Иначе почему бы я позволил тебе держать у себя моего сына?
Он насмешливо посмотрел на меня:
– Продолжай.
– Я крикнул дерзийцам, чтобы они отступали, потому что у вас пятьдесят магов, которые готовы обрушить скалы им на головы. Когда Вейни понял, что на самом деле вас совсем мало, он поклялся снова провести меня через обряды Балтара. Если ты когда-нибудь говорил с эззарийцем-рабом, ты знаешь, что смерть для нас лучше. Если бы я знал, что вы вернетесь и спасете меня, я выбрал бы менее болезненный способ избавиться от него. Благодарю вас за помощь. Я выживал во многих переделках, но не думаю, что смог бы еще раз пройти через обряды.
– Мне нелегко верить тебе, когда ты только что заявил, что был готов сдать нас дерзийцам.
– Моя жизнь в твоих руках. Думаю, что это лучше, чем быть в руках Вейни, хотя я уверен, что в мире существуют некоторые вещи, о которых ты непременно должен узнать. – Если он не смог распознать демона и не понял, что демон может сотворить с ним и его последователями, он не сможет и понять, насколько опасен избранный им путь.
Он спустился по крутому склону на луг и уселся на плоский камень. Солнце опускалось за холм. Блез молчал. Я ждал его приговора, вспоминая то, что только что рассказал ему, ища слабые места, промахи, очевидную ложь, которой можно было избежать. К несчастью, как раз в этот миг действие заклятия одержимой женщины прекратилось, мне стало холодно, меня тошнило. Коричневая шерсть рубахи когтями раздирала мою спину. Кровь засочилась из ран, пропитывая ткань, ноги у меня подкосились. Даже великолепный закат не вызывал в моей душе никакого отклика.
– Мне нужно… куда-нибудь пойти… прилечь, – пробормотал я. – Извини… – Все вопросы, которые я собирался задать этому человеку, исчезли за туманной пеленой, мне стало все равно, что произойдет дальше.
Блез прекратил свои размышления и взглянул на меня:
– Я болван. Я совсем не подумал… погоди.
Я свернулся клубком на камнях, мечтая только, чтобы меня не начало рвать от судорог, проходящих по спине. Мой спутник заколебался, потом шагнул в высокую траву. Я зажмурился и закусил губу, чтобы не опозориться перед незнакомым человеком. Когда я снова открыл глаза, Блеза нигде не было. И ничто на лугу не напоминало о его недавнем присутствии. Трава колыхалась под ветром, ряд деревьев вдалеке отбрасывал длинные тени, хищные птицы кружили в воздухе, высматривая жертву. Наверное, я надолго потерял сознание, но, когда я очнулся и увидел двоих идущих ко мне людей, солнце все еще продолжало заливать луг розовыми лучами.
– Я слишком далеко его завел. Ты сможешь помочь?
– Я осторожно наложу заклятие. Оно будет действовать дольше, чем это. Сильнее. Но я буду очень осторожна, как ты всегда просишь меня. Осторожно. Осторожно. Осторожно. Ты единственный, кто мне верит. Завтра ему станет лучше. Ни лихорадки. Ни боли.
Я услышал слабые звуки демонической музыки, когда женщина разрезала рубаху на моей спине и прижала к моей голове костлявые руки.
– Нет, пожалуйста, не позволяй ей… – Я совсем растерялся от страха. – Демон… – Но прежде чем я успел договорить, мой рот раскрылся, глаза закрылись, и больше в тот день я ничего не видел и не слышал.
На следующее утро я проснулся от солнца, светившего мне в лицо. Мои раны зажили.
