– спросил Вальсарик начиная раздражаться.
– Ну у вас и воображение! – Казимир рассмеялся. – Конечно нет! Кроль сидел на выступе скалы в пяти футах от края обрыва. Я попытался дотянуться до него, но перила оказались слишком скользкими, и я сорвался.
– Твой дружок Торис рассказывал мне вчера, что вы решили сократить путь, а потом он стал дразнить тебя, что ты не пройдешься по перилам. По его словам, дело обстояло именно так, – возразил управляющий и насупился.
Казимир с сомнением покосился на младшего товарища:
– Сократить путь? Ха! Куда? Через это место никуда не попадешь. Он покачал головой:
– Мне ужасно неловко говорить об этом, но Торис просто не знает, о чем говорит. Он просто шел за мной. Он всегда ходит за мной, и в приюте, и в городе.
– Если он следовал за тобой, он должен был видеть, что произошло.
– Вот он и увидел, как я взбежал на утес, перемахнул через перила и сорвался, – терпеливо объяснил Казимир с таким видом, словно ему пришлось втолковывать очевидное. – Как вы думаете, неужели такой толстяк, как он, может угнаться за мной, не говоря уже о кролике?
Казимир засмеялся и утомленно откинулся на подушку.
Вальсарик мрачно покачал головой:
– Мы оба знаем, что кролик тут ни при чем. Если ты не скажешь мне правды, то я ничего больше не смогу для вас сделать. В наших краях действуют какие-то злые темные силы, и мне кажется, что вы поддались на их морок. Я ничем не смогу вам помочь, если вы не доверитесь мне.
– Я рассказал как было, – Казимир неловко пожал забинтованными плечами.
Вальсарик ухмыльнулся и наклонился над ним.
– Дай-ка я посмотрю, как твои раны.
Управляющий принялся с осторожностью разматывать перебинтованную лодыжку Казимира. Когда последний виток бинта упал с раны, старик ахнул. Торис заглянул через его плечо и тоже остолбенел. Прошлой ночью нога была рассечена чуть ли не до кости, а сегодня на ее месте осталась простая царапина.
Некоторое время Вальсарик осматривал и ощупывал ногу, затем строго посмотрел на Казимира.
– К тебе что, прилетел этой ночью ангел-целитель?
Казимир неуверенно расхохотался и жестом указал на свои окровавленные повязки:
– Разве я похож на здорового? Торис задумчиво почесал в затылке:
– Наверное, ночью в свете фонарей, когда все было залито кровью, нам показалось, что дела твои хуже, чем было на самом деле.
Вальсарик медленно сматывал бинты.
– Я помог чем мог, если ты только не расскажешь все до конца…
Казимир посмотрел на старика и твердо покачал головой.
– Если когда-нибудь в будущем вы решите, что моя помощь вам необходима… что ж, вы знаете, где меня искать. А до тех пор возвращайтесь в свой сиротский приют. Собирайте-ка свои вещички и одевайтесь.
– Но Казимир еще слишком слаб, чтобы дойти до “Красного Крылечка”! – возразил Торис.
Вальсарик повернулся к нему, и на губах старика появилась неожиданно добродушная улыбка:
– Поэтому мы возьмем двуколку.
Фрау фон Мэтрен сидела на краю кухонного стола, заваленного грязной посудой, и со злобным удовлетворением наблюдала за тем, как круглый человечек по имени Кук мечется между тремя котлами с супом, которые кипели и булькали над огнем очага в приютской кухне. Поднимавшийся от котлов пар не пах ни мясом, ни капустой; запах его ничем не отличался от запаха горячей воды, поскольку именно вода была чуть ли не единственным его компонентом. Несмотря на это, грузная хозяйка приюта схватила и принялась жевать одну из трех морковок, которые Кук собирался опустить в котлы. Морковь громко хрустела у нее на зубах, а крахмальный чепец на голове кивал в такт движениям челюстей,
– Любезная фрау Мэтрен, – обратился к ней повар. – Будьте добры, помешайте суп в ближайшем к вам котелке.
