Могу поспорить, что этот парень даже не знает, как меня зовут.
- Джим Кроуфорд, - выпалил Бейли, внезапно разозлившись. - Только ты соврал мне, сказал, что тебя зовут Эд Поттер.
- Джим Кроуфорд? - Бьюкенен состроил гримасу и посмотрел на следователя. Эд Поттер? Хватит фантазировать. Этот парень в курсе, что меня зовут Виктор Грант? Покажите ему мой паспорт. Вы же слышали - он сам это признал - он был настолько пьян, что просто удивительно, почему он не утверждает, будто видел Элвиса Пресли. Я не тот человек, за которого он меня принимает, и ничего не знаю о трех убитых.
- В Канкуне, - произнес следователь, - мои коллеги в полиции занимаются Эдом Поттером. Если допустить, что ты не лгал, назвавшись сеньору Бейли этим именем, ты должен был оставить какой-то след в округе. Тебе надо было где-то жить. Где-то держать одежду. Где-то спать. Мы найдем это место. Найдутся люди, которые тебя там видели. Мы привезем сюда этих людей, и они опознают тебя как Эда Поттера, и таким образом будет доказано, что сеньор Бейли прав. Следователь помахал отрезком шланга перед лицом Бьюкенена. - И тогда тебе придется объяснять не только, за что ты убил тех троих, но и почему при тебе паспорт на другое имя, почему у тебя так много имен.
- Да. Например, Джим Кроуфорд, - заявил Бейли. - В Кувейте.
Теперь, когда Бейли снова начал с ним сотрудничать, следователь казался чрезвычайно довольным.
Все время, пока это происходило, единственной внешней реакцией Бьюкенена был усугубляемый болью гнев. Но его мозг, несмотря на дикую головную боль, работал безостановочно. Надо было вычислить, достаточно ли хорошо он защищен. Он воспользовался услугами почты, чтобы договориться об аренде офиса и вносить арендную плату. Те несколько раз, что он говорил с домовладельцем, он делал это по телефону. Точно так же он действовал, снимая квартиру в центральной части Канкуна. Все это зарекомендовавшие себя профессиональные приемы. Пока все хорошо. Еще одно преимущество Бьюкенена состояло в том, что полиции потребуется немало времени, чтобы опросить всех управляющих отелями и всех домовладельцев в Канкуне. Но в конце концов они это сделают, и, хотя никто из домовладельцев не сможет дать его описания, они скажут в полиции, что знают имя Эд Поттер, а полиция начнет расспрашивать людей, которые часто бывают в районе, где Эд Поттер работал и жил. Под конец приведут кого-то, кто согласится с утверждением Большого Боба Бейли, что человек, называющий себя Виктором Грантом, очень похож на Эда Поттера, и тогда очень сильно запахнет жареным.
- Ну и пусть занимаются, - сказал Бьюкенен. - Пусть сколько угодно разбираются с этим Эдом Поттером, кем бы он ни был. Мне все равно. Потому что я не Эд Поттер. - Боль грызла его внутренности. Ему опять надо было опорожнить мочевой пузырь, и он опасался, что моча окажется еще более красной. - Беда в том, что, пока они теряют время, здесь, черт побери, из меня вот-вот дух вышибут. - Его передернуло. - И это дело не прекратится, потому что, клянусь Богом, я не собираюсь признаваться в том, чего не делал. - Он со злостью посмотрел на здоровенного техасца, который явно нервничал. - Как, этот коп сказал, тебя зовут? Бейли?
Бейли пришел в раздражение.
- Кроуфорд, тебе прекрасно известно, черт подери, что меня зовут...
- Перестаньте называть меня Кроуфордом. Перестаньте называть меня Поттером. Вы совершили ужасную ошибку, и если не разберетесь со своей памятью, то...
Бьюкенен не мог больше зажимать свой мочевой пузырь. Да и не хотел этого делать. В это мгновение он решил поменять тактику. Он расслабил брюшные мышцы, и струйка мочи потекла на пол. Ему не надо было смотреть вниз - он и так знал, что в ней была кровь.
Потому что Бейли побледнел, поднес руку ко рту и забормотал:
- Господи... Смотрите... Ведь он... Ведь это же...
- Да, Бейли, смотрите хорошенько. Они так славно надо мной потрудились, что даже повредили мне что-то внутри. - Бьюкенену не хватало воздуха, приходилось собираться с силами для каждого слова. - Что будет, если они убьют меня, а потом окажется, что вы ошиблись?
Бейли побледнел еще больше.
