— Очень хорошо, я разрешаю тебе внести любые изменения в работу системы управления огнем — если это необходимо, только так, чтобы это не повредило точности стрельбы, когда мы встретимся с Патрулем в последнем бою, — он сделал паузу. — Ты все еще на моей стороне, Джиорж?
— Конечно, Первый гражданин, — Джиорж поклонился.
Нген видел, как он повернулся кругом и напряженной походкой вышел с мостика.

Пятница Гарсиа Желтая Нога стоял на широкой плоской крыше одной из аркологий, окидывая взором темный город. То здесь, то там в небо поднимались столбы черного дыма. При помощи прибора ночного видения он мог различить большие изображения пауков, появившиеся на домах внизу, — это плата, которую его Бог потребовал за свою любовь. Воздух все еще казался ему вонючим, оставляя неприятное ощущение в носоглотке.
Пятница поднял прибор вверх и установил увеличение так, чтобы звезды приблизились к нему. Примерно зная куда смотреть, он сначала нашел «Пулю», ее корпус сверкал ярче всего в свете двойной звезды.
Потом он расширил круг поиска и нашел блестящий корпус «Хирам Лазара» немного выше и правее «Пули». Маленькие огоньки, сновавшие между ними, должно быть, были космическими катерами.
Он направил прибор прямо на «Хирам Лазар». Свет отражался от переделанного GCI, резко выделяя его очертания среди звезд. Его сердце сжалось, напомнив о затаенной боли.
— Держись там, Сюзан, — процедил сквозь зубы Пятница. — Я иду за тобой.
25
Сюзан моментально проснулась, как только дверь открылась. Она напряглась и с бьющимся сердцем взмолилась, чтобы это оказался ее шанс вырваться… чтобы убить.
Тихие шаги медленно приблизились. Браслеты еще не сцепились. Будет ли у нее возможность для удара?
— Сюзан? — нерешительный голос принадлежал не Нгену.
— Джиорж! — воскликнула она, быстро оглядываясь и прищурив глаза.
— Мониторы отключены, — Джиорж присел в ногах и знаком показал, что поле не действовало. — Я ничего тебе не сделаю. Я просто пришел поговорить. Ты кажешься… доброй. Я подумал, что, может быть, ты расскажешь мне об увиденном во время уничтожения Англы. Я могу предложить тебе только свою… свою моральную поддержку.
— Я приму ее с удовольствием, — Сюзан несчастно вздохнула. — Этот ублюдок был здесь три раза! Клянусь волосатыми лапками Паука, меня от него рвет!
— Ты же понимаешь, что ему нужен твой разум, — Джиорж махнул в сторону двух других женщин.
Сюзан вдруг задрожала.
— У него получается. Боже, как он пользуется психомашиной! Она расщепляет тело и разум. Заставляет тело думать, что он Пятница Гарсиа Желтая Нога… или Ганс, — она проглотила комок в горле и судорожно затряслась. — Я больше не знаю, что про себя думать. Стоит ему заговорить, и мое тело начинает реагировать — причем моментально, — а мозг в это время подает сигнал бедствия.
Он почти доводит меня до желания сломать себе шею. Стоит его голосу зазвучать по системе, и Леона… она начинает гладить себя, — Сюзан затряслась, крепко обхватив себя руками. — С полковником Амаханандрас дела обстоят немногим лучше, она просто скулит и делает под себя.
— Будь сильной, — Джиорж улыбнулся, отводя глаза. — Я не могу всего этого понять. Это не имеет для меня никакого смысла, ведь мои физические желания угасли. Когда-то произошел несчастный случай. Радиация сделала меня другим, — он опустил голову. — Я только с виду мужчина, я…
— Как и Нген! — она сплюнула. — Тебе трудно это понять! Да и ни один нормальный человек не способен понять! Нген это… отвратительное животное! Я бы раздавила его как червя. Он… — она задрожала, уронив голову на руки, и непроизвольные судороги охватили ее тело. — …ОН ИСПОЛЬЗУЕТ ПРОТИВ МЕНЯ МОЕ СОБСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ!
Теплая рука легла ей на плечо, крепко притягивая ее. Он тихо говорил, пока не успокоил ее спазмы и не осушил глаза.
— Я знаю. Я тоже пригибаю голову… думая о том, что скажут про меня женщины. Если бы они знали, они бы стали смеяться надо мной! — его светлые глаза умоляюще смотрели на нее. — Если ты не будешь смеяться надо мной… я приду еще. Попробовать поговорить с тобой… как с другом?
— Мне… мне бы хотелось этого, — она приподняла его подбородок кончиками пальцев. — Ты поэтому был так привязан к своей матери, да? Ты считал, что она единственная женщина в мире, способная любить тебя?
