Смерть угрожала только оперативникам. Самое худшее, что могло ждать его, — это тюрьма, но скорее всего даже этого удастся избежать. Чтобы не было шума, высокопоставленных предателей обычно просто увольняют, пресекая таким способом их подрывную деятельность. Элиот мог даже рассчитывать на пенсию, ибо успел собрать солидный компромат.
Нет, все-таки больше всего его страшило разоблачение, которое нанесло бы смертельный удар его гордости и решимости.
Страх, который он почувствовал сейчас, был сильнее. Это был страх не на уровне интеллекта, а на уровне инстинктов и рефлексов. Такой ужас он испытал лишь раз в жизни. Много лет назад во Франции ему пришлось целую ночь просидеть в канализации, когда немецкий часовой-Сердце заныло от напряжения, ставшие хрупкими, как бумага, от долгих лет курения, легкие работали с хрипом.
Нет, он не сдастся. Он всегда побеждал. После почти сорока лет он вновь очутился в критической ситуации, но он не собирается проигрывать.
Отец против сына? Учитель против ученика?
Хорошо, тогда иди ко мне. Мне жаль, что Крис погиб, но я не позволю тебе взять надо мной верх. Я по-прежнему лучше тебя.
Элиот кивнул. Все верно, нужно придерживаться правил. Не иди к своему врагу, заставь его пойти к тебе, заставь сражаться на твоей территории, заставь встретиться лицом к лицу на твоих условиях.
Элиот знал, как это сделать. Сол ошибается, если думает, что сумеет отомстить независимо от того, где скрывается Элиот и как его стерегут. Но есть одно место, в котором он будет в полной безопасности. Оно, кстати, отвечает тем самым правилам, которым он всегда учил своих детей.
Элиот быстро встал и вышел в холл. Поллукс вытянулся по стойке смирно, и Элиот улыбнулся.
— Приведи своего брата. Нам нужно собираться. — Он остановился у лестницы. — Мы очень давно никуда не ездили.
11
Сол не обращал внимания на лондонский дождь, стучавший в окно. Он закрыл шторы и всего один раз включил свет — чтобы правильно набрать номер. Потом лег в темноте на кровать и принялся ждать звонка. Через какое-то время он примет душ и переоденется, потом поест рыбы с картофелем, которые захватил с собой. После этого расплатится за комнату — он снял ее всего час назад — и направится к своему новому месту назначения. Поспать можно и в дороге. Впереди у него много работы.
Когда зазвонил телефон, Сол сразу снял трубку.
— Да?
Кажется, это был голос Орлика, но Сол должен был это проверить.
— “Бэби Рут”.
— И розы.
Орлик. Русский дал ему номера автоматов, где с ним можно будет связаться в определенные дни в определенное время, чтобы получить указания и передать информацию.
— Наверное, вы уже слышали ужасные новости о нашем английском друге, — сказал Сол.
— Да. Неожиданные, но дело шло именно к тому. Последствия не замедлили сказаться, — продолжал Орлик. — Его коллеги зашевелились. Судя по всему, боятся новых неожиданных сообщений, на этот раз о себе.
— А они приняли меры предосторожности?
— К чему этот вопрос? Неужели это бы вас остановило?
— Нет. Мне нужно только знать, где их найти.
— Насколько мне известно, путешествия бодрят душу.
— Может, порекомендуете, куда стоит съездить?
— Я знаю несколько интересных мест. Например, виноградник в районе Бордо. Или Германия, горный домик в Шварцвальде. Если вам нравится Советский Союз, то я бы предложил посетить дачу в устье Волги на Каспии.
— Только три места. Мне нужны все четыре.
— Если вы отправитесь сразу в четвертое, то можете утратить интерес к первым трем, — сказал Орлик.
— Как сказать. Я с таким нетерпением жду поездки в это четвертое место, что, боюсь, не сумею сконцентрироваться на трех остальных.