Женщина расхохоталась, одновременно дрыгая болтавшимися в воздухе пухлыми ногами с такой силой, что заплатанная юбка подскакивала чуть не до колен.
– Когда я овдовела, – проквакала она сквозь смех, – я думала, что теперь-то смогу отдохнуть. Но вместо отдыха получила сотню бедняжек, о которых приходится заботиться день и ночь. Это – мое проклятье. Твое же заключается в том, чтобы кормить их.
Последовал еще один взрыв грубого смеха.
– Ты, должно быть, не на шутку рассердил какую-нибудь цыганку, раз она прокляла тебя таким страшным проклятьем!
Кук продолжал заниматься своими делами. На его красном лице не отразилось ничего, словно он и не слышал тирады хозяйки. Бормоча себе под нос проклятья, он, волоча ноги, обшаривал кухню, главной деталью которой был устрашающих размеров очаг во всю стену. Наклонившись к огню, он поправил изогнутый металлический стержень, на котором над огнем висели котлы.
– Другой повар на твоем месте не стал бы каждый день кормить этих бесполезных сирот изысканными супами, – сказала фон Мэтрен.
Продолжая помешивать в котле длинным черпаком, Кук обернулся. Казалось, что пар валит у него из ушей.
– Чего вы от меня хотите? Чтобы я сам охотился на кроликов и выращивал овощи?
Фрау фон Мэтрен приготовилась сказать еще что-нибудь язвительное, однако слова замерли у нее на губах. Сквозь запотевшее стекло она увидела, как возле приюта остановился огромный черный экипаж, запряженный парой лошадей. Вдова соскочила со стола и бросилась к окну, чтобы протереть стекло. Капризная гримаска на ее губах тут же превратилась в злобную ухмылку. Она увидела, как с подножки солидной двуколки, сверкающей полированным деревом, спускаются двое приютских крысенышей: дерзкий Казимир и его верный раб недоумок Торис. Лицо ее, однако, снова изменилось, когда она заметила вылезавшего из экипажа высокого, хорошо одетого господина, который с отвращением принюхивался к запахам трущоб. Его манеры выдавали властный характер и привычку распоряжаться.
Фрау фон Мэтрен бросилась к двери и широко ее распахнула. При ее появлении мальчики и их сопровождающий слегка вздрогнули от неожиданности. Подбежав к высокому пожилому мужчине, вдова присела в неуклюжем реверансе и протянула к нему свои круглые, как сосиски, пальцы.
– Вам нужны сезонные рабочие или вы желаете приобрести рабов для своего поместья, господин…
Незнакомец с высокомерной надменностью оглядывался по сторонам, не обращая внимания ни на протянутую руку, ни на слова фрау.
– Возвращаю вам этих двух молодых людей, госпожа, – промолвил он наконец.
– Возвращаете? – кокетливо улыбнулась вдова, и воздух с шипением вырвался наружу сквозь ее редкие зубы. – Не хотите ли вы купить их? Вашей милости они обойдутся дешево…
– Нет, мадам, – твердо ответил странный гость. – Эти молодые люди попали в неприятную переделку вчера ночью на землях моего господина, и я…
– Вторжение в чужие владения! - возопила вдова, обжигая Ториса и Казимира яростным взглядом.
– …и я просто возвращаю их туда, откуда они пришли.
– Вторжение в чужие владения! – снова вскричала хозяйка приюта. – Не волнуйтесь, сэр, я лично прослежу за тем, чтобы маленьких негодяев высекли. Здешний тюремщик – старый знакомый моего…
– Никакой порки, – категорично и холодно прервал ее незнакомец. Его узкая рука легла на забинтованное плечо Казимира. – Этот парень и так уже достаточно наказан. Вы лично проследите за тем, чтобы ни тюремщик и никто другой и пальцем не посмели его тронуть, иначе с вас строго спросится.
Фрау фон Мэтрен неуверенно улыбнулась, не зная, продолжать ли ей настаивать на своем или все же отказаться от удовольствия высечь двух мерзавцев.