ГЛАВА 12
В моих сражениях с демонами бывали моменты, когда я сталкивался с немыслимо отвратительными вещами, зловонными жидкостями и потрохами, которые не встречаются в мире людей. За годы рабства я работал на конюшнях и помойках, убирал блевотину и испражнения пьяных мужчин и женщин, одурманенных корнем яреты. Как-то участвовал в уборке замка, весь гарнизон которого вымер от чумы. Еще раз сдирал одежду с трупов, три дня разлагавшихся под палящим солнцем. Я все время оказывался в такой грязи, что каждый миг должен был очищать себя любым способом: мыть водой, тереть песком или соломой, читать очистительную молитву или совершать необходимые ритуалы, пока снова не начинал чувствовать себя чистым. Грязь никогда не была частью меня. Но в то утро, когда я обнаружил, что мои раны излечила магия демона, я не смог придумать способа очиститься, чтобы снова стать собой, я не мог представить, сколько времени должно пройти, прежде чем охвативший меня ужас станет слабеть. Я мог бы сделаться чище, если бы снова разодрал себе спину.
– Что ты сделала? – закричал я на женщину, сидевшую в своем углу. – Это гадко… грязно… неестественно. Хуже всего было то, что я ничего не сказал накануне. Я позволил ей облегчить мои страдания. Разговаривая с Блезом, ни словом не обмолвился о том, что она не должна меня больше трогать. Я растерял все чувства, весь разум, потому что думал только о своей лжи. А она закрыла все раны… Мне казалось, что полчища червей извиваются под моей кожей.
– Тебе больно? Я была так осторожна. Добрый Блез смотрел, он сказал, что я все сделала как надо. Прости, прости, прости. – Сэта прижала сцепленные пальцы к губам.
Добрый Блез. Глупый Блез. Я потер лоб, не зная, что делать: плакать или ругаться. Мое открытие, что есть демоны, которым не нужно зла, тут же было забыто. Демон, наверное, хохочет. Женщина протянула ко мне руку, но я отпрянул и вскочил, сбив пустой бочонок.
– Это не ты. Но я знаю, что с тобой. Я знаю, что живет внутри тебя и что ты использовала, чтобы меня исцелить. Мерзость, яд… – У меня в голове прокручивались заклинания защиты и очищения. – Отойди от меня…
– Ты ничего о ней не знаешь. – В дверях вонючего домишки стоял Блез. Он был во всем черном: черные штаны, черная рубаха, черные плащ и сапоги, его длинные волосы были перевязаны ниткой черных бус. Лицо было черным от угольной пыли, а через щеки от брови до челюсти тянулись два белых нарисованных кинжала. Глаза сверкали темными озерами. – Сэта оказала тебе величайшую услугу. Как ты смеешь так с ней разговаривать?
Женщина плакала в углу, раскачиваясь взад-вперед, обхватив голову руками.
– Я не виню ее, но она так опасна, как ты и представить не можешь. Она захвачена рей-киррахом. Посмотри в ее глаза, и ты увидишь. Прислушайся, и тебя оглушит музыка. Неужели ты ничего не знаешь о демонах? Не понимаешь, что они могут натворить? Заклятия, основанные на крови… ужасные, разрушительные… – Годы учения и практики требовали, чтобы я сказал это.
Голубое сияние в ее глазах означало, что она так далеко продвинулась по пути безумия, что демон уже говорит за нее. Даже если бы со мной был Айф, я усомнился бы, стоит ли пробовать спасти ее душу. А она касалась меня своей магией… Все мои внутренности переворачивались от этой мысли.
– Сэта врачует с самой юности. Она спасла больше жизней, чем унесли с собой дерзийцы: она принимала младенцев, исцеляла раны, облегчая страдания и благословляя все, к чему прикасалась. Когда я был мальчишкой, она пришла в деревню, где все – мужчины, женщины, дети – были заражены болотной лихорадкой. Она не могла спасти их, но утешала, усмиряла боль и безумие, она не спала, не ела и не пила, заботясь обо всех. – Блез присел на корточки перед рыдающей женщиной и откинул волосы с ее лица. Она уронила голову ему на грудь, а он обхватил ее рукой, проводя по ее давно не мытым волосам и утешая. – В ней нет зла, что бы тебе ни показалось. Теперь, когда она постарела, никто не приходит к ней. Но ее способности не умерли вместе с ее разумом.
