Это он начинает при малейшей возможности лезть всем на голову, а ты…
— И кто же тебе сказал, что я теперь не полезу на голову вам всем? — Сейчас уже я могу злорадно улыбаться. Во все тридцать два зуба. Точнее, пока только в двадцать восемь.
— Знаешь, Магнус, я тебя иногда начинаю побаиваться. — Ленус сосредоточен до предела и косится на меня с явной опаской.
— Ладно. — Я великодушно хлопаю этого шельмеца по плечу. — Живи пока. Все равно без тебя скучно будет.
— Дело не в скуке. — Ленус опять становится серьезным. — Мы не сможем существовать по одному. У каждого из нас есть свои недостатки: я не умею командовать и не смогу заработать авторитет у армии — не мой профиль; Ромус до предела амбициозен — чем это заканчивается, мы с тобой слишком хорошо знаем; Репуса это не интересует в принципе — он развлекается; а тебя нужно периодами сдерживать — иначе наломаешь дров. Так что, как ни крути, а придется нам держаться друг за друга.
— Контра ты, Ленус! — совершенно искренне говорю я, а этот мерзавец жизнерадостно улыбается в ответ.
Контра он форменная! Это же надо было такое придумать — случайно мы с ним в Городке оказались! Врет же! А может, и не врет, если старый козел Альтус что-то продумывал на этот случай… Даже если и не врет, то всей правды точно не говорит. Слыханное ли дело, чтобы Ленус все рассказал до конца? Его действительно пытать надо, чтобы хоть что-то выжать. А тут вдруг так разоткровенничался: и ошибку они тогда сделали, и руководить армией меня ставить не хотели, и с деньгами он сам подстраховался… Ну, насчет последнего — верю! Ленус всегда умел грамотно перераспределять финансы… Стоп! Так вот зачем он был нужен Альтусу! Старый дурак ничего в этом не смыслит, вот и нашел человека соображающего, чтобы и себя обезопасить, и дело делалось. А что, все очень даже неплохо сходится: я или Ромус — командующий армией, Ленус — финансист, а сам Альтус — полновластный диктатор. За счет постоянного соперничества между мной и Ромусом Альтус себя чувствует вполне вольготно, а у Ленуса приличное количество времени уходит на то, чтобы работать буфером между нами. Хорошая схемка вырисовывается. Интересно, когда же они НА САМОМ ДЕЛЕ начали готовиться к перевороту? Ну, то, что не за год и не за два, — это и ежу понятно. Но не за десять же лет! Что-то тут не срастается…
Кстати, а что там Ленус говорил относительно «держаться вместе»? И этому нужен противовес. Ну не надоело ли им? Один урод меня использовать пытается, второй… А как использует? Ох и перспективка…
— Санис, ты не заснул? — Физиономия у Ленуса до предела участливая.
— Нет, Ленус, не заснул. — Я все еще погружен в свои мысли.
— Меня зовут Арнус. — Тон у Ленуса назидательный. — Точно так же, как тебя зовут Санис. Пока, во всяком случае.
— Договорились, — недовольно бурчу я. — И что дальше?
— Дальше у нас по плану питие вина в небезызвестном тебе детском садике и воспоминания о хорошем добром парне Пилусе. Забыл, откуда возвращаемся?
— Рад бы забыть. — Я сплевываю сквозь зубы. — Всем шалманом в детский садик полезем или как?
— Нет, только те, кто был с самого начала.
— Значит, я могу пойти домой? — Приятно поставить Ленуса в затруднительное положение.
— Не валяй дурака! — Ленус сердится, забавно так сердится. — Это даже не смешно!
— Ладно тебе, политикан хренов. — Я приобнимаю мерзавца за плечи. — Пошли трескать вино и поминать нашего боевого товарища.
При последних словах я скривил такую физиономию, что Ленус прыснул, но вовремя себя сдержал. Это кому-то может показаться диким, но такое количество этих самых боевых товарищей, которое мы похоронили, дает нам право относиться к этому делу с изрядным цинизмом. Правда, при остальных такое показывать все равно нельзя. Да и пытаться объяснить что-то тоже нежелательно. По крайней мере сейчас — рано еще.
Так что пойду я сейчас трескать дешевый портвейн. И пойду как миленький. Вот такой у меня сегодня день получился интересный и насыщенный. Что же завтра будет? А черт его знает! Об этом, если честно, даже думать не хочется. Так что я быстренько приобнимаю за талию Уклус и начинаю ей вполголоса объяснять суть мероприятия, которое сейчас должно будет состояться.