— Один ваш друг хочет, чтобы вы поскорее закончили путешествие и вернулись к нему. Мы договорились, что вы будете следовать указаниям. Если вы не будете слушаться, я не вижу смысла в том, чтобы помогать вам. Мне думается, вы должны нанести свой следующий визит к моему коллеге в Советский Союз.
— Чтобы вы могли вздохнуть свободно? Подумайте сами. Вы помогаете мне только потому, что я собираюсь позаботиться о нем. После поездки к нему вы все свалите на меня и выйдете сухим из воды.
— Я никогда и не притворялся, что поступлю иначе, — ответил Орлик.
— Но как только вы почувствуете себя в безопасности, вам может прийти в голову идея, что вы сами разберетесь с остальными. Вы уберете меня и припишете все заслуги себе.
— Ваши подозрения оскорбляют мои чувства.
— Я занимаюсь всем этим по одной причине. Элиот. С остальными я разберусь позже. Нет гарантии, что мне удастся убрать их всех. Я вполне могу допустить ошибку и погибнуть, прежде чем доберусь до других. Но если я буду совершать поездки в том порядке, какой предлагаете мне вы, я могу никогда не увидеть Элиота.
— А потому вам следует быть более осторожным.
— Нет. Послушайте внимательно. Я сейчас задам вам один-единственный вопрос. Если я услышу неправильный ответ, то просто положу трубку. Я разберусь с Элиотом сам. Если с Эрикой что-то случится, с вами будет то же самое, что с Элиотом.
— И вы называете это сотрудничеством?
— Итак, вопрос. Скорее всего, он знает о моем побеге и о том, что случилось с Лэндишем, и соответственно подготовится. На его месте я бы уехал в самое безопасное место. Где искать Элиота?
В окно стучал дождь. Сол сидел в темноте и крепко сжимал трубку, ожидая ответа.
— Мне не нравится, когда мне угрожают.
— Неправильный ответ.
— Подождите! В чем дело?.. Значит, следующий Элиот? А за ним остальные в обмен на Эрику?
— Если только я не почувствую, что вы используете ее как приманку.
— Даю вам слово.
— Я жду ответа.
Орлик вздохнул и ответил. Сол положил трубку.
Его сердце учащенно забилось. Место, которое назвал Орлик, было безупречным убежищем. А чего ты ожидал, подумал он? Несмотря на клокотавшую в груди ненависть, он должен был признать, что Элиот гений.
Лучшего места для последней схватки не придумать. Крис бы понял его.
12
Рядом с фермой стоял огромный черный фургон. Орлик нахмурился. Он остановился далеко от грузовика, погасил фары и выключил мотор, но оставил ключи зажигания. Потом осторожно вышел из машины и посмотрел в темноту.
Если бы он заметил фургон издалека, то успел бы объехать ферму и все разведал, но машину поставили так, что ее можно было увидеть только в самый последний момент — она стояла в конце подъездной дороги из гравия. Сейчас Орлик уже не мог незаметно уехать. Он не сомневался, что кроме его людей в темноте прячутся еще и гости. Сейчас ему не оставалось ничего иного, как напустить на себя беспечный вид и войти в дом.
В нескольких окнах горел свет. Около самого дома у правого угла Орлик заметил тень. Человек стоял на свету, не собираясь прятаться.
Слева внезапно умолкли цикады. Значит, и там тоже кто-то есть. Но цикады поют, если человек не шевелится. У Орлика сложилось впечатление, будто ему подсказывали: за домом следят.
Хотят проверить мою реакцию. Если я не сделал ничего плохого, мне нечего бояться. Если я сделал то, в чем они, возможно, меня подозревают, я по идее должен броситься бежать и тем самым подтвердить их подозрения.
Орлик не сомневался, кто это. После побега Сола из шато он увез Эрику на эту ферму поблизости от Авиньона, чтобы перепрятать ее на тот случай, если Сол откажется выполнять условия сделки и надумает спасти ее. Солу никогда не найти эту ферму. Французские власти абсолютно ни о чем не догадываются. Кто же остается? Кто знает все и мог его выследить?