Картина была невероятная: безумная горюющая женщина и разбойник с раскрашенным лицом, слившиеся в дружеском объятии. Мои страхи и злость ушли.
– Простите меня. Я знаю, что она хотела помочь. Но ты должен понять… я так много видел.
– Но не все. – Он обхватил ладонями лицо женщины и улыбнулся ей. – Ты прекрасно справилась, Сэта. Я горжусь тобой. Этот эззариец не хотел тебя обидеть. Он не знает нас, но ты дала ему первый урок, а я собираюсь преподать второй.
Лицо Сэты засветилось от слов молодого человека, потом она коснулась пальцем его разрисованной щеки:
– Лукаш. Удачной охоты, Блез. Иди осторожно. Осторожно, осторожно. – Он засмеялся и встал:
– Будь уверена.
Прежде чем я успел понять, что происходит, Блез толкнул меня к двери, прямо в руки коротенького крепкого человека, одетого и раскрашенного так же, как и сам предводитель.
– Подготовь его, Фаррол. Он говорит, что он один из нас, к тому же он прекрасно знает дерзийцев. Посмотрим, умеет ли он сражаться.
– Погодите…
Но они не стали ждать. Фаррол с двумя женщинами сняли с меня башмаки и запачканные кровью штаны и облачили в черные, немного тесные мне одежды и черные сапоги, которые оказались несколько велики; потом они зачернили мне лицо углем и нарисовали на щеках два белых кинжала. Они завязали мои уже довольно длинные волосы в хвост, перехватив его ниткой черных бусин. Я спросил, в чем состоит план, но они только смеялись и говорили, что расскажут все на месте.
– Не ждал, что тебе так легко поверят, а? – Фаррол казался мне очень знакомым. Я был уверен, что это он был рядом с Блезом, когда отряд отступал из долины, но там я видел его только мельком. По его голосу я понял, что это он стоял с лошадьми, когда Блез подобрал меня после порки. Но этого тоже было недостаточно, чтобы объяснить, почему я его знаю. Он казался невысоким и плотным, но очень крепким и мускулистым. И тоже был эззарийцем, как и одна из женщин. Вторая, высокая хрупкая женщина по имени Яллин, была сузейнийкой. Она закрепила у меня на поясе перевязь для меча.
Прежде чем я сумел придумать достойный ответ, два десятка всадников, одетых и раскрашенных как и я, уже были на конях. Сейчас сложно было понять, кто они по происхождению, но, судя по глазам, здесь было человек пять эззарийцев и один уроженец Трида – никакой уголь не мог быть темнее его собственной кожи. В отряде имелось три всадницы.
Время шло к полудню. Перед конниками появился Блез, он повернулся лицом на север, куда из долины уходила грязная дорога. Потом описал руками широкий круг и закрыл ладонями лицо. От этого жеста по воздуху разошлись кольца заклятия, но я не смог понять, какого именно, и не услышал никаких слов. Всадники молча ждали, склонив головы, словно молясь своим богам. Ни слова не сказав, Блез взлетел в седло, и мы отправились в путь.
У выхода из долины ждало еще человек двадцать: мужчины, женщины и даже дети. Все они махали нам вслед, желая удачи. Там были манганарцы и сузейнийцы, тридская женщина и даже несколько кувайцев, почти все они казались совсем молодыми, не старше двадцати. Лишь трое эззарийцев были пожилыми и измученными, как Сэта. Меня кольнуло недоброе предчувствие.
Ехать пришлось между Блезом и Фарролом. Я никогда не был хорошим наездником, и, хотя Блезу с его товарищем тоже было далековато до мастерства Александра, по сравнению со мной они держались великолепно. Мне стало стыдно, всю дорогу я заботился только о том, чтобы держаться в седле более-менее прямо и не вывалиться на дорогу. Меня беспокоило то, что мы выехали так поздно и, судя по всему, собирались ехать далеко. Я понятия не имел, к чему стремится Блез, ведя отряд в сторону Кувайских холмов. Мне показалось, что прошло около часа, пока я освоился с ездой и смог наконец глядеть по сторонам. Пейзаж совершенно изменился. Мы были в сухом знойном краю, похожем на пшеничные поля Манганара. Наверное, Блез водит своих людей дальше, чем я мог подумать.