Глава 7. СЪЕЗД
Столица купается в зелени. Множество новостроек, прямые проспекты и красивейшие здания… Но я, к сожалению, здесь не для того, чтобы любоваться этим городом. А жаль: я очень люблю Столицу. Наверное, это началось лет тридцать назад, когда мы с родителями впервые приехали сюда. Причина приезда… Я уже, честно говоря, и не помню. Тогда была еще жива тетка, и мы вполне могли просто приехать к ней в гости. Или… Или мы должны были куда-то ехать, а через Столицу это было сделать удобнее. Какая разница? Этот город купил меня уже тогда, сразу же, с первого взгляда. Я с ходу почувствовал, что мне здесь хорошо и что я бы очень хотел быть здесь дома. Ну, то самое понятие «дома», о котором говорят, что в родном доме и стены защищают. Но как-то не сложилось. Потом я все-таки попал в Столицу, правда, уже в качестве курсанта. Было, конечно, не совсем то, чего я хотел, но я был в Столице, и это уже было очень много. Дальше была служба и дурацкий переворот. В результате я не видел Столицу несколько лет.
И вот я снова здесь. Тут ведь и дышится как-то по-другому. И настроение поднимается. Не потому, что произошло что-то хорошее, просто я в Столице! Ведь это так здорово — быть в Столице. Эх, сейчас бы завалиться в «Свинарник» и там… И туда меня не пустят. Правильно, между прочим, не пустят: не место сопляку в питейном заведении.
Но я опять отвлекся. Со мной так часто бывает в Столице. И ничего тут не поделаешь — нужно ждать, пока пройдет первая эйфория, — а это часов шесть как минимум.
Ленус хмурится. Он терпеть не может проигрывать, и приезд в Столицу живо напоминает ему о колоссальном просчете, который его угораздило совершить. Ничего, пусть повспоминает. Хуже от этого не станет. Может, в этот раз не будет пороть фигни? Хотя тут надо отдать Ленусу должное — ведет он себя вполне прилично и ни о какой такой порке вышеозначенной фигни пока не помышляет. Другой вопрос: как долго продлится такое состояние? Но на него, к сожалению, я ответить не могу. Остается одно — постоянно напоминать себе о том, что Ленус играет свою игру. Ну и пусть играет. У меня теперь тоже она своя. Так что, дорогой Ленус, мы с тобой на равных. А хорошо, что он вынужден был открыть передо мной карты. Теперь я хотя бы знаю, чего от него ждать… Ну, по крайней мере в общих чертах.
Мы приехали в Столицу ранним утром. Уклус, которая здесь ни разу не была, сразу же начала требовать совершить прогулку. Я был не против, а вот Ленус — тьфу, Арнус — попытался возражать. Но его сопротивление я подавил очень быстро. И вот мы теперь медленно гуляем по «Кресту», я лениво даю пояснения относительно зданий и памятников, Уклус смотрит во все глаза, а Ленус хмурится. Я не против. Мне приятно слушать восторги Уклус — похоже, что Столица произвела на нее такое же впечатление, как в свое время на меня. Мне это импонирует. Остальные наши честно пялятся по сторонам и выглядят провинциалами, которые впервые в жизни попали в большой город. Да так оно, в общем, и есть. Хотя нужно признать, что Городок меньше Столицы всего раз в восемь, Но разница все равно громадная.
А мне сейчас искренне наплевать на все это: я в Столице, рядом со мной Уклус, и мне… и мне просто хорошо. Так хорошо, как не было уже очень давно.
Кому принадлежала идея провести съезд региональных организаций в Столице, я не знаю. Да и не особо интересовался. То, что съезд проводить надо, стало понятно сразу же после нашего выступления в Городке. Оказалось, что аналогичные мероприятия прокатились по всей стране, но самое громкое было все-таки у нас. Столичная организация забеспокоилась — власть из рук уходит! Вот и решили оперативно провести съезд, чтобы поставить на место не в меру зарвавшихся (по мнению наших столичных товарищей) командиров региональных организаций. Относительно того, кто кого будет ставить на место, у меня имеются некоторые собственные мысли, идущие, надо полагать, вразрез с мнением руководства столичной организации, но об этом сейчас думать не хочется.
