Стражники, собравшиеся перед входом в Хармони-Холл, заметили Казимира и с наигранным безразличием неторопливо разошлись по своим постам, по четырем углам здания. Казимир улыбнулся. “Я мог бы запросто пройти мимо этих тупоголовых вояк”, – подумал он, и уверенно зашагал к входной двери.
Стражник в безупречном мундире, который минуту назад шутил и смеялся вместе со своими товарищами, преградил ему путь со строгим выражением лица.
– Ваше имя, сэр?
– Раненое Сердце, – рассеянно ответил Казимир, продолжая глядеть в окно, где стояла Юлианна.
Стражник сверился со списком, который держал в руках, затем прогудел:
– Этот праздник только для членов Хармони-Холла, мастер
Казимир оторвал взгляд от окна и посмотрел на солдата, словно припоминая что-то.
– Как глупо с моей стороны, – воскликнул он наконец. – Наверняка Кляус внес меня в список под именем Гастона Олайвы.
Стражник нарочито медленно свернул свой список и сказал:
– Мастер Раненое Сердце, вы должны удалиться, если не хотите неприятностей.
И он подчеркнул свои слова, энергично кивнув в направлении улицы.
Казимир развернулся и, ни слова не говоря, отошел. Он шел в том направлении, куда ему указал стражник. Даже не оборачиваясь, он мог с уверенностью сказать, что солдаты снова собрались перед главным входом. Он как раз заворачивал за угол, когда их дружный смех нарушил ночную тишину.
Дойдя до скромной усадьбы, которая стояла возле Хармони-Холл а, Казимир позволил себе язвительную улыбку. Стражи были совершенно бесполезны, и он знал почему. Обойдя усадьбу, он оказался у задней стены Хармони-Холла. Ее украшал широкий балкон, на который выходило несколько застекленных дверей Балкон выходил в сад, состоящий из нескольких цветочных клумб и окруженный живой изгородью из аккуратно подстриженных цветущих кустарников.
Как Казимир и ожидал, никому и в голову не пришло поставить в саду часового. Прячась в тени, он пробрался сквозь кусты и подкрался к стене под одним из окон, поскользнувшись на обильно политой цветочной клумбе. Совсем рядом с ним поднимался по шпалерам на балкон толстый стебель плюща. Казимир схватился за него руками и полез наверх. Немного усилий, и его глаза оказались на одном уровне с подоконником.
Прячась в густом плюще, Казимир нащупал ногами опору и стал смотреть в окно, ожидая пока покажется Юл панна.
Многие и многие подходили к окну, являя ночной темноте свои подлинные лица – лица, которые они ни за что не осмелились бы показать своим собутыльникам, но Юлианны все не было. Луна успела подняться высоко над верхушками деревьев, прежде чем девушка впервые подошла к окну.
Судьбе было угодно, чтобы Юлианна оказалась одна. Облокотившись на подоконник, она смотрела, как плывут по залу танцующие пары. На губах ее застыла позабытая любезная улыбка, но взгляд был задумчивым и печальным.
Казимир покрепче вцепился в плющ одной рукой, осторожно наклонился к окну и, постучав по стеклу, поднял лицо так, чтобы на него падал свет. Юлианна обернулась, больше инстинктивно, чем из любопытства, и слегка вздрогнула, заметив среди листвы лицо Казимира. Уронив цветок, который она держала в руке, Юлианна подняла пальцы к губам.
Казимир сделал ей знак отпереть балконную дверь. Девушка кивнула, потом нахмурилась и с опаской поглядела по сторонам. Затем глаза ее озорно блеснули. Прежде чем отойти от окна Юлианна, заговорщически подмигнула Казимиру.
Юноша широко улыбнулся. Спустившись в сад, он сорвал с клумбы распустившуюся благоухающую розу и снова вскарабкался по плющу и шпалерам наверх. Щелкнула задвижка одной из балконных дверей. Дверь распахнулась, и в темноту ночи хлынули музыка и свет. Юлианна вышла на балкон, шелестя платьем и остановилась у ограждения, закрыв за собой дверь.
– Юлианна… – прошептал Казимир. – Я здесь.
Юлианна повернула голову в его сторону и даже сделала несколько шагов, когда со стороны фасада здания внезапно появился стражник. Казимир едва успел нырнуть в плющ.
– Все в порядке? – спросил стражник.
Услышав его голос Юлианна вздрогнула от неожиданности.
– Я просто вышла подышать воздухом, – ответила она.
– Можете не бояться ночных тварей, юная госпожа, – сказал стражник, и на его немолодом лице пришли в движение глубокие морщины. – Я в стражниках уже тридцать три года, и…
– Я не боюсь ночных тварей, – перебила его Юлианна. – Даже если они нападут на меня, я сомневаюсь, что вы сумеете их остановить.