Два ответа. У кого-то из его людей могли возникнуть подозрения по поводу побега Сола, и он сообщил о них в центр. И второй: явилось разбираться начальство.
— Эй ты, справа, — по-русски сказал Орлик. — Осторожнее. У тебя за спиной цистерна. Ее крышка не выдержит твоего веса.
Он не услышал никакого ответа. Улыбнувшись, направился к дому, но не к главному входу, а к двери справа.
В доме пахло телятиной и грибами, в гостиной горел яркий свет. К ней вел узкий коридор, мимо кухни, в котором находилась запертая на висячий замок дверь. Около нее стоял мускулистый охранник.
— Открой, — велел Орлик. — Я должен допросить ее.
— Им это не понравится, — угрюмо ответил мужчина. Орлик поднял брови.
— Вас ждут. — Охранник кивнул в сторону гостиной. Я знаю, кто заложил меня, подумал Орлик. Ничего. Хоть Элиот и уехал в безопасное место, ему не уйти от возмездия.
— Им придется подождать. Я приказал открыть дверь.
— Но… — Охранник нахмурился.
— Ты что, оглох?
На лице охранника мелькнула тень гнева. Он достал ключ и открыл замок.
В комнате не оставили ничего, чем Эрика могла бы воспользоваться в качестве оружия. Ей разрешили носить джинсы и фланелевую рубашку, но забрали туфли, чтобы она не надумала бежать, и пояс. Девушка сидела на полу в углу и со злостью смотрела на Орлика.
— Хорошо, что вы не спите, — произнес он.
— Как можно заснуть при этом свете?
— Мне нужна кое-какая информация. — Орлик кивнул охраннику и закрыл дверь.
Он с мрачным видом подошел к ней и вытащил пистолет “макаров”.
Эрика даже не шевельнулась.
Он пристально смотрел на девушку, лихорадочно соображая.
— Значит, пора? — У нее были черные, как уголья, глаза. Орлик репетировал сцену, которая, по его мнению, должна состояться в гостиной.
— Да, пора, — кивнул он. И протянул ей пистолет. Ее зрачки удивленно расширились. Орлик несколько минут что-то быстро шептал, потом выпрямился и добавил:
— Единственное, что служит мне утешением, это то, что вы поможете мне, пусть и против своей воли.
Нуждаясь в дружеской поддержке. Орлик нагнулся и поцеловал ее в щеку, как сестру. Он знал, что его ждет.
Когда Орлик вышел в коридор, лицо охранника выражало нетерпение.
— Я знаю, — кивнул Орлик. — Они ждут меня.
Пройдя коридор, он вышел в просторную, бедно обставленную гостиную. Закопченный камин, продавленный диван…
В скрипучем кресле-качалке сидел худощавый мужчина во всем черном и рассматривал его.
Орлик постарался скрыть удивление. Он ожидал увидеть своего непосредственного начальника или, самое худшее, начальника европейского отдела, но перед ним сидел человек с очень узкими скулами и еще больше похожим на хорька лицом, чем у него самого.
Это был его злейший враг, Ковшук, русский потомок группы Абеляра, советский эквивалент Элиота.
Ковшук перестал раскачиваться в кресле и что-то сказал по-русски. К нему подошли рослые суровые телохранители.
— Я не буду ходить вокруг да около. Вы не выполнили приказ убить американца и организовали ему побег. Боюсь, вы уговорили его убить меня.
— Я не знаю, о чем вы, — покачал головой Орлик. Потом добавил, заикаясь:
— Естественно, я рад вас видеть, но не понимаю… Я не могу отвечать за нерадивых помощников. Если они такие неопытные…
— Хватит! У меня нет времени для спектакля. — Ковшук повернулся к телохранителю. — Приведите женщину. Делайте с ней все, что хотите, но я должен знать то, что знает она. Запишите все ее преступления. Потом убейте обоих.
— Послушайте…
— Если попробуете вмешаться, я убью вас немедленно. Я хочу знать, где американец. — Ковшук повернулся к своему человеку. — Я приказал привести ее.