Он кивнул с несчастным видом.
— И она так много для меня сделала.
— Расскажи мне о ней.
— Что можно рассказать? — пожал плечами Джиорж. — Я хотел быть инженером. Мы были небогаты. Отец оставил нас за много лет до этого. Она бралась за любую работу, но этого все равно не хватало. Моя мать продавала свое тело, работала в банях и прислугой на вечеринках. Она даже продала одну из своих почек, — его глаза были полны страдания.
— Я же отдавал все время учебе, прослушал все возможные курсы, чтобы… чтобы мать могла гордиться. У меня были природные склонности к физике и инженерному делу. Я получил место на станции по обслуживанию GCI, хорошо проявил себя там и пошел в гору…
— Продолжай, — попросила она, когда он замялся.
— Потом однажды я вернулся домой и увидел ее лежащей на полу. У нее выпадали волосы. Она так много отдала мне, поддерживала все время, пока я учился, буквально кровью расплачиваясь за это!
Я пришел в отчаяние, вызвал скорую помощь, и они поместили ее в медблок. У нее нашли очень редкую болезнь. Всю оставшуюся жизнь она не могла обходиться без особого, очень дорогого лекарства.
Меня стерилиз… несчастный случай… произошел, когда я устанавливал реактор антивещества на частном катере одного контрабандиста. Сейчас контрабанда не в чести, но все-таки это приносило Нгену определенный-доход. В том случае он занимался оружием для Партии независимости. Я был слишком полезен, он не мог позволить мне умереть, но и не мог никому дать пронюхать, что он занимается контрабандой. Я был ему нужен… но в то же время создавал трудности.
— И Нген поддерживал твою мать препаратами, чтобы она жила, — закончила Сюзан.
Джиорж развел руками и посмотрел Сюзан в глаза.
— Она так много для меня сделала. Мог ли я чего-то для нее не сделать? Она продала свою душу ради того, чтобы я мог учиться… и чего-то достичь. Посмотри на меня! Я величайший инженер, подобного еще не было на Сириусе. Передо мной готовы открыться секреты Братства, — его глаза стали грустными. — А мать этого никогда не узнает. Нген убил ее, солгав мне. Теперь он собирается предать весь народ, который боготворил его… О моя бедная мать!
Она обняла его, чувствуя его внутреннее сопротивление.
— Ты знаешь о нашем Боге?
— Об этом Пауке? Бог это не то, что может иметь значение для инженера.
— Наши пророки учат, что душа это часть Бога, которого мы называем Пауком. Когда твоя мать умерла, она не страдала. В тот день страдать могли только те, кто выжил. Космические бластеры сработали быстро — и эффективно. Ее душа — ее божественная искра — возвратилась к Пауку и соединилась с его знанием. Видишь, не только твоя мать, но также и Бог гордится тобой.
Он недоверчиво уставился на нее.
— Я горжусь тобой, — Сюзан ободряюще обняла его. — То, что ты сделал для своей матери, стоит трофея. Ты воздал ей честь, и поэтому знать тебя, инженер Джиорж, тоже честь.
— Душа от Бога? Почему? — он казался озадаченным.
— Чтобы учиться, — сказала ему Сюзан. — Я не очень… Мне самой неплохо было бы поговорить с пророком обо всем этом, — она сделала паузу. — Может быть, ты являешься точкой выбора.
— А что это такое?
— Наши пророки видят будущее… — начала Сюзан.
Джиорж покачал головой.
— По закону причинности… это невозможно!
— Нет, они, правда, видят. Я знаю, что твоя физика говорит другое. Вначале ни Патруль, ни Директорат тоже не верили. Теперь же поверили. Точки выбора — это решения свободной воли, которые влияют на будущее. Если ты ищешь цель в жизни, Джиорж, найди пророков. Возможно, они окажутся для твоего интеллекта достойным вызовом.
Он пристально посмотрел на нее, сдвинул брови, и наконец спросил:
— Почему ты разыгрываешь дикаря с одними и человека с другими? Ты умная…
— По той же причине, по какой и ты прячешь от всех свои эмоции: защитная реакция. Моя дикость и твоя бесстрастность скрывают наши истинные возможности. В нас не видят угрозы. Это дает большое преимущество.
— А эти пророки станут говорить со мной, если я не мужчина? — подумал Джиорж.
Сюзан серьезно кивнула.
— Они поймут тебя лучше, чем ты думаешь. Пророкам не нужно судить человека по физическим признакам. Они имеют дело со временем… и пространством… и Богом. У них отсутствуют эмоции, наподобие тех, которые ты скрываешь. Наверное, когда видишь руку Бога, человеческие эмоции становятся глупыми пустяками, которые…
Джиорж по-настоящему засмеялся.
— А я думал, что Братство обладало самым могущественным разумом.