– Я не заметила, что он ранен, – сказала она наконец. – Я ни за что бы не тронула больного или увечного.
– Вот и отлично, – с удовлетворением откликнулся высокий старик. – Если у вас нет больше ко мне вопросов, то я, с вашего позволения, поеду дальше по своим делим.
Фрау фон Мэтрен низко поклонилась, при этом ее выдающаяся грудь заколыхалась под фартуком.
– Рада буду снова служить вам, господин…
– Всего хорошего, мадам, – незнакомец сел в двуколку и хлестнул лошадей вожжами.
Казимир лежал на своей койке. Бинты на его ранах были ослаблены и свисали с рук и ног свободными петлями. Глаза его были устремлены окно, где сгущалась над городом еще одна неспокойная ночь. Он чувствовал себя усталым и изможденным.
Торис лежал на соседней кровати, молча разглядывая печальные черты лица друга.
– Тебе необходимо избавиться от этого, Казимир, – сказал он внезапно.
Казимир натянул одеяло до самых глаз.
– Сегодня утром ты, кажется, говорил о мести?
– Ага, – отозвался Торис, и лицо его осветилось надеждой. – И, мне кажется, я знаю, как это сделать. Ты должен вызвать Кляуса на состязании менестрелей в праздник Летнего Солнцестояния.
Казимир невольно расхохотался:
– Подумай, о чем ты говоришь! Кляус – лучший певец Гармонии.
Торис решительно перегнулся к нему и с неожиданной силой схватил своего друга за руку. Голос его был как никогда серьезен.
– Ты знаешь “Моры”, Казимир. Кроме того, у тебя самый красивый и мелодичный голос во всей Гармонии. Победить его тебе по силам.
– Меня просто не допустят к состязанию, – сердито возразил ему Казимир.
– Я – простой сирота, к тому же Зон Кляус самолично регистрирует желающих принять участие в турнире трубадуров.
– Кляус даже не узнает, кто ты такой. Ты можешь надеть маску или маскарадный костюм. Так поступает большинство участников.
– Где я возьму маску и костюм?
– И это говоришь мне ты?! – задорно ухмыляясь, ответил ему Торис. – Ты, который знает тысячу способов наколоть подходящую тряпку!
Казимир нервно хохотнул:
– Ты спятил, Тор!
Младший юноша стиснул его руку еще крепче.
– Ничего подобного! – горячо зашептал он. – Это твоя ненависть к Кляусу заставила тебя прыгнуть в пропасть прошедшей ночью. Ты должен обязательно отомстить, Казимир. Это твоя единственная надежда.
Казимир глубоко вздохнул, и взгляд его стал серьезным.
– Мне нужно попрактиковаться, – только и сказал он.
ГЛАВА 3
– Как ты собираешься проникнуть внутрь, Казимир? – спросил Торис, боязливо оглядываясь на зловещие, глухие стены резиденции Верховного Мейстерзингера Гармонии. Больше всего усадьба напоминала крепость или форт, выстроенный в самом центре города. Располагаясь на скалистом пригорке, эта крепость была много выше окружавших ее домов.
Высокие мрачные стены, сложенные из известняка, имели форму восьмиугольника и огораживали усадьбу со всех сторон, так что из-за них виднелась лишь остроконечная, крытая красной черепицей крыша. К воротам, помещавшимся под сводами высокой арки, вела вымощенная булыжником дорога. Вдоль дороги шла живая изгородь, которая и скрывала сейчас двух заговорщиков.
– Ты только посмотри, Казимир, эти стены будут футов двенадцать в высоту, а то и поболее.
Казимир задиристо поднял брови:
– Мне наплевать, будут ли они в высоту двенадцать футов или двенадцать миль. Я не собираюсь лезть на них.
Он опустился на одно колено и стал всматриваться сквозь частые стволы кустарников.
– Тогда как же мы попадем внутрь? – спросил Торис, хватаясь за рукоять заткнутой за пояс деревянной сабли.