Прошло еще немного времени, и путь уже лежал по широким зеленым полям с одинокими холмами среди них. Ландшафт очень походил на земли у азахстанской границы, за которыми начинались бескрайние дюны родины Александра. Но это же невозможно. Если только я не заснул в седле и не проспал целый день, мы ехали не больше двух часов. Путь начался с юга, и солнце все еще стояло в зените. Тени от кустов терновника только-только начали удлиняться. Происходящее полностью противоречило моим познаниям в географии.
Блез привел нас в пересохшее русло реки, неожиданное углубление в плоской земле.
– Я нашел быстрый путь, но придется подождать темноты, – пояснил он. – Пока что обедать и отдыхать. Барон оставил всего полсотни человек для охраны каравана.
Остаток дня я провел за тем, что ходил вверх-вниз по берегу бывшей реки, стараясь не думать о пальцах демона, касавшихся моей крови, о чудовищных словах, зарастивших мою плоть, о холодных голубых глазах, видевших мою боль и кормившихся ею. Сэта была прекрасным лекарем. Возможно, это действительно ее заклятие, а не ее демона. Но эхо демонической музыки еще отдавалось у меня в ушах, и я не мог подобрать подходящую очистительную молитву, чтобы заглушить его. Все получилось случайно? Или это злой умысел?
Воины Блеза сидели в тени, некоторые спали, другие разговаривали, все они очень странно выглядели в своей боевой раскраске и с нитями черных бусин. Тридянин стащил с себя рубаху и, смеясь, предлагал бледнокожему манганарцу сделать то же самое, чтобы он мог выкрасить его тело в нормальный человеческий цвет. Двое стройных эззарийцев не старше восемнадцати играли в шашки, расставленные на расчерченном камне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Он насмешливо посмотрел на меня:
– Продолжай.
– Я крикнул дерзийцам, чтобы они отступали, потому что у вас пятьдесят магов, которые готовы обрушить скалы им на головы. Когда Вейни понял, что на самом деле вас совсем мало, он поклялся снова провести меня через обряды Балтара. Если ты когда-нибудь говорил с эззарийцем-рабом, ты знаешь, что смерть для нас лучше. Если бы я знал, что вы вернетесь и спасете меня, я выбрал бы менее болезненный способ избавиться от него. Благодарю вас за помощь. Я выживал во многих переделках, но не думаю, что смог бы еще раз пройти через обряды.
– Мне нелегко верить тебе, когда ты только что заявил, что был готов сдать нас дерзийцам.
– Моя жизнь в твоих руках. Думаю, что это лучше, чем быть в руках Вейни, хотя я уверен, что в мире существуют некоторые вещи, о которых ты непременно должен узнать. – Если он не смог распознать демона и не понял, что демон может сотворить с ним и его последователями, он не сможет и понять, насколько опасен избранный им путь.
Он спустился по крутому склону на луг и уселся на плоский камень. Солнце опускалось за холм. Блез молчал. Я ждал его приговора, вспоминая то, что только что рассказал ему, ища слабые места, промахи, очевидную ложь, которой можно было избежать. К несчастью, как раз в этот миг действие заклятия одержимой женщины прекратилось, мне стало холодно, меня тошнило. Коричневая шерсть рубахи когтями раздирала мою спину. Кровь засочилась из ран, пропитывая ткань, ноги у меня подкосились. Даже великолепный закат не вызывал в моей душе никакого отклика.
– Мне нужно… куда-нибудь пойти… прилечь, – пробормотал я. – Извини… – Все вопросы, которые я собирался задать этому человеку, исчезли за туманной пеленой, мне стало все равно, что произойдет дальше.
Блез прекратил свои размышления и взглянул на меня:
– Я болван. Я совсем не подумал… погоди.