Лицо стражника вытянулось, но он остался стоять где стоял.
– Позвольте мне побыть одной, добрый человек, – попросила Юлианна.
Стражник часто заморгал, дважды поклонился и исчез за углом.
Казимир выпутался из плюща, перелез через балкон и без лишних слов преподнес Юлианне цветок. Девушка приняла подарок и слегка покраснела.
– Зачем вы пришли сюда? – шепнула она. – Вы, должно быть, сошли с ума. Мой дядя… Ох!
Ее пальцы сжались на черенке розы, разжались, и красный цветок упал на пол. Казимир нежно взял ее за руку и повернул ладонью вверх. На кончике пальца Юлианны выступила капелька крови – рубиново-красный шарик безупречной формы. С непринужденной грацией Казимир поднес ее ладонь к губам и поцеловал алое пятнышко. Кровь размазалась по его губам. Тогда он повернул руку и поцеловал тыльную ее сторону.
Юлианна тепло улыбнулась ему.
– Я пришел сюда из-за того, – сказал он, – что ваше лицо не давало мне покоя. Вы – прекраснее всех в Гармонии.
Юлианна вспыхнула и выдернула руку из его пальцев.
– Можете льстить сколько хотите, – сказала она, – но если вас поймают, мой дядя Кляус прикажет засечь вас до смерти.
– До чьей смерти, его или моей? – спросил Казимир безмятежно улыбаясь. – О Юлианна, почему вы танцуете и веселитесь там, празднуя его победу, вместо того, чтобы танцевать в другом месте, празднуя мой успех? Идемте со мной!
В голосе Юлианны смешались негодование и сожаление:
– Я не могу уйти отсюда с вами. Вас выследят в течение часа и насадят вашу голову на острие копья.
Казимир талантливо изобразил на лице недоверие.
– Если вы не уйдете со мной, я останусь здесь с вами, пока меня не схватят и не казнят. В любом случае моя жизнь окончится.
Не лишайте же меня своего общества в этот последний час моей жизни!
Юлиан на подняла розу и поднесла цветок к его лицу.
– Вам небезопасно здесь находиться!
– Так же как и вам, – парировал Казимир. – Я смотрел за вами через окно и обнаружил, что вас окружает настоящая волчья стая.
– Все присутствующие здесь – благородные господа.
– Они глупцы.
– Я никуда не пойду с вами, – ровным голосом ответила Юлианна отворачиваясь.
– Значит, я вам безразличен?
– Это не совсем так, однако…
– И вам ни чуточки не жаль, что прошлой ночью ваш дядя украл мой голос? – упорствовал Казимир.
– Если вы немного помолчите, то узнаете, что я думаю о…
– Идемте со мной! – перебил Казимир
– Вы же знаете, что я не могу, – печально и тихо отозвалась Юлианна. – Если бы я была хоть немножечко…
Ее голос был заглушен громкой музыкой, донесшейся из раскрывшейся балконной двери. На балконе появился богато одетый господин, который прищурясь вглядывался в полутьму.
– Ах, вот вы где, Юлианна. Почему вы оставили нас?
Казимир перемахнул через перила и повис под балконом, опираясь на могучие стебли плюща. Ему было слышно как Юлианна ответила ровным и спокойным голосом:
– Одну минуту, Гастон. Мужчина шагнул вперед:
– Не захворали ли вы, моя дорогая?
– Нет. Прошу вас, идите в зал. Я присоединюсь к вам через несколько минут.
Казимир просунул руку сквозь перила и потянул ее за кружева на юбке.
– Пойдемте со мной! – прошептал он.
– Я буду ждать вас! – сказал Гастон от дверей.
– Не могу! – прошептала Юлианна, бросая взгляд в сторону Казимира.
Гастон Олайва, который еще не успел закрыть за собой балконную дверь, остановился.
– Вы что-то сказали, Юлианна, или мне послышалось?
– Скажите, что любите меня, и я уйду! – прошептал под балконом Казимир.
– Вам послышалось, Гастон, – раздраженно отозвалась девушка. Затем, понизив голос до шепота, она проговорила:
– Я люблю вас, Раненое Сердце…
Казимир был потрясен. Пред самым его носом снова упала на каменный пол балкона роза. Он поднял лицо, и Юлианна, опустившись рядом с перилами, быстро поцеловала его в губы. Затем она схватила стебель цветка и выпрямилась.
– Что-то случилось? – спросил Гастон и шагнул к ней. Юлианна обернулась и показала цветок, а Казимир скорчился за перилами неподвижный словно труп. Девушка взяла настойчивого аристократа под руку и повлекла его в зал.