– Тс-с!
– На маскарад пропускают только трубадуров и бардов, а мы не очень-то похожи на странствующих певцов.
– Ты слишком много беспокоишься, – со смешком парировал Казимир. – В конце концов, это была твоя идея.
– Я только сказал, что тебе необходим подходящий костюм. Я не имел в виду, что нужно украсть его у кого-то из участников маскарада.
Казимир с удовольствием набрал полные легкие свежего ночного воздуха.
– Из-за тебя я несколько месяцев изнурял себя певческими упражнениями, готовясь к этому празднику. Позволь же мне получить хотя бы немного удовольствия сегодня ночью!
Торис мрачно покачал головой:
– Не хочешь же ты сказать…
– Тихо! Вон еще один экипаж! – осадил его старший товарищ.
Мостовая зазвенела от далекого грохота копыт и рокота колес. Звук нарастал и наконец стал таким громким, что приятели не могли даже расслышать шепота друг друга. Из-за поворота вылетела четверка вороных коней, волоча за собой раскачивающийся на рессорах закрытый экипаж.
На его резном черном корпусе играли золотые и алые отблески. Под выпуклыми бортами протянулась от передних до задних колес изящно изогнутая и довольно широкая подножка, инкрустированная драгоценной костью и черным деревом. Над колесами подножка загибалась, превращаясь в полукруглые крылья, с кончиков которых свешивались мерцающие серебряные фонарики. Наверху, на козлах сидел кучер, одетый с такой роскошью, что у Ториса перехватило дыхание: он был в черной тужурке, расшитой золотым галуном, темно-синих бархатных бриджах, шерстяных полосатых чулках до колена и в черной клеенчатой шляпе с перьями. На запятках длинной кареты сидел берейтор в таком же костюме.
Видишь эту прекрасную широкую подножку?' – спросил Казимир, кивая в направлении кареты.
Да, – Торис совершил горлом глотательное движение. – Надеюсь, ты не хочешь… – Именно такая подножка поможет нам пробраться в усадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Ну у вас и воображение! – Казимир рассмеялся. – Конечно нет! Кроль сидел на выступе скалы в пяти футах от края обрыва. Я попытался дотянуться до него, но перила оказались слишком скользкими, и я сорвался.
– Твой дружок Торис рассказывал мне вчера, что вы решили сократить путь, а потом он стал дразнить тебя, что ты не пройдешься по перилам. По его словам, дело обстояло именно так, – возразил управляющий и насупился.
Казимир с сомнением покосился на младшего товарища:
– Сократить путь? Ха! Куда? Через это место никуда не попадешь. Он покачал головой:
– Мне ужасно неловко говорить об этом, но Торис просто не знает, о чем говорит. Он просто шел за мной. Он всегда ходит за мной, и в приюте, и в городе.
– Если он следовал за тобой, он должен был видеть, что произошло.
– Вот он и увидел, как я взбежал на утес, перемахнул через перила и сорвался, – терпеливо объяснил Казимир с таким видом, словно ему пришлось втолковывать очевидное. – Как вы думаете, неужели такой толстяк, как он, может угнаться за мной, не говоря уже о кролике?
Казимир засмеялся и утомленно откинулся на подушку.
Вальсарик мрачно покачал головой:
– Мы оба знаем, что кролик тут ни при чем. Если ты не скажешь мне правды, то я ничего больше не смогу для вас сделать. В наших краях действуют какие-то злые темные силы, и мне кажется, что вы поддались на их морок. Я ничем не смогу вам помочь, если вы не доверитесь мне.
– Я рассказал как было, – Казимир неловко пожал забинтованными плечами.
Вальсарик ухмыльнулся и наклонился над ним.
– Дай-ка я посмотрю, как твои раны.
Управляющий принялся с осторожностью разматывать перебинтованную лодыжку Казимира. Когда последний виток бинта упал с раны, старик ахнул. Торис заглянул через его плечо и тоже остолбенел. Прошлой ночью нога была рассечена чуть ли не до кости, а сегодня на ее месте осталась простая царапина.