- Кто тебя убьет? Это просто смешно, - вмешался следователь. - Очевидно, у тебя есть и другие повреждения, помимо раненого плеча и разбитой головы. Я этого не знал. Теперь я вижу, что ты нуждаешься s медицинской помощи. Как только сеньор Бейли подпишет вот этот документ, где подтвердит, что ты тот самый человек, которого он видел убегающим с места убийства, он сможет уйти, а я - послать за доктором.
Следователь протянул Бейли ручку и отпечатанный на машинке текст показаний.
- Ну да, давайте, подписывайте, - хрипло пробормотал Бьюкенен. - А потом молитесь Богу, чтобы полицейские обнаружили ошибку... прежде чем изобьют меня еще сильнее... прежде чем я истеку кровью... - Бьюкенен перевел дыхание. Потому что если они убьют меня, то следующим будете вы.
- Что такое? - Бейли нахмурился. - Что ты болтаешь?
- Не будьте ослом, Бейли. Раскиньте мозгами. Именно вам и придется расхлебывать эту кашу. Речь идет о смерти американского гражданина в мексиканской тюрьме. Уж не думаете ли вы, что этот коп признается в случившемся? Мой труп исчезнет. Мой арест запротоколирован не будет. А единственный, кто может опровергнуть их версию, это вы.
Бейли вдруг подозрительно посмотрел на следователя.
Следователь схватил Бейли за руку.
- Очевидно, арестованный бредит. Ему надо дать отдохнуть. Пока вы подписываете этот документ в другой комнате, я позабочусь о том, чтобы ему была оказана медицинская помощь.
Не зная, как поступить, Бейли позволил следователю повернуть себя к двери.
- Ага, - сказал Бьюкенен. - Медицинская помощь. Он имеет в виду, что мне еще раз врежут вон тем резиновым шлангом за то, что я объяснил вам, в какую большую неприятность попали вы. Подумайте же, Бейли. Вы сами признались, что были пьяны. Почему бы вам не признать, что вероятнее всего, я не тот человек, которого вы видели в Канкуне?
- С меня довольно. - Следователь ткнул Бьюкенена в больное плечо. Каждому дураку ясно, что ты виновен. Как ты объяснишь эту пулевую рану?
Корчась от боли под врезающимися в тело веревками, которыми он был привязан к стулу, Бьюкенен сказал сквозь стиснутые зубы:
- Это не пулевая рана.
- Но врач сказал...
- Откуда ему это известно? Он не исследовал рану на следы пороха. Он только снова зашил ее, вот и все. - Бьюкенен поморщился. - И эту рану, и рану на голове я получил в результате несчастного случая в море. - Он опять почувствовал сильное головокружение и испугался, что потеряет сознание, не успев закончить. - Я свалился за борт яхты моего клиента, когда мы выходили из бухты. Головой ударился о корпус... Одним из винтов мне рассекло плечо... Мне просто повезло, что я не погиб.
- Это выдумка, - отрезал следователь.
- Ладно. - Бьюкенен сделал глотательное движение. - Докажите это. Докажите, что я лгу. Ради всего святого, сделайте то, что я умоляю вас сделать. Пригласите сюда моего клиента. Спросите, знает ли он меня. Попросите его объяснить, как я поранился.
- Да, наверно, это неплохая мысль, - подал голос Бейли.
- Что? - Следователь резко повернулся к массивному техасцу. - Вы хотите сказать, что описание, которое вы дали в Канкуне, что этот сделанный в полиции рисунок - сделанный с вашей помощью - не похож на арестованного? Вы хотите сказать, что опознание, сделанное вами пять минут назад...
- Я только сказал, что он похож на человека, которого я видел. - Бейли задумался, потирая здоровенной мозолистой ручищей свой заросший щетиной подбородок. - А теперь я не так уверен. Память уже не та. Мне нужно время подумать. Тут очень серьезное дело.
- Кто угодно может ошибиться, - заметил Бьюкенен. - Ваше слово против моего. Больше ничего тут не сделаешь, пока не свяжутся с моим клиентом, который поручится за меня.
Бейли покосился на лужу кровавой мочи на полу.
- Я не буду ничего подписывать, пока клиент этого человека не докажет, прав я или нет.
Охваченный радостью Бьюкенен смог, невзирая на боль, выдавить еще несколько слов:
- Чарльз Максуэлл. Его яхта пришвартована возле Колумбова дока в Канкуне.
С этими словами Бьюкенен перестал сопротивляться продолжающемуся головокружению. Он сделал все, что мог. Проваливаясь в забытье, он слышал яростную перебранку между следователем и Большим Бобом Бейли.