Я свернулся клубком на камнях, мечтая только, чтобы меня не начало рвать от судорог, проходящих по спине. Мой спутник заколебался, потом шагнул в высокую траву. Я зажмурился и закусил губу, чтобы не опозориться перед незнакомым человеком. Когда я снова открыл глаза, Блеза нигде не было. И ничто на лугу не напоминало о его недавнем присутствии. Трава колыхалась под ветром, ряд деревьев вдалеке отбрасывал длинные тени, хищные птицы кружили в воздухе, высматривая жертву. Наверное, я надолго потерял сознание, но, когда я очнулся и увидел двоих идущих ко мне людей, солнце все еще продолжало заливать луг розовыми лучами.
– Я слишком далеко его завел. Ты сможешь помочь?
– Я осторожно наложу заклятие. Оно будет действовать дольше, чем это. Сильнее. Но я буду очень осторожна, как ты всегда просишь меня. Осторожно. Осторожно. Осторожно. Ты единственный, кто мне верит. Завтра ему станет лучше. Ни лихорадки. Ни боли.
Я услышал слабые звуки демонической музыки, когда женщина разрезала рубаху на моей спине и прижала к моей голове костлявые руки.
– Нет, пожалуйста, не позволяй ей… – Я совсем растерялся от страха. – Демон… – Но прежде чем я успел договорить, мой рот раскрылся, глаза закрылись, и больше в тот день я ничего не видел и не слышал.
На следующее утро я проснулся от солнца, светившего мне в лицо. Мои раны зажили.
ГЛАВА 12
В моих сражениях с демонами бывали моменты, когда я сталкивался с немыслимо отвратительными вещами, зловонными жидкостями и потрохами, которые не встречаются в мире людей. За годы рабства я работал на конюшнях и помойках, убирал блевотину и испражнения пьяных мужчин и женщин, одурманенных корнем яреты. Как-то участвовал в уборке замка, весь гарнизон которого вымер от чумы. Еще раз сдирал одежду с трупов, три дня разлагавшихся под палящим солнцем. Я все время оказывался в такой грязи, что каждый миг должен был очищать себя любым способом: мыть водой, тереть песком или соломой, читать очистительную молитву или совершать необходимые ритуалы, пока снова не начинал чувствовать себя чистым. Грязь никогда не была частью меня. Но в то утро, когда я обнаружил, что мои раны излечила магия демона, я не смог придумать способа очиститься, чтобы снова стать собой, я не мог представить, сколько времени должно пройти, прежде чем охвативший меня ужас станет слабеть. Я мог бы сделаться чище, если бы снова разодрал себе спину.
– Что ты сделала? – закричал я на женщину, сидевшую в своем углу. – Это гадко… грязно… неестественно. Хуже всего было то, что я ничего не сказал накануне. Я позволил ей облегчить мои страдания. Разговаривая с Блезом, ни словом не обмолвился о том, что она не должна меня больше трогать. Я растерял все чувства, весь разум, потому что думал только о своей лжи. А она закрыла все раны… Мне казалось, что полчища червей извиваются под моей кожей.
– Тебе больно? Я была так осторожна. Добрый Блез смотрел, он сказал, что я все сделала как надо. Прости, прости, прости. – Сэта прижала сцепленные пальцы к губам.
Добрый Блез. Глупый Блез. Я потер лоб, не зная, что делать: плакать или ругаться. Мое открытие, что есть демоны, которым не нужно зла, тут же было забыто. Демон, наверное, хохочет. Женщина протянула ко мне руку, но я отпрянул и вскочил, сбив пустой бочонок.
– Это не ты. Но я знаю, что с тобой. Я знаю, что живет внутри тебя и что ты использовала, чтобы меня исцелить. Мерзость, яд… – У меня в голове прокручивались заклинания защиты и очищения. – Отойди от меня…
– Ты ничего о ней не знаешь. – В дверях вонючего домишки стоял Блез. Он был во всем черном: черные штаны, черная рубаха, черные плащ и сапоги, его длинные волосы были перевязаны ниткой черных бус. Лицо было черным от угольной пыли, а через щеки от брови до челюсти тянулись два белых нарисованных кинжала. Глаза сверкали темными озерами. – Сэта оказала тебе величайшую услугу. Как ты смеешь так с ней разговаривать?