Некоторое время Вальсарик осматривал и ощупывал ногу, затем строго посмотрел на Казимира.
– К тебе что, прилетел этой ночью ангел-целитель?
Казимир неуверенно расхохотался и жестом указал на свои окровавленные повязки:
– Разве я похож на здорового? Торис задумчиво почесал в затылке:
– Наверное, ночью в свете фонарей, когда все было залито кровью, нам показалось, что дела твои хуже, чем было на самом деле.
Вальсарик медленно сматывал бинты.
– Я помог чем мог, если ты только не расскажешь все до конца…
Казимир посмотрел на старика и твердо покачал головой.
– Если когда-нибудь в будущем вы решите, что моя помощь вам необходима… что ж, вы знаете, где меня искать. А до тех пор возвращайтесь в свой сиротский приют. Собирайте-ка свои вещички и одевайтесь.
– Но Казимир еще слишком слаб, чтобы дойти до “Красного Крылечка”! – возразил Торис.
Вальсарик повернулся к нему, и на губах старика появилась неожиданно добродушная улыбка:
– Поэтому мы возьмем двуколку.
Фрау фон Мэтрен сидела на краю кухонного стола, заваленного грязной посудой, и со злобным удовлетворением наблюдала за тем, как круглый человечек по имени Кук мечется между тремя котлами с супом, которые кипели и булькали над огнем очага в приютской кухне. Поднимавшийся от котлов пар не пах ни мясом, ни капустой; запах его ничем не отличался от запаха горячей воды, поскольку именно вода была чуть ли не единственным его компонентом. Несмотря на это, грузная хозяйка приюта схватила и принялась жевать одну из трех морковок, которые Кук собирался опустить в котлы. Морковь громко хрустела у нее на зубах, а крахмальный чепец на голове кивал в такт движениям челюстей,
– Любезная фрау Мэтрен, – обратился к ней повар. – Будьте добры, помешайте суп в ближайшем к вам котелке.
Женщина расхохоталась, одновременно дрыгая болтавшимися в воздухе пухлыми ногами с такой силой, что заплатанная юбка подскакивала чуть не до колен.
– Когда я овдовела, – проквакала она сквозь смех, – я думала, что теперь-то смогу отдохнуть. Но вместо отдыха получила сотню бедняжек, о которых приходится заботиться день и ночь. Это – мое проклятье. Твое же заключается в том, чтобы кормить их.
Последовал еще один взрыв грубого смеха.
– Ты, должно быть, не на шутку рассердил какую-нибудь цыганку, раз она прокляла тебя таким страшным проклятьем!
Кук продолжал заниматься своими делами. На его красном лице не отразилось ничего, словно он и не слышал тирады хозяйки. Бормоча себе под нос проклятья, он, волоча ноги, обшаривал кухню, главной деталью которой был устрашающих размеров очаг во всю стену. Наклонившись к огню, он поправил изогнутый металлический стержень, на котором над огнем висели котлы.
– Другой повар на твоем месте не стал бы каждый день кормить этих бесполезных сирот изысканными супами, – сказала фон Мэтрен.
Продолжая помешивать в котле длинным черпаком, Кук обернулся. Казалось, что пар валит у него из ушей.
– Чего вы от меня хотите? Чтобы я сам охотился на кроликов и выращивал овощи?
Фрау фон Мэтрен приготовилась сказать еще что-нибудь язвительное, однако слова замерли у нее на губах. Сквозь запотевшее стекло она увидела, как возле приюта остановился огромный черный экипаж, запряженный парой лошадей. Вдова соскочила со стола и бросилась к окну, чтобы протереть стекло. Капризная гримаска на ее губах тут же превратилась в злобную ухмылку. Она увидела, как с подножки солидной двуколки, сверкающей полированным деревом, спускаются двое приютских крысенышей: дерзкий Казимир и его верный раб недоумок Торис. Лицо ее, однако, снова изменилось, когда она заметила вылезавшего из экипажа высокого, хорошо одетого господина, который с отвращением принюхивался к запахам трущоб. Его манеры выдавали властный характер и привычку распоряжаться.