6
Его препроводили обратно в камеру. Он брел, пошатываясь, стараясь не толкнуть кого-нибудь, не нарваться на неприятность. Ему бросилось в глаза, что среди злобно взирающих на него физиономий было много новых по сравнению с теми, которые он помнил со времени своего первого появления здесь, хотя и не знал, как давно это было. Он устало подумал, что место протрезвившихся, должно быть, заняли свежие пьянчуги, а ворье и другие хищники остались и будут сидеть здесь до тех пор, пока у кого-нибудь не возникнет достаточно сильного стимула отправить их под суд. Он знал, что, видя его ослабленное состояние, уголовники не станут долго ждать и скоро набросятся на него, поэтому нашел местечко у стены и сел, силясь не уснуть, не отводя глаз под их пристальными взглядами, пряча от них свою боль, рассчитывая, как лучше защитить себя. Он не сразу заметил, что двое охранников открыли дверь камеры и знаками предлагают ему выйти.
Но повели его не в комнату допросов, а в противоположном направлении, в секцию тюрьмы, которой он еще не видел.
Что они собираются делать? Решили, что сейчас самое время мне исчезнуть?
Конвоиры открыли какую-то дверь, и Бьюкенен замигал в растерянности. Он ожидал увидеть следователя, а увидел умывальник, унитаз и душевую кабинку. Ему было приказано раздеться, вымыться, побриться и надеть белые хлопчатобумажные рубашку и брюки, которые лежали на стуле вместе с парой дешевых резиновых сандалий. Сбитый с толку, он повиновался, и от тепловатой воды не только насладился блаженным ощущением чистоты, но и получил даже какой-то заряд энергии. Охранники наблюдали за ним. Позже, когда Бьюкенен заканчивал одеваться, вошел еще один тюремщик и поставил на раковину умывальника поднос. Бьюкенен был поражен. На подносе была тарелка разогретых бобов к маисовых лепешек - первая пища, полученная им за все проведенное здесь время. Слабость и боль притупили его аппетит, и первое, чему он воздал должное, - это была бутылка очищенной воды, также стоявшая на подносе. Он схватил ее, распечатал, отвернул колпачок и сделал несколько больших глотков. Много нельзя, а то может стошнить.
Он внимательно посмотрел на еду, запах которой одновременно притягивал и отталкивал его. Пища может быть отравлена, подумал он, а душ и чистая одежда просто уловка, чтобы усыпить его подозрения и заставить поесть. Но придется рискнуть. Даже если желудок и не хочет, придется себя заставить.
И опять он напомнил себе: нельзя есть сразу слишком много. Он очень долго жевал первую ложку бобов, прежде чем проглотить ее. Убедившись, что желудок не возмутился, он решился выпить еще немного воды и откусить кусок лепешки.
Но закончить трапезу ему так и не удалось. Он держал ложку в правой руке и чуть не выронил ее, потому что пальцы, к его ужасу, опять задергались. Он перехватил ложку левой рукой, но не успел поднести ко рту следующую порцию пищи, потому что пришел еще один охранник, и все четверо с мрачным видом повели его мимо перенаселенной камеры, где он сидел, в ту часть тюрьмы, где располагались комнаты для допросов. Почему, думал Бьюкенен, почему они дали мне вымыться и накормили, если намереваются еще раз дать мне отведать резинового шланга? В этом нет никакого смысла. Разве что...
Конвоиры привели его в комнату, которую Бьюкенен раньше не видел, грязную, захламленную, где за письменным столом в напряженной позе сидел следователь, а напротив него, столь же напряженно, - тонкогубый американец со строгим лицом. При появлении Бьюкенена оба они устремили на него пристальные взгляды, и скрытая радость Бьюкенена, вызванная надеждой на то, что его, может быть, освободят, превратилась в неприятное предчувствие.
Американец, на вид лет сорока пяти, был среднего роста и веса, загорелый, с острым подбородком, тонким носом и густыми темными бровями, контрастировавшими с его выгоревшими на солнце редеющими волосами. На нем был дорогой костюм из легкой голубой ткани, шелковый галстук в красную полоску и сверкающей белизны рубашка, которая подчеркивала и оттеняла его загар. Он носил кольцо выпускника Гарвардского университета, часы фирмы "Пьяже" и туфли фирмы "Коул Хаан". Он был безупречен. Производил впечатление. Такого человека хотелось иметь на своей стороне.
Плохо было то, что Бьюкенен не имел ни малейшего представления о том, кто этот человек. Он не решался предположить, что следователь откликнулся на его настоятельную просьбу и связался с Чарльзом Максуэллом, который обеспечивал его алиби. Это срочное алиби было организовано в спешке. Обычно каждая деталь плана проверяется несколько раз, но в этом случае Бьюкенен не имел ни малейшего понятия о том, как выглядит Максуэлл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80