Странное дело, но приемные родители отпустили меня в Столицу довольно легко. Алус тяжело вздохнул и пробурчал, что дети теперь взрослеют быстрее, чем положено, а Салус только поинтересовалась необходимым количеством денег. Алуса я успокоить не мог: не рассказывать же ему всю правду. А вот Салус была изрядно огорошена моим заявлением, что за все платит организация. На том и порешили. Деньги, естественно, приволок Ленус. На мой вопрос, как ему это удалось, он только фыркнул. Понятно, что он грамотно разместил в свое время ценности, приобретенные во время путча, но вот как он их вынимает? Ну не отдадут же, в самом деле, четырнадцатилетнему сопляку крупную сумму наличности на руки? Тем более в банке. Знаю, что выжимать из Ленуса подробности его махинаций бессмысленно, но любопытство гложет. На будущее надо бы все-таки поинтересоваться. Да с пристрастием, если потребуется: мало ли какой еще гадости от Ленуса можно ждать? Но это все потом. Сейчас я в Столице! Я вернулся в свой любимый город! Мне хорошо! Я дома! Дома! Дома!
Хочется петь и кричать от радости. И в то же время хочется мирно гулять по «Кресту», дивясь изменениям, произошедшим здесь с того времени, как мне пришлось покидать Столицу. Эйфория, ничего не поделаешь.
Как ни приятно гулять, но дела ждать не будут. Я самым скотским образом прерываю нашу прогулку, и мы направляемся в столичный штаб — регистрироваться.
Здание наши столичные коллеги себе отхватили, прямо скажем, некислое: четырехэтажный особняк в старом центре, этажи высокие, окна стрельчатые. Судя по всему, еще и неплохой ремонт недавно отгрохали. Да, умеют люди жить, не то что мы… Зато в нашем бывшем опорном пункте, где и дверь как следует не закрывается, я чувствую себя на порядок уютнее. Как-то здесь не совсем хорошо. Или просто нервы шалят? Может, и то и другое сразу. Я ведь приехал сюда, чтобы оседлать движение, и противников этому будет великое множество. О каком тут уюте речь может идти? Сопротивление должно быть очень сильным, вот я и нервничаю, предчувствуя неплохую драку. Или это не в порядке вещей?
На входе в здание — охрана. Ребята, конечно, молодые, но крепкие. Был бы я человеком со стороны — точно бы испугался. Но я же главнокомандующий повстанческой армией. Мне этих сопляков пугаться не с руки.
— Дорогу! — рявкаю таким тоном, что охранников аж передергивает, Ничего, пусть привыкают.
— Пропуск! — примерно тем же тоном рявкает мне в ответ здоровенный детина с нашивками младшего офицера.
Интересно, откуда он тут взялся? Только что стояли себе мирно двое рядовых, а тут целый офицер, как чертик из табакерки. Мои орлы явно стушевались: одно дело у себя в Городке гоголем ходить, а совсем другое — в Столице. Так этого оставлять нельзя: еще чего доброго решат, что этим столичным . выскочкам можно позволять разговаривать в подобном тоне.
— Нашивки жмут? — ядовитым шепотом осведомляюсь я. — Или переносица давно не болела?
Самое паскудное, что я не имею ни малейшего представления, кто передо мной: может быть, четырнадцатилетний охламон, а может, и кто-то из подвергшихся омоложению. Если второе, то мой голос он уже должен узнать. Фраза «нашивки жмут» была запущена в оборот с моей подачи. Да и тон не особо изменился.
— Что-то я не припомню вас, господин командор. — Взгляд изучающий, с прищуром.
— Я триста километров отмотал, чтобы ты меня вспоминал? — начинаю медленно звереть. — Доложить руководству, что командор Санис сотоварищи изволили пожаловать. Быстро! А пока будешь бегать, организуй нам кофе — устал я что-то с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Ну спасибо, утешил. — Я невесело улыбаюсь. — А если я прямо сейчас тебе физиономию разукрашу, что делать будешь?
— Отбиваться буду. — Ленус посмотрел на меня с явной опаской и на всякий случай отступил на шаг в сторону. — Ты бы дурить заканчивал.
— А я и не дурю. — Улыбочку самодовольную я с его лица таки стер. — Я очень серьезно обдумываю, что бы с тобой такого сделать, чтобы ты на всю оставшуюся жизнь запомнил, что со мной такие шуточки шутить не стоит.