Телохранитель вышел.
— Вы ошибаетесь, — сказал Орлик. — Американец мне нужен не меньше, чем…
— Не оскорбляйте меня.
Орлик лихорадочно обдумывал ситуацию. У него был второй пистолет. Понимая, что выбора нет, он решил выхватить его. Если убить второго телохранителя перед тем, как…
Он сунул руку в карман, но Ковшук ждал такого поворота событий, и уже выхватил пистолет.
Пуля попала Орлику в грудь и отбросила его назад. Он лежал с широко раскрытыми глазами, изо рта тоненькой струйкой сбегала кровь, но он выдавил из себя улыбку.
Он проиграл.
Но и выиграл. Из коридора донеслись громкие выстрелы. По звукам Орлик понял, что стреляли из “Макарова”. Он не сомневался, что его человек и телохранитель Ковшука мертвы. Эрика не только была очень сексуальной женщиной, но еще умела отлично стрелять.
Хлопнула дверь.
Глаза Орлика уже застилала пелена. Он услышал еще один выстрел из “Макарова”. Орлик предупредил ее об охранниках на улице и рассказал, где они стоят.
Он представил, как она бежит в ночи, и улыбнулся. Взревел мотор “ситроена”, и вновь раздались лающие выстрелы “Макарова”.
И Орлик умер.
13
Босые окровавленные ноги Эрики скользили по педали газа. Она расцарапала их о гравий, когда бежала к “ситроену” Орлика. Ключи находились в замке зажигания, как и обещал русский. Ей пришлось изо всех сил надавить на газ. Она рывком переключила передачу и помчалась по дороге с такой скоростью, что задние колеса сильно занесло. Перед ней стеной чернела ночь. Эрика боялась включить фары. Она рисковала слететь с дороги на повороте, но ей вовсе не хотелось стать мишенью.
Однако ее выдавал звук мотора. Заднее окно разлетелось вдребезги. Она услышала автоматные очереди, и “ситроен” несколько раз вздрогнул. В зеркальце заднего вида сверкнули конусообразные вспышки, раздался знакомый треск “узи”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Нет, все-таки больше всего его страшило разоблачение, которое нанесло бы смертельный удар его гордости и решимости.
Страх, который он почувствовал сейчас, был сильнее. Это был страх не на уровне интеллекта, а на уровне инстинктов и рефлексов. Такой ужас он испытал лишь раз в жизни. Много лет назад во Франции ему пришлось целую ночь просидеть в канализации, когда немецкий часовой-Сердце заныло от напряжения, ставшие хрупкими, как бумага, от долгих лет курения, легкие работали с хрипом.
Нет, он не сдастся. Он всегда побеждал. После почти сорока лет он вновь очутился в критической ситуации, но он не собирается проигрывать.
Отец против сына? Учитель против ученика?
Хорошо, тогда иди ко мне. Мне жаль, что Крис погиб, но я не позволю тебе взять надо мной верх. Я по-прежнему лучше тебя.
Элиот кивнул. Все верно, нужно придерживаться правил. Не иди к своему врагу, заставь его пойти к тебе, заставь сражаться на твоей территории, заставь встретиться лицом к лицу на твоих условиях.
Элиот знал, как это сделать. Сол ошибается, если думает, что сумеет отомстить независимо от того, где скрывается Элиот и как его стерегут. Но есть одно место, в котором он будет в полной безопасности. Оно, кстати, отвечает тем самым правилам, которым он всегда учил своих детей.
Элиот быстро встал и вышел в холл. Поллукс вытянулся по стойке смирно, и Элиот улыбнулся.
— Приведи своего брата. Нам нужно собираться. — Он остановился у лестницы. — Мы очень давно никуда не ездили.