Фрау фон Мэтрен бросилась к двери и широко ее распахнула. При ее появлении мальчики и их сопровождающий слегка вздрогнули от неожиданности. Подбежав к высокому пожилому мужчине, вдова присела в неуклюжем реверансе и протянула к нему свои круглые, как сосиски, пальцы.
– Вам нужны сезонные рабочие или вы желаете приобрести рабов для своего поместья, господин…
Незнакомец с высокомерной надменностью оглядывался по сторонам, не обращая внимания ни на протянутую руку, ни на слова фрау.
– Возвращаю вам этих двух молодых людей, госпожа, – промолвил он наконец.
– Возвращаете? – кокетливо улыбнулась вдова, и воздух с шипением вырвался наружу сквозь ее редкие зубы. – Не хотите ли вы купить их? Вашей милости они обойдутся дешево…
– Нет, мадам, – твердо ответил странный гость. – Эти молодые люди попали в неприятную переделку вчера ночью на землях моего господина, и я…
– Вторжение в чужие владения! - возопила вдова, обжигая Ториса и Казимира яростным взглядом.
– …и я просто возвращаю их туда, откуда они пришли.
– Вторжение в чужие владения! – снова вскричала хозяйка приюта. – Не волнуйтесь, сэр, я лично прослежу за тем, чтобы маленьких негодяев высекли. Здешний тюремщик – старый знакомый моего…
– Никакой порки, – категорично и холодно прервал ее незнакомец. Его узкая рука легла на забинтованное плечо Казимира. – Этот парень и так уже достаточно наказан. Вы лично проследите за тем, чтобы ни тюремщик и никто другой и пальцем не посмели его тронуть, иначе с вас строго спросится.
Фрау фон Мэтрен неуверенно улыбнулась, не зная, продолжать ли ей настаивать на своем или все же отказаться от удовольствия высечь двух мерзавцев.
– Я не заметила, что он ранен, – сказала она наконец. – Я ни за что бы не тронула больного или увечного.
– Вот и отлично, – с удовлетворением откликнулся высокий старик. – Если у вас нет больше ко мне вопросов, то я, с вашего позволения, поеду дальше по своим делим.
Фрау фон Мэтрен низко поклонилась, при этом ее выдающаяся грудь заколыхалась под фартуком.
– Рада буду снова служить вам, господин…
– Всего хорошего, мадам, – незнакомец сел в двуколку и хлестнул лошадей вожжами.
Казимир лежал на своей койке. Бинты на его ранах были ослаблены и свисали с рук и ног свободными петлями. Глаза его были устремлены окно, где сгущалась над городом еще одна неспокойная ночь. Он чувствовал себя усталым и изможденным.
Торис лежал на соседней кровати, молча разглядывая печальные черты лица друга.
– Тебе необходимо избавиться от этого, Казимир, – сказал он внезапно.
Казимир натянул одеяло до самых глаз.
– Сегодня утром ты, кажется, говорил о мести?
– Ага, – отозвался Торис, и лицо его осветилось надеждой. – И, мне кажется, я знаю, как это сделать. Ты должен вызвать Кляуса на состязании менестрелей в праздник Летнего Солнцестояния.
Казимир невольно расхохотался:
– Подумай, о чем ты говоришь! Кляус – лучший певец Гармонии.
Торис решительно перегнулся к нему и с неожиданной силой схватил своего друга за руку. Голос его был как никогда серьезен.
– Ты знаешь “Моры”, Казимир. Кроме того, у тебя самый красивый и мелодичный голос во всей Гармонии. Победить его тебе по силам.
– Меня просто не допустят к состязанию, – сердито возразил ему Казимир.
– Я – простой сирота, к тому же Зон Кляус самолично регистрирует желающих принять участие в турнире трубадуров.
– Кляус даже не узнает, кто ты такой. Ты можешь надеть маску или маскарадный костюм. Так поступает большинство участников.