— Не шуточки это! Неужели до тебя не доходит? Я ведь не только свою, но и твою шкуру спасал! И сейчас продолжаю!
И не обольщайся ты насчет диктаторских полномочий — я просто выбрал наименьшее зло.
— Наименьшее, говоришь? — Я смотрю на этого наглого зазнайку, и во мне борются два желания: надавать мерзавцу по ушам и обнять как брата.
— Конечно, наименьшее! — Ленус, похоже, моего настроения не замечает. — Ты же не Ромус! Это он начинает при малейшей возможности лезть всем на голову, а ты…
— И кто же тебе сказал, что я теперь не полезу на голову вам всем? — Сейчас уже я могу злорадно улыбаться. Во все тридцать два зуба. Точнее, пока только в двадцать восемь.
— Знаешь, Магнус, я тебя иногда начинаю побаиваться. — Ленус сосредоточен до предела и косится на меня с явной опаской.
— Ладно. — Я великодушно хлопаю этого шельмеца по плечу. — Живи пока. Все равно без тебя скучно будет.
— Дело не в скуке. — Ленус опять становится серьезным. — Мы не сможем существовать по одному. У каждого из нас есть свои недостатки: я не умею командовать и не смогу заработать авторитет у армии — не мой профиль; Ромус до предела амбициозен — чем это заканчивается, мы с тобой слишком хорошо знаем; Репуса это не интересует в принципе — он развлекается; а тебя нужно периодами сдерживать — иначе наломаешь дров. Так что, как ни крути, а придется нам держаться друг за друга.
— Контра ты, Ленус! — совершенно искренне говорю я, а этот мерзавец жизнерадостно улыбается в ответ.
Контра он форменная! Это же надо было такое придумать — случайно мы с ним в Городке оказались! Врет же! А может, и не врет, если старый козел Альтус что-то продумывал на этот случай… Даже если и не врет, то всей правды точно не говорит. Слыханное ли дело, чтобы Ленус все рассказал до конца? Его действительно пытать надо, чтобы хоть что-то выжать. А тут вдруг так разоткровенничался: и ошибку они тогда сделали, и руководить армией меня ставить не хотели, и с деньгами он сам подстраховался… Ну, насчет последнего — верю! Ленус всегда умел грамотно перераспределять финансы… Стоп! Так вот зачем он был нужен Альтусу! Старый дурак ничего в этом не смыслит, вот и нашел человека соображающего, чтобы и себя обезопасить, и дело делалось. А что, все очень даже неплохо сходится: я или Ромус — командующий армией, Ленус — финансист, а сам Альтус — полновластный диктатор. За счет постоянного соперничества между мной и Ромусом Альтус себя чувствует вполне вольготно, а у Ленуса приличное количество времени уходит на то, чтобы работать буфером между нами. Хорошая схемка вырисовывается. Интересно, когда же они НА САМОМ ДЕЛЕ начали готовиться к перевороту? Ну, то, что не за год и не за два, — это и ежу понятно. Но не за десять же лет! Что-то тут не срастается…
Кстати, а что там Ленус говорил относительно «держаться вместе»? И этому нужен противовес. Ну не надоело ли им? Один урод меня использовать пытается, второй… А как использует? Ох и перспективка…
— Санис, ты не заснул? — Физиономия у Ленуса до предела участливая.
— Нет, Ленус, не заснул. — Я все еще погружен в свои мысли.
— Меня зовут Арнус. — Тон у Ленуса назидательный. — Точно так же, как тебя зовут Санис. Пока, во всяком случае.
— Договорились, — недовольно бурчу я. — И что дальше?
— Дальше у нас по плану питие вина в небезызвестном тебе детском садике и воспоминания о хорошем добром парне Пилусе. Забыл, откуда возвращаемся?
— Рад бы забыть. — Я сплевываю сквозь зубы. — Всем шалманом в детский садик полезем или как?
— Нет, только те, кто был с самого начала.
— Значит, я могу пойти домой? — Приятно поставить Ленуса в затруднительное положение.
— Не валяй дурака! — Ленус сердится, забавно так сердится. — Это даже не смешно!
— Ладно тебе, политикан хренов. — Я приобнимаю мерзавца за плечи. — Пошли трескать вино и поминать нашего боевого товарища.