11
Сол не обращал внимания на лондонский дождь, стучавший в окно. Он закрыл шторы и всего один раз включил свет — чтобы правильно набрать номер. Потом лег в темноте на кровать и принялся ждать звонка. Через какое-то время он примет душ и переоденется, потом поест рыбы с картофелем, которые захватил с собой. После этого расплатится за комнату — он снял ее всего час назад — и направится к своему новому месту назначения. Поспать можно и в дороге. Впереди у него много работы.
Когда зазвонил телефон, Сол сразу снял трубку.
— Да?
Кажется, это был голос Орлика, но Сол должен был это проверить.
— “Бэби Рут”.
— И розы.
Орлик. Русский дал ему номера автоматов, где с ним можно будет связаться в определенные дни в определенное время, чтобы получить указания и передать информацию.
— Наверное, вы уже слышали ужасные новости о нашем английском друге, — сказал Сол.
— Да. Неожиданные, но дело шло именно к тому. Последствия не замедлили сказаться, — продолжал Орлик. — Его коллеги зашевелились. Судя по всему, боятся новых неожиданных сообщений, на этот раз о себе.
— А они приняли меры предосторожности?
— К чему этот вопрос? Неужели это бы вас остановило?
— Нет. Мне нужно только знать, где их найти.
— Насколько мне известно, путешествия бодрят душу.
— Может, порекомендуете, куда стоит съездить?
— Я знаю несколько интересных мест. Например, виноградник в районе Бордо. Или Германия, горный домик в Шварцвальде. Если вам нравится Советский Союз, то я бы предложил посетить дачу в устье Волги на Каспии.
— Только три места. Мне нужны все четыре.
— Если вы отправитесь сразу в четвертое, то можете утратить интерес к первым трем, — сказал Орлик.
— Как сказать. Я с таким нетерпением жду поездки в это четвертое место, что, боюсь, не сумею сконцентрироваться на трех остальных.
— Один ваш друг хочет, чтобы вы поскорее закончили путешествие и вернулись к нему. Мы договорились, что вы будете следовать указаниям. Если вы не будете слушаться, я не вижу смысла в том, чтобы помогать вам. Мне думается, вы должны нанести свой следующий визит к моему коллеге в Советский Союз.
— Чтобы вы могли вздохнуть свободно? Подумайте сами. Вы помогаете мне только потому, что я собираюсь позаботиться о нем. После поездки к нему вы все свалите на меня и выйдете сухим из воды.
— Я никогда и не притворялся, что поступлю иначе, — ответил Орлик.
— Но как только вы почувствуете себя в безопасности, вам может прийти в голову идея, что вы сами разберетесь с остальными. Вы уберете меня и припишете все заслуги себе.
— Ваши подозрения оскорбляют мои чувства.
— Я занимаюсь всем этим по одной причине. Элиот. С остальными я разберусь позже. Нет гарантии, что мне удастся убрать их всех. Я вполне могу допустить ошибку и погибнуть, прежде чем доберусь до других. Но если я буду совершать поездки в том порядке, какой предлагаете мне вы, я могу никогда не увидеть Элиота.
— А потому вам следует быть более осторожным.
— Нет. Послушайте внимательно. Я сейчас задам вам один-единственный вопрос. Если я услышу неправильный ответ, то просто положу трубку. Я разберусь с Элиотом сам. Если с Эрикой что-то случится, с вами будет то же самое, что с Элиотом.
— И вы называете это сотрудничеством?
— Итак, вопрос. Скорее всего, он знает о моем побеге и о том, что случилось с Лэндишем, и соответственно подготовится. На его месте я бы уехал в самое безопасное место. Где искать Элиота?
В окно стучал дождь. Сол сидел в темноте и крепко сжимал трубку, ожидая ответа.
— Мне не нравится, когда мне угрожают.
— Неправильный ответ.
— Подождите! В чем дело?.. Значит, следующий Элиот? А за ним остальные в обмен на Эрику?
— Если только я не почувствую, что вы используете ее как приманку.
— Даю вам слово.
— Я жду ответа.
Орлик вздохнул и ответил. Сол положил трубку.