Сюзан пристально посмотрела на него, вспомнив, что он говорил раньше.
— Нген приказал доставить мой компьютерный блок вместе со мной?
— Да, — Джиорж был погружен в глубокую задумчивость.
— Я могла бы заполучить его и подключиться к системе?
Джиорж опомнился и внимательно посмотрел на нее, его глаза снова стали непроницаемыми.
— Зачем? — спросил он монотонным голосом.
— Не делай такой вид, — сказала Сюзан с затаенной обидой. — Это может помочь нам обоим. Я доверилась тебе. А ты мне. Давай отталкиваться от этого. Я хочу быть твоим другом. Я нуждаюсь в том, чтобы ты говорил со мной… по крайней мере. При помощи компьютерного блока мне, может быть, удастся предоставить тебе дополнительную информацию по Братству в обмен на то, что есть у тебя. Мы можем объединить наши усилия.
На какую-то долю секунды глаза Джиоржа зажглись.
— Ты что-то знаешь про материалы, направленные Сарса на «Пулю»?
— Я могу поклясться своей кровью и именем Паука!
— Возьми меня с собой. Чтобы я мог увидеть пророка. Пообещай… и я достану тебе твой блок и помогу, — сказал Джиорж, и на его окаменевшем лице промелькнуло облегчение.
Послышался тихий звон колокольчика. Джиорж подпрыгнул.
— Он проснулся. Извини, но я должен включить поле. Возможно, позже мне удастся помочь тебе… принести блок, — он замялся. — А сейчас будь сильной… друг.
Сюзан беспомощно смотрела ему вслед.
Нген прибыл только через два часа. Он, улыбаясь, проскользнул в люк и встретился с ее колючим взглядом.
— Еще молочка захотелось, овечий пастух? — спросила она скривившись.
Лицо Нгена вытянулось.
— Дорогая моя, сарказм тебе ничего не даст. Это только создает лишние трения. Ты у меня самая красивая. Думай о гармонии, милая дикарка, думай об удовольствии и страсти. Думай о том, на какие вершины наслаждения я тебя подниму. Твои уста могут быть грубыми, но твое тело говорит лучше всяких слов.
Он начал снимать одежду под хладнокровным взглядом Сюзан. В его движениях была определенная элегантность и грация. Женоподобный! Как ей с этим справиться?
У Сюзан почти не было времени, чтобы подготовиться к обороне. Он замкнул контакт, и браслеты неумолимо прижали ее к четырем углам кровати. Распростертая таким образом, она подняла голову, чтобы видеть его. — ТЫ, ОВЕЧИЙ УБЛЮДОК! — завопила она. — Если бы твое вонючее тело попало мне в руки, я бы голыми руками вырвала тебе кишки!
Нген приходил во все более легкомысленное настроение по мере того, как нарастала ее ярость.
— Ничего себе, какая злость, ангелочек мой. Полно, дай я укажу тебе путь к миру и удовольствию, — он склонился над ее кроватью с заботливыми глазами. Когда он начал ласкать ее ноги, Сюзан, как прежде, почувствовала, что ее тело расслабляется в предвосхищении.
— Что? На этот раз без психомашины? — прошипела она. — Хочешь испытать себя?
Он взглянул ей в глаза.
— Нет нужды. Чувствуешь свое тело? Я натренировал его, Сюзан. И в этот раз я не хочу делить тебя с какими-то образами. В этот раз ты принадлежишь мне одному.
Когда он закончил, сил у нее не было. Она хватала ртом воздух… а тело буквально горело от оргазма, который она испытала. Будь он проклят! Будь я проклята! Я ПРЕДАЛА СЕБЯ! ПРЕДАЛА… ПРЕДАЛА…
ВОТ ОНО! — запричитал внутри нее голосок. — ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ВОЗНЕНАВИДЕЛА СЕБЯ!
— Ну вот, цветик, — заворковал Нген, проводя пальцами по ее влажной горячей коже. — Разве это не лучше, чем ярость и злоба? Ты чувствуешь прилив жизненных сил, дорогая? Чувствуешь, как твое тело истекает страстью? Приходилось ли тебе раньше испытывать такое блаженство?
Сюзан ответила на его взгляд, пытаясь обрести самообладание.
— Однажды меня поимел… взбесившийся бык на пастбище. Он был побольше тебя, костлявый сирианин. Он поразил меня как молния в ночи. По крайней мере он меня удовлетворил. Ты же, — она пожала плечами, — ты хорош… действительно… лучше многих. Но тот бык, сирианский пижон, был непревзойденным. Когда женщину имел Бог, то что после этого какой-то человек?
Он выпрямился и произнес:
— Умная ложь, варвар. Я не верю в это ни на грош, — он усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71