Женщина плакала в углу, раскачиваясь взад-вперед, обхватив голову руками.
– Я не виню ее, но она так опасна, как ты и представить не можешь. Она захвачена рей-киррахом. Посмотри в ее глаза, и ты увидишь. Прислушайся, и тебя оглушит музыка. Неужели ты ничего не знаешь о демонах? Не понимаешь, что они могут натворить? Заклятия, основанные на крови… ужасные, разрушительные… – Годы учения и практики требовали, чтобы я сказал это.
Голубое сияние в ее глазах означало, что она так далеко продвинулась по пути безумия, что демон уже говорит за нее. Даже если бы со мной был Айф, я усомнился бы, стоит ли пробовать спасти ее душу. А она касалась меня своей магией… Все мои внутренности переворачивались от этой мысли.
– Сэта врачует с самой юности. Она спасла больше жизней, чем унесли с собой дерзийцы: она принимала младенцев, исцеляла раны, облегчая страдания и благословляя все, к чему прикасалась. Когда я был мальчишкой, она пришла в деревню, где все – мужчины, женщины, дети – были заражены болотной лихорадкой. Она не могла спасти их, но утешала, усмиряла боль и безумие, она не спала, не ела и не пила, заботясь обо всех. – Блез присел на корточки перед рыдающей женщиной и откинул волосы с ее лица. Она уронила голову ему на грудь, а он обхватил ее рукой, проводя по ее давно не мытым волосам и утешая. – В ней нет зла, что бы тебе ни показалось. Теперь, когда она постарела, никто не приходит к ней. Но ее способности не умерли вместе с ее разумом.
Картина была невероятная: безумная горюющая женщина и разбойник с раскрашенным лицом, слившиеся в дружеском объятии. Мои страхи и злость ушли.
– Простите меня. Я знаю, что она хотела помочь. Но ты должен понять… я так много видел.
– Но не все. – Он обхватил ладонями лицо женщины и улыбнулся ей. – Ты прекрасно справилась, Сэта. Я горжусь тобой. Этот эззариец не хотел тебя обидеть. Он не знает нас, но ты дала ему первый урок, а я собираюсь преподать второй.
Лицо Сэты засветилось от слов молодого человека, потом она коснулась пальцем его разрисованной щеки:
– Лукаш. Удачной охоты, Блез. Иди осторожно. Осторожно, осторожно. – Он засмеялся и встал:
– Будь уверена.
Прежде чем я успел понять, что происходит, Блез толкнул меня к двери, прямо в руки коротенького крепкого человека, одетого и раскрашенного так же, как и сам предводитель.
– Подготовь его, Фаррол. Он говорит, что он один из нас, к тому же он прекрасно знает дерзийцев. Посмотрим, умеет ли он сражаться.
– Погодите…
Но они не стали ждать. Фаррол с двумя женщинами сняли с меня башмаки и запачканные кровью штаны и облачили в черные, немного тесные мне одежды и черные сапоги, которые оказались несколько велики; потом они зачернили мне лицо углем и нарисовали на щеках два белых кинжала. Они завязали мои уже довольно длинные волосы в хвост, перехватив его ниткой черных бусин. Я спросил, в чем состоит план, но они только смеялись и говорили, что расскажут все на месте.
– Не ждал, что тебе так легко поверят, а? – Фаррол казался мне очень знакомым. Я был уверен, что это он был рядом с Блезом, когда отряд отступал из долины, но там я видел его только мельком. По его голосу я понял, что это он стоял с лошадьми, когда Блез подобрал меня после порки. Но этого тоже было недостаточно, чтобы объяснить, почему я его знаю. Он казался невысоким и плотным, но очень крепким и мускулистым. И тоже был эззарийцем, как и одна из женщин. Вторая, высокая хрупкая женщина по имени Яллин, была сузейнийкой. Она закрепила у меня на поясе перевязь для меча.