Его сердце учащенно забилось. Место, которое назвал Орлик, было безупречным убежищем. А чего ты ожидал, подумал он? Несмотря на клокотавшую в груди ненависть, он должен был признать, что Элиот гений.
Лучшего места для последней схватки не придумать. Крис бы понял его.
12
Рядом с фермой стоял огромный черный фургон. Орлик нахмурился. Он остановился далеко от грузовика, погасил фары и выключил мотор, но оставил ключи зажигания. Потом осторожно вышел из машины и посмотрел в темноту.
Если бы он заметил фургон издалека, то успел бы объехать ферму и все разведал, но машину поставили так, что ее можно было увидеть только в самый последний момент — она стояла в конце подъездной дороги из гравия. Сейчас Орлик уже не мог незаметно уехать. Он не сомневался, что кроме его людей в темноте прячутся еще и гости. Сейчас ему не оставалось ничего иного, как напустить на себя беспечный вид и войти в дом.
В нескольких окнах горел свет. Около самого дома у правого угла Орлик заметил тень. Человек стоял на свету, не собираясь прятаться.
Слева внезапно умолкли цикады. Значит, и там тоже кто-то есть. Но цикады поют, если человек не шевелится. У Орлика сложилось впечатление, будто ему подсказывали: за домом следят.
Хотят проверить мою реакцию. Если я не сделал ничего плохого, мне нечего бояться. Если я сделал то, в чем они, возможно, меня подозревают, я по идее должен броситься бежать и тем самым подтвердить их подозрения.
Орлик не сомневался, кто это. После побега Сола из шато он увез Эрику на эту ферму поблизости от Авиньона, чтобы перепрятать ее на тот случай, если Сол откажется выполнять условия сделки и надумает спасти ее. Солу никогда не найти эту ферму. Французские власти абсолютно ни о чем не догадываются. Кто же остается? Кто знает все и мог его выследить?
Два ответа. У кого-то из его людей могли возникнуть подозрения по поводу побега Сола, и он сообщил о них в центр. И второй: явилось разбираться начальство.
— Эй ты, справа, — по-русски сказал Орлик. — Осторожнее. У тебя за спиной цистерна. Ее крышка не выдержит твоего веса.
Он не услышал никакого ответа. Улыбнувшись, направился к дому, но не к главному входу, а к двери справа.
В доме пахло телятиной и грибами, в гостиной горел яркий свет. К ней вел узкий коридор, мимо кухни, в котором находилась запертая на висячий замок дверь. Около нее стоял мускулистый охранник.
— Открой, — велел Орлик. — Я должен допросить ее.
— Им это не понравится, — угрюмо ответил мужчина. Орлик поднял брови.
— Вас ждут. — Охранник кивнул в сторону гостиной. Я знаю, кто заложил меня, подумал Орлик. Ничего. Хоть Элиот и уехал в безопасное место, ему не уйти от возмездия.
— Им придется подождать. Я приказал открыть дверь.
— Но… — Охранник нахмурился.
— Ты что, оглох?
На лице охранника мелькнула тень гнева. Он достал ключ и открыл замок.
В комнате не оставили ничего, чем Эрика могла бы воспользоваться в качестве оружия. Ей разрешили носить джинсы и фланелевую рубашку, но забрали туфли, чтобы она не надумала бежать, и пояс. Девушка сидела на полу в углу и со злостью смотрела на Орлика.
— Хорошо, что вы не спите, — произнес он.
— Как можно заснуть при этом свете?
— Мне нужна кое-какая информация. — Орлик кивнул охраннику и закрыл дверь.
Он с мрачным видом подошел к ней и вытащил пистолет “макаров”.
Эрика даже не шевельнулась.
Он пристально смотрел на девушку, лихорадочно соображая.
— Значит, пора? — У нее были черные, как уголья, глаза. Орлик репетировал сцену, которая, по его мнению, должна состояться в гостиной.
— Да, пора, — кивнул он. И протянул ей пистолет. Ее зрачки удивленно расширились. Орлик несколько минут что-то быстро шептал, потом выпрямился и добавил:
— Единственное, что служит мне утешением, это то, что вы поможете мне, пусть и против своей воли.