– Откуда у вас эта роза? – спросил удивленно Гастон.
Юлианна мелодично рассмеялась.
– Здесь внизу есть сад, – ответила она.
– Но что стало с тем цветком, который я вам подарил? – взволнованно спросил Гастон, и дверь балкона закрылась за ними.
Казимир осторожно выпрямился и потрогал губы. На лице его появилась недоверчивая улыбка. Сделав несколько шагов к тому концу балкона, где он взбирался, Казимир еще раз увидел Юлианну в окне. Она стояла в алом великолепии своего платья и притворялась, будто разговаривает с Гастоном, но каждые несколько мгновений ее зеленые глаза непроизвольно устремлялись к окну.
Это был достойный повод для празднования.
Почувствовав внутри бесшабашное веселье, Казимир запрыгнул на плющ и стал карабкаться по нему вверх, нащупывая руками и ногами опору на шпалерах, в выемках между камнями и на выступах перекрытий. Все выше и выше взбирался Казимир по стене, подтягиваясь на руках. Мускулы его стонали от неистового напряжения, но это ощущение было ему знакомо. Пусть тысячи невидимых иголок вонзаются в тело, пусть горят мышцы – это было только приятно ему теперь.
В считанные мгновения Казимир поднялся выше второго этажа, вскарабкался по стене угловой башенки и перебрался на отлогую крышу. Поскользнувшись на черепице, он скинул с ног свои туфли с загнутыми носками и легко пошел по скату к колокольне, торчавшей в самом центре крыши.
Дальше все было очень легко. Казимир схватился за деревянные перила колокольни и забросил свое тело на площадку, где висел огромный железный колокол.
Сбросив камзол и рубаху, Казимир уперся спиной в перила, а ногами принялся раскачивать колокол. Деревянные перила затрещали, но выдержали, и темная масса колокола стала медленно раскачиваться. Прежде чем пудовый язык набрал достаточную амплитуду, перила треснули и Казимир, весело хохоча, упал на крышу.
– ДРУММ… БРУМММ… БУМ-М-М-М!!! – заревел и загудел колокол. Его зловещий голос оказался в странном противоречии с приподнятым настроением Казимира. Снизу послышались щелчки и металлический лязг отодвигаемых запоров и защелок, и ночь огласилась музыкой. Забегали и закричали переполошившиеся стражники, донеслись взволнованные голоса гостей.
Казимир громко рассмеялся.
– Это получше чем музыка и мекульб-рау! – выкрикнул он. – Это бессмертие!
Задрав голову, он закричал от восторга, обращаясь к небесам, в которых были рассыпаны бриллианты звезд, к ухоженным садам и раскинувшемуся внизу городу. Он визжал и хохотал, не слыша и не слушая испуганных воплей, раздававшихся из окон и с балконов Хармони-Холла. Гул колокола затих, а Казимир продолжал смеяться как безумный, схватившись за живот и привалившись спиной к стене колокольни.
Только через несколько минут он почувствовал запах дыма.
Повернувшись лицом против ветра, Казимир разглядел багровое зарево. Улыбка исчезла с его лица, когда он разглядел вдалеке охваченное огнем здание. Оно располагалось в самом центре трущобного квартала, единственное двухэтажное здание в этом районе…
Сердце юноши затрепетало. Он не мог оторвать взгляда от огненного цветка, распустившегося в ночи. Смех затих, и с губ его сорвалось одно-единственное слово: “Торис!”
Острая боль растекалась в его груди, и Казимир сознательно направлял ее так, чтобы волна тепла достигла ступней и кончиков пальцев. Он чувствовал, как кости его раскаляются словно угли и как канаты мускулов перемещаются под кожей, удлиняясь в соответствии с новой формой тела. Лязгнули острые изогнутые зубы, обрезав крик, исторгнутый тканями тела. Плоть кипела и плавилась. Лицо юноши вытягивалось и темнело, превращаясь в волчью морду, а серебристые глаза вспыхнули багровым огнем, когда он осматривал черепичную крышу. Могучие лапы с острыми когтями ничуть не скользили по черепице. Казимир издал протяжный вопль, от которого кровь стыла в жилах, и прыгнул к краю крыши.
Собравшиеся в саду гости – те, что не успели отскочить заслышав страшный вой, – с криками ужаса попадали на землю. Луна над садом на мгновение померкла, скрытая взвившимся в воздух телом, и Гастон Олайва спрятался за Юлианной, непроизвольно упавшей в его объятия. Казалось, длинный серебристый силуэт чудовищного волка заслонил собой все небо, с поразительной скоростью промелькнув над толпой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50