– Где я возьму маску и костюм?
– И это говоришь мне ты?! – задорно ухмыляясь, ответил ему Торис. – Ты, который знает тысячу способов наколоть подходящую тряпку!
Казимир нервно хохотнул:
– Ты спятил, Тор!
Младший юноша стиснул его руку еще крепче.
– Ничего подобного! – горячо зашептал он. – Это твоя ненависть к Кляусу заставила тебя прыгнуть в пропасть прошедшей ночью. Ты должен обязательно отомстить, Казимир. Это твоя единственная надежда.
Казимир глубоко вздохнул, и взгляд его стал серьезным.
– Мне нужно попрактиковаться, – только и сказал он.
ГЛАВА 3
– Как ты собираешься проникнуть внутрь, Казимир? – спросил Торис, боязливо оглядываясь на зловещие, глухие стены резиденции Верховного Мейстерзингера Гармонии. Больше всего усадьба напоминала крепость или форт, выстроенный в самом центре города. Располагаясь на скалистом пригорке, эта крепость была много выше окружавших ее домов.
Высокие мрачные стены, сложенные из известняка, имели форму восьмиугольника и огораживали усадьбу со всех сторон, так что из-за них виднелась лишь остроконечная, крытая красной черепицей крыша. К воротам, помещавшимся под сводами высокой арки, вела вымощенная булыжником дорога. Вдоль дороги шла живая изгородь, которая и скрывала сейчас двух заговорщиков.
– Ты только посмотри, Казимир, эти стены будут футов двенадцать в высоту, а то и поболее.
Казимир задиристо поднял брови:
– Мне наплевать, будут ли они в высоту двенадцать футов или двенадцать миль. Я не собираюсь лезть на них.
Он опустился на одно колено и стал всматриваться сквозь частые стволы кустарников.
– Тогда как же мы попадем внутрь? – спросил Торис, хватаясь за рукоять заткнутой за пояс деревянной сабли.
– Тс-с!
– На маскарад пропускают только трубадуров и бардов, а мы не очень-то похожи на странствующих певцов.
– Ты слишком много беспокоишься, – со смешком парировал Казимир. – В конце концов, это была твоя идея.
– Я только сказал, что тебе необходим подходящий костюм. Я не имел в виду, что нужно украсть его у кого-то из участников маскарада.
Казимир с удовольствием набрал полные легкие свежего ночного воздуха.
– Из-за тебя я несколько месяцев изнурял себя певческими упражнениями, готовясь к этому празднику. Позволь же мне получить хотя бы немного удовольствия сегодня ночью!
Торис мрачно покачал головой:
– Не хочешь же ты сказать…
– Тихо! Вон еще один экипаж! – осадил его старший товарищ.
Мостовая зазвенела от далекого грохота копыт и рокота колес. Звук нарастал и наконец стал таким громким, что приятели не могли даже расслышать шепота друг друга. Из-за поворота вылетела четверка вороных коней, волоча за собой раскачивающийся на рессорах закрытый экипаж.
На его резном черном корпусе играли золотые и алые отблески. Под выпуклыми бортами протянулась от передних до задних колес изящно изогнутая и довольно широкая подножка, инкрустированная драгоценной костью и черным деревом. Над колесами подножка загибалась, превращаясь в полукруглые крылья, с кончиков которых свешивались мерцающие серебряные фонарики. Наверху, на козлах сидел кучер, одетый с такой роскошью, что у Ториса перехватило дыхание: он был в черной тужурке, расшитой золотым галуном, темно-синих бархатных бриджах, шерстяных полосатых чулках до колена и в черной клеенчатой шляпе с перьями. На запятках длинной кареты сидел берейтор в таком же костюме.
Видишь эту прекрасную широкую подножку?' – спросил Казимир, кивая в направлении кареты.
Да, – Торис совершил горлом глотательное движение. – Надеюсь, ты не хочешь… – Именно такая подножка поможет нам пробраться в усадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50