Прежде чем я сумел придумать достойный ответ, два десятка всадников, одетых и раскрашенных как и я, уже были на конях. Сейчас сложно было понять, кто они по происхождению, но, судя по глазам, здесь было человек пять эззарийцев и один уроженец Трида – никакой уголь не мог быть темнее его собственной кожи. В отряде имелось три всадницы.
Время шло к полудню. Перед конниками появился Блез, он повернулся лицом на север, куда из долины уходила грязная дорога. Потом описал руками широкий круг и закрыл ладонями лицо. От этого жеста по воздуху разошлись кольца заклятия, но я не смог понять, какого именно, и не услышал никаких слов. Всадники молча ждали, склонив головы, словно молясь своим богам. Ни слова не сказав, Блез взлетел в седло, и мы отправились в путь.
У выхода из долины ждало еще человек двадцать: мужчины, женщины и даже дети. Все они махали нам вслед, желая удачи. Там были манганарцы и сузейнийцы, тридская женщина и даже несколько кувайцев, почти все они казались совсем молодыми, не старше двадцати. Лишь трое эззарийцев были пожилыми и измученными, как Сэта. Меня кольнуло недоброе предчувствие.
Ехать пришлось между Блезом и Фарролом. Я никогда не был хорошим наездником, и, хотя Блезу с его товарищем тоже было далековато до мастерства Александра, по сравнению со мной они держались великолепно. Мне стало стыдно, всю дорогу я заботился только о том, чтобы держаться в седле более-менее прямо и не вывалиться на дорогу. Меня беспокоило то, что мы выехали так поздно и, судя по всему, собирались ехать далеко. Я понятия не имел, к чему стремится Блез, ведя отряд в сторону Кувайских холмов. Мне показалось, что прошло около часа, пока я освоился с ездой и смог наконец глядеть по сторонам. Пейзаж совершенно изменился. Мы были в сухом знойном краю, похожем на пшеничные поля Манганара. Наверное, Блез водит своих людей дальше, чем я мог подумать.
Прошло еще немного времени, и путь уже лежал по широким зеленым полям с одинокими холмами среди них. Ландшафт очень походил на земли у азахстанской границы, за которыми начинались бескрайние дюны родины Александра. Но это же невозможно. Если только я не заснул в седле и не проспал целый день, мы ехали не больше двух часов. Путь начался с юга, и солнце все еще стояло в зените. Тени от кустов терновника только-только начали удлиняться. Происходящее полностью противоречило моим познаниям в географии.
Блез привел нас в пересохшее русло реки, неожиданное углубление в плоской земле.
– Я нашел быстрый путь, но придется подождать темноты, – пояснил он. – Пока что обедать и отдыхать. Барон оставил всего полсотни человек для охраны каравана.
Остаток дня я провел за тем, что ходил вверх-вниз по берегу бывшей реки, стараясь не думать о пальцах демона, касавшихся моей крови, о чудовищных словах, зарастивших мою плоть, о холодных голубых глазах, видевших мою боль и кормившихся ею. Сэта была прекрасным лекарем. Возможно, это действительно ее заклятие, а не ее демона. Но эхо демонической музыки еще отдавалось у меня в ушах, и я не мог подобрать подходящую очистительную молитву, чтобы заглушить его. Все получилось случайно? Или это злой умысел?
Воины Блеза сидели в тени, некоторые спали, другие разговаривали, все они очень странно выглядели в своей боевой раскраске и с нитями черных бусин. Тридянин стащил с себя рубаху и, смеясь, предлагал бледнокожему манганарцу сделать то же самое, чтобы он мог выкрасить его тело в нормальный человеческий цвет. Двое стройных эззарийцев не старше восемнадцати играли в шашки, расставленные на расчерченном камне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54