При последних словах я скривил такую физиономию, что Ленус прыснул, но вовремя себя сдержал. Это кому-то может показаться диким, но такое количество этих самых боевых товарищей, которое мы похоронили, дает нам право относиться к этому делу с изрядным цинизмом. Правда, при остальных такое показывать все равно нельзя. Да и пытаться объяснить что-то тоже нежелательно. По крайней мере сейчас — рано еще.
Так что пойду я сейчас трескать дешевый портвейн. И пойду как миленький. Вот такой у меня сегодня день получился интересный и насыщенный. Что же завтра будет? А черт его знает! Об этом, если честно, даже думать не хочется. Так что я быстренько приобнимаю за талию Уклус и начинаю ей вполголоса объяснять суть мероприятия, которое сейчас должно будет состояться.
Глава 7. СЪЕЗД
Столица купается в зелени. Множество новостроек, прямые проспекты и красивейшие здания… Но я, к сожалению, здесь не для того, чтобы любоваться этим городом. А жаль: я очень люблю Столицу. Наверное, это началось лет тридцать назад, когда мы с родителями впервые приехали сюда. Причина приезда… Я уже, честно говоря, и не помню. Тогда была еще жива тетка, и мы вполне могли просто приехать к ней в гости. Или… Или мы должны были куда-то ехать, а через Столицу это было сделать удобнее. Какая разница? Этот город купил меня уже тогда, сразу же, с первого взгляда. Я с ходу почувствовал, что мне здесь хорошо и что я бы очень хотел быть здесь дома. Ну, то самое понятие «дома», о котором говорят, что в родном доме и стены защищают. Но как-то не сложилось. Потом я все-таки попал в Столицу, правда, уже в качестве курсанта. Было, конечно, не совсем то, чего я хотел, но я был в Столице, и это уже было очень много. Дальше была служба и дурацкий переворот. В результате я не видел Столицу несколько лет.
И вот я снова здесь. Тут ведь и дышится как-то по-другому. И настроение поднимается. Не потому, что произошло что-то хорошее, просто я в Столице! Ведь это так здорово — быть в Столице. Эх, сейчас бы завалиться в «Свинарник» и там… И туда меня не пустят. Правильно, между прочим, не пустят: не место сопляку в питейном заведении.
Но я опять отвлекся. Со мной так часто бывает в Столице. И ничего тут не поделаешь — нужно ждать, пока пройдет первая эйфория, — а это часов шесть как минимум.
Ленус хмурится. Он терпеть не может проигрывать, и приезд в Столицу живо напоминает ему о колоссальном просчете, который его угораздило совершить. Ничего, пусть повспоминает. Хуже от этого не станет. Может, в этот раз не будет пороть фигни? Хотя тут надо отдать Ленусу должное — ведет он себя вполне прилично и ни о какой такой порке вышеозначенной фигни пока не помышляет. Другой вопрос: как долго продлится такое состояние? Но на него, к сожалению, я ответить не могу. Остается одно — постоянно напоминать себе о том, что Ленус играет свою игру. Ну и пусть играет. У меня теперь тоже она своя. Так что, дорогой Ленус, мы с тобой на равных. А хорошо, что он вынужден был открыть передо мной карты. Теперь я хотя бы знаю, чего от него ждать… Ну, по крайней мере в общих чертах.
Мы приехали в Столицу ранним утром. Уклус, которая здесь ни разу не была, сразу же начала требовать совершить прогулку. Я был не против, а вот Ленус — тьфу, Арнус — попытался возражать. Но его сопротивление я подавил очень быстро. И вот мы теперь медленно гуляем по «Кресту», я лениво даю пояснения относительно зданий и памятников, Уклус смотрит во все глаза, а Ленус хмурится. Я не против. Мне приятно слушать восторги Уклус — похоже, что Столица произвела на нее такое же впечатление, как в свое время на меня. Мне это импонирует. Остальные наши честно пялятся по сторонам и выглядят провинциалами, которые впервые в жизни попали в большой город. Да так оно, в общем, и есть. Хотя нужно признать, что Городок меньше Столицы всего раз в восемь, Но разница все равно громадная.
А мне сейчас искренне наплевать на все это: я в Столице, рядом со мной Уклус, и мне… и мне просто хорошо. Так хорошо, как не было уже очень давно.