Нуждаясь в дружеской поддержке. Орлик нагнулся и поцеловал ее в щеку, как сестру. Он знал, что его ждет.
Когда Орлик вышел в коридор, лицо охранника выражало нетерпение.
— Я знаю, — кивнул Орлик. — Они ждут меня.
Пройдя коридор, он вышел в просторную, бедно обставленную гостиную. Закопченный камин, продавленный диван…
В скрипучем кресле-качалке сидел худощавый мужчина во всем черном и рассматривал его.
Орлик постарался скрыть удивление. Он ожидал увидеть своего непосредственного начальника или, самое худшее, начальника европейского отдела, но перед ним сидел человек с очень узкими скулами и еще больше похожим на хорька лицом, чем у него самого.
Это был его злейший враг, Ковшук, русский потомок группы Абеляра, советский эквивалент Элиота.
Ковшук перестал раскачиваться в кресле и что-то сказал по-русски. К нему подошли рослые суровые телохранители.
— Я не буду ходить вокруг да около. Вы не выполнили приказ убить американца и организовали ему побег. Боюсь, вы уговорили его убить меня.
— Я не знаю, о чем вы, — покачал головой Орлик. Потом добавил, заикаясь:
— Естественно, я рад вас видеть, но не понимаю… Я не могу отвечать за нерадивых помощников. Если они такие неопытные…
— Хватит! У меня нет времени для спектакля. — Ковшук повернулся к телохранителю. — Приведите женщину. Делайте с ней все, что хотите, но я должен знать то, что знает она. Запишите все ее преступления. Потом убейте обоих.
— Послушайте…
— Если попробуете вмешаться, я убью вас немедленно. Я хочу знать, где американец. — Ковшук повернулся к своему человеку. — Я приказал привести ее.
Телохранитель вышел.
— Вы ошибаетесь, — сказал Орлик. — Американец мне нужен не меньше, чем…
— Не оскорбляйте меня.
Орлик лихорадочно обдумывал ситуацию. У него был второй пистолет. Понимая, что выбора нет, он решил выхватить его. Если убить второго телохранителя перед тем, как…
Он сунул руку в карман, но Ковшук ждал такого поворота событий, и уже выхватил пистолет.
Пуля попала Орлику в грудь и отбросила его назад. Он лежал с широко раскрытыми глазами, изо рта тоненькой струйкой сбегала кровь, но он выдавил из себя улыбку.
Он проиграл.
Но и выиграл. Из коридора донеслись громкие выстрелы. По звукам Орлик понял, что стреляли из “Макарова”. Он не сомневался, что его человек и телохранитель Ковшука мертвы. Эрика не только была очень сексуальной женщиной, но еще умела отлично стрелять.
Хлопнула дверь.
Глаза Орлика уже застилала пелена. Он услышал еще один выстрел из “Макарова”. Орлик предупредил ее об охранниках на улице и рассказал, где они стоят.
Он представил, как она бежит в ночи, и улыбнулся. Взревел мотор “ситроена”, и вновь раздались лающие выстрелы “Макарова”.
И Орлик умер.
13
Босые окровавленные ноги Эрики скользили по педали газа. Она расцарапала их о гравий, когда бежала к “ситроену” Орлика. Ключи находились в замке зажигания, как и обещал русский. Ей пришлось изо всех сил надавить на газ. Она рывком переключила передачу и помчалась по дороге с такой скоростью, что задние колеса сильно занесло. Перед ней стеной чернела ночь. Эрика боялась включить фары. Она рисковала слететь с дороги на повороте, но ей вовсе не хотелось стать мишенью.
Однако ее выдавал звук мотора. Заднее окно разлетелось вдребезги. Она услышала автоматные очереди, и “ситроен” несколько раз вздрогнул. В зеркальце заднего вида сверкнули конусообразные вспышки, раздался знакомый треск “узи”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54