Кому принадлежала идея провести съезд региональных организаций в Столице, я не знаю. Да и не особо интересовался. То, что съезд проводить надо, стало понятно сразу же после нашего выступления в Городке. Оказалось, что аналогичные мероприятия прокатились по всей стране, но самое громкое было все-таки у нас. Столичная организация забеспокоилась — власть из рук уходит! Вот и решили оперативно провести съезд, чтобы поставить на место не в меру зарвавшихся (по мнению наших столичных товарищей) командиров региональных организаций. Относительно того, кто кого будет ставить на место, у меня имеются некоторые собственные мысли, идущие, надо полагать, вразрез с мнением руководства столичной организации, но об этом сейчас думать не хочется.
Странное дело, но приемные родители отпустили меня в Столицу довольно легко. Алус тяжело вздохнул и пробурчал, что дети теперь взрослеют быстрее, чем положено, а Салус только поинтересовалась необходимым количеством денег. Алуса я успокоить не мог: не рассказывать же ему всю правду. А вот Салус была изрядно огорошена моим заявлением, что за все платит организация. На том и порешили. Деньги, естественно, приволок Ленус. На мой вопрос, как ему это удалось, он только фыркнул. Понятно, что он грамотно разместил в свое время ценности, приобретенные во время путча, но вот как он их вынимает? Ну не отдадут же, в самом деле, четырнадцатилетнему сопляку крупную сумму наличности на руки? Тем более в банке. Знаю, что выжимать из Ленуса подробности его махинаций бессмысленно, но любопытство гложет. На будущее надо бы все-таки поинтересоваться. Да с пристрастием, если потребуется: мало ли какой еще гадости от Ленуса можно ждать? Но это все потом. Сейчас я в Столице! Я вернулся в свой любимый город! Мне хорошо! Я дома! Дома! Дома!
Хочется петь и кричать от радости. И в то же время хочется мирно гулять по «Кресту», дивясь изменениям, произошедшим здесь с того времени, как мне пришлось покидать Столицу. Эйфория, ничего не поделаешь.
Как ни приятно гулять, но дела ждать не будут. Я самым скотским образом прерываю нашу прогулку, и мы направляемся в столичный штаб — регистрироваться.
Здание наши столичные коллеги себе отхватили, прямо скажем, некислое: четырехэтажный особняк в старом центре, этажи высокие, окна стрельчатые. Судя по всему, еще и неплохой ремонт недавно отгрохали. Да, умеют люди жить, не то что мы… Зато в нашем бывшем опорном пункте, где и дверь как следует не закрывается, я чувствую себя на порядок уютнее. Как-то здесь не совсем хорошо. Или просто нервы шалят? Может, и то и другое сразу. Я ведь приехал сюда, чтобы оседлать движение, и противников этому будет великое множество. О каком тут уюте речь может идти? Сопротивление должно быть очень сильным, вот я и нервничаю, предчувствуя неплохую драку. Или это не в порядке вещей?
На входе в здание — охрана. Ребята, конечно, молодые, но крепкие. Был бы я человеком со стороны — точно бы испугался. Но я же главнокомандующий повстанческой армией. Мне этих сопляков пугаться не с руки.
— Дорогу! — рявкаю таким тоном, что охранников аж передергивает, Ничего, пусть привыкают.
— Пропуск! — примерно тем же тоном рявкает мне в ответ здоровенный детина с нашивками младшего офицера.
Интересно, откуда он тут взялся? Только что стояли себе мирно двое рядовых, а тут целый офицер, как чертик из табакерки. Мои орлы явно стушевались: одно дело у себя в Городке гоголем ходить, а совсем другое — в Столице. Так этого оставлять нельзя: еще чего доброго решат, что этим столичным . выскочкам можно позволять разговаривать в подобном тоне.
— Нашивки жмут? — ядовитым шепотом осведомляюсь я. — Или переносица давно не болела?
Самое паскудное, что я не имею ни малейшего представления, кто передо мной: может быть, четырнадцатилетний охламон, а может, и кто-то из подвергшихся омоложению. Если второе, то мой голос он уже должен узнать. Фраза «нашивки жмут» была запущена в оборот с моей подачи. Да и тон не особо изменился.
— Что-то я не припомню вас, господин командор. — Взгляд изучающий, с прищуром.
— Я триста километров отмотал, чтобы ты меня вспоминал? — начинаю медленно звереть. — Доложить руководству, что командор Санис сотоварищи изволили пожаловать. Быстро! А пока будешь бегать, организуй нам кофе — устал я что-то с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47